Капля огня

– Шут гороховый, – пробормотала Антония и улыбнулась. – Так, на чем мы остановились? М-да… Ну ничего, должен же быть у меня хотя бы старческий склероз.

– На кофе?

– Нет, не на кофе. А на том, что ты – красавица. С одной стороны это хорошо, а с другой – может испортить жизнь. Но надеюсь, что этого не случится.

– Я тоже надеюсь.

– Ну так вот, начнем с этого.

Ника постаралась взять себя в руки. Единственное, чего она не выносила – когда её пытались наставлять и советовать, как ей жить и что делать. Неужели Антония срочно вызвала её сюда именно ради этого? Но старуха, выпустив очередной клуб дыма, внезапно спросила:

– У тебя по истории какая оценка в аттестате?

– Четверка, – с трудом припомнила Ника.

– Четверка… – Антония пожевала губами и задумалась.

Сколько же ей лет – семьдесят, восемьдесят, девяносто? Или больше? Определить по чисто внешним признакам было невозможно – аккуратно уложенные белоснежные волосы, морщинистое лицо с породистым крупным носом, уверенные движения рук. И все же она была стара, очень стара – кожа, похожая на смятый пергамент, пигментные пятна, ввалившийся рот.

Карлик принес кофе, расстелил салфетки, расставил чашечки и вазочку с печеньем. Потом молча удалился.

– Будь любезна, – попросила старуха, – там, в шкафу, нижняя дверца справа.

Ника выбралась из кресла и подошла к шкафу – огромной дубовой махине, за стеклами которой виднелись переплеты книг и альбомов.

Она присела и открыла нижнее отделение. Дохнуло запахом старой кожи, корицы и ещё чего-то терпкого и знакомого. На полках лежали какие-то альбомы, папки, коробки.

– Ты его сразу увидишь – сверток из красного шелка, – продолжала давать указания старая актриса.

Пока девушка донесла довольно легкий сверток до стола, край алой ткани откинулся, и стали видны вышитые на ней цапли, кошки и треугольники.

– Смотри, – велела Антония, разворачивая шелк. Это оказался платок, красный платок, кое-где потемневший на сгибах. Было видно, что он долгое время лежал нетронутым, а уж потом его развернули и опять небрежно свернули. В платке оказалась шкатулка, деревянный ларец квадратной формы. И именно от него терпко и сладко пахло в шкафу – сейчас запах вырвался наружу, защекотал ноздри.

– Сандал, – пояснила старуха, скользя пальцами по инкрустации на крышке: все те же цапли, кошки, только перламутровые с красной окантовкой. Изображения окружали иероглифы, врезанные в дерево и залитые зеленой краской. Щелкнул крошечный замочек, и крышка с легким скрипом открылась. К разочарованию Ники, которая ожидала увидеть драгоценные камни или древний свиток, или ещё нечто необычайное, ящичек оказался пуст. Старуха вздохнула.

– Он пропал, – с какой-то детской обидой произнесла она. – Видишь?

– Вижу, – растерянно подтвердила Ника, рассматривая внутренности шкатулки, оклеенные черной замшей. – А что тут было?

– «Капля огня», так его называли в последнее время. А раньше… раньше по-разному называли – «Семя Феникса», «Капля Нике», «Слеза Осириса», а чаще всего – «Дитя Бен-Бена».

Старуха ещё раз заглянула в ларец, словно для того, чтобы убедиться, что он действительно пуст и со стуком захлопнула крышку.

– Это камень. Вернее, это… это очень похоже на камень, на довольно крупный, размером чуть меньше грецкого ореха, рубин. Камень не огранен, только отшлифован и по форме напоминает слегка вытянутый шарик, каплю. От обычного рубина «Дитя Бен-Бена» отличается тем, что внутри него видно золотистое сияние, словно там разлито расплавленное золото. Он действительно похож на застывшую каплю огня.

Голос Антонии звучал ровно и размеренно.

– А что такое Бен-Бен? – робко спросила Ника. – И Нике? Насчет Феникса и Осириса я в курсе. В общих чертах, конечно.

– Жаль, что историю у нас преподают скверно, – посетовала старуха. – А сама я вряд ли гожусь в лекторы. Но придется…

Она допила кофе и полезла в папиросницу, отодвинув в сторону шкатулку.

– Бен-Бен – священный камень древних египтян, который хранился в храме Атума в Гелиополисе. Так же называли самый верхний, заостренный камень, которым венчали пирамиды. Говорили, что он является воплощением повторения жизненных циклов и возрождения. Бен-бен был огромен, и ему поклонялись, считая яйцом Феникса, упавшим с неба на землю. Похоже, это был крупный метеорит конической формы. Феникс, как ты знаешь, тоже символ перерождения и бессмертия. Огненная птица, приносящая в клюве с некоего «огненного острова», находящегося где-то за пределами земного мира, божественную эссенцию или эликсир Нике, дающий жизнь. И одновременно, Феникс считался душой великого бога Осириса, одного из тех, кто родился, а затем и возродился на этом «огненном острове», чтобы вновь появиться в нашем мире. Как тебе такая головоломка? В ней путался сам Геродот, описывая сущность Феникса. Слишком много взаимосвязей и взаимных толкований. Но дело не в этом.

Ника слушала молча, пытаясь уловить связь между древнеегипетскими мифами и стоящей на столике сандаловой шкатулкой.

– Дело в том, что кроме огромного, весом в несколько тон, Бен-Бена, состоявшего из небесного железа «бья», в храме Атума жрецы хранили и другой, совсем небольшой камень. И этот камень, как они считали, образовался из капли той самой эссенции Нике, которую несла в клюве огненная птица Феникс. Капля упала на Бен-Бен и скатилась с него огненным шариком под ноги верховного жреца. Он велел сделать для него специальный золотой подвес и спрятать в сокровищнице храма.

Старуха замолчала, рассматривая металлическую зажигалку, которую она все это время крутила в пальцах. Неслышно появился Орландо, заменил опустевшие чашки на другие, источающие аромат свежесваренного кофе, который самым причудливым образом смешался с запахом сандала и дыма от «Беломора».

– И что дальше было с этими камнями? – тихо спросила Ника.

– Священный камень Бен-Бен был утрачен во время двенадцатой династии, – коротко ответила Антония.

– А… «Капля огня»?

– А «Капля огня» исчезла из моей квартиры позавчера. Или чуть раньше. Но не более недели назад, потому что в прошлый вторник она была еще на месте.

***

Ника ошарашено молчала. История камня представлялась слишком удивительной, чтобы её можно было сопоставить с провинциальным российским городишком Репьевском, квартирой, заставленной старыми шкафами, и дымом папиросы из янтарного мундштука. Хотя дым… дым как раз чем-то соответствовал. Жертвенники, факелы…

– Ха! – хрипло вскрикнул кто-то в глубине квартиры, прокашлялся и снова: – Ха! Ха! Ха!

Вздрогнув, Ника обернулась.

– Сэр Родерик! – провозгласил карлик так, словно к ним явилась сама королева Англии.

Попугай продефилировал через гостиную, кряхтя, взлетел на бюро и принялся оттуда рассматривать гостью, то одним, то другим глазом.

– Ой какой… – умилилась Ника. Какаду вздернул хохолок и, кажется, остался доволен произведенным эффектом. Потоптавшись, он прочистил горло и гаркнул свое коронное «Ха!»

– Не отвлекай нас, – укоризненно произнесла Антония. – Орландо, что там у нас с завтраком?

– Омлет будет через пару минут, – с достоинством отозвался карлик и обратился к Нике: – Вы, моя принцесса, любите с зеленью или?…

– Можно с зеленью, – поспешно отозвалась та. – Мне все равно.

– Ступай уже, – фыркнула Антония.

Часы принялись отбивать половину десятого.

– Я правильно понимаю, что рубин украли из вашей квартиры? – дождавшись, пока карлик скроется за дверью, спросила Ника.

– Да, его никто из нас не доставал из футляра. И можно только догадываться, кто мог это сделать.

– То, что шкатулку не забрали, – пробормотала Ника, – может означать, что у похитителя не было возможности её вынести, а камень вполне помещается в карман. Значит…

Антония кивнула. Девочка рассуждала логично, она и сама думала об этом.

– Это сделал тот, кого мы оба, я и Орландо или кто-то один из нас, видел, когда вор уходил от нас.

– Тогда вычислить его будет несложно, – полувопросительно предположила Ника.

– Если бы… – старуха завозилась в кресле, выпрямляя затекшую спину. – Как это ни удивительно, но наш образ жизни не отличается замкнутостью и гостей у нас бывает не так уж мало. Единственное, что облегчает задачу, это то, что всех, кто бывал у нас за последнюю неделю, мы знаем поименно. Ну, кроме почтальона и газовщика, конечно. Но почтальон не проходил в комнату.

– Вы хотите, чтобы я попробовала найти вора?

Старуха пожала плечами.

– Мы могли бы сделать это и сами, если бы не мой чертов артрит. А Орландо один не справится – тут нужна хитрость и скрытность. А какая скрытность, когда он настолько приметен? К тому, же в Репьевске его знает каждая собака…

– Я поняла. Вы правильно сделали, Антония, что позвонили мне. И я постараюсь помочь.

– Не спеши давать обещания, – старуха покачала головой. – Сегодня у нас уже двадцать третье июня…

– И что? – удивилась Ника.

– Если «Капля огня» не вернется до полуночи с двадцать четвертого на двадцать пятое, то все усилия напрасны.

Девушка непонимающе уставилась на старую актрису. Что могли означать её слова? Просто какой-то бал Золушки, полночь… Двадцать четвертое июня?

– Летний солнцеворот, – подсказала Антония. – Начало нового круга жизни – к возрождению или смерти. Если в эту ночь с «Каплей огня» не провести определенный ритуал, она исчезнет.

– Как исчезнет?

– Как, как… навсегда исчезнет. Но пока в запасе почти три дня, так что нужно надеяться. И где, в конце концов, этот Орландо со своим омлетом? – громовым голосом вскричала Антония. Ника решила, что ей надо бы привыкнуть к тому, что старая актриса время от времени превышает все мыслимые пределы громкости. Иначе она так и будет дергаться каждый раз. А это вредно для нервов.

– Он тут. – Карлик появился в дверях, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. – Любезные донны, завтрак готов.

***

Выйдя во двор, Ника остановилась в задумчивости.

Ещё пять минут назад все казалось относительно понятным. Антония вручила ей список всех людей, побывавших в квартире с прошлого вторника. Всего их было восемь, включая почтальона, доставившего посылку с сырами из Парижа, и газовщика, проверявшего целостность труб, проходящих через квартиру. Последний вызывал у старухи наибольшие подозрения – ведь никаких труб у них не было.

Орландо вначале категорически утверждал, что глаз с подозрительного газовщика практически не сводил и залезть в шкаф тот не мог никак. Но затем вспомнил, что тот подходил к окну и возился за шторами рядом со шкафом. Так что в принципе мог за пару секунд вытащить ларец и сунуть камень в карман. Но откуда он узнал о камне?!

Далее следовал некий Коровин, который настырно уговаривал Антонию уступить ему понравившуюся квартиру. Предлагал обмен или приличные деньги. Старая актриса категорически посылала данного субъекта подальше, ибо не собиралась менять место жительства. Всего Коровин посетил их не менее пяти раз, из них дважды за прошедшую неделю.

Следующей была интеллигентная старушка, приходившая по средам расписывать пульку с Антонией и Орландо. Преферанс сопровождался умеренным потреблением ликеров и миндальных пирожных. Иногда четвертым в игре участвовал бывший старушкин поклонник некто Иванцов, но в этот раз Иванцов отсутствовал по причине приступа подагры. Старушку Ника решила оставить на десерт, когда будут прояснены наиболее подозрительные личности.

В этой ипостаси помимо Коровина выступал пылкий театрал Максим Кузьмич Прибытков прозванный Антонией хлюпиком за субтильность и болезненность. Прибытков также посетил актрису, принеся ей в дар букет гладиолусов из собственно го сада. Особо отмечен в списке, так как оставался в гостиной без присмотра в течение нескольких минут.

Далее следовала некая Джемма, которой Антония время от времени диктовала свои мемуары. Данная особа в комнате одна не оставалась, но Антония со вздохом призналась, что во время сеанса мемуаристики на неё часто нападает непреодолимая сонливость, так что не факт, что она не задремала на пару минуток.

Последние двое были соседями по дому – Петр Петрович Сапожников, собиравший подписи против выкупившего верхний этаж репьевского торгового магната Ступина, который собирался из запущенной коммуналки сооружать апартаменты. Сапожников пробыл у Антонии довольно долго и устроил нечто вроде митинга в защиту простого трудового народа. К шкафу он не приближался, зато сопровождавшая его общественница Варя Мухина металась по квартире так, словно у неё, как выразилась хозяйка, «одно место было наскипидаренное». Короче говоря, любопытная баба под видом сравнения планировки этажей принялась соваться во все комнаты. Орландо пришлось Варю приструнить. Но в гостиной она побывать успела: разглядывала статуэтки и скребла пол. Последнее действие выглядело самым подозрительным. Но к шкафу данная особа не приближалась вовсе.

Ника ещё раз просмотрела список и вздохнула. Начинать стоило с соседей. Но сейчас они вряд ли дома – трудовой народ все-таки, а рабочий день в самом разгаре. Пожалуй, есть смысл вначале попытаться связаться с назойливым Коровиным, которой оставил свою визитку аж с тремя телефонами.

За спиной хлопнула дверь, и появился запыхавшийся Орландо в наспех надетых и хлопающих шнурками башмаках.

– Хорошо, что вы не успели уйти, душа моя! – обрадовался он. – Антония просила передать вам вот это.

Он протянул Нике тонкую цепочку с кулончиком в виде танцующей цапли. И цепочка и птичка были из какого-то странного черного металла.

– Наденьте его и ни в коем случае не снимайте, пока не разрешат, – торжественно произнес карлик, словно вручал рыцарский крест.

Пожав плечами, Ника нацепила на шею кулон. Он вполне подходил к сарафану со сборчатой юбкой из тонкого льна, в который она решила переодеться, дабы не будоражить публику экстремальным мини. Пышные и весьма приметные волосы она заплела в две косицы, надеясь, что в таком виде её узнать трудно. Орландо отступил на шаг, критически оглядел её и кивнул:

– Антония права – красавица!

Нике захотелось щелкнуть его по носу, но она удержалась. Все же перед ней был не мальчишка, а вполне взрослый, даже пожилой мужчина. Только маленький.

– И ещё… – Орландо замолчал, словно раздумывая, стоит ли говорить, но потом решился. – Примадонна не сказала вам самого главного, но вы, милая леди, должны знать. Вполне возможно, что за камнем будете охотиться не вы одна.

– Как? – искренне удивилась девушка. – Она привлекла ещё кого-то?

– Вовсе нет. Как бы вам попонятнее объяснить… «Каплю огня» мог, конечно, похитить и тот, кто счел её обычной драгоценностью. Даже, скорее всего, таки было. Но камень с давних времен привлекает внимание людей, которые знают, что представляет собой этот раритет. И они очень заинтересованы в том, чтобы выйти на след похитителя раньше нас. Поэтому умоляю вас – будьте осторожны и осмотрительны. И особенно не верьте красивым брюнетам!

– Обещаю – брюнетов буду избегать, как чумы, – опрометчиво кивнула Ника. – Но все же, что это за люди такие?

– Принцесса, если я скажу вам, что это члены одного из древнейших и могущественнейших на земле тайных орденов, вы мне поверите? – Орландо смотрел прямо в глаза девушки. Выглядело это из-за разницы в росте достаточно комично.

– Не знаю… – растерялась Ника. – Скорее, не поверю.

– А это, тем не менее – истинная правда.

Произнеся эти слова, карлик грустно улыбнулся и исчез за дверью подъезда.

Девушка проводила его взглядом. Какой древний орден, какие раритеты? У старой актрисы какая-то сволочь сперла ценную вещицу, и приплетать сюда колдовство и мистику не след – надо быть проще и действовать соответственно. Она достала мобильный телефон и принялась звонить Коровину.

Тот отозвался сразу же.

– Слушаю.

– Здравствуйте, Вадим Игоревич, – загадочно понизив голос, произнесла Ника.

– Здравствуйте. С кем имею честь? – на уловку товарищ Коровин не попался, и угадывать, кто именно из представительниц женского пола ему звонит, не стал.

– Я разговариваю с вами по поручению Антонии Георгиевны Романовской.

В трубке вначале воцарилась изумленная тишина, а затем она разразилась серией восторженных восклицаний. Вадим Игоревич, несомненно, был счастлив узнать, что некто собирается пообщаться с ним от имени Антонии.

– Мы можем встретиться? – вопросил Коровин в нетерпении. Нике даже послышалось, как он роет копытами землю.

– Можем. Но я плохо знаю город.

– Вы сейчас где?

– Около дома Антонии.

– Тогда ждите меня, я подскочу через пять минут. Только умоляю – никуда не уходите!

Ника сунула трубку в сумочку и глубоко вдохнула. Теплый воздух пах цветами. Это было настолько непривычно для жительницы отравленной выхлопными газами столицы, что она принялась вышагивать туда-сюда и дышать, словно выброшенная на берег рыба.

Спустя непродолжительное время во двор вкатился алый, как паруса корабля капитана Грэя, джип, и из него вывалился чрезвычайно, как и говорила Антония, «корпулентный» мужчина. Правда, Ника представляла его корпулентность более квадратной – этакого лысого борова с золотой собачьей цепью на шее. Так что, увидев перед собой вполне симпатичного мужика гренадерского формата, она слегка перевела дух. Особенно её вдохновило наличие у Коровина очков на носу и отсутствие цепи на шее. А ещё он вовсе не был брюнетом – этакой русовато-шатенистой масти.

Вадим Игоревич был в нетерпении, но галантности не утратил – предложил вести переговоры не в машине, пусть и оснащенной кондиционером, и не на лавочке около курятника, а в цивилизованном месте – кафе «Маргаритка», где подают холодные напитки и мороженое. Ника благосклонно согласилась и впорхнула в джип.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.