Махинации самозванца

Выпил и самого передёрнуло. Не пошло вино под тухлый тост. Но и вы меня поймите. В новых условиях жизни не стоит отметать с ходу старые проверенные методы. Старый барон был слишком гордым и уверенным в своих людях, за что и поплатился. Я же не хочу его участи. Поэтому приходится подстраиваться под ситуацию, как бы самому ни было при этом противно от методов. Что тут сказать, не нами начато, не нами и закончится. Институт стукачества в армии был всегда. Как бы сержанты ни пыжились, что они не стукачи, но один фиг стучали только влёт, когда им это было выгодно.

В общем, так за неспешными разговорами мы прикончили бутылку на двоих. Между делом я пробил Хелрика на умение читать. Естественно, сам читать на местном я не умею. Впрочем, это не означает, что я не знаю некоторых фраз, записанных на местном.

* * *

С Коимом я поговорил только утром. Весь вечер я убил на институт доноса в лице Хелрика. Не спорю, он тварь ещё та, но пока полезен. Другое дело, что за ним пригляд нужен. Такая тварь любого за выгоду продаст. Поэтому нет к нему доверия. Хотя это не означает, что к его словам не надо прислушиваться…

От сторонних шептунов я узнал, что Хелрик под хмельком ударил свою племянницу и вякнул что-то вроде: «Не знаешь, как вести себя с мужчинами!»

А вы как думали?! Думали, что он один у меня такой, на ставке стукача? Я не мой самозваный батя. Верные выводы делать умею.

Так это или нет, что лысеющий дал пощёчину племяннице, уже не важно. Вроде всё сходится с его типажом характера. Под меня свою креатуру пытался подложить подлец. Впрочем, не о том речь…

– Коим. Надо поговорить. – сказал я, как только в кабинете служанка разожгла камин. Весна, но всё равно прохладно в каменных стенах.

– Кор-э́ Ваден, я понял, в чём мы просчитались с налогами… – начал было управляющий.

– Подожди, Коим, не о налогах речь, – перебил я его. – Помнишь, как я в первый раз приехал в долину через ущелье Малого Пути? Ты тогда много болтал. Говорил, что в долине одиннадцать деревень… Я понимаю, что ты тогда не знал, что отец не платил всех налогов… Я о другом. Что он тебе сказал, когда приказал сопровождать нас с Антеро?!

– Ваша милость… – впервые назвал меня по титулу Коим. До этого было только обращение по имени, если мы одни, а на людях обращение кор-э́[7].

– Коим, что тебе приказал старый барон?! – не дал я увиливать управляющему. – Жду ответа!

Повисла напряжённая пауза. Коим не сразу нашёлся, что ответить.

– Он мне сказал ничего не скрывать и отвечать на все вопросы… Следить за вашей реакцией на слова. Сказать ему, если вы попытаетесь меня купить… Нет, не так. Согласиться на подкуп и потом ему сказать…

– Понятно, – подытожил я. – Можешь идти. Позже расскажешь, что понял по налогам. Иди…

Для тех, до кого не дошло, поясню. Не поверил мне тогда мой самозваный батя. Агир Мондегу считал меня двойным, а может, и тройным агентом. Он же меня тогда проверял через Коима на общение с королём или точнее с налоговой короля. Если бы я тогда зацепился словами за количество деревень в долине, то сейчас уже не дышал бы.

Не так прост был мой батя. Ушлый был волк. Но и на старуху бывает проруха. В целом он был неплохим человеком, если учитывать то, как жили его прямые данники. Однако контрабанда и утаивание налогов резко укорачивают жизнь любому, кто может сказать лишнего.

На какое-то время я погрузился в мысли от подтверждения своих ощущений того времени, что моя жизнь на нитке висела. Пронесло, нечего сказать. Таким вот загруженным меня и застал Адрус. Точнее Адрус это для друзей, а так кор-сэ́ Адрус Латьяун, второй сын столичного графа.

– Ваден. Ты меня сторонишься?! То ездишь куда-то, пропадаешь на неделю. Сейчас ты третий день в замке и всё ещё трезвый?! – пришло это тело под хмельком. Он, походу, ещё и не ложился. – Скучно тут у тебя…

– Ты хоть не нагнетай! Занят я. Знал бы ты, как у меня голова болит от всех этих бумаг, – огрызнулся я. – В общем так. По коням, и поедем охотиться…

– А у тебя есть на кого? Кто из баб будет нас сопровождать?

– А я знаю?! А насчёт сопровождения… То тебе… Не всё ли равно, кого по ночам пороть? Мне уже рассказали про скрипы кровати каждую ночь из твоей комнаты. Не надоело?! Давай собирайся и поедем. Достало меня… всё тут…

* * *

Охота была так себе. А вы чего другого ожидали от долины размером полтора дня на день пути. Хищники давно все выбиты, даже кабанов нет. Есть олени, зайцы, семейство лосей, птица разная, и, наверное, всё на этом. Лесничие говорят, что у гор ещё есть старая рысь, но потомства у неё нет.

Поехали небольшим числом. Я, Адрус, Гумус – мой оруженосец, Хелми – парень, что первым присоединился ко мне при восстании рыцарей, Лорин. Плюс ещё два человека сопровождения из дружины и трое проводников. Впрочем, стоит упомянуть и пяток крестьян – загонщиков дичи впереди нас, что будут стоять отдельным лагерем.

Вот ещё что, по поводу лесничих. Одним из трёх наших проводников был Ниаю, мелкий парень с луком. Ну тот, что сопровождал нас с Антеро, когда мы ехали в столицу и нарвались на орков. Уцелел засранец во время штурмов стены. Молодец, хоть одна знакомая и приятная мне рожа, ну по первому посещению долины.

Уже позже на привале, когда горел костёр и мы, не чинясь регалиями, пили пиво и вино с загонщиками, он мне рассказал. Его не было на стене. Он был за стеной. Вёл разведку и потому в общем замесе не участвовал. Что тут сказать. Выпили, помянули Антеро и Элба.

Под утро к нашему лагерю приехали Озвур кор-э́ Бобровый Ручей и Марвук кор-э́ Стена. Я им из замка приказал отправить гонцов с приглашением на охоту. Всё же два рыцаря, на которых я могу безоговорочно положиться. Игнорировать их, себе же вредить. Что тут говорить, опять пить за спокойствие павших. Не лезет поутру, но блин, традиция поминания павших. Хрен откажешься, хоть и не лезет.

Так что неудивительно, что охота не задалась. Мы с Адрусом просрали выгнанного на нас оленя. Скакали ему вслед и матерились. Гумус мазал из арбалета по тушке загнанного оленя. Всё никак не мог попасть. Я буду не я, если не найду тебе хорошего учителя по стрельбе и вообще по бою на оружии. Ты уж меня прости, но сейчас твоим обучением я заниматься не могу У самого иногда времени на сон не хватает.

Вечером я дал маху с точки зрения средневековых традиций и менталитета. Я учудил и сам стал разводить костёр. Послал загонщиков далеко на местном мате. Сам рубил дерево. Сам высекал огонь. Сам резал мясо. Не принято тут такое. Варины ручки не пачкают, но я, блин, такой неправильный наследник барона.

Сам понимаю, что не надо выделяться из традиций, но вы меня тоже поймите. Достало меня всё. Я свободы хочу, но где она свобода? Пока я странствовал с Антеро, был более свободен, чем сейчас. Да, спору нет, иногда нам нечего было есть, и я боялся за свою жизнь. Что поменялось?! А ничего не поменялось. Я так же боюсь за свою жизнь, с той разницей, что раньше не боялся быть отравленным…

Да и по поводу мяса. Оленя мы так и не догнали, хотя могли бы. Хищников в долине нет, и эти твари размножаются без естественного стопора на количество, но тогда я пожалел беглеца. Довольствовались глухарём на току. Снег в лесу почти сошёл, и они токуют. Для незнающих поясню, когда глухарь токует – он ничего не слышит.

Птицу щипал Гумус. Я за костром. Адрус пил – скотина такая. Остальные встали двумя лагерями. Рыцари отдельно в трофейном шатре. Загонщики и дружинники вместе под сиянием звёзд над головой…

Уже позже, когда птица была почти прожарена, я послал Гумуса за рыцарями, так сказать, добро пожаловать к нашему костру.

– Кор-э́. Кор-сэ́. За воинское братство, – поднял тост Марвук кор-э́ Стена.

Вот упёртый, не признает во мне своего барона до официальной церемонии наследия. С другой стороны, он верен своим клятвам. У этого военного вместо мозга кость, шарит только в войне, а не в интригах, но именно такие мне в первую очередь и нужны. Гордец. По-своему честен и имеет честь. Имеет честь в первом смысле, а не в остальных четырёх смыслах.

– За меткий глаз вашей милости, – это уже Озвур кор-э́ Бобровый Ручей.

Это не прогиб под новую власть, он просто такой. В чём-то наивный старик, помешанный на рыцарской чести. Военачальник, по словам мёртвого Элбы – так себе, но верный присяге.

– Опять пить… – пробурчал Адрус, скотина такая. Он уже успел нажраться, и как я подозреваю, это он в кустах шебуршал с рвотными позывами.

– А ты заткнись! Не дорос ещё. Пей, сынок, и не встревай. – это я Гумусу, что восторженно смотрел на наше сообщество и уже собрал воздух в грудь, чтобы ляпнуть что-либо от себя. – Пьём, воины!

Если кто думает, что я не налью своему оруженосцу, то вы хуже фашистов. Как убивать, прикрывая мою спину – он мужчина, а как пить вместе, вы ему отказываете, типа он подросток. К чёрту двойные стандарты. Просто он маленький мужчина. Ему же полбутылки хватает, чтобы окосеть. Вот я и слежу за ним, по мере своих сил, чтобы он не нажрался. Как бы я ни поносил на людях своего оруженосца, но он мой человек. Он не раз спасал мне жизнь. Я буду последней сукой, если что. Вот и отношусь к нему, до определённой грани, как к равному.

Глава 3

О ходоках к вождю пролетариата

Касательно охоты я, наверное, должен что-то красиво соврать. Что было прикольно или офигенно приятно. Так вот, забудьте про враньё. Охота как охота. Посидели у костра узким кругом. Немного выпили, сами жарили себе мясо. Хотя в последнем, насчёт узкого круга, я немного соврал. Потом, когда мы были слегка навеселе, к нам присоединились Ниаю и Хелми, да и пара-тройка нормальных дружинников.

Как бы, не сочтите меня потрясателем устоев, но охота сближает. Всегда так было, что верхи не считали зазорным пить с простыми охотниками. К чёрту лишние слова, скажу суть. С охоты мы возвращались уставшие, но довольные.

Если тебя догнала лихоимка и скорбь, уйди в одну харю в леса. Не хватайся за нож. Кому это надо?! Чувствуешь срыв психики. Уйди в лес, на рыбалку, по грибы, на охоту, да просто на ночёвку. Не надо, парень. Тебе ещё жить. Услышь меня. Пусть даже если тебя никто в этом не поймёт. Просто прислушайся… Это я именно тебе говорю. Думаешь, я просто так это пишу. Услышь меня, мой маленький брат…

* * *

Замок навесил на меня вериги[8]. Сжимай попку, браток, сейчас пойдут «входящие смс-ки». К замку я подъехал уже трезвым и даже без похмельного синдрома. Отдохнул немного, ну и хватит. Не маленький – цени то, что дано. Не ной, что не всё так, как в твоих розовых мечтах. Коим и Хелрик встречали меня у ворот замка.

– Ваша милость, ваша милость! – запричитал Хелрик. – Вас со вчерашнего просители ожидают…

– Всё потом! – прервал я его. – Распорядись, чтобы подали на стол. Есть хочу.

– Ваша милость… – начал повторно Хелрик.

– Заткнись и запоминай, а лучше запиши! – озадачил я его, не слезая с Колбаски, моего жеребца, которого я временами мечтаю отправить на скотобойню.

– Пиши! – пробурчал я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Меня! Ни для кого! Нет! Я ещё на охоте и пока с неё не вернулся. Тем, до кого не дошло, перечитать написанное. Я всё сказал! Исполнять!

К чёрту всё. Бить так бить. Щадить так щадить. «Взялся за нож – бей!»[9] Просто после охоты до меня наконец дошло, что грех не воспользоваться моим статусом, если так вышло. Если бы меня спросили о шансах в долгосрочной перспективе удержать баронство против сил графа, то я бы сам посмеялся над вопрошавшим.

Эти шансы невелики, несмотря на кратковременную победу под стеной. В одиночку баронству не устоять, а значит, и мне жить осталось не так уж и много. А раз так, то хоть поживу напоследок.

Что-то, наверное, во мне перевернула охота. Антеро, ты жив, пока живу я. Вам, может, это смешно. Но кто ты такой смешливый? Ты когда-нибудь хоронил своих побратимов, сжимал яйца в кулак и обещал сам себе – не сдохнуть так по-глупому?

Я зарёкся не рассказывать о первой. Да я и не буду рассказывать о ней. Мне достаточно того, как на меня смотрели менты, называя отморозком только за то, что я защищал Родину. От нас отреклась Родина, но мы не отреклись от Родины.

А чем мы были виноваты?! В том, что пьянь Ельцин и его шобла не дали добить отползающих из Грозного раненых «чехов» без боеприпасов. А может, мы виноваты, что Ельцин запретил артиллерию, авиацию во время первой? А может, мы виноваты, что десять тысяч необстрелянных восемнадцатилетних мальчиков «рубились» с таким же количеством обученных взрослых мужиков. В чём мы были виноваты?!

Сержантики от ППС мне сказали чётче, чем офицеры. Да, я был бухой. Да, я не ангел. Да, нарушил. Но простые сержанты мне тогда были ближе, чем «пиджаки». Отморозков надо держать на границе, а ты, браток, перебрал. Ты живой! И в этом твоя вина! Ты, сука, виноват в том, что выжил!

Вам, может, это и смешно, а вот мне ни хрена не смешно…

* * *

Обед принесли на меня одного в мой кабинет, ну тот самый, где когда-то барон Агир решал мою судьбу. Я последнее время тут чаще всего роюсь в бумагах. Да и вообще, в основном в его кабинете обитаю. Тут всё по-старому. Небольшая комнатка с камином, два окна, стол, несколько стульчаков.

Во время еды мне вспомнилась кошмарная вещь. Я так спешил утолить голод, что по-глупому подставился. Старого барона смогли же отравить, а у него в отличие от меня было почти всё схвачено. Во я тупанул…

– Гумус, – крикнул я.

– Звали кор?.. Кор-э́… – поправился оруженосец, он всё никак не может привыкнуть, что теперь я кор-э́.

– Ел? Только честно. Я про мою еду, что мне принесли?

– Кор… кор-э́ Ваден… я… – замялся он. Ну, понятно, человек может как угодно высоко взлететь, но старое из него не вытравишь. Вор, он и есть вор.

– Гумус. Я помню, что мы с тобой через многое прошли. Я помню, как мы ели сворованные тобой продукты. Я ничего не забыл, – не стал ругать я мелкого. – Пойми, мой приказ – то не моя прихоть, что я отдельно ем от всех. Если старого барона отравили, то и меня могут. Так ел или нет?

Он ничего не ответил, а только помотал головой из стороны в сторону, что у местных знак согласия, в отличие от кивков.

– Ладно. Замяли. Понятно всё с тобой. Будем надеяться, что еда не отравлена. Что хоть стянул-то?

– Мясо взял и немного вина…

– Давай-ка вот что. Зови этого гнилого. Как его там… а… Хелрик. Пусть присоединится к моему обеду. Да и распорядись, чтобы принесли еду и для него. Пора вводить новые правила для этого замка.

Хелрик поначалу был рад, что его позвали обедать с будущим бароном. Я кивнул ему на свободный стульчак и накрытый стол. Мол, присоединяйся к обеду. Как же, такая привилегия, которую ещё не всякий заслужит – есть простолюдину за одним столом с будущим бароном.

Впрочем, довольная лыба быстро с него слезла, когда я, глотая очередной кусок мяса, невинно спросил, помнит ли, о чём мы договаривались. Пробовал ли он мою еду, прежде чем я сел есть?

Вот тут-то его пробрало. По осунувшемуся его лицу я понял, что он забыл о том разговоре. Соврать мне он не осмелился. Ещё бы. Если соврёт, то ему конец, а мне это проверить не составляет труда. Тут замок – трудно что-то скрыть, можно тупо спросить у служанок, и фиг он «отмажется от своего вранья.

– Да не волнуйся ты так. Я всё понимаю. Все мы люди. Все мы что-либо да забываем, – смотря в карие глаза подхалима, я его успокаивал. – Если меня сегодня отравят, то просто вместе умрём и всего делов… Ладно, не переживай. Пойми. То, что ты проверяешь мои блюда – это временно… потом найду кого-нибудь тебе на замену, – подсластил я незавидную участь Хелрика.

Хелрику совсем не обязательно знать о том, что у меня есть амулет от гоблинов против отравы. Коготь на шнурке, висящий на шее. Что-то подобное было и у старого барона, неказистое кольцо на руке и серый, несуразный камешек на столе. Это мне потом уже сказали. Другое дело, что Агира эти артефакты от яда не уберегли. Амулеты только подали весть, что старый барон отравлен. Вот так, магия магией, но и она не всесильна. Артефакты надо перепроверять старыми методами.

– Хелрик. Ты там… что-то на воротах говорил о просителях, – отпивая вина, спросил я. Надо же чем-то перебить гнетущую атмосферу, исходящую от подхалима. – Кто? Зачем? Что нужно?

– Ваша милость… К вам от рыцарей… от семей мятежников просятся… – поправился Хелрик. – Ждут вашего суда… Ещё к вам простолюдины… Ваши холопы и холопы из других деревень… Я их отослал…

– Не понял?! Что ты сделал?! Отослал?! Сюда их обратно. Сначала мои люди и только потом все остальные! – поставил я приоритеты. Блин, дашь такому покомандовать, то без верных людей останешься. – Что хотели мои люди?

– Они не сказали… Ваша милость, а как же ваша знать… – начал что-то тараторить Хелрик.

– Запомни раз и навсегда! На своей земле… Я решаю, кого мне принимать, а кто ещё подождёт. Возвращай просителей, и больше меня так не подводи!

Разочаровал ты меня, карьерист. Тебе невдомёк, что я живой не потому, что меня поддержала знать долины. Эти бы сдали долину. Моя власть тут на традициях и на простых людях – это их убивали бы и грабили.

– Гумус. – заорал я мелкому за дверью. – Давай, беги к Коиму. Пусть кого-то пошлёт за просителями из деревень. Их накормить, если голодны. Потом ко мне. Давай, метнись стрелой!

Хелрик при моих словах смотрел на меня глазами побитой собаки. Не удивлюсь, если он впредь начнёт учитывать моих тараканов в голове, а не тупо следовать некоторым традициям.

– Хелрик, освободи кабинет. Надеюсь, ты понимаешь, что сначала мою еду пробуешь ты, а только потом я?! Знай, я это всегда могу проверить, – сказал я, а сам думал, не он ли руку приложил к отравлению старого барона. В версию, что простая служанка траванула барона, я, конечно, верю, но кто-то же должен был передать ей яд…

Делегацию от деревенских я принял в тронном зале. Такой небольшой зал в форме трапеции. Место с троном – узкая часть трапеции, где-то около восьми метров. Широкая часть трапеции у входа со стороны просящих, где-то около двенадцати метров.

Если кто-то заметил, что я только наследник барона и у меня не может быть тронного зала, то вы молодцы. Однако ваши упрёки не в тему. Это на Земле бароны по сути ни на что не имеют права претендовать, а тут не Земля. История государств Алгар и Скаген развивалась после мятежей баронов, что потом стали королями. Поэтому бароны тут могут претендовать на корону, но шансы у них мизерные. Да и то, только в том случае, если они удержат свой анклав от завистников, когда начнут заявлять, что они независимы и самостоятельны.

Так вот, сижу я в тронном зале. Тереблю серебряный обруч – штуку, что баронам заменяет корону. Думаю, надевать обруч или не надевать. С одной стороны, вроде как наследник, с другой – мой статус не признан сюзереном, в моем случае королём. Подумал, помялся и надел обруч. Охота поменяла меня, немного. Пусть лучше недолго побуду свободным от условностей бароном, чем трясущимся от каждой тени самозванцем. Поймите меня правильно, смерть – неотъемлемая часть жизни, а я устал бояться.

Как оказалось, просители от деревенских не успели уехать далеко. Хелрик их послал куда подальше, но ведь есть ещё и Коим, а он у местных выше котируется. Старейшины не стали ругаться с подхалимом, решившим, что он моя правая рука. Немного отошли от замка и заслали повторно просителя конкретно к Коиму.

Коим не настолько дурак или сноб – сумел разрулить ситуацию. Сказал, ждать, пока я вернусь с охоты, но не отсвечивать.

Коима тоже можно понять. Я им в последнее время был недоволен. Он мне нужен. Он незаменим. Но ему лучше об этом не знать, чтобы не зазвездился. Я специально разыграл карту своего недовольства, по теме того, что он меня пробивал на засланца от налоговой. Спецом показал своё неудовольствие. Пускай подумает. Поймёт, что незаменимых нет.

Надо отметить, что Коим выводы сделал верно. Он не стал идти на прямой конфликт с моим якобы фаворитом, а решил зайти с заднего входа. Плюс один к его соображалке.

Сижу, думаю свою думу. Узкий обруч давит на голову – меньше была башка у старого барона. Хелрик стучит какой-то палкой об пол. Он тут заместо мажордома. Палку с трудом нашли в запасниках барона – он не пользовался штуками для апофеоза. Короля делает свита или скорее антураж. Так я в тот момент думал. Агир был проще, а может, ему это надоело со временем.

Гумус сидит на одинокой широкой ступеньке рядом с моим троном. Ступенька одна. Две у графов, три у маркизов, четыре у герцогов, пять у королей или императоров.

Коим стоит у трибуны с письменными принадлежностями. По бокам от баронского трона стоят при оружии десятники Хелми и Эрте, так сказать, почётный караул. Последний, это он возразил мне о блокировке восьмой башни. Я им доверяю, насколько это возможно в моей сложной ситуации.

Сижу и думаю, какой это фарс происходит. Я видел, какими бывают приёмы у знати. Взять тот же бал у графа – мне есть с чем сравнить. Я в очередной раз понял, как смешон на его фоне. У Илмара есть свой мажордом, а не чувак, заменяющий его по случаю. У него есть свой двор, свои музыканты, элитные повара, свой маг. Кто я по сравнению с ним?! Дурачок, что сидит на подобии трона. Самозванец, который боится яда и опасается, что долину завоют или его сместят. Так стало противно от самого себя, что я прервал церемонию.

– Все вон. Просящие ко мне. Гумус, Коим, Хелрик. Останьтесь, – вякнул я, когда зашли деревенские.

Сразу поясню свои действия. Не сочтите меня дебилом, что пускает пыль в глаза, а потом «даёт заднего». Просто я понял, что с этими просящими церемониальные фокусы лишние.

Зашли пятеро. Трое бывалые, один непонятный, один, зашуганный моим статусом. Зашуганный, староста не из моей деревни. Бывалые и непонятный – мои прямые вассалы.

Я не настолько наивен, чтобы отчасти не разбираться в людях. Старосты моих деревень – это бывалые, состарившиеся бойцы. Это было видно по ним. Пограничье неженок не любит. Один калека, нет правой руки. Второй старик с лицом, покрытым рваным шрамом. Третий совсем старый, без левого глаза и части носа. Теперь мне понятно, почему я не видел их раньше на стене. Они своё уже отвоевали…

Агир был не дурак. Он делал ставку на верных ему людей, умеющих держать меч в руке. Пограничье других не терпит. Но старый барон своё уже отжил. Просчитался. Привык к людям воинской чести и потому подох от невоинской подлости.

– Давайте ко мне. – сказал я, сходя с трона. – Гумус! Метнись за выпивкой… С чем пришли, уважаемые?

Мы сидели на широкой ступеньке рядом с моим троном и передавали малый бочонок по рукам. Малый, потому что в нём, по моим прикидкам, только пять-шесть литров пива. Сразу скажу, предложение от Хелрика использовать кубки я отмёл. Братину ещё никто не отменял. Все разговоры о том, зачем пришли, я пресёк до тех пор, пока бочонок не был пуст.

Шакарбек из Малых Холмов, Аран – староста из Оплота, Герт – староста из Норы, да и более молодой староста Озрик из Пашни – не отказались от халявной выпивки. Имя пятого я не запомнил. Последний не из когорты воинов, слишком сильно ужимался, боялся меня, никак себя не проявил. Побоялся даже выпить вместе со всеми. Когда опомнился, увидел, что я ничего его коллегам старейшинам не сделал, то мы всё уже допили.

– Распили и хватит, – подытожил я, когда Аран добил последнюю каплю из бочонка. Кто бы мне сказал, что бочонок можно держать одной рукой – не поверил бы. У Арана нет правой руки.

Молчание, переглядываются, смотрят на самого старого. Ну, понятно, старшинство всегда впереди. Старый, наверно, ходил ещё под рукой моего самозваного отца.

– Кор-э́… Ваша милость… – прокряхтел самый старый, Аран из Оплота, между прочим, первой деревни в долине. Я его понимаю. Я новый человек, от которого неизвестно что ожидать. Но и он уже не мальчик, своё доживает. – Мы от всех… Км-м…

– И?..

– Дай волю.

– Не понял?!

Повисло молчание. Смотрели на меня как-то исподлобья, но я тупо не догонял, а они не спешили пояснять. Только через пять секунд до меня дошло, о чём это они.

Все мои прямые вассалы в долине, да и не мои прямые вассалы, фиктивные долговые рабы. Такая вот «серая схема» ухода от «подушных налогов королю. Случись что, то никто не будет разбираться, фиктивные они рабы или нет. Есть бумага и всё тут.

Я долго молчал. А что я могу сказать?! Без простых парней мне долину не удержать. Не удержу долину, то мне и моему сыну конец. Простые люди встали за мной только потому, что не хотели из фиктивных долговых рабов переходить в реальные.

Дам им волю, не факт, что удержу долину. Они могут второй раз не подняться на защиту долины. Не дам волю – тоже до фига проблем. Так и до прямых диверсий, саботажа можно доиграться.

– Все вы старые побратимы моего отца… Не удивлюсь, что вы не раз показывали свою доблесть в боях вместе с ним… – начал я отвечать издалека, наблюдая их реакцию на мои слова. – Я могу вам много что рассказать о том, что будет, если граф ворвётся в долину. Да вы это и сами знаете… Не могу… И не потому что я не хочу…