Истории российского бизнеса

Команда издательства все делала для того, чтобы календарь был интересен. В рубрике «От редакции» «Всеобщего Русского календаря» указывалось, что  чтобы  «при составлении календаря употреблено было особое старание», «календарь был полон и интересен», «чтобы интерес читающей публики к календарю не только не ослабевал, но, наоборот, возрастал еще более».

Иван Дмитриевич придумал печатать в календаре обращение к читателю с просьбой сообщать о недочетах и своих пожеланиях. И в редакцию, в Москву, на Пятницкую, поступали тысячи писем с запросами от читателей. Отчего в календаре нет таблицы умножения? Нужно обозначить, что такое затмение луны и солнца. Нужно план всех частей, то есть всего земного шара, чтобы каждый знал, где у нас Америка и Австралия, Азия и Африка, и Европа, и океаны. Что может Государственная дума? Куда идут народные деньги? Как и где искать законы? И даже: нельзя ли написать вечный календарь, дни и часы прошедших, настоящих и будущих времен от сотворения мира до окончания мира? Были и предложения: разместить в календаре репродукцию той или иной картины или указывать еврейские праздники наряду с православными. Дело в том, что крестьянам приходилось иметь дело с еврейскими перекупщиками зерна и было обидно, приехав на рынок с полной телегой, обнаружить, что перекупщика сегодня нет. А вот пожелание якута из далекой Сибири: обозначать праздники не только красным числом, но и специальными значками: крестиком – если праздник церковный, коронкой – если день царский, посты и постные дни обводить черными линиями, везде проставлять изображения фаз Луны и т. п., чтобы календарь был понятен и неграмотным.

Редакция издательства была благодарна своим читателям за помощь в формировании содержания календарей: «Редакция календаря считает своим долгом выразить искреннюю признательность учреждениям и лицам, которые указывали на замечания или неточности в календаре или же сообщали ценные, в особенности, местные сведения, которыми редакция воспользовалась с благодарностью. Поставивши себе в обязанность идти постоянно навстречу желаниям и запросам читателей „Всеобщего Русского календаря“, редакция убедительнейше просит читателей не отказывать и в дальнейшем в сообщении полезных указаний и замеченных недостатков и неточностей».

Содержание календаря постоянно менялось в соответствии с пожеланиями читателей, а объем увеличивался. Так, «Всеобщий русский календарь» на 1915 год включал календарь православный, римско-католический, протестантский, армяно-григорианский, магометанский, еврейский, хронологические сведения о правителях русского государства (от Рюрика до правящего императора Николая II), в каждом месяце – статьи о губерниях и областях России, алфавит имен святых, перечень чудотворных икон Божьей Матери, перечень городов и посадов России, меры веса и длины, сведения о железных дорогах России, о пароходстве, почте и телеграфе, о пошлинах и сборах, образцы и формы деловых бумаг, финансовые и торгово-промышленные сведения, внутреннее и иностранное обозрение за год прошедший, общеполезные сведения по медицине и ветеринарии, юбилеи и некрологи известных людей, статистическую информацию и приложения – в виде рекламы.

В отрывном календаре на оборотной стороне каждого листка печаталась какая-нибудь мудрая фраза и ценные советы. Например, на оборотной стороне листка календаря, который хранится в Музее предпринимателей, меценатов и благотворителей, можно прочитать:  Из полезностей можно было узнать о лучшем средстве против ужаления пчел, как сохранить прочность подошв, а также приготовить обед из трех блюд по указанному меню. «Что может сделать и самый сильный вол, если он впряжен в дурной плуг?»

Однажды издательство чуть было не понесло колоссальные убытки из-за приведенных статистических данных и русских пословиц. В отрывном календаре были размещены следующие цифры:

«Американский рабочий ест фунт говядины в день.

Английский – ¾ фунта.

Французский и немецкий – ½ фунта. Русский – 2 золотника».

И вот такие пословицы из словаря Даля: «Сегодня свеча, завтра свеча, а там и шуба с плеча», «Повадился к вечерне, не хуже харчевни».

Департамент полиции потребовал, чтобы весь выпуск был изъят из обращения и конфискован. Ивану Дмитриевичу удалось передать записку императору, и император лично отменил решение об изъятии.

Современники писали, что  Подтверждали это и письма читателей: «настольные календари вполне являются для крестьян ежегодником, численники (отрывные календари) являются как бы ежедневной газеткой». «Ценных книг у нас имеются редко, да и дороги, а буде где и имеются, то не каждый день читаются… а отрывной календарь по цене не дорог, вещь сезонная, служит как украшение комнаты, а содержание – украшением души».

К началу XX столетия предприятия И. Д. Сытина давали четверть всех выпускаемых в стране печатных изданий. Издательство выпускало большими тиражами небольшие книжки для простых людей, великолепные издания русских писателей, иллюстрированные знаменитыми художниками, литературу для детей, энциклопедии и учебники, журнал «Вокруг света», газету «Русское слово» и многое другое. Тем не менее известностью оно в первую очередь было обязано своим календарям. Как впоследствии вспоминал Иван Дмитриевич, Такая реклама немало способствовала расширению круга клиентов издательства. «календарь был почти бездоходным делом. Цель, которую преследовало издательство, состояла не в барышах, а в другом. Календарь представлял собой прекрасную рекламу всероссийского и даже более чем всероссийского характера, так как своих читателей календарь находил и в Америке, и в Австралии, и в Азии, и всюду, куда судьба заносила русского человека».

В наши дни настенные и настольные календари – излюбленный инструмент рекламы у многих коммерческих компаний. Обмен корпоративными календарями в качестве подарков на Новый год и Рождество между бизнес-партнерами прижился и стал доброй традицией. Так что заложенная Иваном Дмитриевичем традиция жива и сегодня.

История одного партнерства

Е. Кисель

Партнерские отношения испокон веков были непростым делом и решались всегда сложно, хотя способы разрешения сложных ситуаций в конечном счете складывались очень похожие.

В этом выпуске мы хотим познакомить вас с одной историей партнерских отношений российских предпринимателей.

Василий Иванович Прохоров (1755—1815) происходил из крестьян. Отец его, «Иван Прохорович сын Прохоров», принадлежал к монастырским крестьянам Троице-Сергиевой лавры. Ему часто приходилось вместе с митрополитом бывать в Москве. В поездки он брал с собой кустарные изделия мастеров посада и по возможности продавал их. Постепенно ему удалось скопить необходимую сумму, и в 1764 году Иван Прохоров откупился от крепостной зависимости и вместе с семьей перебрался в Москву.

Сына своего, Василия, он определил на службу приказчиком на пивоварню, хозяин которой был из старообрядцев. Как это часто бывало, вскоре толковый приказчик решил также обзавестись собственным делом и открыл в Хамовниках небольшую пивоварню.

Однако дело это было не совсем по душе Василию Ивановичу, да и жена его, Екатерина Никифоровна, женщина праведная, часто повторяла: «Не могу я молиться об успехе твоего дела, не могу желать, чтобы больше пил народ и через то разорялся». Василий Иванович постоянно искал случай заняться более богоугодным делом, однако ничего другого он делать не умел. Наконец случай представился.

Судьба свела его с Федором Ивановичем Резановым (1775—1831). Федор Иванович был сыном рано умершего пахотного солдата Стрелецкой слободы города Зарайска Рязанской губернии. Чтобы иметь возможность помогать своей старой матери, он приехал в Москву, где устроился на ситценабивную фабрику. Будучи человеком одаренным, энергичным и предприимчивым, он выучился грамоте, до тонкостей изучил ситценабивное производство и подумывал, как бы завести собственное дело. Но у него не было средств и связей, в то время как Василий Иванович Прохоров уже был известным человеком в промышленном мире Москвы, пользовался уважением у московского купечества и обладал необходимыми средствами.

В 1799 году они заключили словесный договор об устройстве небольшой ситценабивной фабрики в Москве. И обговорили условия – работать вместе пять лет, девять частей прибыли делить пополам, а десятую часть – отдавать Резанову за его «знания и распоряжение» делом.

Время шло, благодаря капиталу и связям Прохорова и познаниям Резанова дело разрасталось, и между партнерами начались разногласия. По окончании пятилетнего срока соглашения Василий Иванович предлагал партнеру заключить письменное соглашение. Он писал:  Резанов же решил, что в компаньоне он больше не нуждается, и, пользуясь деликатностью партнера, пытался отстранить того от дел. Тем не менее новое соглашение на следующие пять лет было заключено. Также «на честное слово» и для Василия Ивановича на менее выгодных условиях: он получал из прибыли только 1/3 вместо 45%. «Так как Вы прежде уверяли, что намерены сделать письменное условие, то теперь, ежели Вам не противно, прошу оное привести в совершенство…»

Однако Резанову и этого было недостаточно, и ближе к концу договорного срока он стал заводить разговоры, чтобы Василию Ивановичу изыскивать для себя иное занятие. Прохоров писал ему: Василий Иванович был не согласен с таким решением и настаивал на разделе фабрики. «В окончании всего желательно мне знать и о том, как Вы располагаете на будущее время, быть со мной вместе или разойтись намерены. Если не противно – прошу ответить заблаговременно».

А делить было что: к 1810—1812 годам в состав фабрики входили резная, набойщицкие мастерские, химическая лаборатория для составления красок, отделочная, уксусная, склад товаров и материалов. Резанов уже не мог самостоятельно справиться с управлением, но не хотел допускать в дела своего партнера. Он без согласования ставил на ключевые должности «своих» людей, а на управление самым важным секретным подразделением – лабораторией, где разрабатывался состав красителей, – поставил своего молодого родственника.

Пожар в Москве 1812 года не обошел фабрику Прохорова и Резанова. Предприятию был нанесен ощутимый урон, но все же он был существенно меньше, чем у других московских производств. Возможно, свою роль в этом сыграло решение Василия Ивановича остаться со старшим сыном Иваном в захваченном французами городе, чтобы попытаться спасти от разграбления и разрушения производственные и складские помещения фабрики.

Федор Иванович Резанов еще до захвата Москвы уехал из нее по делам. А вскоре после бегства французов вернулся в Москву, быстро сориентировался, понял, насколько выгодно положение его производства по сравнению с другими, пострадавшими от французов и пожара гораздо больше, и, не дожидаясь раздела с партнером, с усердием принялся восстанавливать пострадавшие здания и заново переоборудовать мастерские цеха. Чтобы быстрее запустить производство, он использовал деньги, вырученные от продаж продукции фабрики в 1812 году.

После ухода французов из Москвы Прохоров и Резанов начали раздел предприятия, который завершился к 1820 году. Было много споров по поводу самых выгодных земель у Москвы-реки на холмах, носивших название «Три горы». Партнеры пришли к соглашению владеть ими совместно на определенных условиях, о коих договорились. Все было решено честно, никто не остался в обиде. Дела на фабрике Резанова пошли неплохо, тем более что его бывшие партнеры – Прохоровы – красильные заказы размещали по старой памяти на фабрике Ф. И. Резанова, зарекомендовавшего себя как лучшего специалиста в красильной отрасли.

После раздела фабрикой руководил уже сын Василия Ивановича – Тимофей Васильевич, которому на момент приема дел у отца было всего 16 лет. Вплоть до революции потомки Василия Ивановича успешно управляли Прохоровской мануфактурой. На 1914 год на фабрике . 3 сентября 1918 года «Товарищество Прохоровской Трехгорной Мануфактуры» было национализировано. «состоит служащих до 500 чел., рабочих до 7500, вырабатывается в год пряжи до 150 000 пудов, тканей суровых до 400 000 кусков по 60 арш., крашеных набивных товаров и белья 3 000 000 кусков»

Залогом успешного старта в этом случае стало удачное сочетание у партнеров ресурсов, необходимых для коммерческого проекта: капитала, репутации и связей одного и основательных знаний в области технологий и организации ситценабивного производства – другого. Однако когда предприятие стало приносить хороший доход, а младший партнер встал на ноги и решил, что может обойтись без старшего товарища, он начал «выдавливать» его из бизнеса. Сначала добился перераспределения «барышей» в свою пользу, а потом и вовсе предложил ему заняться чем-то другим. Василию Ивановичу Прохорову в этой ситуации достало настойчивости, такта и благоразумия, чтобы договориться с партнером о «разводе» и разделе имущества на таких условиях, чтобы ничьи интересы не были ущемлены, и они смогли расстаться без взаимных обид, сохранив при этом хорошие рабочие отношения. И конечно, успеху Василия Ивановича способствовали его личностные качества: увлеченность своим делом, конструктивный подход к возникающим сложностям, щепетильное отношение к принятым обязательствам, умение дипломатично, не испортив отношений, и в то же время жестко настоять на своем, нравственное отношение к партнеру и к своему делу. А успешности его дела – то, что эти его качества перешли к детям, от них – к внукам и правнукам.

При подготовке текста были использованы материалы:

«Прохоровы: Материалы к истории Прохоровской Трехгорной мануфактуры и торгово-промышленной деятельности семьи Прохоровых. 1799—1915 гг.» сост. П. Н. Терентьев.

Женщины в российском бизнесе. Мария Федоровна Морозова

Е. Кисель

В XIX веке в России женщина могла быть женой, матерью и хозяйкой дома и в то же время владеть и руководить каким-то бизнесом.

Согласно российским законам, женщина пользовалась такими же имущественными правами, как и мужчина. Каждый из супругов мог иметь и вновь приобретать свою отдельную собственность – через покупку, дар, наследство или иным законным способом. В «Своде законов Российской империи» указывалось: «Имущество жены не только не становится собственностью мужа, но, независимо от способа и времени его приобретения (во время ли замужества или до него), муж браком не приобретает даже права пользования имуществом жены».

Более того, супруги могли вступать друг с другом в отношения купли-продажи как совершенно посторонние лица. В 1753 году был принят закон, гласивший, что . В 1825 году это было подтверждено специальным законоположением «Пояснение, что продажа имения от одного супруга другому не противоречит закону». «жены могут продавать собственное их имение без согласия их мужей»

Также согласно законодательству Российской империи женщины имели равные с мужчинами права и на занятия коммерцией.

В «Жалованной грамоте городам», принятой Екатериной II в 1785 году, указывалось, что  В законах о лицах купеческого звания также предусматривалось: «дозволяется всякому, какого бы кто ни был пола… кто за собою объявит капитал выше 1000 рублей и до 50 000 рублей, записаться в гильдии». «По смерти начальника семейства может заступить место его вдова, взяв на свое имя купеческое свидетельство, со внесением в оное сыновей, незамужних дочерей… и внуков».

И часто после смерти главы семьи, даже если в семье были уже взрослые сыновья, работавшие в семейном деле, управление бизнесом переходило к его вдове. Именно в такой ситуации встать во главе семейного бизнеса пришлось Марии Федоровне Морозовой (1830—1911).

Мария Федоровна происходила из старинного купеческого рода Симоновых, ее мать принадлежала к известному купеческому роду Солдатенковых. С детства Мария отличалась бойким, упрямым характером, интересом к учебе.

К ней приглашали лучших московских учителей, ей легко давались математика, немецкий и французский языки…

В 1848 году 19-летняя Мария Симонова вышла замуж за 25-летнего наследника знаменитой текстильной династии России Тимофея Саввича Морозова.

Тимофей Саввич был младшим сыном основателя династии Морозовых, Саввы Васильевича, владельца крупнейшей в России Никольской бумагопрядильной фабрики, колоссального капитала, многочисленных не столь крупных предприятий, большого дома в Москве. Однако именно ему отец оставил в управление свои фабрики, объединенные названием «Никольская мануфактура».

Тимофей Саввич обладал достаточно сложным характером: был жестким, не терпел никаких возражений, всегда и во всем стремился быть первым. Однако свою супругу, Марию Федоровну, очень любил. Называл ее «душечкой» и ни одного решения не принимал, не посоветовавшись с ней. В их союзе – двух сильных личностей – они смогли построить отношения не на борьбе за лидерство, а на взаимном уважении и дополнении сильных сторон друг друга. В счастливом браке родилось девять детей, трое из которых (два мальчика и девочка) умерли в раннем детстве. После четырех дочерей последними Мария Федоровна родила долгожданных сыновей – Савву и Сергея.

Сокровенным желанием Тимофея Саввича было поставить производство на Никольской мануфактуре на первое место в России. Качество и дешевизна изделий морозовских фабрик ценились по всей России. Однако в 80-е годы XIX века в России был затяжной кризис, который затронул и Морозовскую мануфактуру. С 1881 по 1884 год продажные цены на пряжу и миткаль снизились на 19,8% и 25% соответственно, что повлекло снижение сдельных расценок для прядильщиков и ткачей (на 18,8% и 30%), а также резкий рост штрафов для рабочих за испорченный товар (в среднем на 155%). В итоге на Никольской мануфактуре в 1885 году произошла первая стачка рабочих. Стачка была подавлена казаками и солдатами, участников предали суду. Тимофей Саввич принял произошедшее очень близко к сердцу. На суде он выслушал множество нелестных высказываний в свой адрес и даже задумался о продаже предприятий. Но этого не допустила Мария Федоровна, и сначала он просто отошел от дел, а потом вовсе уехал в собственное имение в Крыму, где скончался 10 октября 1889 года.

А уже 19 октября прожившая с Тимофеем Саввичем в браке сорок лет Мария Федоровна заменила мужа на его посту, возглавила и семью, и бизнес.

К роли главы семейного бизнеса Тимофей Саввич готовил супругу заранее. В 1883 году он выдал ей генеральную доверенность на управление имениями, покупку земель, получение денег. В духовном завещании, составленном в 1888 году, Тимофей Саввич написал: Полная ценность наследства определялась в 6,1 млн руб. «Все без изъятия недвижимое и движимое мое имение, мною благоприобретенное, могущее остаться после моей смерти, в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось, я завещаю супруге моей Марии Федоровне Морозовой в полную исключительную и независимую ее собственность и в неограниченное владение и распоряжение».

В исследовании И. В. Поткиной отмечается, что с приходом Марии Федоровны к руководству Никольской мануфактурой была коренным образом преобразована система управления предприятием: принцип единоличного управления был заменен на коллегиальный, с четким распределением обязанностей между директорами. Директорами стали два сына М. Ф. Морозовой, Савва и Сергей, ее зять Александр Назаров, а также один из бухгалтеров мануфактуры Иван Колесников. 27-летний Савва Тимофеевич Морозов возглавил производство, ведал вопросами оборудования и качества продукции. Зять Морозовых, А. Назаров, ведал поставками сырья, расчетами с иностранными партнерами, а также главной Московской конторой. И. Колесников отвечал за торговлю и документооборот. 29-летний Сергей Тимофеевич Морозов числился директором формально, он занимался меценатской деятельностью.

Правление фирмы находилось через дорогу от усадьбы Морозовых, в Трехсвятительском переулке. Существовал обычай – в обеденный перерыв директора и старшие служащие шли к Марии Федоровне, где за обедом обсуждались новости и принимались важные деловые решения.

Во время управления Марии Федоровны развитие фирмы проходило по трем основным направлениям: техническая модернизация, оптимизация условий кредитования, инновации в области сбыта.

Так, в этот период компания отказалась от использования банковских кредитов в Московском Торговом банке и Московской конторе Государственного банка под 5—7% годовых и стала кредитоваться из личных капиталов владельцев, которые получали 3%. В 1882—1883 операционном году М. Ф. Морозова из своих средств предоставила Никольской мануфактуре кредит на сумму 3,4 млн руб., в 1903—1904 операционном году – на сумму 2,25 млн руб.

Изменилась стратегия сбыта. Прежде продукция Никольской мануфактуры продавалась на ярмарках, в том числе Нижегородской. Теперь же ее можно было купить круглогодично, оптом, через постоянные представительства фирмы в Петербурге, Нижнем Новгороде, Харькове, Ростове-на-Дону, Ирбите. При этом главной оставалась Московская контора в Китай-городе, через которую реализовывалось до 60% продаж.

К моменту кончины Марии Федоровны Морозовой ее состояние оценивалось почти в 30 млн руб.: за 20 лет ей удалось увеличить семейный капитал в пять раз!

В память о своем супруге Тимофее Саввиче Морозове Мария Федоровна завещала средства на основание Биржи труда. 31 января 1914 года здание было освящено, а 1 февраля Биржа труда открыла свои двери для прибывающего в Москву в поисках работы трудящегося люда, который  Пожертвование, сделанное М. Ф. Морозовой, помогло муниципальным властям создать в Москве цивилизованный рынок труда. Согласно первому параграфу проекта Временного положения о Бирже труда имени Т. С. Морозова, данное учреждение имело целью  Биржа представляла собой двухэтажное здание. На первом этаже находилась большая зала, служащая ожидальней для рабочих. Во втором этаже располагалась галерея, на которой находился буфет; здесь они могли обсуждать за чаем условия найма, цены и вести переговоры с работодателями. «до сего времени находил себе работодателей, главным образом в сквере близ Красных ворот, терпя там в ожидании найма холод и непогоду». «содействовать упорядочению спроса на труд и предложения труда рабочих и ремесленников, доставляя им возможность собираться в определенном месте в ожидании найма, и оказывать им содействие путем сообщения справок».

Мария Федоровна Морозова была крупнейшей предпринимательницей и одной из богатейших женщин России. Она также стала первой женщиной из купеческого сословия, награжденной Мариинским знаком отличия за 25 лет беспорочной службы в благотворительных учреждениях.

При подготовке текста были использованы материалы:

Поткина И. В. На олимпе делового успеха: Никольская мануфактура Морозовых, 1797—1917. – М., 2004.

Ульянова Г. Н. Предпринимательницы. Журнал «Русский мир».

«Русское чудо» – Василий Александрович Кокорев

А. Лисицына, Музей предпринимателей, меценатов и благотворителей

Е. Кисель

Современники называли его величайшим гением земли русской.  – писал о Василии Александровиче Кокореве историк П. Бартенев, – «В истории нашей, не встретишь другого частного деятеля, имя и дела которого пользовались бы такой популярностью между миллионами русского народа от Петербурга до Сибири и Закавказья».

Кто он, Василий Александрович Кокорев? Предприниматель, меценат и благотворитель, публицист и общественный деятель XIX века. Василий Александрович родился в мае 1817 года в Вологде в обычной купеческой семье и прошел путь от солеварения, откупщицких занятий, торговли до создания крупнейших акционерных предприятий, лидируя во многих областях. В любой сфере своей деятельности он занимался инновациями, как сейчас бы сказали, причем новации были не только уровня предприятия, но и общероссийского и даже мирового. Еще занимаясь соляным делом, В. А. Кокорев подает записку ко двору о мерах по развитию отечественной соляной промышленности. Она, к сожалению, не возымела действия.

Когда он начал заниматься откупами, видя недостатки действующей системы, составил записку «О преобразовании винных откупов и возможности многократно повысить доход казны и побороться с нарушениями». В этот раз прошение было удовлетворено, В. А. Кокорев получил откуп в Орловской губернии, за которым числился долг в 300 тыс. рублей серебром. Уже через два года откуп стал приносить доход, и В. А. Кокореву доверили в управление 23 откупа. А его записка была положена в основу принятого в 1847 году закона об откупах. С 1850-х годов Василий Александрович – уже московский купец первой гильдии. На Софийской набережной напротив Кремля он строит крупный гостиничный комплекс – «Кокоревское подворье». Здесь и магазины, и торговые склады, и шикарные апартаменты, и трактир-ресторан. Такой комплекс был новшеством не только для Москвы, но и для Европы – он предвосхитил появление гранд-отелей и бизнес-центров.