Копия Верна

Копия Верна

Глава 1. Пробуждение

– Мэл, кондиционер на 28.

Пару минут я лежал в ожидании, что воздух прогреется до температуры, при которой могут эффективно функционировать не только змеи и черепахи.

И это называется система автоматизации? Камня на камне не оставлю! На лоскуты раскрою подрядчика и распродам на вторичном рынке!

Пальцев ног я уже не чувствовал. Да еще и горло жгло, будто его всю ночь рвали изнутри пираньи. Сэнсэй практиковал на мне еще и удушающий захват? Тогда почему я этого не помню? Вчера достопочтимый Годзо изволил вообразить себя шефповаром и весь вечер пытался сделать из меня Цезаря. Не того, который рассекал в белой простыне на золоченой колеснице. А который подают на благотворительных приемах в Морган Плаза. С синюшными обрезками куриных гузок и пластмассовыми стружками пармезана.

Я загреб одеяло на себя. Но вместо шелковой пены пальцы нащупали какую-то тряпку. Повинуясь инстинкту, я натянул ее до самого подбородка, и только потом открыл глаза. Меня окружала темнота. Холодная и глубокая, как воды Колондойского пролива.

– Мэл, освещение уровень 5, – прохрипел чужой, испуганный голос. Но чуда не произошло.

Я подскочил на кровати и тут же ткнулся макушкой во что-то твердое. Разозлившись, выбросил вверх кулак, и на этот раз чуть не схлопотал открытый перелом пястно-фаланговых суставов. Ладно, меняем стратегию.

Я принялся осторожно ощупывать препятствие и со всех сторон ощутил под ладонями только гладкий, ледяной металл.

Спокойно. Подышим. Как там учил великий гуру? Три длинных. Пять коротких. Ждем. В мозгу, и правда, начало проясняться. Ну еще бы. Настоящий монах, выписанный из самой провинции Ганьсу – это вам не какой-нибудь проходимец с Морроу-стрит, приторговывающий по дешевке липовым просветлением.

Думай, Верн. Это похищение, никаких сомнений. Иначе как бы, заснув вечером в собственной постели, ты мог проснуться в холодной железной коробке, да еще и скроенной не по твоему размеру.

Кто мог такое провернуть? Похитить Алана Верна из его резиденции? Да проще ограбить Национальный банк.

О моем исчезновении, наверняка, известно. Все, что от меня требуется – экономить силы и ждать. Служба безопасности уже работает.

Но как же холодно. Как только выберусь отсюда, первым делом спущу шкуру с Джеффа. Если, конечно, дотяну до спасения.

Никогда еще я не проводил следующие за пробуждением полчаса так насыщенно и активно. Ощупывание и обнюхивание моей новой жестяной упаковки довольно быстро наскучили, и я принялся ожесточенно толкаться в железные стены, вертеться ужом и скользить муреной. Наконец, впереди забрезжила полоска скудного света, и днище железного ящика с тихим скрежетом поехало вперед, после чего последовало сокрушительное падение.

Ощущение было таким, словно моей головой выстрелили из пушки, и она все еще кувыркается в ночном небе, в самом эпицентре праздничного фейерверка, устроенного в честь Дня независимости Конфедерации.

Когда зрение сфокусировалось, мне показалось, что я нахожусь в увеличенном до гигантских размеров сейфовом хранилище одного из своих многочисленных банков. Серый кафельный пол. Обшитые металлом стены. Вдоль них от пола до потолка тянулись бесконечные стальные дверцы, и на каждой значился порядковый номер.

Судя по размерам отсеков, в каждую ячейку этого хранилища мог бы поместиться весь золотой запас какой-нибудь захолустной африканской республики. И что из этого следует? Или этот банк проектировал какой-то недоумок. Или я стал лилипутом. Причем совершенно голым.

Но даже в банке великанов должна быть хоть одна человеческая дверь. Вот хотя бы эта.

Тяжелая, обшитая сталью створка натужно скрипнула, и я заглянул в образовавшуюся щель.

За дверью, в нескольких метрах стоял человек. Он был одет в голубую пижаму и пляжные шлепанцы оранжевого цвета. Волосы убраны под прозрачную банную шапочку. Глаза, огромные и круглые, как золотые коллекционные пятидолларовые монеты, выражали поистине что-то первобытное. При этом в руке он держал поблескивающую штуковину, отдаленно смахивающую на нож для масла.

Я сделал шаг. Глаза мужчины стали еще больше и круглее. А спустя секунду он с диким воплем кинулся на меня и принялся хаотично размахивать перед носом своим странным оружием.

Не дожидаясь, пока мозг отойдет от шока, тело само приняло решение. Резкий удар ладонью, кое как вдолбленный мне старым Годзо – господи, помнить бы под каким названием – кажется, «хлопок лотоса». Это был не самый лучший “хлопок”. Но он смог отправить моего противника отлеживаться на бетонные плиты. А я с победным кличем прыгнул следом, чтобы прижать злодея удушающим захватом к полу.

Тот орал и извивался, как поливочный шланг.

– А ну заткнись, – приказал я и сильнее сжал пальцы на шее. – Ты кто?

– Па-па… Ра… Па-па…

– Что ты мне тут поешь? Говори, а то придушу к чертовой матери! – Я немного ослабил хватку, чтобы дать возможность похитителю сделать вздох и выговорится, и подобрал с пола оброненную им железку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся хирургическим скальпелем.

– Нет. Нет. Не надо! Я врач. Па… патологоанатом. – Выговорив, наконец, заветное слово, злоумышленник откинул голову на кафельную плитку.

– Дева Мария! Это что? Морг? – опешил я.

Врач энергично закивал, задорно постукивая затылком о бетонный пол.

Ну конечно. Морг. Все сошлось. И внушительные своды. И вместительные ячейки. И вездесущий кафель. Это означает… что? Что я умер? Нет. Такой вариант меня не устраивал.

Я с подозрением уставился в уже начавшее синеть лицо с крупными, грубоватыми чертами, но тут же пришел к выводу, что пытаться отличить врача от преступника по форме носа – затея гиблая.

– Полное имя?! – Потребовал я, не совсем понимая, к чему мне его полное имя. И еще раз хорошенько встряхнул уже обмякшее подо мной тело.

– Вильгофф. Майк Вильгофф.

– Как я попал в морг? А ну говори. Быстро!

– Так вы же это… того… труп.

– Я – труп?! Нет, это ты труп! Вернее, будешь им, если сию же минуту не объяснишь, что происходит, и как я здесь оказался!

– Я-я-я, – снова принялся заикаться патологоанатом, – Я не знаю… Я только час, как заступил на смену. А вас, наверное, при Джоуи… Ну… Того этого.

Ясно. Тупиковая ветвь. Искать какого-то Джоуи, который наверняка уже накачивается пивом в какой-нибудь дешевой забегаловке – дело пустое.

Утвердив в голове план действий на ближайшие полчаса, я пришел в отличное расположение духа и слез с бедолаги Майка.

– Одежда есть?

– Да, да! – Засуетился тот. – Там в шкафу чистая униформа.

– Какая еще униформа?

– Голубая.

– Я предпочитаю розовую, – запротестовал я. – Ты сюда в чем пришел? В голубой пижамке?

– Нет. – Замотал головой Майк.

Окинув взглядом высокую поджарую фигуру доктора, я удовлетворенно отметил, что мы с ним примерно одной комплекции.

– Тогда пошли к твоему гардеробу, Майк Вильгофф, – почти вежливо попросил я, не выпуская из рук скальпель. Теперь я знал, зачем мне его полное имя.

– Быстро. Деньги, телефон, кредитки. Все что есть. Шевелись, я сказал!

Глава 2. Хозяин чужой башни

Петляя по темным переулкам, я не отрывал глаз от вращающихся вдалеке сигнальных огней на верхушке Алан Тауэра. Не смотря на одинаковые рост и комплекцию, одежда Майка болталась на мне мешком. Хлябающие ботинки то и дело загребали шуршащие под ногами цветки павловнии – оказывается, в августе ими усыпан весь Марвел.

Мобильник доктора умер у меня в руках в тот самый момент, когда я пытался набрать по памяти номер Джеффа Даргарда, начальника своей службы безопасности и по совместительству ходячего трупа, в который он превратился в момент моего сегодняшнего пробуждения. Даже если я впал в летаргический сон, и меня сочли умершим, только непрофессионал или предатель мог додуматься засунуть мое тело в какой-то захолустный морг, где всей охраны – вооруженный скальпелем чудик в голубой пижаме! С тем же успехом мои кости могли выкинуть прямо на помойку.

Задушу! Сгною! Закатаю в асфальт под красной дорожкой на Парадиз Аллее!

Выбравшись на одну из главных улиц – кажется, это была 13-я авеню – я подманил такси кредиткой Майка и через двадцать минут был возле своего детища. На его строительство ушло почти пять лет и бюджет трех небольших городов штата.

Первые отблески рассвета многократно отражались от черного глянца фасадов и рассыпались мириадами пурпурных искр. Я невольно залюбовался своим творением. Но новая волна ярости вывела меня из созерцательного оцепенения.

Мысль о том, чтобы ломиться домой через главный вход в докторских обносках, я отбросил сразу. Вездесущие журналисты завтра разнесут сногсшибательную новость по всему городу. Поэтому, стараясь не попадаться на глаза охране, я опрометью кинулся вокруг западного крыла гигантского здания и остановился у небольшой арки с торца десятиэтажной технической пристройки, выходящей на тупиковый проулок.

Несмотря на отсутствие освещения, пальцы сами нашли в боковом фронтоне нужную плиту и прочертили по замаскированной под черный мрамор сенсорной панели нужную пентаграмму.

Открывшееся диалоговое окно замерцало включившейся подсветкой, и я быстро ввел семизначный код. Он менялся каждые два дня, и знали его только я, Кэс и еще несколько тузов, имевших резиденции в моей башне.

Несколько секунд я прислушивался к утробному гудению в недрах четырехметрового бетонного перекрытия, пока передо мной не разъехались облицованные все тем же мрамором двери. Шагнув в лифт, нажал на кнопку последнего этажа. И с удивлением поднес к глазам руки, покрытые черной копотью и испещренные множеством царапин и ссадин. Подрагивающие пальцы с обломанными ногтями показались такими же чужими, как надетые на мне затхлые тряпки с докторского плеча. Но, вспомнив, что провел утро, пытаясь голыми руками вскрыть изнутри железный ящик, я едва не рассмеялся. Выбраться из такой переделки, отделавшись испорченным маникюром? Старик Годзо съест свой посох, когда узнает.

Короткий сигнал оповестил о том, что лифт приехал. Прихрамывая, я доковылял до заветной двери и, натыкав очередную комбинацию цифр, уставился в камеру, позволяя сенсору считать сетчатку глаз. В ответ раздался оглушительный вой сирены. А спустя считанные секунды на меня градом посыпались удары резиновых дубинок и форменных шипованных ботинок, какие носили только, разве что, полицейские и сотрудники внутренней охраны Алан Тауэра.

Били меня профессионально и деловито, так что я даже ощутил гордость за собственную службу безопасности. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, и довольно скоро я обнаружил себя стоящим в холле собственных апартаментов с заломленными за спину руками. Вокруг сновали люди в знакомых черных пиджаках. Среди них я также заметил несколько полицейских кителей.

– Кэп, куда его? – Осведомился один из кителей.

Второй китель, длинный с вытянутым вперед лошадиным профилем под заломленной фуражкой сделал неопределенный жест рукой, и меня с размаху усадили на стул.

– Кто вы такие? Где моя охрана? – Прохрипел я, поводя глазами из стороны в сторону и недоумевая.

Вместо ответа в комнату вошли двое. Полицейский, невысокого роста, но с железной выправкой и в майорских погонах. И второй в штатском и пышных усах.

– Где начальник охраны? – Коротко бросил майор.

– Сегодня ночью срочно отбыл с господином Верном и с мисс Левски на Кайлановы острова. – Услужливо отрапортовал усатый, чем расстроил меня окончательно.

– Что вы несете? – Прорычал я. – Какие острова? Я сегодня ночью отбыл в мир иной в своей собственной постели! Но я вернулся! И вы мне за это…

Но тут в памяти всплыли обрывки вчерашнего дня, и я, осёкшись, умолк. Кэс! Острова! Ну, конечно! Я должен был сегодня утром лететь с Кэс на Адриатику. В голове полыхнуло красным, и я снова принялся истошно вопить:

– Кэс! Кэс! Где эта стерва? С кем она укатила на чертовы острова?

Офицер недобро глянул исподлобья и кивнул кому-то у меня за спиной. По телу зашарили чьи-то руки. Я принялся вырываться, но меня быстро успокоили ударом в область уже довольно голодного желудка.

Ну твари! Я вам это вспомню!

– Майор! У него в кармане мобильник и бумажник.– Доложил уже знакомый голос. – Мобильник разряжен или отключен. В бумажнике билет на завтрашний матч в Арене, три десятидолларовые купюры и кредитка на имя Майкла Вильгоффа.

– Телефон взломать. Кредитку пробить. – Последовал короткий приказ.

– Послушайте, – Вмешался вдруг штатский. – Я прошу прощения, но нельзя ли поскорее вывести отсюда этого забул… бродя… эмм… человека? Боюсь, господин Верн не одобрит…

– Господин Верн уже не одобряет твою гнусную рожу! – В бешенстве заорал я, пытаясь броситься вперед вместе со стулом и висящими на плечах полицейскими. – А ну-ка вышвырните этого клоуна немедленно! Хотя стойте! Его нужно допросить! Как он проник в мое здание?

Вместо ответа усатый с невозмутимым видом обхватил за горлышко напольную вазу периода Цинской династии и попытался передвинуть ее подальше от моего стула.

– А ну поставь Гуансюй на место! – Угрожающе потребовал я. – Где моя охрана? Даргард? Свенсон? Гордон! Где все? И что тут вообще происходит?

Когда я начал перечислять имена, майор с любопытством уставился на штатского. Тот в ответ лишь пожал плечами.

– Господа Дадгард, Свенсон и Гордон сопровождают мистера Верна и его спутницу. – Сообщил он, обращаясь почему-то не ко мне, а к майору. – Постойте… – Штатский вдруг подозрительно уставился на меня, – Откуда вам известны имена сотрудников департамента личной безопасности господина Верна?

– Иди к черту! Сам-то ты кто?

– Я Люпель, начальник четвертой смены охраны Тауэра. – Усатый выложил бляху на стол под нос майора.

Тьфу. Я знал что у моей охраны чрезмерно раздутые штаты, но всегда с этим мирился. Безопасность стоит дорого.

– Сэр! Мы пробили кредитку, – вмешался капитан.

– Докладывайте, – хмуро велел майор.

– Владелец Майкл Вильгофф. 32 года. Гражданин Конфедерации. В нашей базе не засвечен.

– Итак, Майкл Вильгофф! – вежливо обратился ко мне Люпель, задумчиво потирая мясистую переносицу.

– Сам ты гольф! – с ненавистью захрипел я. – Я Алан Верн. Вы что – ослепли? Живо свяжитесь с Джеффри Даргардом! Кто ваш начальник? Я вас всех под суд… Вы у меня…

Мне было еще много чего сказать, но майор не дослушал, и, снова сделав непонятно кому адресованный знак рукой, вышел из комнаты.

– Я не Майкл! – заорал я вслед майору. – Майкл – это патологоанатом в морге! Кстати, с ним я тоже разберусь! Он сегодня напал на меня! Пытался зарезать.

– Эй, кэп! Что он там несет? – раздалось у меня над ухом.

Капитан расстроенно покачал головой.

– Говорит, что устроил где-то поножовщину. Кажется, в морге.

– Дебилы! Кретины! Недоумки! – взвыл я. – Это была самозащита. А вы все сегодня же полетите из своих кабинетов!

За спиной кто-то приглушенно засмеялся.

– Послушайте, любезный, эм… господин капитан, то есть сэр, – снова вдруг подал голос Люпен. – Вам не кажется, что у него белая горячка? Может, стоит вызвать бригаду скорой помощи?

– Бригаду? – встрепенулся капитан. – Не переживайте, господин Люпен. В полицейском участке он быстро придет в себя. У нас умеют лечить не только белую горячку, но и шизофрению. Пакуем, ребята. А что касается того, как этот этот сэр очутился здесь, – капитан снова перевел взгляд на усатого: – Мой вам совет, следите за своими секретами внимательнее.

Капитан щелкнул пальцами, и меня грубо потащили на выход.

В дверях я обернулся и впившись взглядом в лицо капитана холодно сообщил:

– Я всех вас запомнил. Слышите? Всех.

Глава 3. Ошибка идентификации

Допрос длился уже третий час. Во всяком случае, мне казалось, что именно столько времени прошло с тех пор, как предприимчивый майор – как я успел заметить, именно он всем здесь заправлял – организовал для меня прямо в камере ледяной душ. Как я понял из шуточек конвоя, чтобы привести меня в чувство потребовалось не меньше пяти ведер. После чего меня мокрого и взбешенного волоком притащили в эту тесную гипсовую коробку, которую они называли допросной.

– Итак. Назовите ваше полное имя.

Я поднял глаза на зануду майора и в очередной раз усмехнулся:

– Вам еще не надоело спрашивать одно и то же? Я требую вызвать моего личного адвоката Ричарда Доусона. Повторяю, что до его приезда не буду отвечать ни на какие вопросы.

За прошедшие три часа я успел не только высохнуть, но и успокоиться. Мозг снова заработал в штатном режиме, и у меня не оставалось сомнений, что я стал жертвой заговора. Но, кем бы ни были эти безумцы, вздумавшие со мной тягаться, они сильно переоценили свои возможности. Не пройдет и суток, как я выйду отсюда. И тогда мы поговорим с любезным майором совсем по-другому.

– Послушайте. Я не вполне понимаю, на что вы надеетесь, и к чему этот спектакль, – снова начал тот. – Но могу заверить, что вы выбрали для взлома дом не того человека.

– Ричард Доусон. Адвокат, – невозмутимо напомнил я забывчивому майору, внутренне катаясь по полу от хохота. Салдафон вздумал пугать меня мной же.

– Вам, наверное, трудно в это поверить. Но с Ричардом Доусоном, личным адвокатом господина Верна, мы связались еще час назад. И он сообщил, что господин Верн через своего помощника не уполномочил его вмешиваться в это дело.

– Гениальный вывод, майор! И каким же образом я мог бы уполномочить через своего помощника своего адвоката, если все это время я так наслаждаюсь вашим обществом, что у меня даже не дошли руки ему позвонить? Ах простите, я, кажется, запамятовал. Или это вы нарушили четвертую поправку к Конституции Конфедерации и лишили меня законного права на телефонный звонок?

– Отнюдь! Никто не собирается лишать вас вашего законного права. Но, кому же вы собрались звонить, позвольте полюбопытствовать?

– Вы что? Издеваетесь? – истошно заорал я, снова срываясь. – Я не намерен больше… Я требую! Сию же минуту! Вызовите сюда генерального прокурора штата – Клеймана! Верховного судью Джессику Тоцки! Я требую! Сенатора Адамсона! Вы слышите? Сколько еще будет продолжаться этот цирк?

Я уже открыл рот чтобы немедленно потребовать связаться с вице президентом Конфедерации, но к счастью вовремя одумался.

Нет. Требовать вице президента мы не будем. Как и упоминать, что на прошлой неделе я обсуждал с ним запланированный рост инфляции на неофициальном обеде в конном клубе на Вэлью Роуд.

Кто бы ни был зачинщиком этого заговора, майор, так ловко изображающий тупицу, явно в деле. Ведь даже если предположить, что он не знает в лицо Алана Верна – что вряд ли, если только он сегодня ночью не свалился с луны прямо в майорский китель – то найти в полицейской базе мои фото – дело трех секунд. Никаких сомнений – майор замешан. И мне ни в коем случае нельзя давать ему лишний повод еще сильнее припереть меня к стенке. А я и так уже нагородил если и не на отдельную палату в психушке, то, как минимум, на медицинское освидетельствование на предмет вменяемости.

– Значит, мы опять требуем прокурора штата и верховного судью? – снова заговорил майор изменившимся тоном, в котором мне вдруг послышались издевательские нотки. Но не желая больше поддаваться на провокации, я с равнодушным видом уставился на золотую звезду Конфедерации, всеми тремя рядами зубцов вцепившуюся в воротничок майорского кителя.

– Ну что же вы? Уже передумали? Напрасно, напрасно. И прокурор штата, и верховный судья, и даже, – тут майор вдруг потянулся ко мне и отечески похлопал по руке, – господин президент. Все уже предупреждены и внесли вас в свое расписание. А пока мой вам совет не затягивать с покаянием. Давайте, вы нам сейчас все быстренько расскажете. Как на духу. И тогда, возможно, мы вызовем еще и папу Римского, чтобы вы могли ему лично исповедаться перед встречей с президентом.

Я упрямо продолжал молчать, и майор с выражением разочарования на лице извлек из кармана платок и принялся вытирать им руку.

– Ну что ж. Тогда нам снова придется вернуться к нашим скорбным делам. Итак, как вы проникли в здание Алан Тауэра? Кто вам сообщил код личного лифта господина Верна? С какой целью…

К счастью, допеть старую песню майору не дали. За моей спиной лязгнул замок, и вошедший лейтенант бросил на разделявший нас с майором металлический стол какую-то папку. Тот ловко подгреб бумаги и на несколько минут углубился в чтение.

Когда он закончил читать, во взгляде его появилось какое-то новое выражение. Я затаил дыхание, готовясь, что дело, наконец, сдвинется с мертвой точки. Но майор снова пошел на десятый круг:

– Как ваше имя?

Да чтоб тебя! Я сделал глубокий вдох и окинул копа ледяным взглядом.

– Вы что? Страдаете кратковременной амнезией? Меня зовут Алан Верн!

– Да? – Глаза майора снова быстро забегали по бумагам, и он удовлетворенно хмыкнул. – А у меня вот тут написано, что вас зовут Бэзил Бэнг. 35 лет. Урожденный гражданин Конфедерации. Пять лет числился старшим помощником в частной санитарной службе по борьбе с грызунами и насекомыми. Последние десять лет является безработным. Имеет несколько приводов. В позапрошлом году погром в ночном супермаркете. Задержан в нетрезвом виде. Мера пресечения 10 суток ареста. В прошлом году кража двух банок пива Роял Корона в супермаркете заправочной станции. Задержан в нетрезвом виде. Мера пресечения 45 суток ареста. В том же году лишение водительских прав за вождение в нетрезвом виде. Так, что там у нас еще… А, вот! И за вчерашний день протокол присутствует… А вы шустрый малый, мистер Бэнг. Так-т-а-ак, – майор несколько секунд сосредоточенно пошевелил губами после чего вдруг с теплой улыбкой воззрился на меня.

– Ага! Обнаружен мертвым в своей квартире. Причина смерти – отравление угарным газом. – Казалось еще немного, и он кинется на меня с поцелуями. – Причина возгорания – непотушенная сигарета. Тело доставлено в городской морг двенадцатого округа, где владелец тела пришел в сознание, избил и ограбил медицинского работника вышеназванного учреждения Майкла Вильгоффа и бежал в неизвестном направлении.

Я продолжал молчать в то время, как майор, пребывая теперь в прекрасном расположении духа, принялся азартно потирать увесистые ладони.

– Ну как вам такая история, мистер Бэнг? Любопытно, не правда ли?

– Майор, вы меня разочаровываете, – сквозь зубы процедил я, чувствуя, как над левым глазом дергается веко. – Что такого любопытного вы нашли в этой идиотской фантазии?

– А то, многоуважаемый мистер Бэнг, что теперь мы можем вас поздравить с чудесным воскрешением и, наконец, передать дело в окружной суд.

– Майор, вы себя сейчас сами-то слышите? Посмотрите на меня.

Майор довольно хохотнул и, расслабленно откинувшись на спинку стула, демонстративно прикрыл глаза.

– Позвольте, на сегодня с меня этого удовольствия достаточно.

– Смотреть на меня! – Рявкнул я, снова выходя из себя.

Майор от неожиданности вытаращил глаза, на секунду напомнив мне вчерашнего патологоанатома, но тут же взял себя в руки и с досадливым вздохом покачал головой.

– Посмотрите на меня, – уже гораздо тише повторил я. – Смотрите, смотрите внимательнее! Я что – действительно выгляжу как безработный алкаш, нажравшийся дешевого пойла и обкурившийся до смерти? Или что? Я действительно так сильно похож на этого вашего Базыля Бонга… или как там его?

– А вы, значит, считаете, что не похожи?

На этот вопрос я даже не счел нужным отвечать.

Тогда майор недобро усмехнулся и полез в другую папку, ту, что все это время лежала на столе нетронутой. Достав из нее глянцевый журнал, он ловко подсунул мне его под нос и с видом человека, обреченного говорить с идиотом, сообщил:

– Вот. Это Алан Верн.

– Да неужели? – Злорадно усмехнулся я, прекрасно успев рассмотреть собственное лицо.

– А вот это вы. – Майор вдруг поднялся со своего стула и сунул мне в лицо телефон, который только что извлек из кармана форменного кителя.

Я бросил еще один беглый взгляд, на этот раз на экран, и презрительно засмеялся.

– Зачем вы мне это подсовываете? Чего вы добиваетесь? Чтобы я решил, что вы не в своем уме? Майор, вы отлично знаете, кто я такой. И вы знаете, что я знаю, что вы знаете. Так, может, хватит уже…

– А вы взгляните повнимательнее, – перебил майор. – Взгляните, взгляните. Что вы теряете? И кстати, обратите внимание, что это не фотография. Это включенная камера. И в данный момент она фиксирует сидящего напротив человека. То есть вас.

Майор снова сунул мне под нос смартфон, но я тут же с раздражением отпихнул его в сторону. Несколько секунд мы возились над столом, как сросшиеся в сцепке борцы, пока сзади не подоспел дежуривший у двери лейтенант и, схватив меня прямо за уши, не зафиксировал голову так, чтобы чёртов телефон оказался у меня перед глазами.