Я стираю свою тень. Книга 4

– Пока не знаю. Было бы здорово, чтобы существовала какая-нибудь служба, мониторящая поверхность спутника, которая увидит следы от лунохода, заканчивающиеся в расщелине. Только это весьма малый шанс на спасение.

– Выбраться отсюда мы не сможем, придётся сидеть и ждать, – заключил я печально. – А тут ни туалета, ни еды.

– Гордей, держи хвост бодрей. – Айрис протянула пятерню, чтобы ухватить меня за повреждённый нос.

Я успел увернуться.

– Не трогай его, только кровь остановилась.

– Прости. Не расклеивайся. Не в первый раз же.

– И не в последний, смею тебя заверить.

– Звучит оптимистично, хотя похоже на намёк, что все проблемы в нашей жизни происходят благодаря мне.

– Вот такого размера проблемы, как сейчас, как правило, да, это твоя заслуга.

– Какая личность, такие и проблемы. У маленьких людей и проблемки маленькие, – Айрис записклявила, чтобы красноречивее изобразить маленького человечка, которым, видимо, являлся я.

– Мне просто для счастья многого не надо.

– Ладно, прости. Ты точно не виноват, в том, что мы сюда свалились, хоть и рулил этой штукой.

– И ты меня прости, не время собачиться. Выберемся, поскандалим как следует, с мордобитием, как во всех нормальных семьях.

– У тебя нет шансов, однорукий бандит, – усмехнулась Айрис с чувством явного превосходства.

– Да я тебя одной левой.

– Правильнее сказать, без меня ты одной левой.

– Зараза. – Айрис умела морально пикироваться и одерживала надо мной верх. – Ой, кажется, мамин ужин переработался и просится наружу, – сделал я испуганные глаза.

– Гордей, нет. У нас слишком маленькое помещение, чтобы справлять нужду.

– Ладно, я пошутил. Давай уже, включай мысль, продемонстрируй нам преимущество генетического отбора.

– А ты не мешай мне думать.

– Хорошо, я буду молчать.

В салоне лунохода повисла почти гробовая тишина. Слышно было только электродвигатель, работающий над нашей головой. Луняне, похоже, ленились менять подшипники. Айрис закрыла глаза и смотрела в одну точку, как йог на медитации.

От нечего делать я решил развлечь себя изучением органов управления луноходом. Было бы здорово, если б на кнопках имелись подписи, а не символы, которые мне ни о чём не говорили. Я нажал парочку подозрительных, на панели загорелись дополнительные лампочки, но ничего заметного не произошло. Иногда раздавался писк, но я был уверен, что внедорожник пытался так предупредить нас о своём необычном положении вверх колёсами. Исследуя кнопки, я ударился о джойстик управления. Машина дёрнулась из-за инерции повернувшихся колёс. Я повертел его ещё несколько раз, и машина начала раскачиваться на покатой крыше.

– Ого, я точно так же из сугроба выбирался.

Мне показалось, что враскачку я смогу задать такую амплитуду, что машина встанет на борт, а дальше мы с Айрис попробуем навалиться на одну сторону и поставить её на колёса. Я вращал колёсами целую минуту, но амплитуда не увеличивалась. Ещё через минуту понял, что этот способ нам не годится.

– Продолжай думать, – посоветовал я Айрис, отвлёкшейся на мои эксперименты.

Неожиданно я увидел на рукоятке джойстика крышку, скрывающую под собой несколько кнопок. Она так незаметно сливалась с корпусом, что не ощущалась пальцами. Я откинул её и внимательно изучил символы на кнопках, подсвечивая телефоном. На одной был нанесён рисунок, изображающий солнечный круг с лучами. Я решил, что это либо раскрытие солнечных батарей, либо подсветка салона. Нажал, не предупредив Айрис. Яркий свет ударил перед лобовым стеклом. Оказывается, здесь были обыкновенные фары, как у обычного земного автомобиля, а мы искали каких-то необыкновенных технологических новшеств.

Свет сам по себе нам уже не был особенно нужен. Он никак не решал проблему перевёрнутого транспорта и не помогал выбраться из расщелины. Однако он открыл одну необычную вещь, выхватив из темноты встроенную в стену огромную дверь с барельефными рисунками, напоминающими те, что мы уже видели внутри лунных помещений, оставшихся от древних исчезнувших цивилизаций.

– Ни себе хрена! – Я уткнулся в стекло вездехода, заворожённый необычным артефактом. – Вот это размерчики.

– Как ты включил свет?

– Тут кнопка на джойстике. Ты её не заметила.

– Может, потому, что кто-то держал его в руке?

– Может. Здесь ещё две.

– Дай гляну. – Айрис вырвала у меня из рук телефон и осветила им рукоять джойстика. Она сразу полезла их нажимать.

– Осторожнее!

Поздно, уже нажала. В недрах вездехода что-то зашумело и зашевелилось.

– Катапультируемся прямо в землю, – выдавил я со страхом.

На экране панели загорелся контур вездехода, перевёрнутый вверх ногами и значение его положения относительно горизонтальной нормали в градусах. Значение было отрицательным. Нам не было видно, что происходило в стороне багажника. Громко зашумел оборотами старого подшипника мотор, корпус дрогнул и начал переворачиваться. Машина встала набок, замерла, а через несколько секунд продолжила движение и мягко приземлилась на колёса.

Я выдохнул, поняв, что во время процесса переворачивания не дышал.

– Что это было? – спросил я у Айрис.

– Манипулятор. Им пользуются для сбора минералов и в качестве домкрата, как в нашем случае.

– Ты поняла это по символу на кнопке?

– Нет, прочитала на экране, когда он включился.

– Молодец, что дальше?

– Не придумала ещё.

Я посмотрел на гигантскую дверь.

– Интересно, у этих людей всё было так просто. Может, они и ручки делали снаружи для открывания двери?

Мне захотелось подъехать чуть ближе. Двинул джойстик, но машина не тронулась с места, зато перед ней махнул своим щупальцем манипулятор.

– При зажатой кнопке джойстик становится органом управления манипулятором, – пояснила мне Айрис.

– Ясно. – Я ещё раз нажал кнопку и подъехал к двери на расстояние пяти метров. – Ведь в таких условиях, при постоянной температуре и отсутствии воздуха, устройства должны сохраняться тысячелетиями. А эти парни умели строить на века. Наверняка эта дверь ещё в рабочем состоянии.

Я снова зажал кнопку управления манипулятором и дотронулся им до выпуклости, которая могла оказаться устройством, запускающим открытие двери. Дверь не шелохнулась. Потрогал манипулятором другие подходящие места, но тоже бесполезно. Тогда мы с Айрис решили изучить барельеф, предположив, что он содержит в себе необходимую информацию.

На двери были изображены гиганты с палочками в руках, похожими на царские державы. Лианы, образующие над головами гигантов ореол из сплетений. Ромбы над всей композицией с расходящимися лучами. Между гигантами были изображены выпуклые столбы, испещрённые символами, а между столбами будто бы дорога, сужающая к горизонту, выложенная плиткой. Дорога оканчивалась тоннелем, над которым «светился» маленький ромб и висел диск летательного аппарата.

– Какие-то шумерские мифы, которые мне ни о чём не говорят. Вряд ли это поможет нам открыть дверь. Всё равно что стоять перед домофоном в нашем доме и пытаться открыть его, без смысла нажимая кнопки, – решил я.

– Разница в том, что эти гиганты не пытались ни от кого закрыться. Здесь нет кода, просто нужно понять, как она работает. Нажатием или наоборот, надо потянуть на себя.

– Или приподнять.

– Вряд ли.

– Тогда сдвинуть вбок, как все те двери, которые были внутри лунных станций. Помнишь?

– Хм, ещё бы не помнить. Пока вы лежали в криосне, мне пришлось побегать по станции. Да, это идея. Сможешь её сдвинуть?

– Попробую.

Я включил манипулятор и, неловко орудуя им, попытался, упёршись в выпуклую задницу гиганта, сдвинуть дверь вправо. Она не поддалась. Попробовал влево. Тоже бесполезно.

– Надави и толкни, – предложила Айрис.

Манипулятор упёрся в дверь. Ему могло не хватить силёнок сдвинуть её. Я переключил управление на шасси вездехода и помог аппарату всеми шестью колёсами. О чудо, дверь поддалась. Огромная плита чуть заметно подалась назад. Я снова переключился на управление манипулятором и попытался сдвинуть её в сторону. К удивлению, она с лёгкостью откликнулась на усилия. Перед нами открылось тёмное нутро чужеземного помещения.

Мы закатились внутрь и покрутились на месте, освещая его фарами лунохода. Помещение напоминало ангар размером с футбольное поле. Пол выглядел ровным и монолитным, покрытым тонким слоем пыли, на которой оставались следы от вездехода. Пыль могла копиться здесь веками и, судя по её нетронутости, мы были первыми, кто её потревожил.

Мы проехали по периметру помещения в поисках другого выхода, ведущего, как нам хотелось надеяться, внутрь подземного или подлунного города. Основатели его просто обожали расписывать стены, из-за чего нам, землянам, привыкшим к простоте, легко было не заметить дверь. Мы с Айрис и не спешили. Нас одинаково взбудоражил артефакт древней цивилизации, отчего хотелось поколесить по нему, как по какому-нибудь Лувру или Эрмитажу, внимательно присматриваясь к отдельным необычным экспозициям.

Вот каменные гиганты жарили или просто держали над огнём шар. Возможно, они играли в футбол или волейбол горячим мячом, добавляя игре большей пикантности. Мы замерли у экспозиции, на которой любимый ромб древних, вращаясь по спирали, распадался на два одинаковых треугольника. Они стояли рядом, а между ними светило солнце.

– Похоже на пирамиды, – заметил я.

– По возрасту сходится. Эта цивилизация исчезла пять тысяч лет назад, будто разом перешла в другое пространство.

– Могли бы записку оставить, чтобы мы не гадали, какие из сохранившихся объектов их рук дело.

– Нужны мы им. У них теперь другие заботы, на новом уровне. Наши так называемые высшие расы на их фоне – микробы на начальном пути эволюции.

– Интересно, а маяки не их рук дело? – Сравнение с микробами навело меня на эту мысль.

– Нет. Те, кто их строил, имеют совершенно нечеловеческий вид. Я же тебе говорила, что они похожи на гигантские картошки, по которым ползают симбиоты, управляемые мыслью метаклианцев. Это довольно редкий тип разумной жизни, потому он и к нам относится с непониманием.

– Я просто подумал, что если и те и другие живут в другом пространстве, то не могли бы мы выйти на этих древних, чтобы они вразумили твоих метаклианцев демонтировать маяк?

– Ты хочешь простую проблему сделать невыполнимо сложной? – усмехнулась Айрис.

– Если эта проблема, в которой мы оказались, является простой, то нет.

– Смотри, вон там, – Айрис указала на оплетённый виноградной лозой свод, – арка, похожая на дверь. Надо проверить.

– Раз надо, значит надо.

Я уже прилично освоился с управлением лунохода, изящно подкатил и упёрся манипулятором в дверь. Айрис оказалась права, это была она. Дверь мягко подалась вглубь и так же легко, будто и не было пяти тысяч лет простоя, отъехала в сторону. Проход был достаточно широким, чтобы заехать в него. Как только мы оказались внутри коридора, за нами закрылась дверь и включился свет. Освещение было похоже на ионизацию воздуха, источников света мы не увидели. И самое удивительное, раздался шум, похожий на шипение воздуха. По стенам потёк конденсирующийся туман, собирающийся на полу полуметровым слоем.

Айрис полезла в панель управления луноходом и вывела на экран цифры, показывающие плотность воздуха, состав и его температуру. Это была почти земная смесь, с повышенным до двадцати пяти процентов содержанием кислорода. Температура была около минус тридцати градусов, но быстро росла. Плотность воздуха тоже была ниже земной, но её значение увеличивалось.

– Поздравляю, Гордей, по крайней мере, мы здесь не умрём от гипоксии. – Айрис хлопнула меня по плечу.

– Спасибо, всегда мечтал умереть от голода внутри египетской пирамиды.

– Не о смерти надо думать, а радоваться, что продлил жизнь. Думаешь, древние питались святым духом?

– Не думаю, что у какой-нибудь еды есть срок годности в пять тысяч лет. Если только она сама не занимается поиском пропитания.

– Типа долбодятлов?

– Вдруг у этих гигантов и куры были как вымершие моа? Склюют нас, как червячков.

– На Луне они могли сохраниться только в виде тушек, приготовленных к употреблению. И вообще, прости меня и давай наслаждаться ситуацией. – Айрис посмотрела на меня своим пронзительно-миролюбивым взглядом, который было кощунственно проигнорировать.

– Ладно. – Я внутренне освободился от раздражения на супругу. – Давай наслаждаться.

Стены коридора были в меньшей степени испещрены барельефами, чем огромный ангар. Поэтому мы запросто смогли различить на них выделяющиеся тёмным контуром двери. Температура забортного воздуха поднялась выше ноля. Давление почти сравнялось с тем, которое было внутри лунохода. Однако мы не решились выбраться наружу и начать исследовать артефакт пешком. Боялись, что за закрытыми дверями царит консервирующий вакуум и холод.

Двери в коридоре открывались иначе, чем те, что были встречены нами раньше. Рядом с каждой имелась большая кнопка, активирующая механизм открытия. Рядом с ней была нанесена барельефная клинопись, расположенная вертикально. Возможно, инструкция или какой-то заговор на долгую работу. Манипулятор упёрся в кнопку. Дверь сама утопилась и отъехала в сторону. Внутри открывшегося помещения медленно разгорелся ионизированный свет.

Вездеход не вмещался в проём. Надо было решить, стоит ли риск нашего любопытства или нет.

– Набери воздуха и не дыши, а я буду дышать, – произнесла деловым тоном Айрис. – Открывай кабину и смотри, если я потеряю сознание, закрывай.

– Может, лучше я буду дышать?

– Какая разница, мы что, неравноценны?

– Я джентльмен.

– Поэтому ты и должен уступить даме, – нашлась Айрис.

– Ладно, только не дыши глубоко, вдруг тут яд или ещё какие-нибудь примеси. Неясно, чем дышали эти гиганты, что выросли до таких размеров.

– Готов?

Я набрал воздуха, раздув щёки и покивал головой.

– Открывай.

Кабина подалась моим усилиям. Слегка шикнул в щели воздух, уравновесив давление с внешним. Я смотрел на Айрис. Она дышала ровно, не вызывая подозрений.

– Дыши, – произнесла она. – Воздух затхлый, но вполне подходящий.

Я сделал вдох. Действительно, пахло древностью. Не могу иначе описать этот запах, но учуяв его, сразу становилось ясно, что попал внутрь древнего помещения. В коридоре было прохладнее, чем внутри лунохода, но комбинезон прекрасно защищал тело от холода. Мёрзли только уши.

Айрис выбралась наружу и чуть не упала.

– Осторожно, пол скользкий. Ещё не нагрелся.

Действительно, полы блестели, как свеженадраенный каток. Я ступил на него и понял, что на коньках было бы проще.

– Погоди. – Я снова вернулся в салон и вынул из него газовый резак, похожий на огнетушитель. Я понял, что это за вещь, когда прочитал на нём надпись, сделанную на космолингве.

– Зачем он тебе? – не поняла моей задумки Айрис.

– Зацени.

Я включил и поджёг пламя пьезорозжигом. Кислород и пропан смешались в горелке и выдали струю синего пламени. Я направил её перед собой, расплавив лёд и мгновенно высушив покрытие пола. Наступил на сухое место и отбил несколько чечеточных движений.

– Гигант мысли, – оценила мою находчивость супруга.

– По льду аки посуху. Иди за мной, я приведу тебя в комнату обетованную.

Айрис рассмеялась. Она была сильной женщиной, но обожала, когда я показывал себя умнее, сильнее и находчивее её. Так ей было спокойнее жить.

Глава 5

По тому, как я совершенно не понимал предназначения обстановки комнаты, в которой мы оказались, можно было судить об уровне технологического различия, обусловленного, скорее всего, и отличающимся мировосприятием между нами и прошлой цивилизацией. Они точно ничего не знали о капитализме и ограниченном времени использования вещей. Вещи, составляющие интерьер комнаты и выполняющие какие-то функции, ставили меня и Айрис в тупик своим предназначением.

Гиганты обожали делать на века, будто не собирались ничего модернизировать. Каменные и композитные предметы обстановки казались на первый взгляд грубоватыми, излишне утилитарными, но при тщательном осмотре удивляли точностью, филигранностью обработки и гармонией формы.

– На хамам похоже, – заметил я, увидев несколько гладких прямоугольных плит, поставленных на каменные поставки со спиральной выточкой.

На ощупь плиты уже не казались обжигающе-ледяными. Я обнаглел, залез на одну из них и лёг на спину. Несмотря на жёсткую постель, я не почувствовал больших неудобств. Напротив, мне стало как-то уютно, будто я выпил рюмку водки после того, как сильно промёрз. По телу массирующей волной растеклось убаюкивающее тепло. Я хотел предложить Айрис прилечь рядом, но тут мой взгляд наткнулся на светлый прямоугольник прямо надо мной. Он был похож на старый кинескопный телевизор, который плохо принимал сигнал. Сквозь муть проступало движение, похожее на колыхание крон деревьев на ветру.

– Айрис, – произнёс я и не узнал своего голоса. Он был как у пьяного. – Ты это видишь?

Она испуганно уставилась на меня, подбежала и бесцеремонно сдёрнула с каменной постели. Видение сразу пропало, как и ощущение благостного тепла.

– Зачем ты меня стащила? – завопил я, чувствуя себя так же, как алкоголик, у которого выдернули из рук бутылку.

– Ты стал прозрачным! – выкрикнула мне в лицо Айрис. – Я твой мозг увидела сквозь лицо.

– Он большой? – поинтересовался я.

– Не особо. На подпорках держится, чтобы не биться о стенки черепа.

– Я так и знал, что у меня маленький мозг. – Мне захотелось всплакнуть по этому поводу.

Айрис дала мне отрезвляющую пощёчину.

– Блин! Больно же! – ухватился я за горящую щёку. – Зачем ты меня ударила?

– А чего ты впал в нирвану? – Она изобразила моё блаженно-глупое лицо. – Никакой это не хамам.

– А на что это похоже?

– Не знаю и проверять не хочу.

– Ты сказала, что я стал прозрачным?

– Да. У тебя сквозь ладони просвечивали вены и кости, а сквозь голову даже мозг. Ты выглядел как на рентгене.

– Мне было так хорошо, словно я под действием наркоза.

– Я думаю, это операционная комната, а это хирургический стол. Просвечивающийся пациент намного удобнее для хирурга, чем непрозрачный. Да ещё и эйфория, похожая на наркоз.

– Осторожнее надо с оборудованием древних, – заключил я, испугавшись последствий своего неосмотрительного поступка. – Жаль, кота из деревни не взяли. Можно было бы досмотреть процесс до конца.

– Живодёр. Пошли отсюда. – Айрис направилась к выходу по нашим следам.

Я схватил резак и направился за ней следом. Мы снова оказались в коридоре. Прошли к другой двери и открыли её уже при помощи рук. При этом пришлось немного попрыгать до «выключателя», совсем как в детстве. Дверь утопилась в стену, затем уехала в сторону, открыв нам новое помещение с иным, но таким же непонятным простому смертному, интерьером. Мы вошли внутрь.

Воздух теплел и нам уже не нужен был резак. Пол стал влажным и не скользким. В воздухе пахло холодным деревенским предбанником, меловой побелкой и сыростью. Вдоль стен громоздились металлические конструкции из желтоватого металла, покрытого тонким слоем пыли, которая сейчас стекала вместе с влагой, образуя промытые, словно слезами по грязным щекам, чистые дорожки.

– Это мне напоминает мануфактуру, – заметил я. – Старинные станки непонятного предназначения. Тут точно руками ничего трогать не надо, оторвёт, обратно не приштопаешь.

– Я же изучала эти артефакты в школе, но тогда они мне казались такой скучной темой. Кажется, наши учёные предположили, что эти приборы излучали гармонические колебания, необходимые для настройки разума людей на единое информационное поле.

– Ваши учёные тоже особым воображением не отличаются. Вечно считают, что всё происходящее раньше обязательно должно быть примитивным и каким-то образом участвовать в ритуалах. Я бы назвал эти штуки генераторами мгновенного перехода.

– С чего ты взял? – удивилась Айрис.

– Тут так нарисовано. – Я показал ей на картинку, изображающую человека, от которого шла спиральная стрелка в пустое место в виде большой буквы «О», потом опять стрелка, закручивающаяся в другом направлении и упирающаяся в такого же человека. – Смотри, вот и обруч, похожий на «О». Они транспортировали себя через этот обруч, только неясно куда. Возможно, туда, где они сейчас находятся. Где-нибудь за стеной из других физических констант или особенного мировосприятия, или того и другого одновременно.

– Выдумщик, – засмеялась Айрис. – А если этот обруч был придуман для похудения? Думаешь, древние не любили перекусить на ночь?

– Если они смогли покинуть этот мир, не сокрушаясь о том, что оставили в нём, значит и в еде они были умеренны. Я представляю их себе святыми, которых заботило только состояние чистоты духовной составляющей.

– Как-то наивно, не находишь?

– А вот подумай, что сделали бы земляне, я имею в виду тех, кто сейчас проживает на материнской планете, с расой, становящейся разумной? Например, обезьяны вдруг начали бы строить дома и организовывать деревни.

– Не представляю. Я, наверное, до сих пор не изучила вас досконально.

– Да уничтожили бы их всех втихаря и засекретили, решив, что народ об этом не должен знать, иначе порядку конец.

– Жестоко.

– Но это так. А древние ушли, чтобы не мешать нам развиваться. Это очень благородно и характеризует их как мудрых и понимающих законы мироздания людей.

Я подошёл к кольцу, но не решился до него дотронуться. Заглянул в него с одной и с другой стороны. Ничего похожего на портал. Пыльный металл с клинописной гравировкой и рисунками, похожими на стадии развития клетки, только ромбической формы. Айрис вынула из кармана комбинезона ключ и бросила его сквозь кольцо. Он пролетел без всяких препятствий и исчезновений. Упал на пол и загремел.

– Не работает твой портал.

– Они не хотели, чтобы за ними пришли те, кто не достоин, вот и обесточили.

Айрис подошла к кольцу и провела по нему краем ногтя. На металле остался след.

– Мягкий, похож на золото или сплав.

– Возможно, эти надписи делают его таким. – Я вспомнил лекцию инженера, катавшего нас по поверхности Луны во время экскурсии.

– Снять и забрать его на Землю в качестве сувенира и тренировки талии.

– Если это золото, он будет на Земле весить столько, что даже Апанасий надорвётся его вертеть и пальцы себе расплющит.

Айрис примерилась, будто собиралась сама пролезть внутри него.

– Может не надо? – Я испугался, что механизм телепортации активируется, как только почувствует живого человека.

– А что, если мы с его помощью сможем выбраться отсюда?

– А если это мясорубка древних? Они себе делали на ней фарш для пельменей. Смотри на эти спиральки, похоже на вращающийся шнек.

– Ерунда. Давай рискнём, нам с тобой терять особо нечего. Мы с тобой пропали, и никто не кинется нас искать.

– А если нас занесёт куда-нибудь в другую вселенную и распылит на атомы из-за несоответствия её законам?

– Ты любишь предполагать всякие негативные сценарии. Я на девяносто девять процентов уверена, что эта штука не работает, но ради одного процента стоит в этом убедиться и продолжить наши исследования. Ею пользовались до нас и вряд ли помышляли о том, чтобы сделать её смертельной.

Я задумался. В чём-то она была права. Мы застряли внутри лунной расщелины, в которую пять тысяч лет никому не хотелось заглянуть. С чего бы им заглядывать сейчас? Я был уверен, что выхода на поверхность к человеческому жилью мы всё равно не найдём. Иначе этот комплекс уже давно бы нашли и освоили.

– Вместе. Держась за руки, – так звучало моё согласие.

– Идёт. – Айрис дистанционно чмокнула меня.

Я положил газовый резак на стол, чтобы он не мешал нашему эксперименту. Взял Айрис за руку, и мы вместе подошли к кольцу по дорожке, которая была нанесена на полу. Одновременно подняли левую ногу и шагнули сквозь кольцо. Я специально не закрывал глаза, чтобы увидеть, если что-то начнётся. Ничего не началось. Мы перешагнули кольцо, и вышли с обратной стороны.

– Не работает или мы не разобрались, что это за устройство, – вздохнула Айрис. – Пошли дальше проверять, может, найдём их столовую. Я голодная, как наш Никас после хорошего сна. – Она вздохнула ещё раз, только глубже и печальнее.

Я направился к столу за резаком и замер. Его там не было. Мне стало не по себе.

– Айрис, резак пропал, – указал я на стол трясущимся пальцем правой руки.

Она посмотрела на меня, как на полоумного. Слишком долго соображала, пока на лице не отразился испуг.

– Ты точно клал его сюда? – переспросила она, хотя с нашими улучшениями проверить мои слова была парой пустяков.

– Клал именно сюда, минуту назад. – Я огляделся. – Айрис, на полу нет наших следов.

Когда мы входили сюда, то на мокром грязном полу оставались следы от нашей обуви.