Вкус твоего голоса

Как же так, что Бенито забрел именно в это место? Он ведь даже не задумался, когда шел сюда. Будто мозг отключился, и сердце, приняв Лили за дорогую сестру, само привело его к дяде.

Лили вдруг встала, солнце за ее спиной ослепляло ее, оставляя еле видимый силуэт.

– Я на минутку, – послышался ангельский голосок от силуэта, после чего она ушла.

Этот голос каждый раз будоражил. Бенито смотрел ей вслед, а глубоко внутри разрывались натянутые струны души. Под языком возник давно забытый вкус счастливых дней, весна, смех любимых, запах и вкус дождя. И все благодаря одной лишь ее фразе, сказанной в радостном настроении.

Лили вернулась, на столе уже стояла большая, толстая, ароматная пицца и два стакана свежевыжатого апельсинового сока, вся эта идиллия просто не могла радовать еще сильнее. Бенито сощурился из-за палящего солнца; его густая щетина отдавала блеском, вокруг пухлых губ выделялись милые морщинки, когда он улыбался. Бенито пытался рукой прикрыть глаза от лучей и в этот момент показался Лили таким уязвимым, как ребенок. Она обошла стол, заслоняя собой солнце, поставила руки на край стола и нежно улыбнулась.

Кажется, что Бенито давно не ел, но даже при виде сочной пиццы аппетит не пришел, но появилась она, и вместе с тем вызвала жажду и голод. Похоже не только по еде.

– Как вкусно выглядит! – Сказала Лили.

Снова это чувство в груди, которое ни с чем не спутать, снова этот вкус во рту, который появился недавно, со встречи с ней. Лили присела напротив Бенито, и солнце снова ударило по глазам. Он вдруг встал, взял табурет, поставил его слева от Лили и сел.

– Надеюсь ты не против? – нагло спросил Бенито, когда действие уже совершилось и отказывать – значит просить или требовать от него вернуться.

В другой раз Лили бы возмутилась, но сейчас все ее внимание было сосредоточено на аппетитной пицце. Не успела она моргнуть, как Бенито уже поднес один большой кусок к своему рту, растягивая вязкую моцареллу по всей длине. Лили с минуту любовалась тем, как он с довольной мордой поедает пиццу. Он застыл, обратив на нее внимание. Лили поднесла руку к его густой щетине, пальцам схватила нить вязкого сыра и положила себе в рот.

– А ты очень практичная девушка, раз объедков тебе хватает, – сказал он и она засмеялась, – ну ты пока будешь смеяться и на горизонт смотреть, я уже все доем, а денег у меня на новую пиццу нету. Поэтому ешь то, чем дядя Пуччи по доброте своей угостил нас, – Лили вернула взгляд на пиццу, и глаза ее округлились.

– Ты что, зверь какой-то? – возмутилась она, – Ты когда успел съесть добрую половину? Бенито захрюкал с полным ртом, давясь от смеха и промычал.

– А что, ты думала, дорогая донна? Я диету не соблюдаю, поэтому с удовольствием слопаю еще один кусок.

Лили шлепнула его по боку.

– Посмотрим еще, кто больше съест! – Она, рыча засунула себе в рот почти целый кусок пиццы, Бенито изумленно застыл, глядя на нее. Солнечный свет отражался от ее волос и гладкой, словно лепестки роз, кожи. Он вдруг унюхал до боли знакомый запах, она пахнет чем-то очень близким, возбуждающе теплым… Ее вкус голоса совершенно необыкновенен, а в глазах есть свет, который отличается от взгляда других людей. Эта девушка, словно пришла оттуда, где всегда весна.

***

После еды они пошли выше по улице, в сторону главной дороги. Здесь был жилой район с маленькими, старыми зданиями с балкончиками на верхних этажах. Приятная прохлада ветра обдувала, принося с собой соленый запах моря, Бенито глубоко вдохнул. «Дядюшка прав, какой прекрасный день», – подумал он про себя. «Хватит с меня попыток умереть», – он посмотрел на Лили, как уголки ее губ поднимаются, а на щеках образуются милые морщинки. Раз такая девушка может быть счастлива, проводя день с ним, значит он еще на что-то способен? Разве не так? Разве он не заслужил тоже немного счастья?

– У тебя милый дядя, – прервала тишину Лили.

– Да, он хороший человек. Я ему не родной, но он относится ко мне, как к своему сыну.

– Не родной? – удивилась она, – А я уже искала схожесть между вами, и даже нашла парочку, – засмеялась.

– Он был другом семьи, помогал нам с сестрой вырасти, когда родителей не стало. Наверное, я несправедливо поступил с ним, когда перестал общаться после смерти сестры.

Они шли медленно, непринужденно, Лили смотрела на Бенито и пыталась угадать, о чем он думает, но вместо этого угадывала, что он чувствует. Возможно, это говорило ей даже больше.

– Я был эгоистом, потому как не подумал, что сестра могла быть для него, как дочь, и что ему тоже плохо.

– Винить себя – последнее дело.

Бенито посмотрел на нее и выдавил улыбку; маленькую, теплую, она отражала солнечное свечение и будто бы сама светилась, как лампочка.

– Я уверена, что дядюшка Пуччи вовсе не сердится и не таит обиду. Он кажется мудрым. Думаю, он понимает твои чувства и поступки объясняет ими.

Они дошли до главной дороги, ведущей из старого города в центр, ближе к цивилизации, встали перед пешеходным переходом, горел красный, Бенито нажал на кнопку, и они стали ждать. Внимание Лили привлекла стеклянная витрина, в отражении которой она стала прихорашиваться, поправлять платье и волосы, Бенито встал позади нее, она его заметила и мило улыбнулась. «Он не смотрит на меня, как другие», – думала она. В его глазах она светилась, тогда как другие видели в ней лишь тень. Кто из них особенный? Он, который видит в ней лучшее, или она, затерянный изумруд, который просто не замечали среди камней? А может они оба особенные? Не для других, но друг для друга.

От нее исходил приятный запах, Бенито глубоко вдохнул с закрытыми глазами и забылся в наслаждении. Лили заметила это в отражении, и сама сделала полшага назад, спиной коснувшись его груди, она тоже закрыла глаза. Они стояли так мгновенье.

Светофор издал сигнал, уведомляющий о зеленом свете. Бенито взял Лили за руку и повел через дорогу, но его сердце и тело не хотели двигаться, ведь он провожал ее и близилось время расставания.

– Ну, наверное, мне пора, – промямлила Лили.

– Пожалуй, – сказал Бенито, вытянул руку и стал ловить такси.

«Идиот, что я делаю?» – корил он себя, пока машина не остановилась.

Он подошел к водителю, Лили наблюдала за ним, и ее сердце наполнялось тоской. Неужели через несколько минут она вернется туда, к безжизненным людям, где она забыла об улыбке, в место, где даже солнце не светит? От волнения она мяла пальцы на уровне живота.

Когда он вернулся, она сделала глубокий вдох, и Бенито показалось, что она хочет что-то сказать, но он сказал первым.

– Все хорошо, – сказал он тихо.

Но что хорошего, подумала Лили.

– Этот синьор отвезет тебя до дома, я уже оплатил, – добавил он. Ах, теперь понятно, о чем он. Лили покачивалась на носочках и не знала куда деть руки, поэтому продолжала мять ладони. Бенито посмотрел в ее большие, словно у кошки, умоляющие глаза, которые хотели остаться. Но что он может сделать? Неужели она всерьез думает, что он достаточно надежный парень, на которого можно положиться? Он видит, что она не хочет возвращаться к прошлой жизни и тоже не хочет отпускать ее, но так нужно. Нельзя наглеть и сметь нарушать порядок.

Они попрощались, крепко обнявшись, она села в такси и смотрела прямо, тогда как он не отрывал от нее глаз. Лили и так было тоскливо, не хотелось делать еще хуже: отдаляться, глядя ему в глаза. Такси тронулось, и ей показалось, как дернулась рука Бенито, чтобы остановить машину, но было уже поздно.

Он медленно шел вверх по улице, солнце зашло за здание и оставило его в тени, наедине с собой. Тело продрогло от прохладного ветра и сомнения одолевали разум. С каждой минутой чувство, что он совершил огромную ошибку, набирало превосходство над мнением, что так было правильно.

Столкнувшись с прохожим, который обходил доску объявлений, Бенито проснулся от раздумий, поднял взгляд и увидел, как перед ним полицейский клеит листок. Лишь на минуту он кинул взгляд на доску и не поверил глазам. «Разыскивается хулиган-социопат, за воровство и склонение к самоубийству», – а выше надписи его портрет, на котором он выглядит скорее злобным наркоторговцем, чем вором и социопатом. Но ничего не скажешь, схожесть есть. Бенито ненароком посмотрел на полицейского и, когда тот поднял голову взглянуть в ответ, резко отвернулся. Еще секунду сделал вид, что читает объявления, и поспешил дальше, пока никто не узнал его. Лишь пройдя метров пять, он вдруг услышал за спиной голос полицейского.

– Извините, синьор?

Бенито проигнорировал, делая вид, что не слышит, во рту у него стало горько, сердце заколотилось.

– Парень, в синих джинсах, постой! – повысил голос полицейский, но Бенито, обливаясь потом, продолжал идти, – эй ты, кучерявый со смазливой рожей, стой говорю!

Бенито вдруг резко обернулся, лицо его выражало негодование и гнев.

– Это у кого тут рожа смазливая, ублюдо-ок? – крикнул он, вытягивая оскорбительное слово.

Полицейский ощетинился, поднял руку, указывая на него.

– Ага! Все-таки слышал, что я к тебе обращался!

До Бенито дошло, что он вытворил, поэтому он резко развернулся и побежал. Ветер бил в лицо, он не знал зачем бежит и куда бежит, единственное, что он знал, так это про полицейского, который гонится за ним и которому не очень-то хочется попасться. Бенито понятия не имел, насколько все серьезно, а теперь казалось, что если его лицо висит на досках разыскиваемых, то, наверное, засадят в психушку на чуть ли не пол жизни. Его поджилки тряслись от страха, крики за спиной и звук свистка давили на его психику и казалось, что через минуту его будет преследовать пол города и за что? За украденную одежду? Он не знал, что благодаря охраннику, пустившему слухи, последнюю попытку самоубийства Бенито восприняли, как за групповую, а его самого, как того, кто склонял к суициду Лили.

Бенито мчался со всех сил, легкие были набиты воздухом и вдыхать уже было некуда, пот стекал, как дождь. Он заворачивал на поворотах, не задумываясь, куда бежать, но так как он знал эти улицы, то просто выбирал пути, по которым оторваться будет проще всего.

Он забежал в узкий, темный переулок, уже не было слышно криков и свистка полицейского, это немного успокаивало, но мысль, что полицейские могут встретить его на каждом углу, на каждой улице пугало его с новой силой, поэтому он не сбавлял темп и спешил к яркому свету, что был виден в конце этого тоннеля. Бенито выбежал из узкого переулка, по глазам ударил яркий, ослепительный свет. Он сощурился и прикрыл глаза рукой, как вместе с ярким светом ударило что-то еще. Бенито подлетел на половину своего роста, ударился о капот машины и скатился на землю.

– Бастардо! Какого черта! – кричал водитель во всю сигналя. Потом он выскочил из машины. Однако же, он стал осматривать машину, а не Бенито.

Глаза постепенно стали привыкать к яркому свету, Бенито покрутил своими руками и ногами, чтобы понять нет ли переломов. Убедившись, что цел, он вскочил, игнорируя мужчину, осмотрелся и замер; через лобовое стекло он узнал человека, что сидел на заднем сидении, это была Лили.

Надоедливый звук свистка напомнил о себе и заставил Бенито действовать. Немного прихрамывая, он метнулся к задней двери машины, открыл дверь и запрыгнул внутрь.

– Привет, – отдышавшись прошипел он.

Лили была ошеломлена. Он открыл окно и выкрикнул водителю.

– Эй, машина цела, давай внутрь, мы спешим!

Водитель вернулся, ворча про себя и проклиная этого дурака, Бенито назвал адрес дядиного ресторана, где они недавно были.

– Что стряслось? – испуганно спросила Лили, всем сердцем уверенная, что он спешил именно за ней. Бенито смотрел на нее и хотел было рассказать все, но от адреналина его переклинило, он набросился на Лили и пламенно поцеловал. Она испустила тающий стон и поцеловала в ответ.

Вкус Весны

Бенито, словно лев загнал свою жертву в угол, ей больше некуда бежать. Кровожадный хищник раскрыл свою огромную пасть, демонстрируя жажду плоти, и впился клыками в ее шею, не давая дышать. Жертва брыкалась, но понимала, что уже ничего не поможет. У нее был шанс на спасение – это убежать в самом начале игры, но когда тебя нагнали, то все кончено. Но Лили это нравилось, она тепло вздыхала каждый раз, как он присасывался к ее шее.

Бенито чуть пригнулся, нащупывая рукой вдоль стены провод от телевизора, чтобы выдернуть.

– Хорошо, что телевизор не утюг, – с отдышкой сказал Бенито, ища провод. Наконец нащупав его, выдернул, – иначе бы тут уже все сгорело.

– Такой беспечный, – прошептала Лили, – жди большой чек за электричество.

– Плевать, – ответил он, поднимаясь обратно и на пути приподнимая платье Лили до ягодиц, – когда нечем платить, то становится безразлично, какой чек тебе пришлют, на сотню евро или на тысячу.

Вся квартира Бенито состояла из одной комнаты с кроватью, напротив которой был старый телевизор, слева находились шкафчик и маленькая уборная, а слева от входа в квартиру была небольшая кухня. Он снимал ее без каких-либо документов, без прописки и за дешево, как какой-то бандит.

Лили ослепительно заулыбалась, когда лицо Бенито оказалось перед ней. Она ласково взяла его за щеки и страстно поцеловала. Он обхватил левой рукой ее талию и крепко прижал к себе. Ее румяные щеки, нежные, пухлые губки невероятно возбуждали. Он с трудом сдерживал в себе страсть, которая готова была в любой момент взорваться. А легкий писк и последующий смешок, когда он стал покусывать ее губы, заставили его кровь бурлить.

Он взял ее за ягодицы, поднял на руки и аккуратно опустил на столик, Лили все поняла и обхватила его ногами за пояс.

Бенито испытывал такую эйфорию, что боль в ребрах не доставляла неудобств. Он повернулся и слепо дошел до кровати, не отрываясь от обжигающих поцелуев Лили.

Рухнув на мятую, не застеленную кровать, Бенито принялся целовать Лили в каждое открытое место. Хотелось прикоснуться губами к каждому участку ее тела, страсть владела разумом.

Бенито взял тоненькие лямки ее платья и опустил, оголяя груди. Его щетинистое лицо окунулось в них. С минуту спустя он поднял левую руку и пальцами стал водить по ее губам. Она приоткрыла рот и присосалась к пальцу. Правая рука Бенито уже гуляла между ног Лили, через трусики ощущались весь жар и влагу. Он просунул свои изящные пальцы под трусики и стал водить круговыми движениями. Лили глубоко вдохнула, схватила его левую руку, и продолжила посасывать палец. Бенито тем временем манипулировал пальцами в ее трусиках, а его губы облизывали и покусывали ее соски. Это разрывало девушку от удовольствия.

Он схватил трусики, чтобы стянуть их с Лили, она слегка приподнялась, чтобы помочь в этом.

Их губы, как будто магниты, слиплись, а языки пылали, как пламя огня. Бенито не снял штаны, а только спустил их, и теперь они сковывали его ноги. Лили была не согласна, что он оставил на себе рубашку, поэтому ее руки незаметно расстегивали пуговицы, пока они целовались.

Наконец Бенито удалось избавить одну ногу от надоедливых штанов, но они остались висеть на второй, Лили успела расстегнуть все пуговицы. Он чуть отодвинулся, Лили приподнялась следом, снимая с него рубашку, целуя шею. Ее рука гладила волосистую грудь Бенито, и губы опускались, ниже, следуя за рукой. Рука коснулась члена, твердого и горячего, а значит следом…

Он почувствовал на своем горячем, набухшем члене приятный холод от мокрого ротика, который остыл из-за частых вдохов наслаждений и издал еле слышное мычание удовольствия.

Она почувствовала его крепкие руки на своей голове и твердый член во рту и поняла, что сейчас произойдет. Он взял Лили руками за голову и начал трахать, заталкивая член все глубже.

Твердый, толстый член проникал глубоко до глотки, только сильнее возбуждая, Лили не терпелось ощутить его снизу.

Бенито вынул член, дав ей отдышаться. Опустился ниже, Лили легла поудобнее, чувствуя, как он направляет ее, раздвигает ноги, приподнимает бедра. Он лег на нее всем своим телом, желая ощутить жар и биение сердца. Вскоре Лили почувствовала, как его член, проходя сверху вниз, начинает медленно входить. Бенито, наконец, ощутил весь приятный жар ее вагины.

– Постой! – воскликнула она внезапно и, довольно улыбаясь, протяжно выдохнула.

– Что такое?

– Ох, так приятно. Останься во мне, пожалуйста.

Бенито посмотрел ей в глаза, нежно улыбнувшись. Лили действительно было очень приятно просто потому, что его член внутри. Он закрыл глаза, медленно приблизился к ее уху, слегка коснулся кончиком носа. Щетина колола и щекотала ее кожу. Он глубоко вдохнул ее сладкий, запах, нежно, и даже бережно поцеловал, еле касаясь кожи, и проделал этот трюк еще несколько раз.

– Ах, Бенито, – прошептала Лили, и по его телу тут же пробежали мурашки; во рту он почувствовал мягкий вкус свежей любви, словно капля утренней росы на гладком лепестке герберы.

– Скажи мое имя еще раз, – приказал он, она игриво приоткрыла глаза и, словно кошечка посмотрела на него.

– Бени-ито, – заулыбалась. Бенито же закатил глаза и вошел еще глубже, она вдохнула, она не представляла и не понимала, насколько приятен вкус ее голоса. Он стал выходить и снова входить, ускоряя темп. Бенито поднял ее ногу, и придерживая, начал трахать.

– Вкус твоего голоса, – прошептал он, – он великолепен.

– Вкус? – отвечала она с прерванным дыханием, – может быть, звук?

– Нет, – выдохнул он, заглотнул слюну, – у меня вкусовая синестезия. Я могу испытывать вкус некоторых звуков, – Лили, ничего не поняв, просто получала удовольствие от процесса.

– И какой же на вкус мой голос? – она по-девичьи заулыбалась, словно заигрывала, и вздохнула.

Бенито помедлил, перебирая в голове все цветы и вкусные запахи духов, но не мог придумать, с чем же его сравнить. Не было ничего и близко похожего. Было только чувство, которое возникает в сердце, когда испытываешь это, и когда чувствуешь вкус ее слов. Это не какой-то определенный вкус. Это, скорее, время и состояние. Ее голос имел вкус весны.

***

Они не отдыхали несколько часов. Словно в юношеские годы, словно первая любовь.

Была уже глубокая ночь, постель была мокрая от пота и прочих жидкостей.

Лили ушла в душ, а Бенито в одних джинсах вышел на балкон. На столике лежала пачка старых, давно забытых сигарет, которые успели побывать под дождем и высохнуть несколько раз. Порой он проклинал свою беспечность, но, когда находил забытые сигареты, иронично благодарил себя за нее. Он отковырял пачку, достал одну вялую сигарету, зажег спичку и закурил. Меж обжигающих глаза струек дыма открывался вид на блестящее море и звезды, сияющие на чистом, темно-синем небе.

Вдруг послышалось тихое пение Лили, и Бенито будто током пронзило, он опустил голову и задумался. Ее было еле слышно, но мотив казался знакомым, явно детская песенка. И ее голос, эти тона, словно окунали его в детство, когда мама пела колыбельную. Этот вкус детства, ни с чем не сравнимых времен.

Бенито устремил взор на морской горизонт; скачущие блестки на темном, как мрак море то появлялись, то исчезали, то скапливались в одну линию, образуя пенистые волны. Бенито поднял глаза, и в них блеском отразилось звездное небо; немногочисленные облака линиями, словно дым от сигареты в его пальцах, прятали за собой сияние ярких звезд. Внезапно, из ниоткуда, появилась стремящаяся вниз звезда и мгновенье спустя так же внезапно исчезла.

Послышались шажки Лили. Она вышла абсолютно голая, высушивая мокрые волосы полотенцем.

– Так и знала, что у тебя нет фена, – произнесла она, подходя к Бенито из-за спины.

– А зачем он мне? От него только волосы набухают, и я выгляжу, как одуванчик.

Лили представила его набухшие, темные кудри, и как она пытается сдуть их, и заулыбалась. Бенито заметил ее улыбку и не стал спрашивать, что послужило причиной. Вероятно, опять какая-то глупость. Она обняла его сзади, плотно прилегая своим влажным телом, просунула руки под мышки и обхватила, обнимая грудь.

– Мои волосы после душа тоже кучерявые, превращаюсь в барашка.

– Ты мокрая, – отметил Бенито, она засмеялась.

– И пока только снаружи.

Лили нырнула под руку и вынырнула у груди. Он улыбнулся и поднял брови удивленно глядя на эту маленькую девушку. Взгляд так и говорил: «После стольких часов секса, продолжаешь заигрывать?»

– Бенито, – произнесла Лили тихо и гладко, словно звук капель дождя, попавших на лоб.

Бенито очередной раз, как первый, пронзило током, его глаза раскрылись, он уставился куда-то вниз, но видел лишь сменяющиеся кадры воспоминаний, а во рту почувствовался невообразимо сладостный вкус, который ни с чем в мире не сравнить. Как? Как девушка одним лишь голосом свободна даровать такую эйфорию? Точно сирена, завлекающая моряка! Кружит его разум своим пением, пока он не увидит острые скалы на своем пути, о которые неизбежно разобьется! О это непреодолимое чувство, о этот первый вдох после рождения! Что ему с этим делать? Что ему теперь делать?

Но… Если подумать, что в том плохого? Он и так испытывает себя, испытывает судьбу, чтобы почувствовать жизнь.

Она потерлась, словно котик, щекой о его плечо и нежно поцеловала.

Несколько минут они стояли, смотрели на звезды и их отражение в море. Теплый ветер доносил соленый запах. Временами Бенито улавливал сладострастный аромат, исходящий от Лили смешанный с запахом моря, это воздействовало как наркотик, заставляя его разум выворачиваться наизнанку, чувствовать и думать то, что давно было забыто и чего он еще не познал. «Она пахнет весной. Весна – это предвкушение лета, но мне не нужен сам триумф лета, мне нужно лишь его предвкушение. Оно слаще всего», – думал он.

– Недавно оттуда упала звезда вон туда, – тихим басом прошептал Бенито. Он указал пальцем в небо, и Лили послушно посмотрела туда.

– Надо же. Давай понаблюдаем, может еще упадет?

Бенито поднес сигарету и затянул в себя дым.

– И почему смерть звезд выглядит так обворожительно. Звезды падают постоянно, даже днем, когда мы этого не видим. Они падают и навсегда исчезают.

– Жаль, что они не поднимаются, – прошептала Лили.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы видим только то, как они падают, поэтому и думаем, что они так умирают.

Бенито выдохнул сигаретный дым, потушил бычок о перило, на которое опирался. Слова Лили заставили его вспомнить момент, когда мама рассказывала, что падающие звезды – это души людей, которые рождаются. Потом подумал, что Лили вызывает у него так много воспоминаний из детства, возрождает в нем чувства и вкус беззаботных времен.

– Может быть, они и впрямь поднимаются, – прошептал он еле слышно.

– Ты не думал о том, что мы могли, как эти звезды, упасть с того моста и никогда больше не устремиться вверх?

– Конечно же думал, – сегодня ему весь день казалось, что он умер на том мосту. Он не верил, что счастлив, не верил, что заслуживает этого. Лили будто понимала эти чувства, словно читала его мысли и обняла покрепче. Над головой проплывали облака, оголяя особо яркие звезды. Лили восхищенно выдохнула, а Бенито нахмурился, словно не веря в реальность, смотрел только на нее, на свет, что отражали ее глаза.

– Половина звезд, – вдруг начал он, – половина звезд – призраки, их давно не существует. Это лишь свет доходящий до наших глаз сквозь миллионы лет. Но ты…

Она перевела взгляд на Бенито.

– Ты настоящая, осязаемая, прямо тут, передо мной. Что может быть прекраснее сияющей звезды перед глазами?

На глаза Лили вдруг налились слезы, она никогда в жизни такого не слышала.

– Сегодня я поняла, что не хочу впредь испытывать судьбу, чтобы узнать, смогут ли звезды воссиять после смерти, – она уткнулась лицом ему в грудь, Бенито не ответил, но обнял покрепче. Минуту они стояли, каждый в своих мыслях строили вопросы и отвечали на них, но Лили поспешила прервать тишину.

– И не хочу, чтобы ты испытывал судьбу. Я не хочу показаться наглой, не хочу, чтобы ты подумал, что я тебя отговариваю или переубеждаю… – Она словно малыш пыталась сказать нечто, чего стыдилась, – просто. Просто так будет легче, если представить, что звезда еще способна воссиять, пожалуйста.

Бенито заботливо положил руку ей на голову, улыбнулся и погладил. Он только сейчас понял, что Лили тоже одинока. И это поражало, что столь маленькая, хрупкая, уязвимая и одинокая девушка способна так ярко улыбаться.

– Хочу кое-что показать тебе, – промычал он, взял за руку и повел за собой. Проходя мимо кресла, он стянул плед и завернул в него Лили. Ей сразу стало теплее, но не от пледа, а он его заботы, даже от столь мелочной.