Нисхождение короля

– Кто это? – спросила я осторожно, но Лицкой не расслышал, и мне ответил Томар Бай, не участвовавший в общей беседе.

– Это шаман, кэрра Селеста. Уверен, Се´дов расскажет, где он его нашел и как смог убедить приехать сюда. Шаманы скрытные. Они редко покидают Северные просторы, – очевидно, Томару не нравился этот человек, так как говорил он недовольно, хмуря брови и не сводя с мужчины глаз.

Я же подозвала официанта и попросила воды. Нестерпимо захотелось пить – в горле совсем пересохло. Скорее бы вернуться домой. Так бывает, когда с головой накрывает предчувствие беды, но вроде нет ни единого ее предвестника.

Глава 6

Ценность доверия

Селеста

Церемония открытия продолжалась до самой поздней ночи. Сначала с полным составом придворных – в парке, затем в обновленном бальном зале, после в тесном кругу приближенных короля. Последнюю вечеринку я была вынуждена покинуть: кошмарно разболелась голова, от этого плохо удавалось держать лицо. А держать приходилось постоянно: было некомфортно среди новых друзей Ника, мне не нравилась атмосфера, царившая во дворце, и я все больше мечтала вернуться домой.

Возле покоев меня настиг слуга, передавший записку от сестры с предложением встретиться перед соревнованиями «младших» юношей, на что я ответила согласием. Гораздо позже возвратился Арт, нетрезвый и чем-то раздраженный, но я не была в состоянии говорить с ним и быстро заснула, сквозь сон чувствуя, как он обнимает меня за талию. Даже сквозь плотную ткань одеяла я ощущала, как громко стучит сердце мужа. Он еще долго не мог заснуть.

Утром Артан пересказал события вечера. Говорил спокойно, но внутри у него зрела сильная обида, и я не смогла толком поддержать его, отчего чувствовала досаду. Все мои слова оказались мимо цели, и Арт убежал по своим важным делам, не забыв перед уходом справиться о моем здоровье и пообещать достать любимых розовых мидий, чтобы повар добавил их в наш ужин.

Пока служанка переодевала меня в дневной выходной костюм, заявился Райво с посланием от короля. Он дождался, когда я прочту письмо и напишу ответ, и перед уходом порекомендовал быть максимально осторожной в своих действиях:

– Ваш скромный подарок обсуждает вся столица. Учитывая, как люди относятся к вашему мужу…

– Достаточно, – отрезала я, вскипая. – Не вам говорить мне, что и как я должна делать. И не вам судить, как народ относится к маршалу Каргатского королевства. Мой муж достаточно сделал для всех нас, чтобы за его спиной не говорили гадостей!

Райво рассыпался в извинениях, склонил голову и откланялся. Я же прикусила губу, еще больше раздражаясь. Пробыв в столице всего сутки, я отчетливо поняла, почему нам не стоит здесь задерживаться. Я очень рассчитывала, что разговор, для которого меня вызвал Ник, прояснит причину нашего приезда. Оставалось дождаться вечера.

А пока в сопровождении старшей служанки Катьи я направилась к выходу из дворца, где нас ожидала карета до семейного поместья Адегельских.

Из осторожных писем сестры было ясно, что семья переживает не лучшие времена. Деян почти ничего не унаследовал, бо´льшая часть имущества оказалась отчуждена в пользу государства. Поместье не тронули из-за первого маршала Акроша. Его милостью пара не лишилась дома и более-менее привычного жизненного уклада. А когда Деян выпустился из Военной академии и перешел на службу под начало государственного секретаря кэрра Фредерика дэ’Алонья, они получили небольшое содержание, которое почти полностью уходило на дополнительное обучение, чтобы зимой возглавить посольство в Лапалии. Так что им приходилось экономить, что совершенно не нравилось Калисте. Также она писала, что это лишь временные трудности, и после официального назначения их доход увеличится в разы.

Поднявшись по ступеням вслед за высоченным дворецким, я оглядывалась по сторонам, поражаясь легкости и просторности помещений. Высокие стены, окна от пола до потолка, длинные коридоры, украшенные картинами, статуями, вазами, коврами и цветами. Повсюду шуровали молоденькие служанки, усиленно делающие вид, что заняты работой, хотя сами зыркали в мою сторону, не в силах отвести глаз. Дворецкий, напротив, вел себя подчеркнуто сухо и сдержанно. Я догадалась, что он новенький на этом посту и еще не успел утвердиться в своей роли.

Мужчина оставил меня в малом коридоре, а сам прошел в следующую комнату, чтобы объявить о моем прибытии. Затем завел к сестре, и, уходя, забрал мою служанку, чтобы нам с Кали никто не мешал.

Сестра выглядела неожиданно величественно. Очень по-взрослому. И не скажешь, что ей только-только исполнилось девятнадцать лет. Впервые мы порознь встретили наш день рождения.

Калиста сидела за столом в легком небесно-голубом атласном платье с открытыми плечиками, поверх которых была наброшена тонкая, искусно вышитая белая накидка. Постройнев за лето, она иначе держалась: спина прямая, шейка свободная. Волосы были забраны у затылка, пара прядей выпущена. На лице – дневной макияж, в ушках – маленькие сережки, а на груди покоилось красивое ожерелье с белыми драгоценными камнями.

Перед Кали лежал внушительного вида альбом с набросками и тканевыми вставками, а по столу были рассыпаны камни, которые она прикладывала то к одному отрезу, то к другому, делая пометки в лежавшем рядом блокноте. Заметив меня, сестра широко улыбнулась, выходя из-за стола. И неприятно удивила, выдав полагающийся по статусу реверанс.

– О, Кали! – протянула я укоризненно, подходя к ней и сжимая в крепких объятиях. – Зачем все эти глупости? Мы же сестры!

– Возможно, в Сатуральских долинах все по-прежнему, но здесь столица. И правила строже. Как и наказания, – суховато ответила она, слегка отстранившись, и я смогла разглядеть следы усталости на ее безупречном лице.

Калиста и правда очень похорошела, приобрела столичный лоск и повадки. Вот и сейчас подхватила со стола колокольчик для вызова служанки, чтобы та принесла чай и закуски. Властный голос и манеры настоящей придворной кэрры. Я же так и не научилась управлять людьми. Видимо, это врожденный дар.

– Я по тебе соскучилась! Твои письма были такие отстраненные, безличные. Даже мама заметила, как мало ты пишешь о себе, – заговорила я, когда мы переместились на мягкий диван. После длительного разговора о погоде и прочей чуши, после ухода служанки, после вкусного брусничного чая, после нескольких попыток сестры отложить важную тему, будто не она меня вызвала, и будто нам не следовало серьезно поговорить.

Девушка опустила чуть дрогнувшей рукой чашку в блюдце и уставилась на стол, заваленный, как выяснилось, геральдическими принадлежностями. Она работала над созданием внешнего образа их фамилии. Подбирала будущие семейные цвета, элементы герба, камни для будущих родовых украшений. Сократив список до приемлемого количества, Калиста передаст все это мужу. Деян скажет последнее слово, после нанятые художники создадут итоговые образцы для занесения в Секретариат, и они окончательно откажутся от прошлого дома Адегельских.

– А что писать, Сэл? – холодно ответила сестра, с трудом отрываясь от камней. – Я должна была стать частью великой и богатой семьи с отличной родословной. Мне это обещали. Давным-давно проклятые эльфы сказали, какими будут мои крылья и какое будущее меня ждет, – она прикусила было губу, но опомнилась, возвращая на лицо холодную маску. – После Осеннего равноденствия Деян откажется от собственного рода. Мы полностью перейдем под покровительство Акроша. Его дети, если он когда-нибудь женится, унаследуют все, а мои будут зависеть от решений этого человека. Причина? У нас нет денег, чтобы муж мог занять должность посла в Лапалии, куда он так рвется, так что Акрош согласился нас содержать. Разумеется, чисто из родственных чувств, ведь с нас и взять-то нечего, – Калиста поставила чашку на столик, и я увидела, как мелко дрожат ее пальцы. – Сэл, все, что ты видишь, сделано и куплено на его деньги. Как и я. От волос до шелковых туфелек. Я хожу к нему на поклон, если не хватает того обеспечения, что он выделяет на месяц. А его не хватает, так как Деян, помимо обычных курсов, обязательных для получения должности, посещает еще кучу других и постоянно сорит деньгами ради непонятных мне вещей, о которых не говорит. Какие-то проекты, карты, документы, которые он покупает за немыслимые суммы, и я не знаю, зачем все это! А муж на возражения отвечает, что мне не нужно столько украшений и платьев. Нужно быть скромнее. А его дела – очень важные, и когда все будет готово, он обязательно расскажет мне, ради чего все затевалось…

Я несколько потеряла нить повествования, но оглядев Кали с ног до головы, убедилась – ее платье дороже моего. А ведь оно явно не выходное. Не в нем она отправится смотреть соревнования. Поэтому ее сентенции о бедности вызывали оторопь.

– Я знаю, что ты думаешь, – смягчилась сестра, заметив мое недоумение. – Ты всегда была далека от этого. С детства отец носился вокруг тебя. Мама соглашалась с решениями мужа. А Крис… Словом, ты была в центре внимания. Такая шебутная и трогательная, как воробей. А я пыталась быть идеальной, чтобы просто понравиться, заслужить обычную похвалу. Представь себе, как я обрадовалась, когда поняла, что получу все, о чем мечтала! Красавца-мужа. Положение в обществе. Деян должен был стать главой целого дома, Сэл! А я – его женой. Это была настоящая сказка, которая рухнула сразу, как только Миклош объяснил цвет твоих крыльев. Когда указал мое место. Заложница, чтобы держать тебя на поводке.

Она все-таки прикусила губу, кривя красивое личико безобразной ухмылкой.

– Мать впервые выбрала меня. Представляешь, что я почувствовала в тот момент? Но ведь это было уже не важно.

Я опустила голову, уставившись на подол своего платья. Кончики ушей загорелись, и внутри расплылось горячее чувство обиды. А Кали все говорила и говорила:

– Потом все пошло прахом. Я узнала о заговоре, началась война, ты пропала, а Тьен… он домогался меня, представляешь? В тот день, когда узнали, что тебя похитили. Он ненавидел брата и хотел причинить ему боль. Деян остановил его, но взамен лишился половины лица. Вот так просто. А потом наступила та самая ночь, ну… ты помнишь, да? Мы с Деяном были в госпитале, когда доктор оставил его и занялся простолюдинами – не хватало рук. И меня еще хотели привлечь, но как я могла бросить жениха? Мы вместе пережили Ночь трезубцев и костей. Вместе и лишились положения влиятельнейшей семьи королевства. Потеряли деньги и уважение общества. Наши дети будут обычными детьми посла. Единственное, что выделяет нас – это недоброжелатели, которые помнят о былом величии, и доброжелатели, которые хотят через меня выйти на тебя. Так что все отлично, Сэл. Просто прекрасно, – и она вдруг заплакала, пряча лицо в ладонях.

Я подсела к сестре, легонько перехватывая за плечи и прижимая к груди, не мешая плакать, не сдавливая, не сдерживая, наоборот, приговаривая:

– Давай-давай, выплачь все это. Выплюнь из себя. Брось, – а сама думала: «Как же быстро нам обеим пришлось повзрослеть. За несколько месяцев от девочек в грязных ботиночках на заднем дворе королевского дворца – до двух замужних дам, прошедших через кровь и боль».

Когда она выплакалась, то, вытирая глаза, горько усмехнулась, по-детски шмыгая носом:

– Так всегда было, да, Сэл? Я плачу, а ты успокаиваешь, – и Кали до красноты растерла лицо, вставая с места и подходя к дверям. Застыв, прислушалась и так же тихо обошла всю комнату, а потом вернулась обратно с иным выражением на лице. Твердым, решительным и жестким.

– Уезжай, Сэл. Сегодня же. Сразу же после этого разговора. Бросайте с Артом все и бегите из столицы. Я не знаю, зачем и почему ты приехала, но тебе здесь не место, – она почти прижалась ко мне и говорила полушепотом, в ухо, сжав мои пальцы и удерживая на месте. – Король опасен, Сэлли. С тех пор, как вы уехали, становилось только хуже. А еще эта Анка, подливающая масла в огонь. Бесконечная охота, убийства и казни. Осмотры, допросы, бессмысленная жестокость. Потворство всяким непотребствам… Это как праздник во время бури. Новая знать потакает королевскому желанию веселиться. И устраиваются немыслимые празднества. Ты не представляешь себе, что здесь творится. И всем этим правит Анка Асколь, красная любовница Никлоса. О, святая Клэрия, она возненавидела тебя еще до твоего приезда! А король только и мечтал о том, как бы вас с Артом вернуть. А еще эти проклятые морвиусы, из-за которых столько шума…

– Кали, прости, но я не понимаю, о чем ты, – я мягко высвободила свои руки и отсела в сторонку. – Сейчас, на эмоциях, ты говоришь чудно´, и будто не своими словами. Наш король не тот, кто…

– Да-да, конечно, разумеется, ты права, а я так, в голове помутилось и все такое, – согласно закивала она, отвечая нарочито громко. – Волнуюсь перед началом праздника, да и давно не виделись… – ее голос дрогнул, однако было видно, как легко Кали возвращает маску невозмутимости. – Прости, что наболтала всякого. После смерти брата нас осталось двое. И пускай мы носим разные фамилии, цвет крыльев не совпадает, и у нас большая разница в положении, все равно мы остаемся сестрами-близняшками.

– Крис не погиб, а пропал без вести, – поджав губы, перебила я ее, а она с жалостью посмотрела в ответ.

– Мы решили не писать об этом, мама бы сильно расстроилась, да и… Как ты знаешь, нашего брата в последний раз видели накануне всех тех событий. Однако позже были донесения о том, что на воде замечали зеленого дракона. Разумеется, это мог быть не он. Когда все началось, заместитель ректора Военной академии вывел всех, включая абитуриентов, в бой, и может, этот одинокий дракон был одним из студентов. Но люди видели, как его под воду утащил спрут. А спустя неделю после твоего отъезда домой на берег выбросило остатки туши. Томар не смог определить, чье это тело. А в ту ночь пропало несколько зеленых. Так что…

– Это мог быть кто угодно, – ответила я спокойно. – Я знаю, что наш брат жив. Он не мог так просто умереть, ясно?

Кали закивала и натянула нейтральную улыбку. Она предложила чай и закуски, а после пригласила посмотреть геральдический альбом. В конце концов, и нам с Артаном пора заняться тем же самым.

Сестра довольно легко привела себя в порядок. Вернулись лоск и высокомерность. Больше говорить о важных делах ни я, ни она не пытались.

Ведь это так сложно – доверять друг другу.

* * *

Буквально минут через тридцать, когда мы уже собирались перебраться в ее примерочную, послышались громкие голоса, и на пороге, широко распахнув двери, возник ее муж. Теперь Деян всегда носил телесного цвета маску, скрывающую половину лица, что не мешало ему говорить хорошо поставленным и убедительным голосом. Ему повезло, что оба глаза остались целыми, так что он смог закончить обучение и поступить на службу. Как и сестра, Деян выглядел превосходно, но сдержанно и по-военному скромно. Никакой импозантности, к которой был склонен его дядя Акрош, строгие линии костюма, отсутствие украшений. И только запонки выделялись завитушками, складывавшимися в причудливую красивую вязь. Похожая пряталась в полутонах пиджака, чуть отчетливее проступая на свету, делая этот наряд по-настоящему парадным.

После приветствий он пересек комнату, в первую очередь поздоровался со мной, целуя запястье, и только затем проследовал к жене, вставшей, как только муж вошел. Их объятия показали, что, несмотря ни на что, брак получился счастливым.

Следом зашел Томар Бай. Он был рад видеть меня, о чем не преминул сообщить:

– Я надеялся вас застать, дорогая кэрра Каргат. Когда Деян сказал, что вы, возможно, навестите сестру до начала соревнований, тотчас повез его домой, отложив все наши совместные дела.

– Прямо на полуслове оборвал и потащил из библиотеки! – проворчал Деян, обнимая за талию жену. Заметив мое любопытство, пояснил: – Томар попросил меня поискать в княжеской библиотеке Лапалии ряд книг, и мы составляем список необходимого.

– Вы этим занимаетесь уже месяц, из-за чего я мужа почти не вижу! – шутливо толкнув Деяна в бок, укоризненно заметила Кали.

– Кто я такой, чтобы стоять между новобрачными? – Томар отечески похлопал по плечу Деяна, когда мы все разместились на диванах, а служанки принесли крепкий чай и свежую выпечку, на которую с жадностью набросились мужчины.

– Кстати говоря, кэрра Селеста, не желаете посетить Магическую академию? У Амалии еще идут занятия, но думаю, она с удовольствием прервется, чтобы увидеть вас.

– И я обещала показать, на что способна, – согласно закивала я. – Вы так торопитесь…

– Есть причина, – неожиданно твердо заявил колдун, и по взгляду было ясно: здесь он говорить об этом не будет.

Я взглянула на часы, прикидывая, успеем ли.

– Если выдвинемся прямо сейчас, а обратно вы совершите полет в облике белого дракона, то это будет не только очень вовремя, но и весьма эффектно.

Я непроизвольно рассмеялась в ответ на его заговорщический тон. Томар Бай, хоть и выглядел сурово, но в такие моменты казался очень открытым человеком. И не скажешь, что он один из старейших жителей королевства.

А вот сестра не была довольна этим предложением, но промолчала. В ее глазах красноречиво читалось, насколько она не одобряет подобные выходки. И я поняла, что хочу этого. Заодно посмотрим, насколько изменилось все во дворце. Поэтому я дала согласие колдуну, и мы тотчас отправились в путь.

На прощание Кали крепко обняла меня, вновь прошептав на ухо:

– Будь осторожна, Сэлли. Особенно среди придворных дам. Они все желают тебе зла.

* * *

– Так в чем причина спешки? – спросила я Томара, когда мы оказались в академии. Коридоры были пусты – шли занятия. Служанку я оставила на попечении местной прислуги, так что мы с колдуном дальше шли одни, и нам никто не мешал.

– Его Величество очень плотно составил ваше расписание на ближайшие дни, я не был уверен, что удастся в него вписаться. Поэтому перехватить вас до начала соревнований – сродни чуду. А причина… – мужчина замялся, оглядываясь по сторонам – мимо нас проходила группа старшекурсников. Томар вновь заговорил только когда мы оказались в одном из свободных залов для практики. Это было не то помещение, от которого мне становилось дурно. В нем ничто не сдерживало ариус, так что я могла спокойно показать свой прогресс в управлении белой тьмой.

– Дело в том, что идет активное снижение магии, кэрра Селеста, – заявил он, плотно закрывая за нами двери. – Но, чтобы вы поняли, о чем идет речь, ответьте, что вы вообще знаете о колдовстве? – тут Томар взмахнул руками, и из них вылетели разноцветные дымчатые бабочки.

Я улыбнулась, перехватывая одну из них, прежде чем они растворились в воздухе.

– Магия – это основа мироздания. С ее помощью все вокруг было создано. Магические создания способны преобразовывать энергию, подчиняя собственной воле.

– Кратко, доступно, почти верно, – с учительской лаконичностью согласился колдун, покачав головой. – Не хочу утомлять подробностями, поэтому к вашим словам добавлю только одну основу: источник. А истинная магия, пронизывающая пространство, основа основ, доступна лишь тем, кто заключает Сделки.

– Оу, не знала, – смутилась я, отводя глаза. Ник запретил кому бы то ни было рассказывать, что было во время неудавшейся Сделки. Томар не знает о том, что я ее видела.

– Истинная магия способна видоизменять пространство, время и материю. И мы не знаем, есть ли у нее предел, так как нет ни практик, ни экспериментов, а только отрывки из старых книг. И теории, – он тепло улыбнулся. – Я считаю, что с помощью Книги был сотворен наш мир. Но это лишь… теория. А вот другие источники магии не такие фундаментальные, хотя бывают поистине огромных размеров. Они делятся на три типа: предметники (те, что заряжены магией в силу каких-то специфических обстоятельств, будь то удар молнии или великая волшба, случившаяся рядом с предметом), тело существа (мы все, даже те, кто не обладает даром волшебства, обладаем конечным магическим зарядом) и элементы (вода, огонь, земля и воздух). Первые два способны исчерпать себя, последние – бесконечны, но им присущи приливы и отливы.

Тем временем колдун подвел меня к широченному столу в центре полукруглого пустого помещения, а сам ушел к одной из стенок, стукнул по ней и вытащил несколько небольших кубиков, которые затем установил в центре стола в специальные выемки. После чего последовательно нажал на каждую из поверхностей, и они загорелись разными цветами. При упоминании об элементалях каждый запульсировал то ярче, то тусклее.

– Теперь переходим к сути этих источников. Все магические существа имеют склонность к определенному элементу. Гномы – это огонь. Подводники, что логично – вода. Эльфы – земля и воздух. Оборотни – земля. Остальные виды более вариабельны. Люди, к примеру, способны комбинировать и сразу тянуть энергию из нескольких элементов.

– А драконы?

– Чистый огонь, – он коснулся красного куба, и тот запылал желтым пламенем. На лице Томара мелькнула усталость, и он разом загасил все образцы и опустил руки на стол, упершись кулаками. – Кэрра Селеста, прошу вас – никому не говорите о том, что услышите здесь, – заручившись согласием, он впервые прямо посмотрел мне в глаза. – Последние девятнадцать лет идет мощнейший отлив магической энергии. Источники иссыхают. Рождается меньше магических существ. В этом году у нас случился, впервые за всю историю академии, недобор учеников. И дальше будет хуже.

Я сглотнула, не соображая, к чему клонит колдун. Но одна мысль мелькнула в голове, и я нахмурилась, а он подтвердил:

– Да, я подозреваю, что все началось в день, когда вы родились, и умер старый король. Я думаю, что ариус – это квинтэссенция всех природных источников. И вы непроизвольно тянете в себя эту энергию.

– Зачем мы здесь?

Томар тяжело вздохнул и вновь уставился на кубики:

– Здесь мы испытываем абитуриентов на склонность к виду энергии. Проверяем их способности. Как дракон вы используете энергию огня для превращений, но сами им управлять не можете, как это делают волшебники. Однако ариус способен на нечто подобное. Я хочу проверить, верны ли мои догадки. Вы поможете мне?

– Что будет, если это окажется правдой? – спросила я сухо, также уставившись на кубики перед собой.

– Не знаю. Но это поможет понять, что делать дальше, – колдун отечески улыбнулся. – Кэрра, я ни в коей мере не желаю вам вреда. Я просто хочу во всем разобраться.

Я кивнула и призвала ариус. Впервые с момента возвращения в столицу. И он тотчас откликнулся, да еще как! Белое пламя моментально вырвалось наружу, заполняя все пространство тончайшими дымчатыми линиями. Потребовалось усилие, чтобы собрать их в одно целое, и только вокруг моих рук. Ариус был недоволен моей скромностью, а моя голова почти взрывалась от боли из-за усилий сдержать его.

– С вами все в порядке? – Томар явно был восхищен этой игрой света.

Я закивала в ответ и спросила, что теперь делать.

– Попробуйте ариусом повлиять на элементали. Каким угодно способом.

Я попросила его отойти в сторону, сама же развела руки и потрясла ими, будто сбрасываю с пальцев капли воды. Мне требовалась вся концентрация, на которую я была способна, – ариус очень плохо слушался, вел себя как маленький щенок, дорвавшийся до вкусной косточки. Его было так много, что собрать в один пучок оказалось невозможно. В итоге вместо точечного удара я вбила его сразу во все кубы, и они ярко вспыхнули, моментально уничтожив пол и пробив дыры в потолке огнем, водой, землей и воздухом, будучи окружены белым дымом ариуса.

– Достаточно, кэрра! Селеста, хватит! – донесся до меня голос колдуна, а я никак не могла остановиться.

От кубиков ничего не осталось, только потоки энергии, видимые как цвета радуги, а ариус все изливался и изливался из меня, и вместе с тем усиливалась головная боль. Я упала на колени, сжимаясь в клубок, ослепленная радужной белизной. А после свет померк.

Глава 7

Наваждение роз

Никлос

«Как же невыносимо, обжигающе остро, неистово, безумно и до щекотки нервов страстно хочется ее коснуться. Тронуть подушечками пальцев бьющуюся жилку на шее, провести рукой от яремной ямки вниз до ложбинки между грудей. Почувствовать легкую дрожь, услышать прерывистое дыхание, увидеть трепет опущенных ресниц и как чуть приоткрывается рот, а на щеках расцветает мягкий румянец. Один крошечный поцелуй, просто чтобы почувствовать вкус, узнать, какая она в реальности, а не во сне…»

Вместо этого до отрезвляющей боли королю приходится сжимать пальцы в кулаки и непринужденно беседовать с гостями и подданными. Делать вид, что между ними ничего не было и нет. Лишний раз в ее сторону не смотреть, но при этом постоянно чувствовать присутствие – будто по правую руку зажглось маленькое солнышко. А по левую – огонь и дикая ревность.

Королевская любовница сдерживает себя, ведет фривольную игру слов, плетет кружево придворных разговоров ни о чем, в пределах разумного флиртует с Се´довым, смеется, шутит… и где только научилась такому искусному притворству?