Сезон звезд. Книга третья. Академия магии

Сезон звезд

Книга третья. Академия магии

Мария Данилова

Редактор Тина Лебедева

© Мария Данилова, 2019

ISBN 978-5-4493-7847-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Храм располагался за облаками на самом краю мира. Никто сюда не приходил, это было невозможно – добраться за границы дозволенного и уцелеть. Поэтому Древние запрятали все тайны Вселенной именно здесь. Любая алчность или тщеславие заводили наглецов в могилы, потому что их вели грехи.

Но Кейна вело отчаяние.

А потому – уверенность.

Храм был мрачным, вызывал в душе только страх и беспокойство. Все было тихо вокруг, но оттого казалось еще более жутким.

Окинуть беглым взглядом все сооружение не получалось. Многие каменные стены поросли жадными растениями, скрывшими границы масштабов этого места. К огромной арке вели скупые несколько ступеней, обреченных на разрушение, и это внушало ложное спокойствие.

Что может быть страшного там, куда ведут робкие ступени?

Кейн не поддался магии Древних, сбивающей с пути храбрых и безрассудных, добравшихся так далеко. Он сжимал в ладонях целых три сильнейших амулета, которые сияли фиолетовым, белым и алым, призванные развеять любые чары.

Но даже они едва справлялись. Их яркое свечение предупреждало о концентрации магии, из последних сил держалось, чтобы не рассыпаться в прах.

Остальные амулеты Кейн уже потерял.

Место давило на него, прогоняло, запугивало, угрожало. Но выбора он не оставил себе сам. Он был обязан брату.

Каждый шаг давался труднее, Кейн ступал все медленнее, сопротивляться становилось все сложнее. Он понимал, что в самом Храме, который зиял только мглой и опасностью, Кейн встретит еще больше трудностей. Он хотел подождать, оставить свой главный козырь до того момента, пока он не найдет печать…

Шаг, другой, Кейн начинает подниматься по лестнице, дышать становится все тяжелее, магия давит со всех сторон, воздух напрягается, заряжается силой, Кейн не справляется, падает на ступени. Тело дрожит, сознание призывает уходить.

Но он не может. Не сейчас, ни после всего, что случилось, после всего, что он преодолел, как далеко зашел…

Кейн берется за склянку в кармане, вглядывается в беспроглядную, обманчиво умиротворенную мглу перед собой, рассчитывает, насколько хватит этой магии и успеет ли он вернуться обратно.

Он знает ответ лучше, чем кто-либо другой.

Делая тяжелый глубокий вздох, Кейн медленно поднимается на ноги и замирает. В крови бушует адреналин, он понимает, что на все у него будет лишь немного времени. Ему предстоит жаркий забег с собственной тенью, и дело здесь не в скорости, дело здесь в опасностях, которые неизбежно подстерегают внутри.

На мгновение Кейн ловит искорку сомнений, инстинкт самосохранения призывает вернуться, требует спастись. Но потом Кейн вспоминает Каспара, вспоминает, как тот всегда был рядом с ним, все его не легкое детство…

– Ты слишком слаб! – Кричал ему Каспар из тех опасных тяжелых воспоминаний, которые Кейн ни за что на свете не хотел вызывать из омута собственной памяти. Но в то же время он бы ни на что их не променял. – Ты можешь только проигрывать! Соберись, мальчишка! Ты уже проиграл, но имей достоинство стоять на ногах, принимая собственную смерть!

Каспар никогда не был тем, кто поддерживает или успокаивает. Кейну тяжело давались эти уроки. Он едва переживал тренировки. Но в самые тяжелые и сложные минуты брат всегда был рядом.

Кейн помнил роковой холм Воронов, помнил, как они сошлись с бессмертными, помнил, как те рвали его плоть. Он видел глаза близких ему людей, видел, как они смотрели на него, понимали, что помочь не смогут. Уходили.

И сквозь бесчувственные пустые глаза тех, кто должен был жизнь отдать за него, остался только он. Каспар.

Он ринулся в бой, заранее зная, что проиграет. Тот маг, управлявший бессмертными Прислужниками Дьявола, даже он пришел в ужас от того, как жестоко поступили с Кейном родные, оставив его одного погибать.

Каспар был готов положить свою жизнь, но тут Вороны отступили, растворились в бесконечном ворохе черных перьев. Пощадили. Маг, что управлял ими, выступил из Мрака и заявил:

– Худшим проклятием из всех для вас обоих станет жизнь.

– Зачем ты это сделал? – Спрашивал тогда Кейн, когда все исчезли, и казалось, будто в этом мире они остались с братом вдвоем.

– А то ты не знаешь, – как всегда раздраженно, отстраненно, но в глазах брата Кейн видел страх.

Кейн знал, Кейн все понимал. Но он просто был благодарен за то, что его брат был рядом. Даже в смерти.

Облегчение даже после спасения никогда не приходило. Кейн не знал тогда, что это было, понял только спустя время.

Это была любовь.

И именно она притупляла чувство страха Кейна сейчас перед опасностью, грозившей стоить ему жизни.

Сделав глубокий вздох, он взглянул на склянку в ладони, и улыбнулся.

– Еще одно невозможное испытание, Каспар, – заявил в пустоту Кейн. – Я знаю, что ты думаешь: забудь о страхах и иди вперед. Я помню твой урок, Каспар, помню. Я все помню. И если это мой последний день, я приму смерть с достоинством. Как ты и учил меня.

Адреналин бушевал в крови, притворная улыбка сошла с его лица. Он подумал об Авроре, о том, что говорил ему о ней брат. Была ли она его жизнью? Да. Но он не мог существовать в этом мире, зная, что родной брат расплачивается за его ошибки. Слишком высока цена.

Слишком велика вина.

Сделав глубокий вздох, Кейн размялся, приготовился, еще раз вздохнул и разбил склянку об пол. Вязкая бело-розоватая жидкость мгновенно разлилась под ногами, исходящая от нее едкая дымка окутала собою все вокруг, обволакивая неприступной преградой любую враждебную магию.

Кейн не медлил ни секунды, еще до того момента, как его отпустили древние заклятья, он уже рванулся вперед. Первые шаги дались тяжело, но потом зелье подействовало, и он ринулся дальше с новыми силами. Адреналин бушевал, магия внутри него придавала ускорения.

Коридор Мрака вел ровно вперед к круглому залу, освещенному насыщенностью давно забытой магии, охраняющей это место. Кейн знал, слышал, как просыпаются Древние демоны. Он проносился мимо оживающих теней, мимо смертоносных угрожающих изваяний, мимо страшных отблесков потусторонних монстров.

Но он не отступал, не пытался спастись, мчался только вперед.

Цели он пока еще не видел, но возможность поражения просто исключил. За его спиной раздавались страшные, дикие рыки, вой проклятых, обреченных, жадных до чужой жизни созданий. Он знал, для чего они созданы, знал, что здесь они томятся проклятием. Охраной. Необратимостью.

Но он шел вперед.

Шаг, еще один – он ворвался в круглый зал золоченого света, быстро огляделся, обнаружил свою цель – артефакт был заточен за каменной гробницей в противоположной от входа стороне. Дверь охраняли сотни заклинаний, Кейн понимал, что времени уйдет слишком много, у него не было ни одного лишнего мгновения. Дымка окружала его слабой защитой до сих пор, но и она предсказуемо начинала рассеиваться под натиском необратимых заклятий.

Стиснув зубы, Кейн сдвинул брови и рванулся к гробнице. Из пояса он извлек все магические атрибуты – склянки с разными жидкостями, мешочки с волшебными порошками, даже раздобытую ленту магии Мистерий. Все это было призвано развеять любую магию.

И оно работало, справлялось с одной завесой за другой. Но ничего в действительности было недостаточно, чтобы освободить то, что спрятало зло.

Кейн достал пистолеты, и выстрелы обрушились громом поражения зачарованных пуль. Сами по себе они были бесполезны против магии, но каждую пулю Кейн самолично изрезал заклинаниями. Те срабатывали при соприкосновении, рвали и ломали на части древнюю магию, древние проклятия, препятствия.

Все еще не конец.

Кейн убрал пистолеты, схватил меч и что было силы, сконцентрировал в нем магию древних рун. Те вспыхнули алым пламенем, вокруг воспламенилась мана Кейна. Рубил он со всей возможной силой и с плеча – магия отступала от такого напора. Сдавалась на милость сильнейшего.

Кейн еще больше нахмурился, развернулся плечом и протаранил каменную преграду. Плечо отдалось резкой болью, пронзив его, словно тысячи кинжалов.

Плита не поддалась.

Кейн рухнул рядом с ней и перевел дух – нет времени на отдых! Вскочил на ноги, занес меч снова – еще один разящий удар – по нерушимому камню пошла легкая рябь. Еще удар – дым отступает – первые трещины. Еще и еще, Кейн все больше оставался без поддержки, любая его магия, призванная на помощь, покидала его, эффект развеивался.

Но цель еще не достигнута.

Очередной удар – Кейн снова врезается плечом, и плита наконец-то рассыпается в прах. По инерции он врывается в узкую гробницу, спотыкается, чуть не падает, тяжело дышит, магия Храма снова начинает давить на него.

Но вот его цель в нескольких метрах впереди. Он подходит к ней, роняет меч, опускается к каменному гробу, из последних сил сшибает тяжелую крышку. Вот он – страшный, крылатый бессмертный демон, заточенный здесь тысячи лет назад. Древнее зло, погруженное в вечный сон.

И печать в виде неправильного треугольника, в который изящно вписаны несколько магических кругов с неизвестными письменами на забытых языках.

Кейн тянется к груди демона, его руки дрожат, но он стискивает зубы, забирает печать и сползает на пол, разглядывая заветный артефакт.

Он смог.

Облегчение дается ему нелегко, заветный артефакт у него в руках, но поделиться своей радостью он не может ни с кем. В этом мире он по-прежнему совсем один и главное, что он понимает для себя: далеко не все закончено.

Все возможные эффекты от любых заклинаний, которые использовал Кейн, уже развеяны. В его арсенале остались жалкие крупицы, он практически безоружен, его изнутри пожирает магия Древних.

Кейн выглядывает в зал, видит, как страшные и опасные монстры приближаются к нему. Он нехотя поднимается на ноги, убирает печать, берет в руки меч. С трудом делает шаг, стискивает зубы. Весь его путь назад усеян врагами, их слишком много даже для целой армии.

Кейн вздохнул и сделал шаг, но вдруг его слух уловил еще один шум. Плавные, опасные движения, ненавязчивые, слегка заторможенные после долгого, глубокого сна… Кейн понял все быстро: демон, что томился в гробнице, которую он вскрыл, проснулся.

Все вокруг заполонили бесконечные угрозы, все зло, что томилось здесь тысячелетиями, наконец-то пробудилось.

И теперь оно нашло свою жертву.

Кейн смотрел в глаза страшных монстров, слышал, как подкрадывается к нему непобедимый демон со спины, он помнил, что был обречен. Но смерть принимать он был готов только стоя.

Как и учил брат.

Глава 1

За зданием Академии располагался внутренний двор. Здесь было множество аллей, петляющих меж цветочных кустов, но не деревьев. Для студентов здесь было расставлено множество лавочек, но популярностью обычно все эти прелести пользовались в более теплое время года.

Однако сегодня вся Академия: и студенты, и преподаватели проводили холодное вечернее время на улице. По правде говоря, мы собирались здесь уже не первый вечер, еще вначале декабря студенты поглядывали на ночное небо, но знаменательное событие все никак не наступало.

И вот в один прекрасный, но очень холодный декабрьский вечер маленькая точка, обычно сливавшаяся с общей россыпью звезд, отделилась от остальных, увеличилась и стала приближаться к земле. Небо озарилось серебристым сиянием, а студенты радостно заголосили, растирая красные носы и замерзшие ладони. За две недели до каникул наконец-то мы увидели их!

– Три падающие звезды! – Тыча пальцем в небо, воскликнул какой-то первокурсник.

Рядом с ним неподалеку стоял Рин, гордо делая вид, будто ему совсем не холодно. Даже в призрачном сиянии не ярких фонарей двора было видно, как он замерз, если не окоченел. Но он по-прежнему не принимал ничьей дружбы, смирял всех, хоть и не таким надменным и уничтожающим, но все же «Держитесь от меня подальше» взглядом.

На возглас одногруппника он лишь фыркнул и отошел в сторону, продолжая искать среди толпы врагов. По крайней мере, выглядел он именно так.

– Какой проницательный, – фыркнул Кай, прокомментировав радостный возглас однокурсника, и высунул нос из третьего шарфа.

Сейчас закутавшийся во все свои куртки, шарфы и одеяла, он был похож на шарик одежды. Мы ведь уже не в первый раз собираемся, Кай успел испытать на себе все прелести легкого обморожения, вот он и одевался, как следует.

А еще, как он любил наставлять, он все-таки из суровой холодной скандинавской страны, там-то уж точно знают, что такое холод и как с ним бороться.

Мы и правда несколько заморозились, каждый вечер выходя на улицу, чтобы увидеть, как над территорией Академии будут пролетать знаменитые метеоры. Но так хотелось на это посмотреть! Это же грандиозное событие!

– Да не холодно, – хмыкнул Лэнс, у которого зуб на зуб не попадал и отмахнулся.

Эни, сидевшая на скамейке рядом с ним, лишь ухмыльнулась и прижалась к его плечу сильнее. Сама тоже уже синеть начала, но уходить она была не намерена, только краснеть и улыбаться.

– Я бы им сказал, куда и как пойти погреться, – едва ли разборчиво бубнил в шарф Кай, закутанными в варежки ладонями натягивая свою шапку еще ниже. Я его понимала и слышала исключительно потому, что он сидел рядом. – Но ты мне не позволяешь.

– Я просто не считаю, что нужно что-то делать, вот и все, – улыбнулась я, пытаясь говорить как можно тише.

Толпа по случаю все-таки появившихся метеоров возликовала и принялась плясать. Со стороны все это больше походило на ритуальные танцы, но невольно заставляло улыбаться. Даже наш Танцевальный клуб не упустил возможности покрасоваться.

Точнее это сделал, прежде всего, Шон, тот самый популярный красавчик. В последнее время он пользовался такой бешеной популярностью у противоположного пола, что иногда даже начинал забывать о своих прямых обязанностях, а именно о представлении, а его трюки стали выходить не такими впечатляющими. Многочисленные поклонницы, конечно, все равно радовались любым выходкам парня, но ему это на пользу не шло.

Танцевальная команда слегка напряглась по этому поводу еще в первый раз, когда он три недели назад вместо яркого и впечатлившего всех дракона, выдал нечто совсем уж едва ли походящее на форму жизни. Те, кто в клубе поклонников его творчества не был, заметили перемены. Как и другие участники команды.

Первое время ему это спускали с рук, хотя мы замечали, как с ним пытались поговорить. Но, похоже, он слегка увлекся и уже совсем перестал обращать внимание на происходящее. Я бы тоже не обращала, если бы в глазах Шона я не видела то, что когда-то чуть не рассорило нас с Каем раз и навсегда.

Слава его губила, а он этого не замечал.

Судя по тому, как переглянулись девчонки с мальчишками на сегодняшнем выступлении, когда Шон не смог даже столб магии в воздух выпустить, думаю, серьезный разговор назревает.

Неожиданно чихнув, я извинилась и выслушала в свой адрес множественные пожелания доброго здравия.

Кай же нахмурился, выкопался из-под тонны теплых вещей, которыми он себя окружил и полез за очередным одеялом.

– Ты все-таки замерзла, – заботливо заметил он, – давай еще укрою.

Он закутал меня в очередное одеяло, и я поняла, что еще чуть-чуть и тяжесть их перевесит.

– Ох, – подала голос Джози с другой стороны от Кая.

– Ты тоже замерзла! – Воскликнул Кай, укутав меня, как младенца. – Забирайся!

Еще одно одеяло и Джози стала походить на бабочку в коконе. По ней сложно было сказать, но ей было достаточно одеял штук семь назад, но Кая обижать не хотелось, вот она и продолжала принимать его непомерную заботу. Впрочем, не одна она.

Я улыбнулась, понимая, что сейчас в коконе из одеял, словно лялька сидит знаменитая Джозабэль Бэйн, сильнейший медиум, девочка с черной маной. Это было забавно, а Джози это каким-то образом заметила:

– Не улыбайся мне там, Рори! Я, может, и слепая, но твою ухмылку видит даже инопланетянин с другой планеты!

Мы с Каем переглянулись, мол: «Как она это делает?». Джози, хоть и носит плотную черную повязку на глазах, все равно видит лучше всех нас вместе взятых.

– Извини, Джози, но ты такая смешная! – Расхохоталась я, пока Кай заботливо поправлял одеяла, которые отвалились у меня.

– Ты себя видела? – Хмыкнула подруга.

– Нет, оттого и смешнее, – хохотала я.

– Уилл, ты как?! – Поинтересовался Кай о здравии подруги справа от меня.

В тех свитерах и одеялах, в которые ее укутал Кай, она походила на пингвина. Подняв руки, она подала признаки движения. Хоть и с трудом.

– Все в порядке, Кай! Я словно в бане! – Поспешила заверить Уилл, а потом, еле высунувшись из-под одеял, наклонилась ко мне и тише добавила. – Скажи мне, пожалуйста: почему Кай не укутал Лэнса и Эни?

Я глянула на друзей на соседней скамейке, и невольно улыбнулась. Несмотря на то, что лавочки были довольно просторными, ребята сели отдельно. У них была причина! Кай-то нас так укутал, что мы просто места не оставили даже листку бумаги между нами просочиться, не то что им двоим! Четыре кулька одеял были явно перебором.

Но на самом деле была и другая причина, по которой они там сидели и жались друг к другу якобы из-за холода.

За последние несколько недель Лэнс и Эни очень часто общались и, если можно так сказать, сблизились. Смущённые взгляды, неловкие улыбки, обоюдные комплименты – им уже давно пора было сделать шаг вперед.

Но если Эни была смущена до невозможности, Лэнс смущался еще больше. Вроде как где-то кто-то что-то там понял, Лэнс якобы пытался изо всех сил пригласить Эни на свидание, но все не решался. Не знаю, что его останавливало, но каждый раз, когда момент близился, он почему-то начинал грустить и расстраиваться.

Но был и один случай, когда мы занимались в классе и Лэнс как раз показал нам сложные заклинания из одной книги из библиотеки, которую Кай выпросил и чуть ли не съел от радости. В общем, пока мы там пытались создать хоть какое-то подобие магии, Лэнс подошел к Эни и начал тихонько интересоваться делами подруги. Та раскраснелась, начала глупо улыбаться, а потом на свою беду споткнулась о ножку стола и рухнула на пол, разбив себе лоб. Пришлось вести бедную Эни в лазарет.

Лэнс, конечно, ее подхватил, побежал так, будто от этого зависела ее жизнь. Естественно! Там кровь полилась, мы жутко перепугались, конечно же, припустились всей нашей дружной компанией следом. Потом в лазарете Лэнс так сильно кричал на медсестру, что перебудил добрую половину пациентов.

А медсестра все никак не могла понять, почему простая царапина трактуется минимум, как боевое ранение на поле боя затяжной войны. Лэнс очень старался, вдобавок чувствовал себя виноватым.

А Эни наоборот устыдилась. Уже вечером призналась нам, что это официальный конец и что после, как она выразилась: «Позора моей молодости», Лэнс к ней даже на пушечный выстрел не подойдет, поэтому лучше уж она не станет с ним первой разговаривать.

Мы с девчонками, конечно, стали ее переубеждать, уверяя, что все это глупости и Лэнс никогда не перестанет с ней общаться даже из-за по-настоящему глупого случая. Потом мы принялись предполагать, что это мог быть за глупый случай такой, сильно увлеклись и расхохотались, а Эни под конец так расслабилась, что даже позабыла, из-за чего она там переживала.

Она, конечно же, нервничала при следующей встрече, но Лэнс, как только заметил девушку, сразу же подлетел к ней, свалил стул, толкнул ни о чем не подозревающего Фредди, который упал в объятия Алисы, и они вдвоем уже дружно рухнули на пол.

Но Лэнс этого не заметил. Нам пришлось за него извиняться, поднимая двух раскрасневшихся от смущения и негодования одногруппников. А Лэнс тем временем принялся разговаривать с Эни. Ну, как разговаривать? Сначала он стал пунцовым, спрятался за своей длинной челкой, бубнил что-то под нос некоторое время, смущаясь так, что Кай чуть не начал переводить с их неразборчивого языка захлестнувших эмоций.

Несмотря на отсутствие мало-мальски нормального разговора, неловкость момента развеялась, и все вернулось в свою колею. Они по-прежнему общались, улыбались друг другу, смущались, краснели, но дальнейших шагов к сближению пока что не предпринимали. И несмотря на то, что Кай уже хотел как-то поспособствовать их сближению, мы продолжали его в этом рвении останавливать, чего он категорически не понимал.

Метеоры выглядели впечатляюще. Разрезая темную пелену небес, они, словно стрелы, пронзали мрак. Студенты вокруг устроили целые дискуссии по этому поводу, даже учителя подключались, а профессор Перкинс, учитель истории магии, столь жарко и пламенно рассказывал историю за историей о необычайных событиях, связанных с прилетом кометы, словно присутствовал на них лично, несмотря на то, что большинство из них относились к далекому прошлому.

Но главное все-таки, что мы хорошо проводили время. Студенты смеялись, радовались, общались, обсуждали метеоры, кто-то делился своими знаниями, кто-то ликовал и пританцовывал. В такие моменты я начинала задумываться: здесь так хорошо сейчас, потому что приближается важное историческое событие? Или же потому, что мы сейчас в Академии?

Пока все наши взгляды были устремлены в небо, мы не заметили, как к нам подошли.

– Привет, – поздоровался Зак.

Наша группа приветствовала его в ответ так громко и тепло, что Зак даже смутился. Он пока еще не успел привыкнуть к нашей сердобольности и множественным ритуалам, в том числе и горячему приветствию.

– Эй! – Выпрямился тут же Кай. Ну, как выпрямился? Подал признаки слабого движения, он же настоящий вещевой шарик! – Ты что-то отстаешь от группы! Я же тебе написал, что мы собираемся в восемь у входа!

Зак, слегка порозовевший, глянул на Уиллу, та его взгляд не поймала, Зак расстроился и вздохнул. Сказать, что руководило подругой, было сложно. Она старалась держать дистанцию, хотя совершенно не понятно, почему. Заку девушка нравилась, он проявлял знаки внимания, пожалуй, более явные и менее сдержанные, чем это делал Лэнс по отношению к Эни. Но Уилл была настолько непоколебима в своей решимости, что Заку ничего не оставалось, кроме как предпринимать очередные попытки.

– Да, я видел, – попытался скрыть разочарование Зак, отвечая Каю, – у меня были дополнительные.

– Так поздно? – Удивилась я.

Зак еще раз глянул на Уиллу. Она сделала вид, будто метеоры решили вылезти из-под земли, и сосредоточилась на изучении комьев под ногами. Снег почему-то до сих пор не выпал, но его уже давно обещали «на днях».

– Возьми одеялко! – Протянул Кай.

Зак слегка приободрился, улыбнулся, а я стала двигаться в сторону, чтобы усадить Зака рядом с Уилл. Та занервничала и хотела было подниматься, но тут на подмогу пришел левый фланг.

– Устала сидеть, пойду похожу, ноги разомну, – поднялась на ноги Джози. – Ох!

Это она под тяжестью восьми одеял Кая чуть не рухнула на землю. Мы с Каем мгновенно вскочили и рванулись ее поддержать, но наши двенадцать одеял тоже дали о себе знать, и все бы ничего, но я, не рассчитав объем своего тела, случайно толкнула Кая, а тот, не удержавшись, свалился, и покатился, словно шарик. Мы все дружно расхохотались, особенно, когда он не смог самостоятельно подняться, а Джози и я, попытавшись ему помочь, смогли только завалиться сверху.

Над нами хохотал уже весь двор, настолько забавно мы все смотрелись со стороны. Вот, что приятно – беззлобно, просто было весело. На помощь нам подоспели Зак и Лэнс, даже старшекурсники подошли и дружно подняли нас на ноги. В награду Кай одарил их одеялами, парни угостили нас леденцами и ушли. Вот она Академия магии, в таких простых мелочах, но таких добрых приятностях.

Стало жарко, Джози и я скинули одеяла, Кай занервничал и попытался нас в них снова закутать. Мы решительно отказались, оставив по одному одеялу, Кай настоял на двух, мы сдались и согласились, а потом уже дружно и свободно расселись на скамейку впятером. Одеяла достались даже Лэнсу с Эни, ибо они уже походили на ледяные скульптуры.

– Завтра как обычно? После обеда? – Уточнил Зак.

Зак имел в виду наши совместные дружной компанией занятия, которые мы продолжали исправно устраивать.

После того, как мы отпраздновали день рожденья Уилл, наши тренировки стали регулярными и вошли в колею, можно даже сказать, расписания. Поскольку у каждого была своя загруженность, по будням мы не всегда могли собираться вместе.

Но в субботу занятий не было ни у кого, поэтому мы превратили послеобеденное время субботы в совместные тренировки.

– Неа, – покачал головой Кай. – Завтра нас вывозят в город.

– Ах, да, – понимающе закивал Зак, а Уилл незаметно скосила на него взгляд, Кай это тоже заметил и потыкал меня локтем в бок.