Звёздное небо Санкт-Петербурга

Alter

Звёздное небо Санкт-Петербурга

Благодарности

Хочу выразить благодарности всем, кто помогал мне в написании этой книги!

Огромное спасибо прекрасной Masha Ryle за твои песни, наполненные светом и надеждой в прекрасное будущее!

Покорная благодарность атмосферным Крёстным за ваше творчество, которое в трудный момент вытянуло меня из творческого застоя!

Волшебная Мари, которой я вдохновлялась и песни которой помогли мне довести историю до финала, который всё время ускользал!

Моя признательность для всего состава Эзосферы, ваши песни невероятно сильные и пронизывают насквозь!

Пламенное спасибо Счастью Орловой (проект Внезапно), которая одновременно и радовала своим ярким исполнением и заставляла подумать над содержанием текста!

Неземная Mylaram, голос которой покорил меня и стал подспорьем в процессе написания этой непростой истории!

Все самые тёплые слова для Полины, чья музыка проникла в каждую клеточку моего тела!

Спасибо чудесному Алексею, который добавлял серотонина в нужные моменты!

Спасибо проекту Ламповый Квартирник за все эти тёплые и уютные вечера, что мы провели в одной компании, сидя бок о бок!

Глава 1

Опять опаздываю! Второпях я стукнулась ногой о кресло, от чего сжала губы, и уже скачками добиралась до кухни, где должен был в турке взорваться кофе. Прискакала я за секунду до этого извержения Помпеи и успела снять турку, обжигая пальцы.

Почти каждое утро после ночной прогулки начинается именно так. Хотя нет, не только ночные прогулки, ещё и работа, которая заставляет меня буквально спички вставлять, лишь бы веки не захлопнулись на пол пути к завершению очередного проекта!

Поставив кофе остывать, я поскакала обратно в поисках носков, только сейчас понимая, что я надела разные. Исправив это цветное недоразумение, я вновь вернулась к кофе. Дополнив его молоком и сахаром, я наконец присела, оценивая кавардак, который успела сотворить всего за десять минут: диван не сложен, а одеяло вовсе стекало с него на пол; из открытого комода высовывались вещи, что-то лежало и на полу. Все провода и розетки были спутаны в один комок, который я когда-нибудь расплету. В ванну мне вовсе было очень страшно соваться – флакончики были свалены в раковине, упавшая паста чуть размазалась, а полотенца в лучшем случае лежали на стиральной машине.

Быстро допив кофе и оставив кружку прямо на кресле, где я сидела, я быстро помчалась обуваться. Завязав шнурки и подхватив сумку, я наконец заперла на ключ свой утренний бардак и поспешила вниз по ступеням.

Улица только и ждала моего появления! Активное утро в холодной погоде – привычные будни. Бежишь на остановку не только по тому, что видишь, что твой автобус может уйти без тебя, но и по тому, что не хочешь замёрзнуть на смерть. В автобусе, правда, ты уже жалеешь – тут душно и потно. Окошки никто не открывает, все парятся, активно дышат и тем только больше поднимают температуру внутри. Спасительная доза кислорода появляется, когда двери распахиваются на остановке и кто-то выходит, освобождая место новому потоку работающих и учащихся.

Пол часа в этой культурной толкотне, а после снова прохладный воздух. Северный ветер с Выборговской набережной грозился продуть мне шею, но я быстро забежала в метро и теперь стоя у начала ждала прибывающий состав. Тут тоже было много людей, но всё же куда лучше, чем в автобусе. Зайдя в прибывший состав, я получила приглашение занять место одного молодого человека, но решила уступить его женщине, стоявшей около меня. Пара остановок и снова автобус. Теперь это уже финишная прямая и в какой-то степени я уже злюсь на себя, что не поехала по другому маршруту. Из-за плохой погоды я поленилась сразу добежать до станции метро, так было бы куда быстрее, но зато сколько замечательных лиц я увидела и ещё увижу!

В первом автобусе была чудесная девушка. Блондинка с выразительными голубыми глазами. Она подвела свои очи, сделала ресницы похожими на опахало и так томно хлопала ими, поглядывая в свой телефон! Кожа бледная, пара цепочек на шее и несколько тонких колец на худых пальцах с маникюром типа френч. Такую красоту редко встретишь! Обычно макияжа на лицах куда больше и нет этого ощущения лёгкости. Пожалуй, будь у меня возможность поснимать её, я бы сделала это без промедлений. Но есть важное правило – не фотографировать на телефон, как бы сильно не хотелось.

В метро я встретила сразу троих. Семья, причём вместе они уже давно. Глава семейства – высокий и упитанный шкаф со стальными нервами. На нём, словно обезьянка, повисла дочка и пыталась вырвать волосы, а ему хоть бы что! Маленькой бойкой девчушке от силы года три, но она цепкая и сильная малышка в розовом комбинезоне. Мама же этого обезьяныша – более истеричная дамочка с неброским макияжем и нервным тиком. Без понятия, как они уживаются, но по внешности все трое такие гармоничные и складные, что раздельно их и не представишь!

Идя по улице, я заметила парня скейтера. Он ещё никак не может расстаться с прошедшим жарким летом и примириться с сильным ветром, который мешает нормальной езде. Рыжая копна волос под шапкой, яркие глаза и сжатые в ниточку губы. Жаль, что не могу остановиться и снять его – был бы просто отличный кадр!

Я прибавила ходу, чтобы окончательно не опоздать. Конечно, прийти вовремя мне уже не светит, но минимизировать своё опоздание я могла.

Теперь же я видела злобное выражение моего куратора. Он поставил руки в бока и насупился так, что стал напоминать индюка. Его лицо побагровело, а брови сошлись в одну мохнатую линию.

– Попрошу объясниться! – выкрикнул он, пока я ещё стояла в дверях.

– Ну… я проспала. – я состроила невинное лицо.

– Это четвёртое опоздание за две недели! Это просто непозволительно!

– Да я типа в курсе, – я пожала плечами. – но ничего поделать не могу.

– Это был последний раз! Моё терпение не безгранично! Ещё одно опоздание и..!

Звучало это и правда очень грозно, но я знала, что никакого «и» не последует. Может Сергей Семёнович сердито умеет угрожать, заливаться краской и активно жестикулировать руками, но делать что-то он не станет. Так что мне просто повезло с куратором.

Я быстро заняла своё место и, достав тетрадь, стала больше думать не про социальную журналистику, а про те упущенные кадры, которые могла бы отснять по пути…

Активно воображая, что могло бы выйти на этих снимках, я задумалась, а правда ли они стоят того? Конечно, один и тот же кадр не встретишь и каждый – на вес золота, но… в последнее время мне стало казаться, что настоящих, алмазных снимков, я не встречала очень давно.

Не повезло мне родиться гипперактивным человеком! Хочешь успеть везде, разрываешься на каждую мелочь, а потом понимаешь, как же это сложно – успеть всё! Сейчас я студентка третьего курса СПбГИКиТ на факультете журналистики. Не смотря на мою любовь разговаривать, узнавать всё новое и просто смотреть за людьми, я никогда никуда не выхожу без фотоаппарата. Хорошего репортажа не бывает без хороших снимков, так я думаю, а по тому всегда сама подбираю обе части для практических работ в институте.

Но это пол беды. Сложнее совмещать такую учёбу и такую же работу. Петербуржская газета – прекрасное место с не менее прекрасными людьми за исключением одной зловредной женщины. Людмила Львовна – главная редактор газеты, под начальством которой я и тружусь, просто редкостная единица1! Да, в ней кроется творческое начало, но её лидерские качества чрезмерно граничат с деспотичностью, а та самая боязнь не быть в центре и потерять своё главенство только ухудшает положение. Мне, со своими нумерологическими показателями с ней просто не совладать…

Я же метаюсь среди двух чисел, которые издевательским образом избрали именно меня! Вообще, это довольно странно, потому что в паспорте написано, что я родилась седьмого июля, хотя мама говорила, что это произошло ровно в тот момент, когда седьмое число кончилось и началось восьмое… короче говоря, жизнь моя не простая.

Хотя что говорить, работать в газету я пошла не просто так, а по тому, что надо оплачивать съёмную квартиру. Труд это большой, но себя оправдывает – твой собственный угол, где ты сам себе закон и порядок! Но вспоминая то, во что я утром превратила свою квартиру, сложно говорить о порядке.

Тут меня в плечо тыкнула моя лучшая подруга Женька. Она относиться к тем самым жгучим брюнеткам, носящим яркий макияж и прямолинейный характер. Она прекрасный корреспондент и речь у неё поставлена, как надо. Не смотря на свой болгарский акцент, на интервью она выглядит, как надо и в какой-то степени я даже завидую, наблюдая за её успехами.

Вот кому, а Жене нравится эта специальность и она готова связать свою жизнь с этим делом. Вроде даже искала, где можно проходить практику и в последствии работать.

– Тебе звонить по утрам? – тихим голосом, но с явным укором спросила она.

– Да не стою я такой чести. Ты лучше расскажи, там по логике много домашки было?

– Повезло тебе с логикой в этот раз. До четвёртой пары точно успеешь сделать.

Я улыбнулась и тихонько выудила из сумки учебник и тетрадь по этому предмету и стала сравнивать объём заданий с тем, что я уже сделала раньше. Действительно – если сейчас начну, то до успею до обеда, который уже будет на этой перемене.

Я скрупулёзно писала, выводя каждую букву и цифру, а как только отложила в сторону ручку, то прозвенел звонок. Быстро сметя всё в свою сумку, я собралась наконец нормально позавтракать, как была остановлена куратором.

С нахмуренным видом он смотрел на меня своими глазами из-под мохнатых бровей. Я всё ждала какого-то нравоучительного совета, после которого наконец смогу поесть, но вместо этого услышала почти смертный приговор:

– Сегодня у нас будет совещание, и я подниму вопрос о твоей посещаемости.

– Да я же не специально! Сами понимаете, я и учусь, и работаю. Вчера долго со статьёй работала, уснула поздно и проспала будильник. Вы сами были против переводить меня на индивидуальный график, что теперь делать?

– Тут не только от меня зависит, переводить тебя или нет. Но я тебя предупредил.

Хотелось мне ему сказать, что нет в том моей вины, доказать ему наконец, что невозможно успеть всё и не такая уж и лёгкая эта взрослая жизнь, как я думала раньше, но я решила просто смолчать. Не до того мне было, мне так хотелось есть, что я решила не лезть в бурный спор, а поскорее смыться в столовую.

Женя, которая ждала меня у выхода из аудитории решила прокомментировать услышанное. Она тоже была на стороне Сергея Семёновича, хотя и брала в расчёт мою работу и то, почему я это делаю. Женя знала, что по-другому я просто не могу поступить, но всё же она старалась как-то идеализировать мои проблемы и найти логичный, по её мнению, выход.

Таким выходом она считала решение вернуться жить к матери и перестать снимать квартиру. Тут у неё были железные аргументы, ведь родная мама всегда поймёт и простит, примет обратно и согреет, но я была не согласна. Напротив, я и бежала из родительского дома только по тому, что не видела никакой поддержки и никакой свободы. Слишком дорого мне обходилась эта жизнь с матерью, тем более было не просто вырваться, чтобы теперь сдаться и отступить перед сложностями.

Мы сели почти в центре столовой. Женя достала из своего рюкзака контейнер с едой, а я довольствовалась булочкой, которую купила ещё вчера и оставила в сумке. Пока болгарка всё размышляла над тем, как мне помочь, я вспоминала того рыжего скейтера, который упрямо сопротивлялся наступившей осени.

– Да что ты такая упрямая! – заявила наконец она.

– Потому что это я жила с ней, а не ты и это мне лучше знать, возвращаться или нет.

– Ну не может мать не любить собственного ребёнка! Особенно дочку!

– Ну может и любит, только любовь эта слишком жестокая, чтобы я такое принимала.

На этой ноте мы наконец закончили наш спор. Женя доедала последнюю котлету, а я, уже закончив с булочкой, смотрела на подругу, думая, когда наконец приготовлю что-то солиднее, чем яичница. Хотя какая там яичница, в последнее время мой максимум – это самый простой бутерброд!

Вместе мы отправились на пару деловой журналистики. Это было уже интереснее, чем социальная, хотя скорее тут суть скрыта в преподавателе. Сергей Семёнович – вообще не плохой человек и мне порой даже грустно от того, что мне приходиться ругаться и спорить с ним, но как преподаватель он нудный и скучный. Да, знает всё вдоль и поперёк, но его монотонное чтение с листа вгоняет в скуку очень быстро, если не сказать молниеносно.

Что касается той восхитительной женщины, к которой мы шли на пару, так это просто настоящий клад! Она является олицетворением той живости и самим желанием жить, а не существовать, какое только я видела. Вообще наше с ней знакомство произошло задолго до моей учёбы здесь. Я встретила эту женщину в кафе. Яркие зелёные волосы, вызывающий макияж и татуировки, которые забили полностью левую руку и плечо. Я пялилась на неё, не в силах наконец снять желаемый кадр, а когда я была замечена, то хотела бежать с места преступления, но не смогла. Тогда-то мы и познакомились.

Елена Надеждовна – это очень экстраординарная личность. А чего стоит одно её отчество! Хотя разве это отчество, если оно по маме? Собственно, после этой встречи мы пересеклись уже только тут, в институте. Сначала я не обратила внимание на фамилию Ткачук и рядом стоящие инициалы, думая, что это будет очередной мужчина преподаватель, но я ошиблась. Это была она, та самая Елена Надеждовна, которой я поражалась все те дни после нашего знакомства.

В группе кроме меня её никто так сильно больше не любил. Её подход – строгость и дотошность в деле, но при том как она умеет заинтриговать! Так рассказывать и преподавать материал, будто это история из жизни, которую слушаешь с упоением.

Сейчас преподаватель изменила цвет волос на более естественный, сняла пирсинг с губ, но оставила все семь проколов в ушах. Тату были скрыты под рукавами голубой рубашки, заправленной в чёрные брюки. Харизмой и уверенностью от неё веяло за тысячи километров.

С началом пары я слушала её внимательно, записывая чуть ли не слово в слово. Пожалуй, это тот редкий случай, когда я была не против купить ещё одну тетрадь и ручку, но законспектировать весь материал.

Моё фанатичное преклонение перед ней было обусловлено одним очень важным фактором: я хотела быть такой же. Я тоже хочу быть свободной, независимой и сильной. Хочу, как и она, путешествовать, не иметь груза за спиной. Мне тоже хотелось не бояться менять себя и мир вокруг. Но, как говорила сама преподаватель – всё начинается с самооценки.

Бывали случаи, когда я пила с ней чай и мы общались на разные темы. Я не сдерживала себя в вопросах, спрашивала прямо и в лоб, а она – прекрасная валькирия – прорывалась сквозь моё восхищение, приземляя меня на землю.

К сожалению, за всем тем прекрасным, что из себя представляет Елена Надеждовна, скрывается и другая, тёмная сторона. О ней мне было поведано не сразу, а так, по маленькому кусочку, чтобы не испугать.

За всей этой бойкостью и живостью, за всеми стремлениями и силой стоит тяжёлый труд и упорство. Ещё ребёнком, с ней произошло что-то очень плохое, из-за чего она не смогла оставаться прежней спокойной девочкой. Что так сподвигло её заняться собой – для меня тайна. Но я точно знаю, что окончить школу, колледж на высший бал, а после получить три высших образования… всё это стоит таких трудов! Она ведь и не только училась!

Совмещать работу и учёбу, я по себе знаю, так трудно! А она молодец, со всем справилась, всё осилила! Елена Надеждовна и сейчас думает об учёбе, говоря, что очень важно всегда уметь учиться…

– Да, учиться нужно учиться! – говорит она. – Без этого вы не получите никаких знаний, даже самых элементарных.

Вот и сейчас, во все оружии она стояла у доски и писала мелом тему. Она больше старалась ничего не записывать. На слух или по презентациям, мы же будущие журналисты, учимся запоминать всё так…

Диктовала она не так медленно, но, если ты умеешь сокращать или хорошо писать под чёткую диктовку – проблем не возникнет. Не сразу, но я освоила и это. Да, за ней я готова пойти хоть на край света!

Темой были источники информации в деловой журналистике. Елена Надеждовна открыла свой тонкий серебристый ноутбук, минуту искала нужную презентацию, а после начался шторм.

Принцип её преподавания был прост – сначала мы записывали словарные слова. Так она их называла, говоря, что все эти высокопарные термины не всегда используются, да и между собой есть другие названия буквально для всего. И она приводила эти примеры! Не стесняясь, могла даже припомнить из своей практики что-то. После этих слов, она начинала вводить нас в тему, понемногу используя те самые словечки, выученные в начале.

– Запоминайте прямо так, что есть что. Иногда записать некогда, благо, что люди придумали диктофон и камеру! Когда всего этого не было, мы работали, как Айвазовский. Писали бушующее море, стоп-кадр, с натуры, увидев его лишь раз.

Всякие деления информации по видам, типам и тому подобное. Всегда, когда студенты вступали с ней в споры и дискуссии, она мастерски могла отстоять свою точку зрения или вместе со студентами найти компромисс и выход из любого положения.

– Чепуха, вы об этом и задумываться не будите! А зачем учим? Чтобы вы понимали отличия и, если столкнётесь, умели работать с тем, что имеете!

Классификация, как говорила она, представленная в учебниках и теориях, больше помогает не сойти с ума на реальном поле деятельности. Когда у тебя тысяча папок, а в каждой по несколько сотен файлов, снимков и записей – больше всего хочется порядочного распределения и какой-то хорошей базы, где будет проще ориентироваться. Именно этому нас и учит вся теория, показывая, как можно создать всю эту базу…

Моя голова, не особо привыкшая напрягаться на парах, сейчас кипела. Мозговые процессы не просто шли, они прямо бежали дистанцию с препятствиями! Но всё это было на пользу. Набитая рука уже не ныла от долгой писанины, что не могло меня не радовать, ведь писать сегодня пришлось очень много – вышло на пятнадцать страниц!

Женя лишь шутила о моей неадекватности и неправильном распределении сил. Я отмахивалась, ведь как можно! Кто больше знает? Тот, кто журналист лишь в теории или же тот, кто, как Елена Надеждовна, был первым в ряду на передовой?

После проведённых пар с этой неизмеримо прекрасной женщиной, я становилась, как выражалась Женя, полностью бешенной. Меня действительно переполняли идеи, мысли! Мне хотелось скорее взять камеру и бежать, куда позовёт творческое нутро!

– Остепенись, коза! – Женя вырвала меня из потока мыслей. – Опять смоешься, а мне одной сидеть оставшиеся пары?

– Ну ладно тебе, какая потеря!

Но всё же сегодня сбегать я не решилась. Я и так была не частым гостем, да и опоздания шли не в мою пользу. Раз сегодня есть возможность отличиться в лучшую сторону, я ей воспользуюсь.

Мы как раз вышли из кабинета, я проводила Елену Надеждовну тёплым взглядом и кивком, но тут наш путь преградила самая настоящая мегера. Её все так называли среди студентов и даже некоторых преподавателей, одного подмигивания глазами, значимой паузы или просто сказанного «она» вполне хватает, чтобы понять, о ком пойдёт речь.

Не думала я, что попадусь так быстро, зря надеялась, что Сергей Семёнович так просто отпустит меня! Ведь мягкий человек, но и у него оказались границы и пределы, которые я пересекла. Наивно было думать, что у него безграничный запас терпения…

Сама медуза-горгона по должности была психологом. Управляла ещё воспитательной и дисциплинарной работой, делая это хуже любого человека во всём мире! Её основной метод – это кнут и пряник, только вот если кнут был реальным, то пряник был лишь эфемерным. Я до сих пор не понимаю, как она держится в этой должности. На сколько мне известно, многие писали жалобы, но никаких мер по отношению к мегере принято не было до сих пор.

Не высокая, приземистая и пухлая женщина. О такой ещё можно сказать, что чем сильнее она улыбалась, тем больше она походила на бледную жабу. Широкое и рыхлое лицо на коротенькой шее. Большие и круглые глаза немного на выкате, широкий и дряблый рот. Волосы у этой мадам уже начинали приобретать седину, но ещё сохраняли природный каштановый оттенок. Уложены они были не так-то и плохо, учитывая, что короткая стрижка этому лицу шла куда больше, чем волосы ниже плеч. Отдельного упоминания стоят её пальчики-обрубки. Стриженные под корень ногти всегда покрашены в телесный оттенок, на самих обрубках носились кольца, выбивающие весь толк из её образа.

Хотя какой тут образ! Со вкусом у неё явные беды, не только в цвета, но и материалов одежды, она явно не разбирает. Розовые пиджаки, синие свитера с каким-то тошнотворным принтом или дурацкими рисунками. Туфли-лодочки с юбкой макси! Какая-то ещё безвкусная сумка, которая сбивает тебя с толка и тогда ты совсем не понимаешь – сошёл с ума ты или мир моды.

Помню, как ходила на курсы по фотографии. Там было задание фотографировать моделей, но для начала придумать образ. Если бы я тогда знала вот эту вот мадам – то придумывать что-то необычное мне бы не пришлось. А серию снимков я бы назвала «Цирк уродов» или что-то в этом духе.

В довесок ко всему в характер этой стервы были напиханы все грехи смертные, кроме самой лени. Любовь к контролю, причём повсеместному – доводит любого, с кем она сталкивается. Но доверчивая, и вот тут она промахнулась, причём знатно!

– Какая встреча! Редкая птица! – тонкий и высокий голос, предвещающий беду.

– Степанида Кирилловна! – я выпалила её имя, выпадая в осадок. – Совсем не думала, что…

– Что? – она выразительно вскинула голову, артистично выкидывая руку. – Подружка может идти, а вот твоя участь сейчас будет решаться в другом месте!

Я глянула на Женьку так, будто меня на казнь посылают, хотя это было не далеко от правды. Подруга всё поняла, но поделать ничего не выйдет, это мы знали наверняка.

– Чёрт! – почти выкрикнула я, всё ещё глядя прямо в глаза болгарке. – Какая досада!

– Какая ещё досада? – возмутилась жаба.

А я сама ещё не знала, какая такая досада и пялилась на Женю, а та выпучила глаза. Ну, кто из нас журналист высший класс? Давай, как там нас учила незабвенная Елена Надеждовна?

– Досада, что именно в этот день вы решили провести со мной эту беседу!

Глаза жабы выкатывались, будто кто-то сжимал её брюхо. Она багровела от злости и была готова метнуть крепким словечком, но тут до Жени снизошло озарение, как не дать меня в обиду:

– Дело в том, что мой брат, он…

– Сегодня праздник, понимаете? – подхватила я.

– Праздник! – Женька встрепенулась, как птичка, вытягивая спину и явила свой профиль. – И Катерина помогала мне в его подготовке…

– А сегодня, в этот завершающий день…

– Без её помощи, – Женя виртуозно махнула головой. – Я никак не обойдусь!

– Да и портить настроение в праздник какими-то там беседами…

Это я ляпнула с дуру, и почём зря. Осознавая свою ошибку по насупившейся морде Степаниды и по тому, как за её спиной Женя начала угрожать мне кулаком, я решила выпутываться сама:

– Нет, я не так выразилась. Применила знания на практике. Дело в том, что этот праздник важен и таким оборотом я просто выделила эту важность на фоне бесед… они, безусловно, имеют свой смысл и поддерживают уровень нашего воспитания…

Мой словарный запас кончился. Господи, какую чепуху мы тут на пару несём! Сплошная импровизация! Но, видимо, довольно удачная: жаба нахмурилась, остудила пыл и немного осунулась. Видимо подействовало.

Вручив мне очередной буклетик, содержащий статьи о внутреннем распорядке и правилах поведения, Степанида Кирилловна удалилась, с размаха закинув на своё жирное плечо сумку. Я уныло посмотрела на буклетик, вспоминая, сколько их у меня уже скопилось и то, какая неинтересная у них редактура.

В рекомендации для опаздывающих студентов входили такие пункты:

Думайте о последствиях! Ведь опоздания – это невнимательность к другим людям, неуважение к их труду. Это может испортить вашу репутацию, сделать ваш образ отрицательным. Такая привычка затмит ваши хорошие качества.

Думайте о других! Непунктуальность свидетельствует о невоспитанности (см. п. 1). Создаётся мнение, что вы слишком большого мнения о себе. Не заставляйте ждать других.

Учитесь организованности! Хороший график – залог успешного журналиста.

Я перечитывала всё это столько раз, что теперь могла сама кого угодно учить по этим заповедям. Только вот учить кого-то и учиться самой – разные вещи…

Мы быстро уходили с места происшествия. Наши громкие речи вызвали интерес у многих студентов, учитывая ещё и мою популярность…