Ты будешь моей

Всё тут было в избытке – шелка, толстый ковер, в ворс которого воткнулись шпильки моих туфель…

А еще стол, буквально заваленной едой…

Мясо, фрукты, орехи, какие-то пирожные и роллы…

Зачем так много жрать? Или это – лишь для того, чтобы было красиво?

Взор мой скользнул по хрустальной люстре и остановился на шейхах. Все пять мужчин с интересом поглядывали на меня. Кто-то улыбался.

Кто-то изучал меня всю…

Кожа покрылась пленкой мерзости от столь пристального внимания. Бррр…

Кое-как поборов неприятные чувства, я окинула мужчин самым строгим взглядом, на который была способна.

Теперь, видя шейхов столь близко, я могла дать приблизительную оценку их возрасту – от 25 до 45.

С самым молодым, с козьей бородой, сидела Жанна. Судя по её довольному лицу, ей очень нравилась новая компания.

А вот мне, напротив, не только не нравилась, но и настораживала эта компания шейхов!

– Прошу прощения, – начала я на английском.

Говорила я, разумеется, еще с тем акцентом, но это не волновало меня сейчас. Анна Сергеевна, мой педагог по инглишу, влепила бы мне, наверное, трояк, услышав мою речь…

– Моя подруга ошиблась, – продолжила я, – Жанна, идем, дорогая. Наши друзья ждут тебя.

Лгунья.

Людей, ожидающих внизу, никак нельзя было назвать друзьями. Демид – не в счет. Он мой жених. А остальные… Вряд ли кто-то вступится за нас, если что.

Сомневаюсь, что Макс умел драться. Единственное, на что он был способен – делать красивое фото и критиковать.

– Да ладно тебе, Олька, – Жанна вызывающе улыбнулась. – Хорошо мне тут, а ты иди, к нашим друзьям. Я уже большая девочка, знаешь ли.

Она выразительно посмотрела на одного из шейхов и улыбнулась ему.

Да что с Жанной-то?!

Подруга и раньше была еще той вертихвосткой, просто теперь все близилось к тому, что она могла перейти опасную грань.

Кто знает, что в голове у этих шейхов?

– Жанна, – я посмотрела ей прямо в зеленые глаза, – пожалуйста, выйди на пару минут. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.

Жанна хихикнула в ответ:

– Оль, заканчивай. Я поняла, куда ты клонишь. Не пойду я. Повторюсь – мне тут ХО-РО-ШО!

Что же делать? Не бросать эту дурочку тут?

Беспокойство за её судьбу пересилило страх.

Я подошла к Жанне и быстрое схватила её за руку.

Потянула со словами:

– Жанна! Пошли уже!

А потом случилось то, что я не предусмотрела. Один из шейхов схватил меня за руку и рывком усадил на диван, сбоку от него.

– Что вы себе позволяете?! – я попыталась, было, встать, но шейх оказался против.

Он удержал меня за руку. Я с ужасом посмотрела на его смуглое лицо, в котором читалась похоть.

– Пустите! Вы не имеете права! – взор мой метнулся к дверям.

Там застыл Демид. Лицо его мне почему-то было трудно разглядеть. Но я не сомневалась – он был недоволен увиденным.

– Это мой жених, – я потянула руку к Демиду, – Демид, пожалуйста, помоги мне.

Как в тумане, я наблюдала за тем, как мой жених идет ко мне.

Почему-то мой разум воспринял это, как замедленное действие. Демид вроде бы шел, но как бы совсем не торопился…

Что со мной?

Я посмотрела на свою ладонь.

Она показалась мне размытой. Словно я глядела на неё сквозь затуманенное стекло. В ушах почему-то загудело. Сначала несильно, но спустя секунды гул стал таким громким, что мне показалось, что нахожусь рядом с летящими мимо поездами…

– Демид, – не узнавая свой голос, позвала я его, – помоги мне.

Я попыталась протянуть к нему руки, но они не слушались меня. Паника, что что-то случилось, накрыла меня, сердце стукнуло мне в грудь, а потом черная волна поглотила меня.

Последнее, что я слышала, был голос Жанны, доносившийся откуда-то издалека:

– Кажется, она потеряла сознание…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Тупая, пульсирующая боль в голове бесцеремонно вытянула меня из темной бездны.

Я попыталась открыть глаза, но веки, налитые свинцовой тяжестью, отказывались слушаться меня. Стоило им чуть приподняться, глаза обжигало от света, и следом веки тянулись вниз.

И так – раз за разом.

Впервые в жизни я столкнулась с таким ощущением.

Впервые я познала, что, казалось бы, столь простое действие, способно было отнимать столько сил.

Но, несмотря на трудности, я по-прежнему не оставляла попыток открыть глаза. Даже несмотря на пульсирующую боль в голове, которая каждый раз усиливалась, стоило мне только приоткрыть веки.

Внутреннее чутье подсказывало – я должна видеть, чтобы понимать, что со мной происходит.

Наконец, спустя мучительно долгие минуты борьбы, я сумела поднять веки.

«Лучше бы я продолжила спать», – эта мысль обожгла мне разум, как только я увидела, где нахожусь.

Кругом были светлые стены. Ни окон, ни намека на то место, где я в последний раз была. На потолке, ослепляя холодным светом, висела длинная, прямоугольная лампа… При виде неё, в памяти всколыхнулись воспоминания о больнице.

Неужели я в больнице?

Секундное облегчение, что все обошлось, что Демид вызвал скорую помощь, и меня доставили в медучреждение, сменилось горьким разочарованием, как только я опустила взор вниз.

В больнице не лежат на полу. В больнице с меня бы сняли это роскошное платье…

Но оно, хоть и изрядно помятое, по-прежнему было на мне.

А вот туфли предусмотрительно сняли. Еще бы! Ведь будь они на мне, я бы попыталась нанести удары каблуками по каждому, кто зашел бы сюда.

Понимая, что продолжая лежать, я остаюсь в уязвимом положении, я попыталась встать.

Ладони мои заскользили по полу, и я, наверное, была похожа на корову на льду… Разум мой, словно издеваясь надо мной, посылал мне такие насмешливые сравнения.

Ситуация с тем, чтобы я сумела подняться, отчетливо напоминала мне ту, что случилась минутами ранее, с веками.

Я вновь начала борьбу. Пот стекал тонкой струйкой меж лопаток, руки предательски дрожали, а голова, не унимаясь, пульсировала от боли.

Но я не сдавалась.

Минут пять было потрачено на попытки встать.

Пыхтя и потея, я, все-таки, встала, но тотчас пожалела об этом.

Голова так сильно закружилась, что я, испугавшись, что упаду, прислонилась к стене. Отчаянно ища за чтобы зацепиться, я водила пальцами по стене.

Но ничего, кроме холода кафельных плиток, не обнаружила.

Слава Господу, мой организм начал справляться. Медленно, но головокружение покидало меня. Теперь у меня выдалась возможность хорошенько разглядеть место, в котором я оказалась.

Это была прямоугольная, довольно узкая комната. Тут было чисто и пахло свежестью.

Как я заметила прежде, в комнате не было окон.

Не было и мебели. Я словно оказалась внутри какой-то коробки.

И это выглядело довольно жутко.

В голове беспощадно разворачивались сюжеты фильмов ужаса. Я не была любителем такого жанра, но за компанию смотрела с Жанной. Она такое каждую субботу смотрела.

Жанна…

Сердце сжалось от страха за неё. Что, если с ней случилось подобное? Что, если она где-то поблизости, и тоже испытывает ужас?

Я бы не хотела, чтобы ей было страшно… С другой стороны, я со стыдом признавалась себе, что знай, что моя подруга рядом, мне не было столь страшно, как сейчас.

В голову пришла догадка, что если бы меня хотели убить, то, наверное, сделали бы это раньше. Значит, я была нужна для чего-то другого.

В памяти всплыло похотливое выражение лица того шейха.

Ужасная догадка обожгла мне душу, и я обреченно сомкнула веки.

Ну конечно… Меня продадут в какой-нибудь бордель.

Я слышала о таком, вот только никогда не думала, что подобное случится со мной…

А как же Демид? О, Господи, как я могла забыть о нем?

Что, если его убили?

Одна только мысль, и глаза наполнились слезами. Нет! Нет! Он должен был жить! Потому что такой, как Демид, он – один во всем свете…

Надежда, что мой жених уцелел и теперь ищет меня, робким огоньком вспыхнула и погасла в сердце.

Я понимала – даже если Демид жив, он никогда не сможет найти меня.

Да, он был богат, имел связи, но по сравнению с теми людьми, что похитили меня (а я уже не сомневалось, что это было именно похищение), его возможности стремились к нулю…

А потом, я, вдруг, вспомнила о маме…

Стыдно было, что я подумала о ней последней.

Как же она без меня? Как она переживет эту весть, что я пропала?

– Мамочка, мамочка моя, – ощущая себя маленькой девочкой, всхлипнула я.

В памяти всплыло её красивое, подернутой морщинками, лицо. Её мудрый, всё понимающий взгляд…

Ах, мама, знала бы так, как я хотела бы оказаться сейчас рядом с тобой! Чтобы всего этого не было…

Слезы, не спрашивая разрешения, побежали по моим щекам и закапали на мое платье. Я задрожала, и, пытаясь успокоиться, обняла себя за плечи.

Что мне делать? Как быть?

Неизвестность пугала и лишала сил.

Губы мои зашептали беззвучную молитву.

Господи! Дай мне спастись! Дай мне вернуться домой, как к маме!

Как заведенная, я повторяла эту мольбу.

Не знаю, сколько я так простояла, когда услышала за дверью отдаленный шум. Сердце замерло от ужаса. Я прислушалась, и поняла, что это – чьи-то шаги.

С каждым новым вздохом шаги становились всё отчетливее. Теперь я не сомневалась – идут про мою душу.

Через секунду дверной замок провернулся, и кто-то потянул дверь на себя…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В помещение прошли двое мужчин.

Оба загорелые, темноволосые, в костюмах. Один из них был старше.

Взгляды обоих мужчин остановились на мне.

Тот, что помоложе, ухмыльнулся и выразительно посмотрел на своего спутника. Он, смерив меня взглядом, кивнул и вышел.

– Иди сюда, – на английском протянул незнакомец и двинулся в мою сторону.

– Не приближайтесь! – я сжала кулаки, словно желая нанести ими удар. Разумеется, такой практики у меня еще не было.

– Успокойся, – мужчина улыбнулся, но от этой улыбке меня затошнило, столь мерзкой она оказалась.

Незнакомец продолжал приближаться ко мне.

Я обвела комнату быстрым взглядом. Она, вдруг, стала такая маленькая! Стены давили со всех сторон, и негде было скрыться от чужих рук…

– Оставьте меня в покое! – крикнула я, но мужчина сделал наоборот.

Его влажные пальцы сомкнулись на моем плече, и я почувствовала его сдерживаемое желание причинить мне боль.

– Успокойся, – повторил он, – если будешь вести себя тихо – проблем не будет.

Ложь! Ложь, которую озвучивает каждый насильник своей жертве!

Сколько историй было перечитано-услышано…

И всегда там звучала такая лживая фраза.

«Веди себя тихо». Читай – чтобы мне удобно было делать с тобой страшные вещи…

– Пустите! – я рванула вбок, и мне каким-то чудом удалось вырваться из липких пальцев.

Но то была всего лишь секундная свобода. Через короткий миг меня вновь схватили, да так сильно, что у меня потемнело в глазах от боли в плечах.

– Успокойся! – раздраженно повторил мужчина, и в его карих глазах отразилась злость.

– Вы не имеете права! – я дернулась. – Я – гражданка России!

– Теперь это не имеет значения. Теперь ты просто шлюха, – произнес незнакомец.

Я вспыхнула от его слов, дернулась, и что есть силы, ударила стопой по его голени. Лицо незнакомца перекосилось от боли и злости, но он не отпустил меня.

Лишь пальцы сильнее, как клешни, сжали мои руки, а потом мужчина вскинул ладонь, и я поняла, что он собрался ударить меня.

Волна страха накрыла меня…

Готовясь к удару, я зажмурилась. Может, хоть так не будет очень больно…

Секунда-две. Ничего.

Я нерешительно приоткрыла веки и увидела, как тот, другой мужчина, сжимает запястье незнакомца, собиравшегося меня ударить.

Облегчение, изумление и благодарность заполнили мою грудь. Как на героя, я посмотрела на этого мужчину – того, кто не позволил ударить меня.

Значит, не все так плохо?

Я уже открыла, было, рот, чтобы сказать «спасибо» (ох уж эта вежливость), как мужчина обратился к своему подельнику:

– Ты испортишь товар! Нельзя!

Товар… Так вот что его заботило. Чтобы у меня, товара, был приглядный вид.

Господи, как я докатилась до этого? Почему? За что?

– Веди её к остальным, – раздался приказ.

– Слышала? – пальцы сдавили мне руку. – Пошли.

И я пошла.

Чувствуя себя так, будто меня вели на эшафот, я с трудом передвигала ногами. Они едва слушались меня, и вся я – окутанная обреченностью и ужасом, была ни живой, ни мертвой.

Меня вывели из комнаты, и я оказалась в коридоре.

Широкий и светлый, он напомнил мне больницу. Даже запахи были похожи… Я попыталась разобрать чем пахнет.

Антисептик и бинты.

Или мне показалось?

– Сюда, – мужчина затолкнул меня в просторную комнату, в которой уже были три девушки. Все они сидели на стульях, возле двери.

Я пробежалась по ним взглядом, и не обнаружила среди них Жанны.

Облегчение – что её тут нет – сменилось чувством ужаса. Я была одна, без какой-либо поддержки. Не у кого было спросить совета, некому было подставить мне плечо.

– Садись, – мужчина толкнул меня, и я села на свободный стул.

Незнакомец, что привел меня сюда, встал у двери и начал что-то изучать в своем телефоне.

Взгляд мой прошелся по сестрам по несчастью.

Все три незнакомки тоже были блондинками.

Их цвет волос варьировался от бежевого до платинового блонда. На девушках тоже были вечерние платья – видимо, этой ночью случился рейд по похищению из увеселительных заведений.

Незнакомки тоже разглядывали меня. Как бабочку под лупой.

Их лица не выражали ни сочувствия, ни приветливости.

Я попыталась наладить с ними контакт.

– Привет, я – Оля, – шепотом начала я.

– Молчать! – рявкнул мужчина.

Я подпрыгнула от его крика и испуганно посмотрела на него.

– Вам запрещено общаться! – зло процедил он.

Я вся сжалась от той злобы, что источал этот ублюдок.

В голове завертелись вопросы – один страшнее предыдущего.

Почему нам запретили общаться? Что еще запретят? Что скрывается за той дверью, возле которой мы, как собачки, сидели?

Ответ на последний вопрос пришел спустя несколько минут мучительного ожидания.

– Следующая, – раздалось за дверью.

– Ты, – мужчина показал на меня пальцем, – твоя очередь.

От охватившего страха я не могла пошевелиться.

– Ты не поняла, что ли? – мужчина шагнул в сторону, и я, испугавшись, что он снова схватит меня, встала и юркнула за дверь.

Стоило мне только оказаться внутри, как липкий холод расползся по моей спине.

Это был кабинет гинеколога.

– Проходим, ложимся на кресло, – бездушным голосом произнесла врач.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Меня замутило от услышанного.

Стоматолог и гинеколог – эти два врача вызывали столько негативных эмоций, что я вновь почувствовала себя молоденькой девчонкой, попавшей на школьный медосмотр.

Приятных воспоминаний он не оставил.

– Ты что, глухая? – доктор обращалась ко мне на английском, но её английский нельзя было назвать безупречным. В нем ощущался какой-то акцент…

Грубый и неприятный на слух.

– Я услышала вас, – я попыталась придать голосу уверенности, которой у меня и в помине не было, – но я не поняла зачем мне ложиться на кресло.

– Тебе сколько лет? – из-за ширмы показалась худосочная, среднего возраста, блондинка.

Один взгляд на её лицо с мощной нижней челюстью, дал мне ответ какой нации была эта женщина.

Немка.

Теперь понятно, почему её акцент был таким грубым. Да и сама она лапочкой не выглядела.

– Восемнадцать.

Доктор смерила меня оценивающим взглядом и изрекла:

– Выглядишь на 25, а рассуждаешь на 10. Ложись на кресло, будем проверять все ли у тебя в порядке между ног, – с последним словом она решительно натянула резиновые перчатки и улыбнулась мне.

Мысль о том, что так, наверное, выглядели надзирательницы в концлагерях, обожгла мне душу.

Я прижалась спиной к двери.

– У меня там все в порядке. Я и без вас знаю.

– Все так говорят, потом приходят анализы, а в них чего только нет, – доктор сощурила холодные глаза, – живее. У меня мало времени.

– Я девственница, – выпалила я, и тут случилось невообразимое.

Прежняя холодная маска слетела с лица женщины, и я увидела неподдельное удивление.

– Что ж, все равно надо осмотреть, – отворачиваясь, пробормотала она.

Понимая, что мне не удастся избежать унизительной процедуры, я подчинилась.

Пару минут – и я надевала белье. Щеки мои горели от стыда, и стойкое желание – смыть с себя чужие прикосновение, стало почти нестерпимым.

– Тебя отведут сдать кровь.

– Зачем кровь? – я одернула мятый подол своего платья.

Как же жалко оно выглядело теперь!

– Точно, как дурочка, – врач смерила меня высокомерным взглядом. – Ты должна быть чистой. В одном пункте есть жирный плюс. Если и кровь окажется чистой, тебя доставят к важному человеку.

– А если – нет?

– Тогда – в бордель, – делая у себя какие-то заметки, равнодушно ответила доктор.

Отчаяние сдавило мне сердце. Не выдержав, я приглушенно обратилась к женщине:

– Пожалуйста, помогите мне.

Она замерла. А затем, словно змея, начала медленно поднимать голову.

Змеиным был и её взгляд, когда доктор ответила:

– С какой стати я должна помогать тебе?

– Потому что мы обе женщины.

– Не самый веский аргумент, знаешь ли, – доктор положила ручку в стаканчик и выпрямилась.

– Но вы же врач… – лихорадочно искала я, за что можно было зацепиться, – вы наверняка давали клятву помогать людям…

– Я и помогаю, – блондинка бездушно улыбнулась, – только другим людям. Иди. Мое время дорого стоит.

Прежде чем уйти, я окинула доктора взглядом.

– Знаете, – не удержалась я, – когда-нибудь вы ответите за это.

– Охотно жду этого момента, – высокомерно парировала она.

Я отвернулась и с небывалым рвением покинула кабинет. Доктор вышла следом. Махнула тому мужчине, который привел меня. Он подошел, а врач что-то прошептала ему.

Единственное, что я каким-то чудом разобрала, было: «почти идеально».

– Теперь туда, – протянув руку, но так и не дотронувшись до меня, приказал мужчина и кивнул в коридор.

Я бросила прощальный взгляд на сестер по несчастью. В их глазах стояло безразличие… Неужели и я когда-то стану такой же?!

– Живее! – окликнул меня незнакомец. В его взгляде полыхнула ненависть.

Только я не понимала, за что он ненавидел меня… Или же, ненависть в его крови была ко всем женщинам? Если так, то становилось ясно, почему его хватка каждый раз приносила столько боли…

Не желая, чтобы он прикасался ко мне, я поспешила рядом с ним.

Идти долго не пришлось. Через несколько метров меня ожидал процедурный кабинет.

Как я и предполагала, медсестра, работающая тут, почти ничем не отличалась от гинеколога.

Ни человечности, ни намека на тепло. Механический робот, обтянутый кожей…

Бог мой! У меня взяли столько крови, словно готовили к какой-то серьезной операции…

Затем пришел черед узи и экг, ну и вишенка на торте – стоматолог. К некому облегчению, это был всего лишь осмотр.

Это облегчение блекло от понимания того, к чему меня готовили.

Чувствовала себя лабораторной крысой. Впрочем, лучше уж быть ей, чем шлюхой, но кто разве кого-то интересовало мое мнение?

А потом – меня снова отвели в ту «коробку», в которой я проснулась.

– До скорого! – бросил женоненавистник, с грохотом закрывая за собой дверь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ожидание, когда приговор приведут в действие, было похоже на маленькую смерть.

Сердце то замирало, то ускорялось.

Я не могла найти покой хотя бы на секунду.

Мне становилось то так душно и мало воздуха, отчего я готова была сорвать с себя платье, то внезапный холод охватывал меня беспощадными тисками, и я принималась биться в дрожи…

Изощренный разум, не проявляя и капли милосердия ко мне, рисовал ужасные картины будущего.

Будущего, которое не входило в мои планы.

Я понимала, для чего меня проверяли.

Я стану чьей-то куклой. Кто будет моим хозяином? В какие игры он играет? Как долго я сумею сохранить ясность разума, или же я сойду с ума уже в первую ночь?

Чем дольше тянулись часы моего заточения, тем сильнее меня охватывало отчаяние.

Мысли о том, чтобы по пути к хозяину, со мной случилось несчастье, и я погибла, казались мне уже не столь странными…

Но все равно, где-то, в самой глубине души, я хотела жить.

Жить, а не влачить жалкое существование…

В коридоре послышались быстрые шаги. Я не сомневалась – шли за мной. Не желая, чтобы меня застали сидящей на полу, я медленно поднялась.

Мышцы мои ныли, голова кружилась, и тошнота, вызванная голодом, давала о себе знать неприятным жжением в горле.

Я сглотнула горький ком, и в этот момент дверь открылась.

На пороге появился уже знакомый мне мужчина, которого за глаза я прозвала «женоненавистник».

– Пошли. За тобой приехали, – приказал он и, для пущей убедительности, дернул головой.

Я подчинилась. Дрожа от страха, обняла себя за холодные плечи, и пошла рядом с мужчиной.

Коридор был наполнен светом, но кругом стояла звенящая тишина. Мне стало жутко. Когда мы проходили мимо того помещения, где я повстречала других девушек, там было темно, как в склепе.

Куда подевались те незнакомки? Увидимся ли мы снова?

Еще одна дверь открылась, и теплый ветерок прошелся по моим обнаженным ступням.

До сегодняшнего дня я не понимала, какое это блаженство – ощущать его на себе.

Всё познается в сравнении…

Глубоко вздохнув, я вышла вслед за женоненавистником, и первое, что увидела – огни ночного города.

Они были так близко, что, наверное, знай я дорогу, то могла бы дойти туда пешком за час!

Как завороженная, я разглядывала сверкающие вывески и окна домов…

Цивилизованный мир, верно, и не догадывался, какое варварство сейчас происходило у его порога.

– В машину, – меня толкнули в сторону внедорожника.

И всё же, толчок был не таким сильным, как прежде. Словно теперь меня боялись поранить.

Прежде чем зайти внутрь машины, я обернулась и посмотрела на место, где провела самые страшные часы в своей жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.