Искупление рода Лестер

–Что, если нам продолжить наше знакомство, Дженнифер, на настоящем свидании?

Девушка поджала губы. Её щёки зарумянились.

–Ты серьёзно?  Просто, если ты это сказал из вежливости, то не стоило…

Девушка отвлеклась на звук входящей смс-ки. Телефон лежал на столе, и Глену удалось незаметно прочитать её:

«Через час жду дома. Важный разговор о твоей соседке»

–Что ж, мне, всё-таки, пора. Но прежде, чем уйти, – губы Джен растянулись в заговорщицкой улыбке. Она положила чехлы на середину стола. – Выбирай.

Глен нахмурился.

–Я думал, что один для твоей сестры Эбигейл.

–Считай это платой за то, что составил мне компанию и не сошёл с ума.

Спустя час неторопливого пути назад они стояли в лучах предзакатного солнца у небольшого кованого заборчика, которым был огорожен её дом так же, как и остальные на улице.

–Ты мне так и не дала ответ. Мы встретимся снова?

–Я… – девушка обернулась на дверь.– Конечно, почему бы и нет! А сейчас мне и правда, пора. –  Девушка махнула на прощание и впорхнула в калитку, и спустя секунду уже ломилась внутрь. Толкала её, вертела замок, а потом, осознав, что вместо того, чтобы толкнуть дверь – тянет её на себя, смущённо обернулась и наткнулась на весёлый взгляд Глена. Улыбаясь, парень покачал головой и, подцепив большими пальцами лямки для ремня на брюках, пошёл прочь, а она, мысленно чертыхаясь, вошла, наконец, в дом.

***

Закрыв за собой дверь, Джен не смогла сдержать улыбки. Приложив руки к щекам, она обнаружила, что они пылают. Не в силах больше сдерживаться, девушка бегом направилась в гостиную, откуда доносился звук включенного телевизора.

Эбигейл опрыскивала многочисленные растения пульверизатором и не сразу заметила её. Джен не стала дожидаться, пока сестра начнёт её отчитывать, а сразу скинула сумку и схватила другой опрыскиватель.

–Что это с тобой? – Изумлённый голос сестры выдернул её из пелены грёз.

–А что со мной?

–Ну да, ну да, сделай вид, что ничего не случилось, – хохотнула Эби и продолжила своё занятие. – Посмотрим, насколько тебя хватит.

Джен с разбегу прыгнула на диван и крепко прижала к себе подушку.

–Это был просто потрясающий день, Эби! Самый, самый лучший!

–Т-а-а-к, —заинтригованная, Эбигейл присела рядом с ней. – Если мой радар не заржавел, я улавливаю присутствие мужчины. Я слушаю.

И она рассказала. Обо всём, что произошло за день, и о своих мыслях на этот счёт. Иногда она вдруг ни с того, ни с сего начинала смеяться, или прятала лицо в ладонях, но сестра ни разу не перебила её. Она слушала внимательно, с лёгкой улыбкой на губах. А в глазах была искренняя радость.

–…и я теперь вообще сбита с толку его приглашением.

– А что, кстати, он думает о твоей любимой группе?

Джен щёлкнула пальцами.

–Точно! Надо было спросить о них прежде, чем соглашаться на свидание…. Возможность упущена.

–Безнадёжно.

–Чего это ты улыбаешься? Ну, вот о чём мне разговаривать с человеком, с которым у меня нет ни одной общей темы?

–Ну а сегодня вы о чём говорили?

–Да так, обо всякой ерунде, – рассеяно проговорила она, мысленно прокручивая день. – Говорила-то, в основном, я…Я даже не знаю, откуда он… Может, он маньяк, недавно сбежавший из психушки, и он уже обозначил меня своей новой жертвой?

–А что, есть основания так думать?

–Не то, чтобы…просто почти всё время он смотрел на меня так, будто видел насквозь. Ловил каждое моё слово…

– Знаешь, как я познакомилась с Миком? – Джен отрицательно покачала головой. Эта тема негласно считалась запретной. – Он был в университетской сборной по бейсболу. Мы с соседкой по комнате как-то пошли на игру и, на свою беду, сели на нижних рядах.

–А почему на беду?

–При очередной подаче он отбил мяч и тот «поцеловал» меня прямо между глаз. – Эбигейл откинулась на подушки и прикрыла глаза, утопая в воспоминаниях. Её лицо тронула лёгкая улыбка. – Знаешь, я тогда так наорала на него, что у меня ещё сильнее разболелась голова. А наутро я проснулась с шишкой, размером со школьный автобус, и с охрипшим голосом.

–Ну а Мик? – Джен сгорала от нетерпения. Для неё каждая подробность о «самостоятельной» жизни сестры была, как котику сметана.

–Мик был очень внимателен. Он пришёл ко мне на следующее утро с ведёрком мороженного и коробкой конфет, и без конца просил прощения. Меня это удивляло, ведь в будни, пересекаясь на парах, мы едва разговаривали, да и репутация была у него тёмная. Мы открывали друг в друге новые стороны, даже те, о которых и сами не подозревали.

–Но ты ведь не сразу в него влюбилась?

–Нет, конечно. – Эбигейл открыла глаза и внимательно посмотрела на младшую сестру. – Но ощущения на заре отношений – самые волнительные. Ты ещё не знаешь человека, не знаешь, есть ли у вас будущее. Но трепет от случайных прикосновений, от милых, искренних комплиментов просто выворачивает тебя наизнанку.

Словно киноленту, Дженнифер проматывала фрагменты сегодняшнего дня и соотносила их со словами сестры.

–Дженни, – сестра ласково накрыла руку сестры своей ладонью, – насладись моментом. Не забивай себе голову и просто расслабься. Конечно, в рамках приличия, – строго добавила она.

Дженнифер, не моргая, смотрела на сестру.

–Почему ты мне раньше ничего не говорила о Мике?

–Раньше ты бы не поняла.

***

Что это было? Чувство, лёгкое дуновение которого она уловила в прошлый раз. Ниточка, практически неосязаемая и настолько зыбкая, что стоит чуть сильнее за неё потянуть – и она рассыплется на мелкие частички.

Она не верила в это. Не могла поверить. Это было слишком неожиданно и…пугающе. Но если её догадки верны…если она всё-таки не ошибается – у них очень крупные неприятности. Но остаётся ещё один вопрос: каким образом с этим связан тот юноша?

Глава 6

—Ну, так что ты раскопала о Миранде?

Сёстры разбирали пакеты с продуктами. Эбигейл получила аванс, и с утра они отправились разорять продуктовые магазины. Прошлый вечер был занят впечатлениями, поэтому на разговор о древней богине времени не осталось. Да и желания тоже.

– Она слушает?

–Насколько я поняла, она всегда слушает.

Дженнифер подумала о Миранде. Она больше не выходила на связь с тех пор, как вчера сообщила о своих опасениях насчёт Глена. Она рассказала об этом сестре.

–Странно, – Эбигейл начала потихоньку разгребать завалы. – С другой стороны, что мы о нём знаем? Может, имеет смысл прислушаться к существу с особыми умениями?

–Наконец я слышу слова адекватного, здравомыслящего человека!—  Голос Миранды заставил Джен поморщиться.

– Эй, мы тоже кое-что умеем, – ехидно сказала она и легонько пошевелила пальцами, после чего батоны исчезли и появились уже в хлебнице с прозрачной крышкой.

–Дженнифер! Сколько раз я просила этого не делать?

–Я не знаю таких цифр, чтобы сосчитать.

– Вернёмся к этому потом. Я навела справки и узнала об её прежних «сосудах». Все, естественно, их нашего рода, хоть и не прямые предки. Миранда слушает?

Джен кивнула.

–Отлично, будешь пересказывать мне всё, что она будет отвечать. Итак, всего она была в трёх наших родственниках. Первая – Жаклин Лестер, дочь Партика Лестер – человека, с чьей лёгкой руки Миранда, собственно, и оказалась заложницей.

Миранда сказала то, что Джен ни за что не стала бы пересказывать сестре. Девушка нахмурилась.

–Джен, я в порядке.

–А почему должно быть иначе? – Она нервно рассмеялась.—Ты что, читаешь мои мысли?

–Нет, просто чувствую твоё состояние, как и ты моё. Твоя сестра не просто так завела этот разговор. Скажи ей, что я помню Жаклин,– она брезгливо хмыкнула. —Она с детства была мерзкой, а уж когда все её подруги повыскакивали замуж, а она так и осталась старой девой – так вообще.

–Она покончила с собой, –  продолжила Эбигейл, – но причин не указано.

–А их и не было. Просто она привыкла, что всё в жизни происходило по её желанию. Но когда оказалось, что она сорокатрёхлетняя старая дева с мерзким характером, заплывшим телом и полным отсутствием друзей, яд показался ей самым верным решением.

–Ладно, – Эбигейл пробежалась глазами по своему блокноту. На кухне снова царил порядок, так что они с чистой совестью сидели в гостиной. – Следующий у нас – Фергюс Лестер, фармацевт, который родился спустя тридцать лет после смерти Жаклин.

Джен поморщилась от истеричного смеха Миранды.

–Ты не могла бы смеяться по тише, соседка?

—Ох, прости,– Миранда закашлялась. –  Ему никто про меня не рассказал, и он думал, что я —демон, сбивающий его с пути праведного.

– Сомневаюсь, что ты пыталась его разубедить.

–Само собой, нет! И поверь, я наполнила его жизнь смыслом.

–В моих записях указано, что он умер от сердечного приступа в возрасте тридцати семи лет, – Эбигейл заправила за ухо выбившуюся из косы прядь волос. – Мне одной кажется это странным, тем более учитывая его профессию?

–Этот чудила весил что-то около двухсот шестидесятифунтов1, а ростом был где-то тебе по плечо, Джен.

Девушка присвистнула, за что заслужила недовольный взгляд сестры.

– Ладно, а дальше-то что?

–Что-что…– судя по голосу, Миранда улыбалась. —При такой комплекции барышни перед его дверью штабелями не выстраивались, а те, кто всё же соглашался приятно провести с ним время, были весьма разочарованы его, мягко говоря, слабенькими подвигами в постели.– Джен поджала губы, пытаясь сдержать улыбку, и бросила быстрый взгляд на сестру, которая, впрочем, никак не отреагировала.

–Ты хочешь сказать, что у него случился приступ от смертельного разочарования в себе?

–Не-е-е-т, всё гораздо прозаичнее,– торжествующе воскликнула она. —Когда он понял, что нужного лекарства от его половой несостоятельности нет, он обратился к народной медицине. Экспериментируя с различными растениями и травами, он открыл для себя боярышник. Испив чудо-отвара, он ощутил на себе его чудесные свойства, поэтому начал принимать его в лошадиных дозах.  – Миранда помолчала. —Я честно пыталась вразумить его, но вместо того, чтобы прислушаться, этот дурак галлонами пил святую воду и даже прошёл обряд экзорцизма.

–Что ж, я не могу его винить за это. Страх толкает людей на безумства, – проговорила Эбигейл. – И всё же грустно. Жалко мужчину.

–Ты знаешь, мне тоже.– Миранда прерывисто вздохнула. —Он ведь это делал из желания обрести семью. Да и вообще добряк был. Ежемесячно отдавал четвёртую часть и без того скромного жалования в общество помощи бездомным…не помню точно, как оно называлось. Тогда времена были совсем другими, голодными и более озлобленными, поэтому за то, что он делал, я бы смело воздвигла ему памятник.  Бедняга Фергюс думал, что женщины будут слетаться на него, как мотыльки, если молва о его «подвигах» разойдётся по округе. Молва-то разошлась, вот только она лишь отпугнула всех достойных женщин. В итоге у него совсем ум за разум зашёл, и он принял просто сумасшедшую дозу отвара перед очередным свиданием. Только он не желал слушать, что отвар плохо влияет на сердечников, и что могут появиться неприятные последствия. В итоге, он умер в самый разгар полового акта. Наверное, самая лучшая смерть для мужчины,– немного подумав, добавила она.

Эбигейл поморщилась.

–Уверена. Только вот женщина это вряд ли оценила.

–Не могу ничего сказать. Моё кино закончилось, когда он отдал Богу душу.

У Джен всё сжалось внутри. Она чувствовала горечь соседки, но не могла и никогда не сможет осознать ее в полной мере.

 —Как это, Миранда? – Еле слышно спросила она. Она словно слышала свой голос со стороны.

–Ты хочешь знать, как это, когда умирает твой сосуд?– Миранда какое-то время молчала. —Моя темница находится внутри тебя, Дженнифер, но не буквально. Я словно в другом измерении, в облаке, которое плывёт по направлению ветра. Я могу видеть, что происходит в жизни носителя, а когда тот умирает, я просто существую в своём клаустрофобном мирке, до момента, пока не наступает момент единения с подходящим сосудом. Эй, что с тобой?

Дженнифер осознала, что плачет, только когда слёзы начали капать на её джинсы. Эбигейл подсела к ней и обняла.

–Хорошо, что ты не рядом, – проговорила явно шокированная её реакцией Миранда, —иначе затопила бысвоей сыростью мою поляну.

–Заткнись.

–Возьми себя в руки, Дженнифер, и пообещай, что больше не пойдёшь у неё на поводу и не войдёшь в её темницу.

–Эй, я всё ещё здесь, – напомнила богиня.

–В чём дело? – Джен утёрла слёзы, хотя знала, что это повторится, стоит ей остаться одной. – Мне казалось, что мы это уладили.

–Сама ей расскажешь, или это сделать мне? – Ледяной голос Эбигейл рассёк воздух в комнате. Наступила гнетущая тишина.

–Полагаю, ты имеешь в виду Терезу Лестер?— Миранда говорила спокойно, но Джен стало не по себе. —Что тебе известно?

Эбигейл выпрямилась. Она смотрела сквозь глаза Джен, словно и сама видела её соседку. В ней не было обычной мягкости и доброты, которые девушка привыкла видеть в сестре. Жёсткость. Расчёт. Сила воли. Она словно стала другим человеком. Человеком, которого Джен не знала.

–Тереза Лестер родилась в Хакни, в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году. А умерла спустя десять лет. Судя по записям, как раз после того, как ты проявилась.

Эбигейл замолчала, словно собиралась с мыслями, но Джен буквально чувствовала негодование Миранды.

–Договаривай.

–Я знаю, что ты заманила её в свою тюрьму, Миранда, – яростно воскликнула сестра. – Она умерла в возрасте, когда только начинают жить, а всё из-за тебя. Я не позволю тебе также поступить с Дженнифер, так и знай! Ещё раз заманишь её к себе…

–Что же ты сделаешь?– прорычала Миранда. —Если я захочу это сделать, то ты мало, что сможешь, Эбигейл.

–Прекратите, вы обе. – Дженнифер посмотрела на сестру, и не увидела в ней ничего знакомого. – Миранда никогда так не поступит.

–Ты не можешь быть в этом уверена!– Она вскочила на ноги. – Ты её совсем не знаешь!

–Как и ты, чёрт возьми! – Эмоции нашли выход через злость. У неё тоже есть характер, и Эбигейл придётся сильно потягаться с ней за звание самого упёртого человека в семье. – Мы ничего не знаем о тех днях, и как минимум должны спросить об этом Миранду. А после таких наездов я не удивлюсь, если она не захочет отвечать. Я бы не стала.

Они молча смотрели друг на друга в этой уютной гостиной, обставленной в георгианском стиле. Стояли твёрдо, сложив руки на груди.

–Ну что же, – Эбигейл распрямила плечи и поджала губы, отчего стала похожа на молодую королеву. – Вижу, ты непреклонна. Я готова выслушать её, только с чего ты взяла, что она расскажет?

–Да, с чего ты это взяла? – Спросила Миранда упрямым голосом.

Джен криво улыбнулась.

–Тогда мне придётся навестить её и вытрясти всю душу.

–Ты уверена, что у неё есть душа?

–Вот заодно и проверим. Тебе слово, Миранда.

–Я не собираюсь оправдываться и говорю всё это, только чтобы прояснить ситуацию. Так своей сестре и передай.– Джен закусила губу, но пересказала её слова Эбигейл, но та не отреагировала. Они вновь присели на диван. —Тереза была очень больным ребёнком, и я не открывалась ей только из-за того, что её мозг был очень слаб. А потом так тем более.

–Что с ней было?

–Рак.– У Джен сжался желудок. Миранда выдержала паузу. —Девчонка поразила меня своей силой воли. Даже когда поняла, что с каждым днём приближается неминуемая кончина, она держалась бодрячком. Старалась веселить родителей, хотя бы ненадолго возвращая в их жизни краски, пропавшие с болезнью дочери. И она до последнего полагала, что сама в чём-то провинилась, и поэтому смерть в муках – её наказание. Я вообще не планировала с ней разговаривать, и открылась ей совершенно случайно, когда та спала. Мы сразу подружились. Она стала приходить ко мне в гости. Для неё это не было столь сложно, как, например, для тебя, Джен, потому что нити её жизни постепенно ослабевали.

Джен было трудно говорить всё это, и она видела, что сестре – трудно слушать. Такие истории будоражат сознание, заставляют представлять маленькую девочку, у которой всё только начиналось, и по несправедливости так быстро закончилось. Она словно пропускала боль Миранды через себя, и хоть этого не прозвучало, Джен поняла: она потеряла не просто сосуд. Она потеряла друга.

–Тесса очень грустила из-за родителей. Она видела их рядом с собой. Их лица, совершенно лишённые крови, поседевшие волосы и глубокие тени под глазами, но дарящие ей такие ласковые улыбки сквозь нескончаемые потоки слёз, от которых она чувствовала, как исцеляется душа. Тесса ощущала их прикосновения, как они держат её за руку или гладят по выбритой голове, но при этом даже не могла их успокоить, сказать, как сильно любит и скучает по ним. Как хочет, чтобы они снова начали жить все вместе, хотя и понимала, что это невозможно.

Джен не понимала, как до сих пор способна говорить. Всем своим естеством она перенеслась в тот год. Она словно сама была в той палате и видела ребёнка, сплошь покрытого проводами и капельницами.

Когда Миранда снова заговорила, её голос дрожал и Джен заплакала. Боль утраты разлилась по её телу, парализовала её. Никто не заметил, что за окном наступили сумерки, и что по окну забарабанили крупные капли дождя. Не было ничего.

Только Тереза.

–В тот день она вновь пришла ко мне, но всё было иначе. Она была слабее, чем обычно, и мне пришлось подхватить её у двери, когда она чуть не упала. Она сказала, что чувствует дыхание смерти. Вокруг неё бегали врачи, они что-то делали, что-то кололи. Немного поодаль безутешно рыдала мама, а отец скорее автоматически успокаивал её, а сам не сводил пустых глаз с дочери.

В них больше не осталось слёз.

И она попросила меня…попросила выйти вместо себя, чтобы исполнить последнюю просьбу: сказать им короткую, но самую важную фразу. Это могло сработать, потому что моё сознание не было закреплено за её мозгом. Я не могла ей отказать, хотя мне самой хотелось выть на весь свой жалкий мирок. Я поцеловала её в лоб, прощаясь. Я знала, что как только выйду за ту дверь – мы больше не увидимся. Моё вторжение потратит все её оставшиеся силы.

К тому времени врачи ушли. Они знали. Все знали, что это были последние минуты малышки Тессы и они позволили родителям разделить их с ней наедине. Я боролась с её изувеченным болезнью телом. По крупицам собирала остатки жизненной энергии в умирающем организме, но всё же сделала это.

Я приоткрыла глаза малышки, зная, что она сейчас наблюдает из моей темницы и плачет. Её родители…её бедные родители вцепились в её тоненькие ручки и повторяли бесконечные слова вечной любви, не сводили глаз с лица дочери, живущей последние мгновения.

Ради Тессы я сделала последнее усилие и немного сжала их. Их изумлённые лица до сих пор стоят у меня перед глазами. И проблеск надежды. Безумной надежды. Они наклонились к её лицу, и я тихо, едва различимо, сказала: «люблю вас навеки»

Они услышали это. В последние секунды её жизни я слышала, как они говорили слова любви. Я держалась из последних сил, заставляла её сердце биться лишние несколько раз, чтобы Тесса тоже услышала это.

А потом всё исчезло. Я вновь оказалась в своём мире, в котором всё было таким радужным, наполненным жизнью. Вот только часть моей жизни ушла тогда с самым лучшим человеком.

–Чудесная история. – Эбигейл скрестила ноги и обхватила их руками. Её лицо ничего не выражало. – Но сколько в ней правды?

–У тебя вместо сердца – гранит, Эбигейл Лестер. Твой предок был бы доволен тем, с какой точностью передалось его наследие.

–Ушам своим не верю. – Дженнифер видела, как шевелятся губы сестры, и если бы не это – ни за что не поверила бы, что из уст этой женщины могут звучать такие обвинения. – Когда ты стала такой циничной? Неужели ты думаешь, что Миранда выдумала это? А как же сострадание, сопереживание? Ты прививала мне эти качества, а сейчас вытираешь о них ноги?

–Сострадание не должно уступать место наивности. Это я тоже пыталась тебе привить, но ты, моя дорогая, всё та же легковерная малышка.

–Эбигейл…

–Для меня на первом месте – твоя безопасность и твоё благополучие, – ледяным голосом прервала её сестра и встала. Джен последовала её примеру. – И у меня нет оснований верить на слово божеству из другого мира, которое в любую секунду может завладеть телом моей младшей сестры.

–Мне двадцать два года, Эбигейл! Хватит носиться со мной, как с пигалицей!

–Я буду носиться с тобой, даже когда ты станешь дряхлой старухой со вставной челюстью, потому что навсегда останешься моей младшей сестрой! Ты можешь сострадать Миранде, сколько влезет, но не смей требовать этого от меня! С того дня, как я узнала, что ты – сосуд, я не оставляла попыток выяснить, как вышвырнуть её из твоего тела, и сейчас не оставлю. – Эбигейл смотрела в глаза сестре и видела, что та рвётся в бой. Её щёки раскраснелись, глаза припухли от слёз, а сама она не испытывала ничего, кроме ледяной ярости. – Я знаю всё о своём предке, Миранда, и да, ты права: мы с ним похожи. Я тоже склонна принимать сложные решения, которые не каждый способен понять, а тем более – одобрить. Пока моя сестра – сосуд, она в постоянной, круглосуточной опасности. Я не знаю, как именно, но моя семья захочет это использовать, но я им не позволю. И если для этого мне придётся уничтожить тебя – будь уверена, я справлюсь. Не сейчас, Дженнифер, – Эбигейл подняла руку, пресекая возражения. – Иди в свою комнату.

Джен была настолько возмущена, что даже спорить не стала. Взлетев по лестнице, она так сильно хлопнула дверью, что плакат с её любимой группой сорвало со стены. В комнате было темно, но она не включила свет и просто шагала туда-сюда под аккомпанемент капель дождя, стучавших по стеклу. Что, чёрт возьми, только что было там, внизу? Кто была та холодная женщина и что она сделала с её доброй, в меру строгой сестрой Эбигейл? Никогда. Ни разу за всю жизнь Эби с ней так не разговаривала, а потому Джен даже слова вымолвить не могла.

Сидя в тёмной комнате и прогоняя это всё в голове, Джен снова и снова задавалась вопросом: а знает ли она настоящую Эбигейл Лестер?

Глава 7

Он был уверен в своём решении, как никогда, ступая по начищенному, несмотря на посетителей, полу Британского музея. Среди всех этих предметов древности чувствуешь себя лишь малюсенькой частичкой огромного организма, которая спустя какое-то время исчезнет, и на её место встанет другая, более новая, и так до бесконечности. Но сегодня он не был настроен на историю. Он вытягивал шею, пытаясь высмотреть единственного человека, интересовавшего его в данный момент.

Он спросил у пробегавшей мимо девушки с бэйджем, и узнал, что Эбигейл Лестер как раз была на перерыве в кафетерии за углом. Эффектная блондинка сидела за дальним столиком в компании крупного мужчины. Он сидел, ссутулившись, его каштановые волосы с рыжеватым отливом были собраны в высокий пучок, который вкупе с небольшой бородой придавал ему вид свирепого кельтского воина. Он что-то сказал, от чего девушка нахмурилась. Глен решил не терять времени и подошёл к ним. Собеседники подняли на него глаза.

–Я могу вам чем-то помочь? – Учтиво поинтересовалась Эбигейл. Её друг молчал.

–Вы Эбигейл Лестер? Мне нужно поговорить с Вами.

Эбигейл оценивающе осмотрела его, и Глен на мгновение ощутил себя одним из экспонатов.

–У Вас что-то срочное? Простите, но мой перерыв подходит к концу, поэтому если Вас устроит, мы могли бы перенести…

–Это касается Дженнифер.

Реакция была такой, как он предполагал: девушка мгновенно насторожилась, стала похожа на натянутую струну. Возможно, что-то было в его голосе, или это была её естественная реакция насчёт всего, что касается сестры, но девушка полностью сосредоточилась на нём.

–Кто Вы такой? Я не припомню Вас среди её друзей.

Его тон был учтивым, но требовательным. Глен перевернул свободный стул спинкой вперёд, и когда их глаза поравнялись, как можно спокойнее произнёс:

– Меня зовут Глен, и меня наняли, чтобы убить её.

Словно в замедленной съёмке он наблюдал, как вся кровь отхлынула от её лица, однако оно оставалось бесстрастным. Лишь синие, бездонные глаза словно покрылись пеленой, выдавая её истинное состояние. Все звуки происходящего в кафе слились в фоновый шум, остался лишь их столик, и люди, сидящие за ним в полной тишине.

Не сводя с него глаз, Эбигейл полезла рукой в жилетку и, найдя телефон, разблокировала его и набрала номер сестры. Услышав долгожданное «Алло», Эбигейл порывисто вздохнула и спросила что-то об ужине. В её телефоне был громкий динамик, и хоть Глен не разобрал слов, он отчётливо понял, что Джен ворчит, после чего звонок прервался.