Край кошмара

«На берегу… тело…» — проговорил едва слышно, и слова его звучали чужими. Словно не сообщал о событии, а исповедовался: подтвердил, что то, что было в его голове, случилось наяву. Он стоял, не двигаясь, пока диспетчер просил уточнить адрес. Губы едва шевелились, язык будто онемел. Марк посмотрел на табличку со ржавыми буквами – часть цифр съел временем налет. Он продиктовал, потом долго слушал, как в ответе что-то трещит, гудит, и повесил трубку, не дожидаясь конца.

Всё, что оставалось, – стоять и ждать. Он машинально отступил подальше от воды. Берег под ногами хлюпал, ботинки тонули в грязи. Ветер шевелил камыши, и в каждом движении этих тонких стеблей ему чудился шёпот. Он пытался не смотреть на тело, но взгляд сам возвращался – будто магнитом тянуло к нему. Теперь было заметно и другое: лицо не просто бледное, а до неузнаваемости искаженное от страха, глаза полураскрыты, а в них застыло что-то – ни боль, ни ужас, а осознание. Как будто этот человек знал, что умрёт. Смирился.

«Это была не просто улыбка». Марк вспомнил еще одну деталь из сна. Он чувствовал, как ее рука, маленькая и прохладная, лежит в его ладони. И, как вспышка, в сознание Марка ворвалась ее фраза, произнесенная так легко, в какой-то дурацкий момент: «Мы же всегда будем вместе, да?». От этой одной фразы, от этого последнего невыполненного обещания. От осознания того, что он оставил ее там, обострилась боль. Эта боль была настолько острой, что сидящий Марк ощутил настоящий физический спазм в груди, словно сердце утопленника, в его собственном теле, попыталось сделать последний, отчаянный удар. С каждой секундой ожидания Марк чувствовал, как что-то внутри надрывается. Голова гудела, виски стучали. Хотелось закричать, но он не мог – будто все звуки сжались в горле. Когда вдали показались проблесковые огни, он выдохнул – впервые за долгое время. Сухо, коротко, как будто этим выдохом возвращал себе право на реальность.

Полицейские вышли из машины не спеша. Молодой парень в форме первым подошёл, осмотрелся, махнул напарнику. Второй достал блокнот. Они оба переглянулись с усталостью тех, кто уже видел это десятки раз.

– Вы звонили? – спросил один.

Марк кивнул.

– Нашли тело?

– Да. – Голос дрогнул, но он заставил себя говорить. – Просто шёл… Увидел.

– Не трогали?

– Нет.

Полицейский кивнул и направился к воде. Второй остался рядом. Несколько секунд они молчали, потом тот, что постарше, спросил:

– Вы раньше бывали здесь?

Марк отрицательно качнул головой.

– Нет. Просто показалось знакомым место.

Слова сорвались сами, и он сразу пожалел. Полицейский бросил короткий взгляд, будто что-то отметил, но ничего не сказал.

Пока снимали показания, подъехала машина скорой помощи. Люди в белых халатах привычно, даже как-то безжизненно, достали носилки, накрыли тело серым мешком. Марк всё это время стоял в стороне, глядя, как под тяжестью мертвого прогибается поднос, а вода у кромки берега вспыхивает серебром.

Когда всё закончилось, ему сказали, что можно идти. Он кивнул, поблагодарил и пошёл прочь, не чувствуя ног.

Он шёл долго, пока не понял, что снова оказался в центре, среди живых, торопящихся людей, гудящих машин, витрин и запаха кофе. Мир был нормальным. Слишком нормальным. Он остановился у перехода, глядя, как загорается зелёный свет.

В груди было чувство, которое невозможно описать. Ни ужас, ни облегчение, ни шок. Что-то другое – тихое, ровное понимание.

Он вернулся домой уже после полудня. Куртка была пропитана запахом сырости и земли, в ботинках хлюпала вода, но он не замечал ничего. Просто сел на стул, будто тело само нашло место, где можно развалиться. На столе стоял вчерашний недопитый кофе. Холодный, горький, с мутной пленкой на поверхности. Сделал глоток – из привычки, не из желания. Горечь только усилила тошноту. Пальцы дрожали. Марк уронил кружку, она упала на пол и разбилась, расплескав темные пятна. Не сразу наклонился, чтобы убрать. Просто смотрел, как жидкость медленно растекается, как отражает потолок и свет лампы. И вдруг – как будто на миг – ему показалось, что видит лицо. Ни воображение, ни галлюцинация, а просто совпадение бликов и форм. Но всё равно резко отпрянул.

– Нет, – сказал он громко. – Нет, это бред.

Он машинально пошел на кухню, открыл холодильник. Надо было что-то съесть. Приготовить. Готовка всегда помогала. Он достал яйца, поставил сковороду и просто замер. Запахи, текстуры, знакомые движения – всё, что раньше его успокаивало и возвращало в реальность, сейчас казалось фальшивым и отвратительным. Он смотрел на сырые яйца в руке и чувствовал лишь тошноту. Однако Марк не убрал их, напротив, начал готовить. Он взял два яйца, сковородку, поставил ее на плиту. Он ощущал, как его руки, помнившие этот ритуал из прошлой жизни, двигаются по инерции. Это должно было успокоить. Звук разбивающейся скорлупы, шипение масла, мягкий пар над плитой – вот это была реальность.

Он разбил первое яйцо. Скорлупа треснула, и жидкость вылилась в сковородку. В этот момент его мозг сделал то, что делал всегда: он начал сопоставлять.

Он смотрел на яркий, оранжево-желтый гладкий желток.

Желтый.

И в тот же миг этот желток, залитый бликами света, превратился в его воспаленном воображении в глаз. Тот самый, из кошмара. Жирный, неподвижный, абсолютно равнодушный глаз, наблюдавший за ним с потолка.

От Марка волной отхлынула кровь. Он резко, судорожно вдохнул, словно получил удар под дых. Его желудок свело, и он начало неконтролируемо рвать. Он схватился за край плиты, поперхнулся и, шатаясь, бросился к раковине. Он не смог закончить. Он просто стоял, сгорбившись над раковиной, дрожа и давясь сухими спазмами, пока масло на сковородке не начало дымиться, наполняя кухню едким запахом.

Реальность стала заражена сном. Его последнее прибежище, его ритуал был осквернен. Он выключил плиту и, не глядя на шипящий, мерзкий глаз на сковородке, убрал оставшиеся яйца обратно в лоток.

Нужно было что-то делать.

Он заставил себя сесть за компьютер. Начал искать новости. Пальцы быстро били по клавишам: утопленник, водохранилище, смерть, мужчина найден утром. Через несколько минут он увидел короткую заметку – две строчки и фотография: «На окраине города найдено тело мужчины. Личность устанавливается».

Снимок был сделан издалека, но лицо… Он узнал.

То самое, что было в его сне.

Тот самый взгляд, перед тем как вода сомкнулась.

Марк медленно откинулся в кресле. В груди гул, как будто сердце отбивает метроном.

– Совпадение, – выдохнул он. – Всего лишь совпадение. Он повторял это снова и снова, как заклинание, пока слова не потеряли смысл.

Но в глубине сознания что-то шептало: «Нет, ты видел его раньше». Он открыл папку с фотографиями, пролистал старые снимки. Ничего. Ни одного знакомого лица. Ни одной зацепки. И всё же чувство не уходило. Как будто он стоял на границе чужой жизни, в которую заглянул ненароком, но теперь не может закрыть дверь. Марк прошёл в ванную, умылся, посмотрел на себя. Глаза – усталые, покрасневшие, с темными кругами под ними. Пробитая жизнью щетина. Обычный человек, просто переутомился. Он долго смотрел на отражение, потом тихо сказал: «Всё нормально. Просто стресс. Нужно поспать».

Выключил свет, лег на кровать, но сна не было.

Лишь глухое ожидание.

Как будто кто-то где-то уже готовился умереть.

Прошло два дня. Марк не мог спать. Он заставил себя ходить на работу, но механическое выполнение задач было пыткой. Мозг Марка был набит мокрой ватой, но внутри зрел план. Ему нужно было доказательство.

Ему нужно было исключить последнюю, самую безумную версию: что все это – правда.

Вечером, вместо того чтобы идти домой, Марк поехал туда. К дому, с крыши которого «упал» в первом сне.

Он не стал стоять у остановки. Это было бы бессмысленно. Герой перешел дорогу и зашел во двор, прижимаясь к тени кустов и припаркованных машин. Марк должен был подойти достаточно близко, чтобы видеть. Чувствуя себя гнусным вуайеристом и мелким преступником, он встал прямо напротив фасада, подняв голову.

С этого расстояния детали должны были сливаться в размытые пятна, но мозг Марка работал как сверхточный объектив, запечатлевший каждую миллисекунду падения. Он видел не просто этаж; Марк видел кадр, который промелькнул перед глазами за доли секунды до смерти.

Он смотрел на окна, ища знакомые вспышки. Этаж десятый, девятый, вот оно. Окно кухни. На седьмом этаже. Оно горело ярким светом. Там была женщина. Она мыла посуду. Марк прищурился. Он видел этот темный пучок. Желтую кухонную кофту. Не глазами, а памятью. Это было точное воспроизведение того, что он успел увидеть в ту ночь. Это не могло быть совпадением. Это было доказательство того, что Марк был частью чужой записи.

Он перевел взгляд. Двумя этажами выше. Голубое мерцание телевизора. Мужчина и женщина сидели на диване. И вдруг – Марк услышал или ему показалось? – они рассмеялись. Громко, синхронно. Те самые, счастливые, далекие звуки из его кошмара. Его начало трясти. Марк стоял, вцепившись в холодный металл чужой скамейки, и мир поплыл.

«Молодой человек, вам плохо?» Марк вздрогнул. Рядом стояла пожилая женщина, кутаясь в платок. Смотрела с опаской.

«Нет… всё, всё в порядке», – прохрипел он.

«Чего ж вы на дом-то так уставились? Ждете кого?» – в голосе не было сочувствия, только подозрительность. – «У нас тут… несчастье на днях. Парень разбился».

«Я знаю», – вырвалось у Марка.

Женщина отшатнулась. «Знаете? Ну знаете… Ходят тут всякие»

Она поспешила прочь, и ее слова ударили Марка, как пощечина. Ходят тут всякие. Он не был свидетелем. Он был посторонним. Хуже – подозреваемым.

Марк собирался уйти, как его взгляд снова притянуло к окну на девятом этаже. Туда, где смеялась пара. Смех прекратился. Мужчина, которого он видел как силуэт, теперь стоял у самого стекла. Он не двигался. Он просто смотрел. Вниз. Прямо на Марка.

Не было ни злости, ни любопытства. Только взгляд. Долгий, неподвижный, как у манекена. У Марка похолодела спина. Это было нереально. Человек не мог заметить его с девятого этажа, в темноте, через двор. Но тот смотрел. Марк не выдержал и рванул прочь, почти побежал к метро, не оглядываясь.

Он вернулся домой. Его трясло уже не от холода. Его расследование провалилось по-другому. Оно удалось. Оно доказало, что Марк не сумасшедший. И это было в тысячу раз страшнее. Это означало, что Сущность, что бы это ни было, использовала его. Она заставила Марка подглядывать. Она сделала его соучастником.

В голове стояла одна мысль: так больше нельзя.

Он взял телефон, открыл поисковик. Вбил: «психолог, консультация, тревожные сны». Сотни объявлений, десятки имен, выбор на чистой интуиции, и взгляд зацепился за одно: Ария Бранс, клинический психолог.

Фотография – женщина примерно его возраста, короткие светлые волосы, спокойный взгляд. Никакой вычурности, никаких лозунгов – просто номер телефона и время приёма.

Марк не раздумывал. Набрал номер, хотя руки дрожали. На третьем гудке ответил мягкий женский голос:

– Здравствуйте.

Он хотел представиться, но слова застряли. Несколько секунд он молчал, слыша только своё дыхание.

– Я – наконец выдавил он. – Мне нужна помощь.

– С чем именно? – голос оставался спокойным, уверенным, будто отрезал лишний шум.

– Сны… они слишком настоящие. Я не могу, – он замолчал. – Не могу больше.

Она не перебивала. Только после паузы мягко сказала:

– Приходите завтра. В двенадцать. Я вас запишу.

Он согласился, записал адрес, положил трубку и долго смотрел на экран телефона, как будто не верил, что это сделал.

На следующий день он вышел раньше. Шёл по улице с ощущением, что вокруг всё нереально: люди, дома, машины – всё как на фотографиях. Адрес привёл его в небольшой офис на втором этаже старого здания. Табличка на двери: «Психолог. Приём по записи».

Он постучал.

– Войдите, – послышался знакомый голос.

Внутри была светлая комната с низким диваном, столиком, двумя креслами. Обычная, почти домашняя обстановка. Женщина поднялась ему навстречу, улыбнулась – без лишней мягкости, спокойно.

– Вы Марк? – уточнила она.

Он кивнул.

– Присаживайтесь.

Он сел, не зная, с чего начать. Она терпеливо смотрела на него, не перебивая его молчание.

– Я… – Марк провёл рукой по лицу. – Мне снятся сны. Сначала падение. Потом утопление. Я вижу людей, которых потом нахожу в новостях. Я не знаю, что со мной.

Голос его дрогнул, но Ария всё так же спокойно кивала.

– Это звучит тяжело. Но вы сделали правильный шаг. Вы здесь, и мы можем попробовать разобраться.

Он впервые почувствовал небольшое облегчение. Его слушают, не осуждают, возможно, всё-таки ему смогут всё объяснить и помочь.

– Скажите, – тихо спросил он, – это может быть просто совпадением?

Она посмотрела на него серьёзно:

– Начнём с того, что вы расскажете всё по порядку.

Глава 3. Выстрел.

Комната была теплой, с легким ветерком от кондиционера. В воздухе проявлялся нежный аромат жасмина и бумаги, той, что только недавно прошла через принтер. На стенах – не картины, а фотографии: море, алый закат, рассвет, старый мост в тумане, мириады звезд. Всё казалось подобранным специально, чтобы ничего не давило.

Ария, сидевшая напротив, чуть наклонившись вперед, сложив руки на коленях.

– Расскажите, Марк, с чего всё началось, – сказала она спокойно. – Не торопитесь.

Какое-то время стояла гробовая тишина. Марк смотрел в пол, сделал глубокий вдох, поднял глаза.

– Это началось примерно неделю, полторы назад. Я видел сон. Очень реалистичный. Я стоял на крыше многоэтажного дома. У меня было чуткое чувство того, что я и правда стоял на краю. Чувствовал ветер, холод, шершавую поверхность под ногами. И я упал.

Он замолчал.

– Не просто упал, – добавил почти шепотом, – я пережил все эмоции во время падения.

Ария кивнула.

– Что значит пережили все?

– Нууу, – Марк провел медленно рукой по волосам. – Падение, страх, тревогу, воспоминания, я видел людей в окнах дома. Даже удар. Хотя его вроде бы и не было – я проснулся. Всё было слишком телесно. Не как сон.

– И это повторилось?

– Да. В следующий раз я тонул. Все то же. Реально. До каждой детали.

– Вы узнали эти места? – уточнила она.

– Нет. Вернее, место падения потом узнал. На следующий день прочитал в новостях – мужчина сорвался с крыши. А после второго сна… – Он замолчал, взгляд потускнел, могло даже показаться, что глаза стали отдавать серой пеленой. – Я нашел тело. Случайно. У водохранилища.