Таша

– Помню… – губы дрожали от волнения и страха.

– Моя хорошая, тогда чего ты так испугалась?

– Там так много девочек, – от моего тихого шёпота мужчина вздрогнул, непонимающе нахмурившись.

– Но… они же просто девочки…

– Они будут смеяться надо мной. Как девочки в школе… скажут, что я «нерусь», что «брошенная сиротка».

– Кто так говорит?! – Дядя Рома был рассержен, и я ещё сильнее сжалась.

– Не бойся, – устало вздохнул мужчина, замечая мой страх. – Они так не скажут. Я никому не позволю тебя обидеть, моя куколка. Ты – русская, а то, что твоя мама – персидская красавица, волей судьбы познакомившаяся с твоим папой в студенческие годы – только делает тебя ещё более особенной. Таких красивых чёрных ресниц, как у тебя, я не видел ни у одной девочки!

Дядя Рома еле заметно провёл по глазам большими пальцами. Стало щекотно.

Я засмеялась, немного расслабляясь.

– Наталька, ты очаровательная русская персиянка! Я горжусь, что ты моя… ммм…

– Дядя Рома… – я только-только научилась выговаривать букву «Р», несмотря на то, что мне совсем недавно исполнилось семь лет, поэтому внезапно возникшая мысль немного расстраивала, – а можно я тебя при девочках буду называть папой?

– Кхм-кхм… – глаза сотрудника СБР подозрительно заблестели. – Конечно, можно. Я буду рад такой изумительно-прекрасной дочери!

Обхватив шею сидящего на корточках мужчины, свободно выдохнула.

– Пливет.

Мы с моим новым папой повернулись на девчоночий голосок, счастливо улыбаясь.

– Пррривет! – Важно прорычав такую вредную букву, посмотрела на девочку, которая почти на голову была меня ниже.

– Ты новенькая? Я – Лела. Мне узе тли года! Будес со мной длузить?

– Буду, – почему-то тут же ответила я. Мне так понравилась девочка. Она, как куколка, была такой красивой и милой со своими кудряшками, напоминающими цветом любимый шоколад.

– Как ты тут?! Давно приехала?! – Воропаева Лера вернула меня на бренную землю, так же беспрестанно засыпая вопросами, как в те семь лет, три из которых – совместно проведённые у станка, пока меня не забрали в академию русского балета, а четыре других – постоянные встречи на переменах в средней школе, пока у подруги не случилась беда в семье.

После автомобильной аварии, в которой погибли Леркины родители, девочку забрал к себе старший брат, проживающий на тот момент в Питере. Какое-то время мы ещё поддерживали связь, но постепенно общение прекратилось, теряясь в мелькающей событиями повседневности.

– Уже год, как живу здесь… – к своему стыду, я совсем забыла о подруге, полностью отдавшись желанию найти Руслана.

Вспомнив о найденной пропаже, бросила встревоженный взгляд на парня и замерла.

Такое разочарование плескалось в его глазах, что даже как-то не по себе стало. Так смотреть можно разве что на друга, который совершенно неожиданно подвёл в трудную минуту, не отозвавшись на твою просьбу о помощи…

– Все? И Викуся? – Валерия мило сморщила носик, вспомнив маленькую занозу, которая постоянно преследовала нас, едва пошла в первый класс.

Моя сестра со своими амбициями и постоянной уверенностью, что я обязана ей и её семье, никогда не нравилась Лере, хоть подруга и не знала о причине наших с сестрой разногласий. Для Воропаевой Валерии дядя Рома и тётя Марина – мои родители. Я была благодарна Вике, что та не ляпнула ничего Лере. Конечно, вероятнее было бы предположить, что скорый уезд подруги помог первоклашке сдержаться от жуткого признания, но мне на тот момент уже исполнилось четырнадцать лет, и все страхи остались позади.

– Давно вы знакомы? – Решился задать вопрос Руслан, пристально рассматривая и меня, и Леру, будто пытаясь нас поймать на лжи. Его недовольный голос, тем не менее, так же маняще-притягательный, вызвал толпу мурашек на моих руках.

– Да. – Подруга улыбнулась. – Помнишь, я тебе рассказывала про Ташу? Это она – моя любимая подруга! Мы вместе ходили на танцы!

Унылость парня, граничащая с некой обречённостью, немного разозлила.

«Что ему не нравится?! Такое ощущение, будто я прокажённая, имевшая наглость общаться с Валерией Воропаевой! Кстати… кто она ему»?! – Лера держалась в обществе стритрейсера совершенно свободно. Близкие отношения были видны невооружённым глазом.

Конечно, расслабленное состояние – это ещё не показатель любовной связи, да и жеманности в подруге не было, как у этих «фанаток», продолжавших хмуро смотреть на нашу четвёрку (благо тихо), но поинтересоваться конкретнее – не мешало.

– То есть, ты также тверкаешь задницей, как Лерка? – Быстрая смена настроения Руслана с уныло-подавленного на игривое поставила в ступор. Я долго не могла решить, что сказать, поэтому Валерия ответила за меня:

– Да ты что!? – Шутливо ударив кулачком в плечо высокого мускулистого парня, Лера возмущённо засопела. – Перед тобой стоит настоящая балерина!

Такое заявление было, как минимум, смешным в окружающей обстановке стритрейсевской тусовки. Тихо фыркнув, еле сдержала смех, разглядывая недоумённые лица фанаток, немного протрезвевшего «Сани» и особенно Руслана.

– Вообще-то, я неплохо ориентируюсь в современных танцах, – слегка покраснев, залепетала, будто извиняясь, что училась балету, а не твéркингу. – Сейчас пока ничего конкретного не нашла, в плане работы, но в Калининграде преподавала танцы.

– В Академии русского балета? – Тут же заинтересованно спросила Лера.

– Нет. В танцевальной студии… обучала… кхм… стрип-пластике, – вот теперь предательский румянец был вполне оправдан.

– Да ну, нафиг! – Воропаева схватилась за сердце, восторженно закатив глаза. – Хочу на это посмотреть!

– … я тоже, – тихо то ли пропел, то ли протянул своим обволакивающим баритоном Руслан, тревожа горящим взглядом все мои рецепторы. Ящеров сделал маленький шаг, а все мои биологические процессы ускорились на порядок!

Его, казалось бы, незаметное приближение безумно взволновало. В горле пересохло, сердце заколотилось, как бешенное. Жар, исходивший от его тела, заставлял испытывать нехватку кислорода, словно у меня скоро начнётся асфиксия.

Я не стыдилась выбранного мною направления, разбавленного личным пристрастием к хопчику и ещё паре тройке других популярных в двадцать первом веке танцевальных направлений, но странная реакция старого друга, который почему-то меня не вспомнил, хотя был старше, вызывала беспокойство.

Невольно сделала шаг в сторону.

Руслан самоуверенно ухмыльнулся.

Руслан

«Какая жалость, что эта куколка – не мой Цветочек… но как же она похожа на персиянку»! – Чёрные волосы, глаза, большие и такие выразительные! Длинные чёрные ресницы отбрасывали в свете фонарей тени на розовых щёчках. Девушка была изумительной. – «Интересно, Таша достанет мне макушкой до подбородка, если я встану рядом»?

Не успел даже сделать шага, как девушка занервничала. Её ресницы быстро заморгали от волнения, щёки покраснели ещё сильнее, а глаза заметались в поисках спасения, будто я собирался напасть на неё, а не всего лишь переступил с ноги на ногу, немного приблизившись к субъекту моих вопросов.

Усмешка возникла сама по себе.

«Так на меня ещё ни одна девушка не реагировала! Смешно… как же она танцует стрип-пластику? С этим смущённым взглядом и очаровательными розовыми щёчками»? – В паху заныло так неожиданно, что я растерялся. – «Рыч прав. Я – ху*вый «муж»…

Завтра собирался встретиться с Андреем Зверевым, чтобы дать ответ на предложение знакомого в неплохом и довольно денежном деле. Организация картинг-центров, где требовались знающие и толковые «советники» сначала в оформлении детального макета, а затем тщательного контроля за его воссозданием – это круто.

Андрей очень хотел нас заполучить, даже обещал помочь с поисками Машковой… такой шанс нельзя просто так упустить!

Только вот стоящая напротив меня девушка, смотревшая испуганными глазами Бэмби из мультфильма, жутко зацепила. Видимая невооружённым взглядом скромность и непорочность Таши прямо-таки умоляла о мужском «внимании», будто бы бросая вызов каждому из здесь присутствующих любителей адреналина.

Не заметить любопытных взглядов, которые на девушку бросали другие парни, было просто невозможно. Такой интерес раздражал.

«Не знаю. Просто безумно бесит и всё»!

– Лерка! – Моё раздражение внезапно выплеснулось на нашу малявку. – Где твой брат?

– ОН МНЕ НЕ БРАТ! – Привычная реакция на молодого опекуна, коим был наш Витюха, вернула настроение. Я даже улыбнулся, видя, насколько девчонка зла.

– Кто? Сергей? – Таша непонимающе нахмурилась.

– Серёжа погиб… – Лера тяжело вздохнула, быстро заморгав, чтобы не выдать наворачивающиеся на глаза слёзы.

– Мне очень жаль, – прошептала «балерина», досадливо закусив губу.

Семь лет с нами нет Сергея Воропаева… нашего друга, товарища… очень тяжело терять того, кто помог тебе увидеть самого себя, помог найти своё место в социуме и самое главное – научил это место за собой застолбить! Сергей Воропаев, указавший нам дорогу в экстремальный вид спорта, был для меня идеалом того, каким должен быть мужчина.

Ему было тридцать лет, когда маленькая сестра оказалась одна в другом городе. Не медля ни секунды, Серый оформил опеку над сестрой и подарил одиннадцатилетней девочке три года заботы, смеясь, что она – его маленькая принцесса. Стоит только вспомнить, как Воропаев пригрозил Витюхе, что прибьёт того, если ещё заметит масленые взгляды в сторону крохи. Какие там могут быть взгляды? Четырнадцать лет и двадцать один!!! Смешно, на мой взгляд, но любовь старшего брата была безгранична.

Только жизнь распорядилась иначе. В одной из гонок Воропаев столкнулся с поломкой четырехцилиндрового мотора. Как он не заметил такой дефект – я не знаю.

Серый не справился с управлением своего спортбайка. Это, нас всех повергло в ужас.

Витька, самый старший из нас, категорически отказался отдавать Леруна в приют. Мы, как никто другой, знали, как не сладко придётся девочке, тем более такой избалованной, как малявка. Каким образом двадцати двухлетний парень смог оформить опеку, одному богу известно, но, через двое суток Воропаева Лера поселилась в доме Заречного, как далёкого и единственно-оставшегося родственника. Где Рыч достал эту муть, которую реально нарисовали крутые специалисты – друг говорить отказался.

После похорон Серого, Витя стал замкнут и серьёзен, редко позволял себе проявление эмоций, с каждым годом мрачнея на глазах всё сильнее. Зарецкий расслаблялся только в нашей компании.

«Да я бы тоже превратился в такого, если бы девчачий подростковый возраст пришёлся бы на мою «вахту»! Что там за кошка между ними пробежала, только уже года четыре как, Воропаева просто выбешивала Рыча… кстати, кличку Витьку тоже эта ведьма придумала»!

– Спасибо, Таш… – грустно улыбнулась Лера, тут же хмуро уставляясь на меня. – Я не сторожевая собака твоему Рычику, чтобы следить за ним. Среди тёлок его ищи…

– Мне однохерственно, Лерун, что вы там не поделили, но кончала бы ты с этой байдой. Витька и так злой последнюю неделю ходит…

– Ходит же – уже позитивненько!

Воропаева демонстративно сложила руки на груди, а это значило одно – БЕСПОЛЕЗНО!

«Надо бы Зарецкому выговор сделать, что малявку по заднице не лупил! Уж назвался «братом» – будь добр соответствовать»!

Внезапно послышались звуки сирен.

Началась беготня, и я, совершенно неосознанно, притянул к себе эту Ташкевич, чтобы девушку не затоптали сматывающие удочки любители стритрейсинга.

– Валерия! – Громкий окрик Рыча, катившего в нашу сторону мотоцикл в компании Тохи, заставил Воропаеву вздрогнуть. – Быстро ко мне!

– Да что за херня?! Я тебе не собака!

Улыбнувшись, неожиданно для Воропаевой, шлёпнул её по заднице, отчего та взвизгнула, резко оборачиваясь.

– Малая, шуруй резче! Дома ему лекцию о правах и свободах троюродной совершеннолетней сестры прочитаешь.

– Я ЕМУ НЕ СЕСТРА!!!

Таша, чьи плечи под моими ладонями были напряжены до предела, вздрогнула.

– Что происходит? – Нервно спросила брюнетка, а я не сдержался от ещё одной улыбки, совершенно не обращая внимания на очередную перепалку «родственников».

– Служители закона, zibâ. – Брови Таши изумлённо подлетели вверх, будто она поняла, что я сказал. Даже смешно стало.

«Ну… не соврал же. Она, действительно, прекрасна».

– Ташкевич! – Лерку уводил Витька. – Таш, возьми у Ящера мой телефон! Не смей больше пропадать, а то я Зарецкому этого точно не смогу простить!

Витя замер, обернувшись на нас, и заинтересованным взглядом оббежал мою спутницу, бледную и странно молчаливую в этой суете, длившейся буквально не больше минуты.

Мне оставалось лишь убедительно кивнуть парочке психованных «родственников», чтобы скандал не вышел на новый уровень, и, когда те, быстро запрыгнув на зареченский байк, умчались в проулок, обернулся к своему транспорту.

– Ммм… не думаю, что это хорошая идея… – промямлила Наташа.

«Жаль, что не наша…» – как нельзя в тему пришлась дурацкая народная присказка, развеселившая меня не меньше того букета эмоций, сменяющих друг друга на лице прелестницы.

– Тебя так же тащить к моцику? Или ты предпочитаешь провести ночку в отделении?

– Да за что? – Брюнетка волновалась всё сильнее.

Заведя мотор, оседлал любимый байк, позволяя себе ухмылку:

– За красивые глазки… поехали, я тебя не съем. – Девушка колебалась, хотя в глазах Наташи появился знакомый блеск от предвкушения скорости. Я решил дожать: – про стражей порядка – я серьёзно.

– Хорошо…

Наташа

Это было до одури восхитительно!

«Я впервые каталась на двухколёсном транспорте. Вру, не впервые… забыла про велосипед», – крепко обняв Руслана за талию, прижалась щекой к его широкой напряжённой спине, предпочитая не замечать такую реакцию на мою близость. – «Нравится-не нравится, а я не в силах отстраниться от любителя скорости. Не хотелось бы свалиться, закончив вечер встреч в реанимации»!

Неожиданно для себя засмеялась.

«Это явно истерика»!

Когда я только села позади Руслана, он лишь спросил у меня адрес дома, тут же трогаясь с места, едва получил ответ, напугав до жути таким стартом. Как раз на небольшую питерскую улицу въезжала полицейская машина, поэтому такая скорость была вполне понятна, тем более что мы остались в единственном экземпляре стритрейсевской тусовки.

Нас не преследовали, но адреналин не понижался, подскочив до невиданных высот, щекоча нервы только так.

Однако когда мы через пятнадцать минут остановились у дома, где дядя Рома купил нам с Викой двухкомнатную квартиру прямо напротив института микологии, на меня накатило какое-то разочарование. Так хотелось остаться ещё немного рядом с Русланом, потому что обнимать его – это ни с чем несравнимое чувство!

«Надо признаться… разве не для этого я приехала сегодня»?

Мотор заглох, и я медленно оторвалась от кожаной куртки парня, осторожно спорхнув с сидения.

– Спасибо, что подвёз… – нервно покусывая нижнюю губу, не находила слов, чтобы открыться. – Ммм… не думала, что на мотоцикле так быстро можно преодолеть расстояние между Автобусной и Сантьяго-де-Куба. С двумя пересадками, дорога к тебе заняла почти час…

«Дура! Ляпнула, так ляпнула»!

Надменная улыбка осветила красивое лицо брюнета, изящно вставшего с железного коня.

– Я как раз об этом хотел с тобой поговорить, – уверенно приблизился ко мне мужчина, скинув куртку на сиденье мотоцикла. – Таша, ты очень красивая… – сразу вспомнилось обращение Русика ко мне, сказанное на персидском языке, изумившем чистотой произношения.

«Zibâ» – красавица…

Понятное дело, я быстро забыла мамин родной язык, поэтому записалась на дополнительные курсы, решив отдать дань уважения персидским корням, но то, что Руслан тоже поступит аналогичным образом, даже подумать не могла. Хотя, если быть честной, я больше не могла представить, что Ящеров вернётся на родину своего отца, ведь поиски начинала именно с Басры.

– … уверен, тебе понравится!

Задумавшись, видимо, пропустила нечто интересное, потому что Руслан улыбался как-то слишком довольно, я бы даже сказала – предвкушающе.

– Что, прости?

Мужчина нахмурился на секунду, а потом улыбнулся ещё шире:

– Набиваешь себе цену, солнышко? Ну да, ладно, мне не западло повторить. Я тебе предложил сейчас побыть одной из моих самых везучих поклонниц, которым удаётся объездить гонщика… ручаюсь, ты не пожалеешь, детка. Ни одна ещё не жаловалась на мою постель.

Медленно вникая в суть его слов, заторможено молчала, пока окончательно не поняла, что мне только что предложили.

От обиды защипало в носу, что было совершенно не вовремя. Слёзы комом встали в горле, а Ящеров продолжал улыбаться, уверенный, что я брошусь к нему на шею от такого непристойного предложения.

– Если не хочешь ко мне, можем устроить гонки у тебя, куколка.

Это обращение, которое однозначно использовалось для всех девок этого кобеля, что-то взорвало во мне.

Не думая, залепила пощёчину «моей мечте», имевшей имя Руслан, резко разворачиваясь к подъезду.

– Да ладно! – Тут же последовал за мной парень, никак не прореагировав на сам удар. – Только не надо строить из себя недотрогу. На кой чёрт, ты тогда припёрлась на слёт?! – Парень начинал злиться.

– Надо мне было! – Огрызнулась, дрожащей рукой вытягивая из кармана куртки ключ от входной двери.

– Конечно, надо. Ты пришла поглазеть на меня.

– Твоя самонадеянность раздражает! Может, я не на тебя вовсе пришла «глазеть»!

– На кого же ещё?

«Сама же загнала себя в угол! Как там того гонщика на «тачиле» звали, о котором нетрезвый Саша постоянно болтал»?

Довольный смех Руслана вынудил обернуться, чтобы увидеть его ямочки на щеках.

Парень приблизился.

– Ты такая очаровательная, когда злишься.

Обволакивающий хриплый шёпот… так близко…

Руслан медленно наклонился к моему уху, шумно сделав вздох:

– Безумно красивая…

Его губы коснулись виска, медленно проводя линию из лёгких поцелуев по коже лица к уголку моего рта.

Руслан не трогал меня руками, поэтому я немного качнулась, почувствовав дрожь в коленях, бессознательно закрывая глаза от удовольствия, забывая про глупые слова Ящерова.

Я безумно ждала этого поцелуя, готовая простить всё сказанное, готовая, наконец, сказать, кто я.

Приоткрыв губы, прерывисто выдохнула.

– Так и думал! Уверен, у тебя уже киска потекла… – Распахнув глаза, натолкнулась на самодовольный взгляд брюнета.

Чувствуя, как ярость и обида смешиваются в ненависть, стиснула челюсть.

– Давай так, я сделаю вид, что оценил твою неприступность и даже согласен на ещё один «заезд» с тобой, а ты остаёшься такой же покладистой и горящей, как сейчас. Идёт?

На вторую пощёчину парень уже отреагировал. Застыв в молчании, он сверлил меня непонимающим взглядом прищуренных глаз.

– Ты всё испортил! Так не должно было быть! Ненавижу тебя!!! – Я чувствовала, что сейчас разревусь, поэтому поспешила сбежать, прикладывая ключ к железной двери подъезда, открывая её во второй раз.

– Номер дай, – мрачно приказал Ящеров, когда дверь распахнулась.

Меня потряхивало от коктейля чувств, над которыми преобладало разочарование от встречи с моим Русиком, оказавшимся таким… совсем не тем, которого я помнила.

– Отвали, – нос предательски хлюпнул, но я не позволила слезам пролиться, быстрым движением вытирая глаза рукавом.

– Для Лерки.

Обречённо сделав пару вздохов, почувствовала, как немного успокоилась, и только потом позволила себе повернуться к живому Разочарованию с большой буквы.

Ящеров, вопреки своему приказу, протянул мне листок с номером, коротко пояснив:

– Это Леркин. Позвони ей, она будет волноваться… – суровый голос парня отозвался в моём сердце морозным ознобом.

Больше ничего не сказав, Ящеров Руслан завёл байк и, не оборачиваясь, рванул по улице, оставляя меня реветь на ступенях подъезда с листочком в руках.

Как поднялась на третий этаж, не помню.

Когда я оказалась в своей постели, рыдая навзрыд, дверь в спальню приоткрылась.

– Что? Как я и говорила? – Голос Вики раздавался, как сквозь туман. – А всё потому, что нормальный парень никогда не будет заниматься такой хренью, как гонки, почти в тридцатник! Это же просто запредельно!

– Пошла вон!!! – Сестра даже подскочила от неожиданности с моей кровати, на которую так удобно примостилась только для одной цели: насмехаться надо мной и моими наивными мечтаниями.

– Подумаешь… – бросила Вика, захлопывая за собой дверь, громче обычного.

Уткнувшись в подушку, приглушила разочарование до тихих всхлипов, навсегда прощаясь с идеализмом.

«Тётя Марина оказалась, как всегда права. Не смог мой Русик выжить в этом взрослом мужчине. Никогда мне не больше не увидеть в чёрных глазах Ящерова восхищение, любовь и тревогу, которую видела последний раз двадцать лет назад…»

– Цветочек, не расстраивайся, – осторожно гладя дрожащей рукой пышные волосы маленькой девочки, плачущей так надрывно и громко, Руслан безуспешно пытался удержать рвущиеся слёзы сам.

– Русик, я не хочу от тебя уезжать! Ты же уже большой! Я хочу остаться с тобой!

– Цветочек, я ещё недостаточно вырос, чтобы быть, как мой папа сильным… мне только исполнилось восемь лет.

– Но ты сильный! И храбрый! Ты меня спас… и ещё стольких людей…

– Этого мало. Да и опасно здесь находиться. Ты должна уехать, Наташа. – Друг замолчал, ласково проводя рукой по моей щеке. – Твоя тётя вроде как добрая… но даже если это не так, быть вдали от взрывов со строгой взрослой – лучше, чем здесь… со мной… ты вырастишь в безопасности!

– Я обязательно вернусь к тебе! Клянусь! Ты только дождись, пожалуйста! – Умоляюще посмотрев на высокого мальчика, убеждённо закивала головой, внимательно следя за его катившимися слезами.

Русик обнял меня, тоскливо положив щёку на мою голову. Его тело сотрясалось в тихих рыданиях.

– Конечно, вернёшься, ты же моя «жена», а её место рядом с мужем… так папа всегда маме говорил, когда она обижалась по пустякам… он называл её «Цветочком». Я помню. Я тоже буду таким же, как он! Папа защитил нас с мамой от взрыва, закрыв собой, теперь моя очередь защитить тебя. – Руслан отстранился, натянув с большим усилием улыбку на своё лицо. – Уезжай, Машкова, а я буду тебя ждать! Честное-пречестное. Сколько бы времени не прошло – я буду ждать!

Взяв меня за руку, сын папиного охранника поцеловал моё кольцо, крепко сидевшее на безымянном пальце, как знак нашего брака, в который мы играли, ещё месяц назад, и, видя, что я не могу заставить себя уйти, осторожно потянул в сторону чужих для меня людей.

– Вы не обижайте Наташу, – серьёзно посмотрел Руслан на большого дядьку, который обнимал плачущую женщину, с жалостью разглядывающую наши худенькие фигурки.

Люди, спасшиеся в селении, в котором мы прожили больше месяца вместе с Русиком, будто понимали русскую речь. Их глаза были несчастны.

– Клянусь, я не позволю и волоску упасть с её головы, – кивнул мужчина, осторожно принимая мою ладошку, протянутую другом.

– Хорошо… иначе вам придётся иметь дело со мной.

Руслан повторил слова своего папы, и, развернувшись, быстро пошёл в наш полуразрушенный домик, не оборачиваясь. Кулачки мальчика были крепко сжаты, а голова грустно поникла, пока я дрожала всем телом, подавляя в себе желание броситься за ним вдогонку.

Рыдания, как и воспоминания, угасли лишь с рассветом.

Голова раскалывалась на части, а глаза выпекало от слёз.

Приняв две таблетки успокоительного, наконец, заснула, погрузившись в сон без сновидений.

Глава 2. Часы печали длятся бесконечно

«И разъяренная любовь, и ненависти нежность –

Создания никчемные из ничего.

Проклятый дар небес, угрюмая забава,

Безвкусный хаос из изящных форм.

Часы печали длятся бесконечно…»

*Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта»*

Руслан

– Русииик… – мягкие губы тихо пропели моё имя прямо в ухо, но голова будто взорвалась от боли.

«Чёрт! Зачем же так нажираться?!» – Сделал глубокий вздох.

Запах волос рядом лежащей девушки был достаточно приятным, но совершенно не тем…

Отодвинувшись в сторону, слишком резко встал и тут же поморщился от прострелов в голове.

«… обидел её…» – мысли опять мобилизовались, начиная реанимировать муки совести, которые я так старательно пытался прошлым вечером задушить на хате у Тохи. – «… дурак, разве не видел, что она совсем другая… она не такая, как другие фанатки… да и фанатка ли она вообще»?!