Запретный плод

Александр Абросимов

Запретный плод

Глава 1

Демьян

Я хуевый оратор. Не люблю говорить длинные речи, даже если они написаны лучшими спичрайтерами.

Но сейчас приходится. Положение обязывает.

Новый гендир на официальной части праздничного корпоратива просто обязан перед коллективом произнести речь.

Сегодня у компании день рождения, в честь этого устроена пьянка. Сорри, корпоратив.

Все сотрудники получат конверты с премией, после официальной части начнется нормальная движуха и танцы на столах. Надеюсь, я этого не увижу, собираюсь отвалить раньше.

Я купил контрольный пакет акций компании старого отцовского друга Астафьева. Он болен, нуждается в операции и длительном лечении. А эта компания – дело всей его жизни.

Наследников у Астафьева нет, хоть он и женат. Прямо как у меня.

Я женат на Рите почти три года, а детей у нас нет. Не очень-то и хочется, я вообще смутно представляю нас в роли родителей.

Отец из меня еще хуевее, чем оратор. А Ритка еще более хуевая мать.

Ладно, отстреляюсь и поеду. Сегодня пятница, можно побухать.

Я больше не убиваюсь над режимом. Бои остались в прошлом, поэтому алкоголь не под запретом. Особенно он не под запретом в конце рабочей недели, чтобы можно было снять напряжение.

Можно еще потрахаться, но я в последнее время стал сильно переборчивым. Секс с Риткой не особо вставляет, но он давно перестал вставлять. Еще до свадьбы. Точнее, после того, как я переболел Ангелом.

Блядь, нашел кого вспомнить. Чуть свой выход не пропустил.

Поднимаюсь на сцену – в загородном комплексе, который мы арендовали для корпоратива, есть настоящий конференц-зал со сценой и трибуной. Потом все перейдут в банкетный зал, а я незаметно свалю.

Начальство всегда должно появляться и исчезать незаметно. Или хотя бы неожиданно.

Трибуну игнорирую, читаю свой спич с листа, вложенного в папку. Тем временем в зале наблюдается странное оживление, хотя я вроде как ничего смешного не говорю. На всякий случай перечитываю сказанные строчки.

И чего они ржут?

Отрываюсь от речи, смотрю себе под ноги. Охуеть. Это что такое?

Возле меня на сцене стоит совершенно сказочное создание в пышном платьице цвета сливочного мороженого. Большой бант завязан сзади на талии. Волосы густые и кудрявые, как у куклы.

Может это и есть кукла?

Но кукла задирает голову и хлопает своими голубыми кукольными глазами.

Приплыли.

– Чей ребенок на сцене? – спрашиваю громко.

Все сразу засуетились, как будто до этого она была в шапке-невидимке. Мне делает знаки мой главный пиарщик, подбирается ближе и говорит полушепотом.

– Демьян Андреевич, поднимите девочку на руки. Мы сделаем фото, вы там в речи как раз говорили о будущих технологиях для будущих поколений. Можем потом какое-нибудь ваше интервью проиллюстрировать. Уверен, людям зайдет.

Все правильно он говорит. И сотрудникам такой финт от гендира зайдет, тоже. Осталось поднять мелочь на руки, чтобы она не разоралась, а ее маман не засадила меня за киднеппинг.

Проблема в том, что я вообще не знаю, как к ней подступиться. Мне бы не помешал отдел коммуникации с вот такой мелочью. Или у нас этим обычно занимается профсоюз?

Ладно, попробую справиться самостоятельно. Приседаю перед куклой, осторожно протягиваю руки.

– Привет. Ты кто? Я Демьян. Пойдешь ко мне на ручки?

Рассматриваю девочку и поражаюсь. Такая мелкая, просто клоп. Клоп с бантом, завязанным на талии сзади, и с лентой в волосах.

Выглядит я бы даже сказал мило. Хотя я с некоторых пор не переношу густые распущенные волосы. Пусть или прямые гладкие, или короткая стрижка. Но эта клоп, ей можно.

Мелочь наклоняет голову, морщит аккуратный, будто вылепленный носик. И громко чихает. При этом встряхивает головой, отчего кудряшки подпрыгивают как маленькие пружинки.

– Будь здорова! – говорю максимально негромко. Как бы мой раскатистый голос не испугал девочку.

Она снова кивает и вдруг протягивает руки, и обнимает меня за шею.

Мне ничего не остается, как осторожно прижать девочку к плечу и встать с корточек. Хочется расправить штанины брюк, но не могу. У меня в руках клоп с бантом. Думай теперь, как этот бант не помять.

Меня охватывает странное чувство. Я бы назвал его трепетным, но трепещущий Демон тот еще анекдот.

Ладно. Я как будто справляюсь. Бант не помял, ребенка не испугал. Хотя вряд ли это только моя заслуга. Просто ребенок попался не истеричный.

Нас фотографируют, и девочка наклоняет ко мне голову. Кудряшки щекочут висок и щеку, и я незаметно втягиваю носом воздух.

От девочки пахнет шоколадом. Видно, съела недавно, уголки губ перепачканы. Тянусь за салфеткой.

Все правильно, это от меня может нести вискарем, а от такой маленькой девочки должно пахнуть шоколадкой.

– Демьян Андреевич, давайте я, – кидается на выручку одна из коллег. Она промакивает девочке уголки губ салфеткой, я медленно выдыхаю.

Для меня дети всегда ассоциировались с истериками и плачем, а это чудо молча сидит у меня на руках. И по всей видимости слезать не собирается.

Она очень милая, правда. Может, зря у нас с Риткой нет детей?

– Миланка, иди сюда! Дайте ее мне, – слышу снизу просящее. Под сценой стоит женщина, лицо незнакомое. А почему я решил, что должен тут всех знать?

Фотосессия завершена, значит клопа можно отдавать. И внезапно понимаю, что отдавать не очень хочется.

– Извините, Демьян Андреевич, это я виновата. Отвлеклась буквально на секунду, хватилась, а она уже возле вас на сцене стоит. Шило, а не ребенок, – причитает женщина, забирая у меня девчонку.

Пиздец как жалко отдавать!

Но девочка тетку явно знает, сама к ней тянется. И мне так пусто делается, словно мы срастись успели за то время, пока нас фотографировали.

Так может правда родить себе кого-то?

Блядь, нет. Только не с Марго.

Жена не раз заводила разговор о ребенке, но я прекрасно представляю, чем все в итоге закончится.

Ребенок будет мешать ей высыпаться, мы наймем десяток нянь и дальше будем тасовать их как карточную колоду.

Эта окажется слишком молодой, эта слишком старой, эта слишком страшной. Та слишком красивой, та слишком много говорит, та подозрительно молчаливая.

Все закончится тем, что я пошлю их всех нахер и… Что? Ребенок не игрушка. Даже если это девочка, похожая на куклу.

Но по закону подлости у меня родится сын, такой же отбитый как и я. Я уже заранее представляю себе весь этот пиздец и мысленно ставлю на заметку по пути домой заехать в аптеку за презервативами.

Марго делает противозачаточные инъекции, но все эти методы имеют свои погрешности. Существует только один способ стопроцентно не залететь – не трахаться. Дрочить в душе до кровавых мозолей.

Корпоратив плавно перетекает в пьянку, и я с чистой совестью отчаливаю. По-английски, не прощаясь.

Сажусь за руль, и когда еду по вечернему городу, ловлю себя на том, что улыбаюсь. Просто так, без причины.

А в аптеку я так и не попал. Забыл. Поэтому сегодня буду использовать стопроцентный метод контрацепции.

И похуй, что там себе думает Марго.

Ангелина

От страха вжимаюсь в стенку так сильно, что лопаткам больно. Стою ни живая, ни мертвая, и только молюсь мысленно всем богам на свете, чтобы Демьян меня не увидел. И чтобы Миланке не вздумалось меня позвать.

Зачем я ее только взяла с собой? Зачем, Господи?

Но она так просилась! Я и подумала, ничего страшного, если малышка побудет со мной на официальной части, а на банкет я оставаться все равно не планировала.

Я бы и на официальную часть не пошла, но я же главное связующее звено с организаторами праздника. А загородный комплекс Астафьев выбрал очень красивый.

Помимо отеля, нескольких ресторанов и зоны для отдыха здесь есть небольшой зоопарк – козы, ламы, ослики и даже олень. Вот я и взяла с собой Миланку. У меня нет возможности возить ее в такие места.

Мы приехали раньше, я быстро проверила локацию, и мы с дочкой успели вместе погулять. А когда начали съезжаться гости, я переодела малышку в ее любимое платье.

Дочка очень любит наряжаться, для сегодняшнего дня мы выбрали самое красивое. Волосы ей подхватила лентой – они у нее такие же густые и волнистые, как у меня.

Теперь она в этом платье, похожая на куколку, сидит на руках у Демьяна Каренина, своего отца.

Откуда он здесь взялся? Что он здесь делает?

В компанию меня устроил Григорий. Он когда-то работал с Астафьевым, Андрей Дмитриевич искал девушку на должность секретаря. Я пошла на собеседование, просто так, ни на что не надеясь. И неожиданно для всех его прошла.

Андрея Дмитриевича интересовал не опыт ведения делопроизводства, а то, насколько он сможет доверять новому сотруднику. Астафьев пожилой мужчина, со своими взглядами, для него важен микроклимат в коллективе.

– Ты девушка сообразительная, чего не знаешь, научим, – сказал он мне перед тем, как взял на испытательный срок.

Миланке как раз исполнился год, мама с Григорием меня поддержали. Я вышла на работу, а мама сидела с двумя детьми – Миланкой и Артемкой.

Я и правда всему научилась очень быстро, так что испытательный срок в два месяца сократился до двух недель, и меня зачислили в штат.

Во время беременности я не брала академотпуск, а перевелась на заочное отделение в другой университет. Я так больше и не встретилась ни с Артуром, ни с кем из их компании.

Астафьев отпускал меня на сессии, и я пусть и со скрипом, но доползла до четвертого курса. Зато на работе все складывалось хорошо.

Коллектив у нас отличный, с Андреем Дмитриевичем мы сработались. Помимо своих обязанностей я старалась вникать во все тонкости производственного процесса. И он после дипломирования обещал мне перевод на другую должность, в маркетинговый отдел. Я даже уже начала готовить себе замену.

И вдруг как гром среди ясного неба на нас свалилась болезнь Астафьева. Андрей Дмитриевич до последнего никому ничего не говорил. Но болезнь стала прогрессировать, и ему пришлось продать контрольный пакет акций.

Мы все гадали, каким будет наш новый генеральный. Астафьев пообещал представить его на официальной части празднования дня рождения компании.

Мы заканчивали последние приготовления, хотя праздник уже начался. Я общалась с кейтеринговой службой, и Надя, моя коллега из бухгалтерии, предложила взять Миланку в зал.

– Малышке скучно, Лина. Мы с ней погуляем, посмотрим на красивые цветочки и шарики. Пойдешь со мной, Миланка?

Моя девочка радостно закивала, и я с благодарностью согласилась.

Знала бы я, чем все закончится, вообще бы сюда не пошла. Притворилась бы больной, взяла бы отпуск за свой счет – что угодно, только бы сейчас Миланка не сидела на руках у Каренина.

– Какой молодой у нас новый гендир!

– А какой секси!

– Девочки, не знаете, он женат?

– Так кольцо же на пальце, ты что, не видела?

– Блин, жалко как!

– Да ладно, жена не стена!

Сотрудницы перешептываются, а я с трудом сдерживаю дрожь в коленях. Значит, новый генеральный директор нашей компании теперь Демьян?

Но как такое могло случиться? Что связывает их с Астафьевым?

И главное, сколько времени пройдет с момента, когда Каренин узнает о дочери?

– Ангелинка, прости, сама не знаю, как так вышло. Как у Милаши получилось незаметно пробраться на сцену? – причитает Надя в состоянии, близкому к панике. – Ты ее заберешь, или может лучше мне подойти?

– Давай ты, Надь, – стараюсь, чтобы голос не звучал истерично. Я не хочу, чтобы кто-то знал или догадался, что сейчас Демьян Каренин держит на руках собственную дочь. – Милана тебя послушает.

Это утверждение спорно, но у меня нет других вариантов.

С замиранием сердца смотрю, как Надя подходит к сцене, протягивает руки, и Миланка с легкостью в них соскальзывает. Мне кажется, или Каренин слишком пристально смотрит им вслед?

Он узнал? Но малышка еще так мала, как можно понять, что это мой ребенок?

Пока они доходят до меня, у меня спина становится мокрой.

Перехватываю дочку на выходе из зала и спускаюсь в холл. Мы быстро одеваемся и выходим из здания бизнес-центра. И только когда садимся в такси и за нами захлопывается дверца, я могу свободно вдохнуть.

Глава 2

Демьян

С самого утра мы с Астафьевым носимся как сайгаки по складам и цехам, и чем больше я вникаю, тем больше убеждаюсь, что Андрей Дмитриевич прирожденный производственник. Так все организовано – не прикопаешься.

Я бы не хотел выглядеть на контрасте ебланом, поэтому стараюсь все запоминать, уточняю расспрашиваю. Мне нужны эти знания, не хочется потом дергать Андрея по пустякам. Заодно пусть работники увидят вживую своего нового босса.

С коллективом офиса буду знакомиться позже. По ходу дела и по мере необходимости.

Астафьев не перестает говорить, как он мне благодарен, а я не могу отделаться от ощущения, что сорвал джек-пот.

Я давно хотел запустить какое-то крутое производство, как было у отца. Искать новые рынки, конкурировать с лучшими мировыми компаниями. Но понимал, что мне не хватает опыта.

А здесь в руки упал готовый бизнес, который мне самому, чтобы поднять, потребовались бы годы. Ну разве я не фартовый говнюк?

Единственное, что омрачает – болезнь Астафьева. В его присутствии я чувствую себя как последняя сволочь.

Я здоровый и сильный, потому и не смог отказать, когда Астафьев меня попросил купить у него акции. А как тут откажешь?

Мне как никому известно, что такое долгое и бесполезное лежание в клиниках. Что такое обездвиженность. Бездействие. И как это отражается на бизнесе и мозгах.

На мозгах в первую очередь, на бизнесе как следствие.

Если бы степень моей благодарности могла повлиять на скорость выздоровления Астафьева, он бы уже полетел в космос. Или как минимум прошел отбор.

– Андрей Дмитриевич, вы как насчет пообедать? – спрашиваю, когда мы проносимся по цехам и наконец оказываемся на парковке.

– Мне все равно ничего нормального нельзя, – отмахивается тот, – а перетертый супчик уже в печенках сидит.

– Значит надо ехать туда, где есть диетическая еда.

Астафьев смотрит в потолок, потом на меня, потом снова в потолок и кривится. Как будто там проявился его лечащий врач и грозит ему пальцем.

– Ладно, – сдается Астафьев, лечащий врач на потолке обреченно вздыхает, – поехали. Только давай сначала в офис заскочим. Можно прихватить с собой твоих директоров.

– Наших директоров, – поправляю его, он снова отмахивается.

– Мне так спокойнее будет.

Только успеваем пересечь холл бизнес-центра, где у Астафьева под офис выкуплено несколько этажей, как нас перехватывает главный пиарщик.

– Андрей Дмитриевич, посмотрите, какая красотища получилась! – он протягивает планшет. – Это же готовая реклама! А главное, бесплатная…

Я реагирую спокойно. Это не игнор, ясно, что сотрудники компании по старой привычке со всеми вопросами бегут к старому привычному генеральному. Ничего, пройдет. Скоро их попустит.

Заглядываю Астафьеву через плечо, там вчерашние снимки. Я с клопом на руках говорю речь. И правда хорошие фотки. Милые такие. Клоп так внимательно на меня смотрит, будто понимает, о чем я говорю.

Фотки пропущены через фотошоп и отрисованы. Фон подобран так, чтобы ребенок в светлом платьице не сливался со стенами.

– Вы получили разрешение на публикацию у родителей девочки? – спрашиваю пиарщика.

– Я хотел сначала посмотреть, что вышло, – отвечает тот. – Если вы одобряете, я сейчас же предложу ей контракт. Отснимем несколько роликов и прокачаем.

– Одобряю, предлагайте, – говорю первым, Астафьев подтверждающе хмыкает, и мы вместе смотрим на удаляющуюся спину пиарщика. Андрей спохватывается и кричит вдогонку:

– И напомните бухгалтерии, пусть выплатят премию ребенку. Я лично прослежу.

Мы с ним подходим к лифтам.

– Надо секретарю моему поручить, чтобы проследила. Она вам понравится. Молодая девушка, но очень исполнительная. Студентка, на заочном учится. Я без нее как без рук.

Студентка? Ну нет, мне такое не подходит. Студенты это головняк – сессии, начитки лекций. Начнется потом, отпустите, извините. Знаем, проходили.

Но вслух ничего не озвучиваю. Нет смысла, он больше здесь ничего не решает, теперь я никому ничего не обязан объяснять.

Уволю через время по тихому, заберу сюда свою. Моя матерая, выдержанная, организованная. Если Астафьеву нравилось чувствовать себя героем, его право. Хер с ним.

Садимся в лифт. Астафьев молчит, по ощущениям мнется, не решается сказать. Нет, попросить. У него такой вид, будто он пытается что-то выторговать у меня, что-то очень важное. Наконец, решается.

– Демьян Андреевич, можно просьбу?

Блядь, ну наконец-то.

– Говорите, – делаю разрешающий жест.

– Я хотел поговорить об Ангелине.

– Об Ангелине? – вскидываюсь, вспыхивая в секунду, как сноп сухого сена от искры.

– Ну да, Ангелина моя секретарь. Очень хорошая девочка. – Астафьев наклоняет голову, а мне уже хочется ее уволить. За одно только имя.

Никто не имеет права его носить. Никто. И тем более заявляться с этим именем ко мне в офис.

– Я попросить хотел. Не увольняй ее, Демьян, – Андрей словно читает мысли. – Ей так нужна эта работа!

Двери лифта разъезжаются, мы оказываемся в приемной Астафьева. Исполнительной девочки на месте ожидаемо нет.

Хмыкаю. Знаю я этих работниц. Нет, все-таки хорошо, что я своих приведу. Они работать умеют, вместе мы здесь быстро все наладим.

– Ангелина, знакомься, это Демьян Андреевич, он теперь ваш новый генеральный директор. Демьян, это Ангелина…

Дальше не разбираю нихуища, ни слова. Только звук ее голоса, который звенит в самом нутре натянутой струной. И который отскакивает от моей головы как от пустого ведра.

Потому что студентка, которую все должны пожалеть – моя Ангелина. Которая теперь не моя. Моя бывшая Ангел.

Ангелина

Я готовилась к этому моменту все выходные. Настраивалась, даже перед зеркалом тренировалась.

Каждые десять-пятнадцать минут хватала телефон, чтобы перезвонить нашей кадровичке и соврать, что заболела. Но каждый раз возвращала его обратно.

Все эти выдуманные болезни как правило оборачиваются болезнями настоящими. Я уже получила один такой урок, когда придумала себе температуру на время новогоднего корпоратива. На всю жизнь запомню этот жесточайший грипп, который свалил меня с ног на неделю и перегадил весь Новый год.

Так что отмазки по болезни для меня под запретом, и уж точно недопустима ложь о болезни ребенка.

И если вечер пятницы и половину субботы я провела в стадии отрицание, то за оставшееся время пролетела сразу три – гнев, торг и депрессию. А сегодня с утра открыла глаза и обнаружила, что проснулась в стадии принятия.

Я не могу просто не прийти в офис и исчезнуть. Я официально трудоустроена, и даже если я сегодня же напишу заявление на увольнение, по закону я обязана отработать две недели. А по хорошему, пока мне не найдут замену.

Андрей Дмитриевич слишком много хорошего для меня сделал, чтобы я с ним так по-свински поступила.

А Демьян… Ну что Демьян?

Он выбросил из своей жизни меркантильную шлюху. Он женат на правильной порядочной девушке. Все как и хотела его мама. Разве я не должна за него порадоваться?

Конечно, должна, жаль, не особо получается. И меньше всего меня радует то, что Демьян узнает о Миланке.

Я далека от мысли, что он придет в восторг. Я была уверена, что у них с Ритой уже есть ребенок, и что это обязательно сын.

По моему убеждению у таких мужчин как Демьян должны рождаться только мальчики. Как получилось, что у меня родилась Миланка, не пойму до сих пор. Это лишнее доказательство того, что она только мой ребенок. Только моя девочка.

Где-то на стадии торга я сдалась и полезла в инстаграм. Зарегистрировала левый аккаунт и зашла на страницу Демьяна.

После рождения дочки я поклялась себе, что больше никогда сюда не войду. Ни к нему, ни к Рите. Слишком страшными и опасными последствиями чуть не обернулась для меня предыдущая новость из их жизни.

Но клятвы для того и существуют, чтобы их нарушать. На странице Демьяна последняя публикация была еще до аварии, поэтому я пошла к Маргарите.

Ее инста забита публикациями фото и видео. Часто мелькает Демьян, стараюсь не обращать на него внимания, хотя он есть даже с оголенным торсом в каплях воды. Такое зрелище определенно не для торга, больше для депрессии. И то, что этому фото почти три года, ситуацию не спасает.

Слишком болезненные воспоминания от вида капель, стекающих по рельефным мускулам.

Много подруг, несколько мужчин. Разных. Но нигде ни одного ребенка. Ни намека. Но это может означать все, что угодно. Начиная с того, что в их планы наследник пока не входит по разным причинам.

Для мужчины его круга Демьян женился слишком рано. Возможно, того требовали бизнес-интересы, потому что особой любви у Каренина к Маргарите не было. Он в принципе не способен на сильные чувства, этот мужчина любит только себя.

Зато они давние любовники. И предохраняться умеют в отличие от меня. Хотя Демьян как будто со мной тоже предохранялся. В какой момент все пошло не по плану, не знаю, хотя потом много перечитала всяких советов в интернете. Задним числом.

Так что скорее всего рождение наследника Каренины просто отложили чтобы пожить для себя. У Каренина с потенцией было все прекрасно даже в инвалидной коляске. И с деторождением у него все отлично, Миланка лучшее доказательство. А с такими деньгами как у Карениных можно нанять целый отряд суррогатных матерей и рожать наследников по одному в месяц круглый год.

Перед выходом из дома смотрю в зеркало. Макияжа минимум, волосы аккуратно зачесаны и скручены жгутом на затылке. Белая блуза и узкая бордовая юбка придают строгий и деловой вид. Следы бессонной ночи тщательно затонированы консилером. Придраться не к чему.

Миланку с вечера забрал отчим, мама пока еще дома. Но после того, как детям исполнится по три года, будем начинать их водить в детский сад. Хоть Григорий и против, но мы с мамой уверены, что детям нужно социализироваться. Особенно таким общительным как наши.

Я мечтаю о том, что стану больше зарабатывать. Тогда я смогу себе позволить хороший частный садик. Мы с мамой уже нашли такой. В нем есть бассейн, воспитатели играют с детьми в развивающие игры. И главное, там дети редко болеют.

Я знаю, что мама с Григорием готовы оплачивать сад и для Миланки тоже, но это мой ребенок. И я сама должна его содержать.

Григорий ворчит, он хотел бы, чтобы мама сидела дома вечно. Но мы обе не сомневаемся, что в конце концов мама сумеет его убедить.

И вот теперь все мои планы строить карьеру в этой компании рушатся на глазах. Я не смогу работать с Демьяном. А он, уверена, как только меня увидит, сразу уволит. И конечно он сразу де узнает о дочке.

По дороге в офис мысленно спорю сама с собой, убеждаю, что должна быть сильной, реагировать спокойно и без истерик.

Да, я здесь работаю. Да, я родила дочь. Почему не рассказала о ней? Потому что меня вычеркнули и заблокировали не только из всех возможных каналов связи. Меня вычеркнули из жизни.

Единственный раз, когда я могла сказать о ребенке, был на его свадьбе. Но об этом мне даже сейчас больно вспоминать.

В таком настроении проходит все утро. Приходит время обеда, а никого так и нет. Я уже начинаю тихо надеяться, что сегодня пронесет, как в коридоре раздаются шаги, и на пороге появляется Астафьев.

– Ангелина, знакомься, это Демьян Андреевич, он теперь ваш новый генеральный директор. Демьян, это Ангелина…

– Добрый день.

Заставляю себя поднять глаза и натыкаюсь на испепеляющий взгляд, от которого вспыхиваю как пучок сухой травы в знойную погоду.

Глава 3

Ангелина

Вот сейчас он скажет, чтобы я убиралась вон. И за Миланку что-то скажет обязательно.

Внутренне съеживаюсь. Я конечно не питаю иллюзий насчет внезапно вспыхнувших чувств Демьяна к ребенку, о котором он не подозревал, но и обидеть ее не позволю.

Если он только посмеет сказать хоть какую-то гадость в адрес дочки, клянусь, расцарапаю его холеную физиономию. И Астафьев не спасет. Даже если меня уволят со здоровенной черной меткой.

Почему-то все, что касается моей девочки, ранит больнее всего.

Хочется зажмуриться, но я пересиливаю себя и игнорирую сверлящий насквозь взгляд Каренина. Я не доставлю ему удовольствия и не стану лить слезы, даже если он прогонит меня на глазах у всего коллектива.

Смотрю на Астафьева. Пока еще он мой руководитель как минимум пока не подписан приказ. А он еще не подписан, я это знаю точно.