Трое в лесу, не считая собаки

В темнеющих сумерках постепенно тонули заросли малины, с торчащими из неё острыми палками, вывороченными пнями. Поникли листья у берёзы. На нижней толстой ветке висели выжатые носки и штаны, которые за ночь должны высохнуть.

В глубине болота ухает филин, у ивы шуршит мышка, слабый ветерок гуляет по верхушкам деревьев. С шорохом пролетала какая-то крупная птица, то ли заухала, то ли заплакала. На берёзе закопошилась невидимая птица. Филин или сова, успокоила себя мальчики и пожелала соседке спокойной ночи. Крепко уснуть не пришлось: за ближайшими ёлками берёзами, кустами чудился притаившийся, не предсказуемый, притаившийся страх. Он шевелил ветками, шуршал травой, шумел осокой на болоте. Это он послал им прохладный ветер. Спасаясь от холода, приятели прижимали руки к груди, а колени поджала выше, к животу. Спать калачиком очень неудобно: только согреешься, как затекут ноги, руки, требуя пошевелиться. Противные комары безумолчно шумели, с удивительным проворством находили места, не прикрытые пиджаком. Детям удалось заснуть лишь под утро, когда встающее солнце обогрело её.

Серёжа проснулся первым, но не торопился будить дружков. Ему хотелось подольше побыть под тёплой полой пиджака, не вставать на утренний холод. Пусть ещё поспят, успокаивал он себя, наберутся сил, и тогда мы быстрей вернёмся домой. Ему даже не верилось, что ещё вчера он был дома, а сейчас в лесу. Ему также плохо верилось, что где-то есть дома, где люди спят на настоящих мягких постелях. Да и есть ли ещё люди? Может, они одни остались на этой планете? Они и эти бесконечные кусты, деревья, трава, птицы.

Потом проснулся Димка с Санькой. Дружки решили вставать и искать дорогу домой. Под шорох проснувшихся листьев, они тяжело поднимались, одевались, оглядывались вокруг. Лучи солнца позолотили верхушки деревьев, искрились на росе травы. На болоте что-то лопнуло, вызвав мгновенный испуг у Саньки. Его дружки ободряюще улыбнулись, однако черед мгновение они сами застыли в испуге. Из кустов малинника высунулась лохматая голова медведя. Ломая сучья, лесной житель приближался к ребятам. Постепенно он вырастал и испуганным детям казался ещё выше и страшнее. Санька, натянуть свои высохшие штаны, порывался бежать. Шарик испуганно жался к их ногам, трусливо лаял на вздыбившегося зверя.

– Стоять! – Визгливо крикнул Серёжа. Он опомнился и вспомнил, что от лесного зверя, как и от собаки, бежать не следует. – Берите палки и громко стучите по дереву, – шептал он. Горло перехватило, и он не мог не кричать, не говорить. Он и сам схватил палку, благо вчера они их достаточно натаскали, готовя свою постель. Нервный стук палок разбудил округу. С берёзы испуганно вспорхнули воробушки и перелетали на соседние деревья. Медведь покрутил головой и шагнул к мальчикам. Они в испуге отступили на шаг, а Серёжа снова сердито повторил.

– Стоять! Ни шагу назад! – Тут он вспомнил и попросил, – Димка, свистни.

Димка послушно свистнул. Медведь завертелся на месте, и как вчерашний заяц, ломая кусты малины, скрылся.

– Стоять! – жалобно уговаривал Серёжа, – Санька надевай носки, и мы медленно, шаг за шагом отходим. Держимся за руки, пусть корзинки остаются здесь. Без них идти легче. Их выдержки хватило ещё на пять шагов, потом они побежали, не оглядываясь и боясь остановиться. Они бежали, перепрыгивая через поваленные брёвна, продираясь через кусты, падая и снова поднимаясь. Остановились только, когда окончательно выбились из сил, запыхались и повалились на маленькой, росной солнечной полянке.

– Ну и медведь, какой большой, какой огромный! Он как пошёл на нас! Перебивая друг друга, мальчики вспомнили, какой медведь был огромный, больше 3- х метров. Как он долго шёл к ним и как громко рычал! Медведь не издал ни звука, но им так казалось и так хотелось верить. А иначе, зачем бы они так бездумно, без оглядки бежали. Чуть отдохнув, мальчики пошли дальше. Тут Серёжа заметил, что Санька хромает. Его ноги кровоточат. Он бежал без сапог и сильно поранил ноги об острые камешки, твёрдые упавшие шишки и сучья.

– Горе ты моё, – повторяя слова своей матери, загрустил Серёжа, – как же нам сейчас быть? Так ты долго не пройдёшь. Придётся тебе свои носки отдать и ещё и кое-чего ещё.

Кое-чего оказалось рубашкой, которую Серёжа разорвал пополам. Половинкой рубашки обмотали ногу Саньки и укрепили обмотку содранной корой ивы. Димка также протянул приятелю свои носки. Их натянули поверх ивовой коры.

– Тоже выход, – тяжело вздохнув, согласился Серёжа. Саньке благодарно смотрел на приятелей, которые спасали его ноги.

Они шли, строго придерживаясь выбранного направления. От ёлочки к березке, от берёзки к осинке, от осинки и кусту шиповника. Шарик бежал следом за ними, обшаривая по пути окрестные кусты и полянки.

– Как у него хватает силы? – удивлялся Санька, – я так устал. Я хочу пить и есть. Я не девочка, – жаловался он у следующего куста, только я больше идти не могу.

Носки у него намокли, пропиталась влагой вся самодельная обмотка. Решили отдыхать у каждой заметной отметины: у куста, деревца или просто кочки.

По пути они снова увидели вчерашнюю упавшую ель. Они не могли определить хорошо это сейчас или плохо? Несомненно, они ближе к деревне, но куда сейчас идти дальше? Однако Серёжа поощрительно улыбнулся.

– Сейчас мы чуть-чуть немного повернём на восток, и скоро придём в деревню.

– Мы уже два часа идём, – снова пожаловался Санька, – у меня ноги мёрзнут.

Серёжка тяжело вздохнул и принялся стягивать свои сапоги.

– Меня твоя бабушка не похвалит, – решил он, если ты заболеешь.

– А твоя мать что скажет, если заболеешь ты?

– Мама что скажет, я не знаю, а отец одобрит мой поступок.

Ноги у Саньки покраснели, их обмотали разорванной Димкиной рубашкой, и надели Серёжины сапоги. Роса успела просохнуть. И ноги Серёжи, оставшегося без сапог, укутали большим слоем сорванной травы и обмотали тонкими ветками прутьев.

Они собрались было двинуться дальше, но вдруг услышали на небе гул самолёта.

– Ура, это за нами! Нас нашли! – Димка вскочил на ноги, закричал, призывно замахал руками.

– Мы тут! Мы здесь! – помогал ему Санька. Но самолёт не заметил их призывных криков.

– Это пассажирский или транспортный, – решил Серёжа, – за нами прилетит, если прилетит, то вертолёт.

– Почему нас не ищут? – У Саньки снова на навернулись слёзы, – или я моей семье не нужен?

– Может быть, ищут – предположил Димка, – только мы пока не находимся.

Серёжка тяжело вздохнул, идти в самодельных отопках было сложно. Ноги не чувствовали себя защищенными от влаги камешков. Как же Санька шёл, пожалел он дружка. Пролетевший самолёт придал им уверенности. Он был творением человека, а значит на свете, ещё есть люди, и прошлая жизнь им не приснилась. Они снова вспомнили, как хорошо жить в крепких домах с близкими людьми, есть за столом и горячую пищу. Пили, сколько хотели, смотрели телевизор, читали книги, играли в футбол. Многое что интересного ожидало их в мире людей. Как только найти дорогу и силы добраться до жилья.

* * *

Пройдя по полянке почти половинку, приятели только потом поняли, что она скошена, что здесь, когда-то работали люди. У Серёжи радостно забилось сердце, он даже позабыл про сырые ноги. Приятели его шли по-прежнему хмурые, устало передвигая ноги. А он уже догадывался, что деревня деда, где рядом. Как бы не пройти мимо неё. Он подолгу задерживался на частых остановках, внимательно осматриваясь вокруг. Конечно, всё кругом заросло, но вот эту высокую рябину он, кажется, помнит. У подножья дерева тогда густо вызревала земляника. До рябины ему разрешалось доходить.

Острые глаза Димки первыми заметили картофельное поле. А Санька первый увидел жёлтую головку подсолнечника, взгромоздившего на крышу старого дома.

– Мы пришли! – радовались мальчики, – мы нашли деревню! А там целое поле картошки и ещё целый подсолнух.

Они устало опустились на землю и не стесняясь, заплакали. В доме, даже, когда там нет взрослых людей, их не найдёт медведь, не будут кусать комары, они не будут спать под открытым небом, и досыта поедят картошки, напьются воды. Однако, силы словно оставили их, они очень медленно побрели к дому.

Торопливо сдёрнули замок и поспешили внутрь жилья, забрались по высоким ступенькам, в потёмках нашарила тяжёлую дверь. Торопилась для начала увидеть хотя мебель, настоящую постель, а не кусты и деревья, не траву и кочки. Побыть без комаров и мошек.

Мальчики вошли в узкие тёмные сени, потом в большую захламлённую комнату с широкими лавками, идущими вдоль стен, с крепким столом, с железной кроватью, стоящую у заборки, отделяющую кухню от комнаты, заваленную ворохом старых дырявых одеял. Маленькая печурка примостилась вблизи с проходом на кухню с положенными рядом полешками, берёстом и даже с коробком спичек. На стенах, когда-то оклеенных зеленоватыми обоями, висели старые матерчатые ковры. На них веселились три известные охотника, а на соседнем ковре у озера гордо стояли пара оленей. На лавке в кухне стояло маленькое ведёрко, чайник и разные аллюминевые чашки с парой ложек.

Бедность деревенской избы поразила их своей роскошью. После плутания и ночёвки в лесу ровность пола, хотя и давно покрашенного. Старые мягкие одеяла манили их прилечь, дать отдых уставшим ногам. Пусть пройдёт усталость. Но, Санька может совсем разболеться? У него поднимется температура! А когда ещё сюда придут люди? Через день, неделю? Через месяц?

Серёжа предложил Саньке отдыхать, Димку попросил растопить печь, а сам, захватив ведёрко, отправился на ключик. Где-то там его дед оставил деревянный ковшик. Сохранился ли он? Ступеньки к ключику основательно подгнили. Но на вбитом дедом колу, держался его ковшик. Серёжка осторожно взял его, прижал к губам и набрал в ведёрко прозрачной чистой воды. Ключик неумолчно бежал, словно и не прошло столько лет. Как не хотелось мальчику пить, он удержался. В доме сразу же предупредил приятелей.

– Подогреем, потом напьемся!

– С тобой никто и не спорит, – согласился с ним Димка, – Санька уже спит.

Санька уже спал, прикрывшись ветхим одеялом, в комнате было тепло. Вскоре в чайнике подогрелась вода. Приятели напились, а Саньку решили пока не будить. Пусть спит, набирается сил.

– Это моя родина, – печально заговорил Серёжа, не боясь, что приятель не поймёт его. – Я уже такой старый, мне есть что вспомнить.

– Мне тоже, – согласился с ним Димка, – я там овсянку нашёл. Надо сварить. Я умею.

– Вари, – охотно согласился Серёжа и вышел на улицу. Он посмотрел на покинутую людьми деревню, на подсолнечник, выросший на крыше дедовского дома. Вероятно, весной люди разбирали двор на дрова и обронили семечко. Многие дворы уже заросли крапивой. Бывшие огороды проглядывали через скошенную траву. Серёжа заметил разбросанные дрова. Он сначала так подумал, что поленья разбросаны как попало. Однако из поленьев складывалась стрелочка, указывающая им дорогу домой. Их не забыли, их искали. Люди побывали здесь вчера и на всякий случай поленьями указали им дорогу. Может, ему тоже дать знак с помощью поленьев? Пока овсянка варится, он сумеет сложить поленья по-другому. Серёжа выложил из поленьев SOS. Такими буквами, он слышал, передавали сигнал бедствия с тонущих кораблей, которым нужна помощь. Им сейчас тоже нужна помощь людей.

Потом они ели овсянку. Как её приготовил Димка, неизвестно, но мальчикам она показалась необычно вкусной. Затем путешественников сморил тяжёлый сон, от которого они проснулись под шум вертолёта. Рядом с поленьями на поляне стояла винтокрылая машина. По крутым ступенькам уже поднимались люди.

Волки и овцы

На свете жить хорошо, а хорошо жить еще лучше – в этой аксиоме, такой краткой и яркой вполне удостоверился Марушев Самсон Иванович, мужчина лет пятидесяти, средней упитанности и привлекательности, средних умственных способностей. Он женат, у него двадцатилетний сын, 18 летняя дочь. Он работал сантехником и очень любит моченые яблоки. Семью он любил тоже и весьма переживал, что не может содержать ее лучше. Года идут под уклон, а он еще ничего не совершил, ни чем не выделился среди народа. Кризис трех лет, волнения молодого возраста совершенно не коснулись. Лишь сейчас Самсон Иванович запоздало задумался, а для чего он жил? И как обычно случается, если он сам не мог ярко отметить на Земле свое существование, то он решил действовать через детей – пусть, хоть они-то выйдут в люди, пусть, хоть им повезет. Жертвовать собой приятное занятие: тут и сам себе кажешься более значительным и очень надеешься получить в ответ горячую благодарность от сына, дочери, жены. Сашенька мечтает о новой модели «Амаки», Аллочке хочется новую шубку, а Анна Михайловна нуждается в дорогой, престижной косметике. Самсон Иванович хочет, чтоб его потомство ни в чем не отставало от своих сверстников. Пусть сын получит высшее образование, дочь обзаводиться нарядами, а Аннушка по-прежнему смотрит на него с любовью. Но, где взять деньги?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.