Мой азиатский принц 3

Джейд Дэвлин, Карбон

Мой азиатский принц 3

Глава 1

Кирэн

На меня, кажется, медведь упал, а не прекрасный лебедь. А потом еще и сверху чем-то накрыли так, что стало совсем темно.

Ужасно воняло то ли хлоркой, то ли еще какой гадостью, что-то визжало и жгло левое плечо, будто раскаленным гвоздем ткнули и проворачивают.

Кислота, значит. Как минимум пара капель мне все же досталась, прожгла тонкое платьице, которое я надела на свидание, и теперь плавила кожу. Черт! Получается, что мой ненормальный лебедь все же накрыл меня собой. А если основной ливень жуткой жидкости пришелся на него?!

– Вей! – Сама не знаю, откуда у меня взялись силы буквально подбросить все те десять тонн, что прижимали меня к брусчатке, вскочить, развернуться, оценить, что бешеную дуру от нас уже оттащили, и найти глазами Вейшенга.

Лебедь на первый взгляд был цел… во всяком случае, лицо точно не пострадало. И руки… а вот пиджак на плече дымился и на спине дымился – кажется, на него и вылили всю гадость!

Итить твою мать! И даже воды нет, чтобы смыть… Хотя почему нет-то? В паре шагов мостик через узкую, но довольно полноводную протоку между двумя большими декоративными озерами. Мы же как раз туда шли, чтобы полюбоваться братьями по характеру моего парня. Лебедями в смысле. А значит…

– Бежим! – Я протащила Вейшенга волоком те два шага, что отделяли нас от перил, и, недолго думая, начала через них перелезать, все еще дергая его за собой.

– Кирэн?! С ума сошла?! – Он схватил меня за талию.

– Вода смоет кислоту! Быстрее! – От переживаний руки тряслись, я даже перестала чувствовать собственную боль. На него же попало намного… намного больше!

– Не надо. – Вейшенг, вместо того чтобы послушно прыгнуть следом, с неожиданной силой втащил меня обратно на мостик. – Тише, тише, все в порядке. Успокойся…

– Да нет же, у тебя вся спина! Уже ткань проело!

– Там пластины…

– Что?

– Пластины бронника. После покушения вшили во все пиджаки. Я в порядке. А вот твое плечо… – Он только теперь заметил проплавленный рукав платья, моментально стал еще бледнее и проорал в сторону телохранителей: – Черт! Тащите аптечку! Скорую уже вызвали?!

– Надо промыть большим количеством воды. Долго промывать. А потому снимай пиджак и ныряй! В речку! Я с тобой!

– О Будда… – Вейшенг неуверенно посмотрел сначала на озеро, потом на меня, но утвердительно мотнул головой. – А знаешь… давай!

Скинул пиджак, схватил меня на руки. А затем легко, как заправский акробат, вскочил на перила и прыгнул. Я только успела краем глаза заметить кинувшихся в нашу сторону телохранителей. Но они опять не успели за слишком ретивыми подопечными, и мы ушли в глубокую, на удивление чистую воду с головой.

А когда вынырнули, то даже не успели ничего ни сказать, ни сделать, разве что немного отдышаться. Потому что из-за поворота выплыл здоровенный черный лебедь и с любопытством уставился на нас, изогнув шею изящным вопросительным знаком.

Сначала мы вдвоем напряженно застыли: лебеди известны тем, что готовы очень агрессивно защищать территорию и гнездо. Но видимо, местный птиц уже давно привык к наглым людишкам и не воспринимал их как угрозу. А потому лишь с недоумением рассматривал глупых человеков со всех сторон, медленно плавая вокруг нас. Убедившись, что в наших руках нет никаких вкуснях, он презрительно курлыкнул и величественно урулил обратно за маленький островок, недовольно дергая хвостиком.

Кто первый начал ржать, я не помню. Но мы барахтались в воде, как две лягушки, цеплялись друг за друга и тряслись от хохота на удивление дружно.

– Целоваться будем? – спросила я, отбрасывая с лица мокрые волосы. А что тут скажешь, если выглядел мой лебедь так, что хоть слюной давись? Намокшая ткань рубашки обрисовывала мышцы, вроде не особо выпирающие, но отчетливые и такие… даже на вид сильные, гибкие, настоящие. Капли воды застыли на ресницах. Волосы Вей тоже убрал назад, картинно так, как это делают модели в рекламе дорогих духов. С учетом того, что на его запястье все еще поблескивали неимоверно дорогие часы, действительно казалось, что мы тут не от кислоты спасаемся, а снимаем дораму.

Вейшенг на долю секунды приоткрыл рот, вот явно хотел что-то спросить. Осмотрелся вокруг, заметил нескольких зевак, уже нацеливших смартфоны, и, казалось, хотел было отказаться. А потом взял и передумал. И даже отвечать не стал, просто притянул меня к себе и…

На берег мы выбрались бог знает сколько времени спустя, когда вокруг уже сияли мигалки полиции и скорой помощи, а толпа собралась такая, будто им бесплатно каждому по айдолу обещали. Ненормальную девку, которая все еще пыталась что-то орать, уже запихнули в полицейский фургон.

– Кто это был? – спросил лебедь в машине, когда нас ощупали, осмотрели, напоили чем-то горячим, укололи чем-то полезным, вытерли, намазали мазями, залепили пластырем наконец и переодели.

– Честно? Без понятия. Не помню. – Я тяжело вздохнула. – Думаешь, я шучу, когда говорю об амнезии?

– А что ты вообще помнишь? – Вопрос прозвучал несколько напряженно.

– Как целовать лебедей – помню. Как палочки до рта доносить – тоже помню. Кстати! Есть хочу! – Мне так не хотелось сейчас говорить о прошлом, об амнезии, о том, чего я сама не понимала и не могла объяснить. Да к тому же желудок меня полностью поддержал: взял и заурчал, прямо как у какой-нибудь героини из дорамы в ответственный момент.

– А как все время рваться закрыть меня собой – не помнишь? – Вей смотрел так пристально, будто пытался проникнуть взглядом под кожу.

– Э… хм. Об этом не надо помнить, оно само. Ладно… давай сменим тему, хорошо? Мне не по себе, если честно, и я правда хочу есть.

– Хорошо. Но пообещай, что в следующий раз ты не полезешь вперед меня, – абсолютно серьезно и как-то даже жестко потребовал Вейшенг.

– Не могу, – вздохнула я. – Говорю же, оно само.

– У меня была броня. Если бы не твой порыв, пострадал бы только пиджак. – Лебедь с легкой болью посмотрел на мое плечо, совершенно не вспоминая, что на нем тоже остались «боевые раны».

– Или твое лицо. Не загадывай, – вздохнула я, проводя пальцем по чужому подбородку.

– Для мужчины лицо не так важно, как для девушки. – Он настойчиво схватил меня за ладонь и заглянул в глаза.

Я мотнула головой:

– Давай лучше договоримся, что ну их на фиг, следующие разы. Не желаю!

– Никто не желает. Но я настаиваю. Если ты хочешь со мной отношений, мы раз и навсегда на берегу договариваемся: защищать семью – моя работа. И ты не будешь мне в этом мешать, пытаясь единолично принять удар на себя. Кирэн, это важно для меня. Обещай!

– О господи… Ладно, я обещаю, что не буду мешать и лезть поперек батьки в пекло. Но! Если почувствую, что могу помочь, не проси меня стоять в стороне.

– Для начала хватит и этого, – после долгой паузы тяжело вздохнул лебедь, взял с подголовника впереди стоящего кресла полотенце и намотал мне его на голову, потому что с длинных волос все еще капало. – А дальше разберемся. Поехали.

– В ресторан? – с надеждой спросила я, выглядывая из полотенечного тюрбана.

– Домой. Я сам тебя покормлю.

Глава 2

Вейшенг

– Правда, там сейчас нет прислуги, – добавил я, спохватившись и начиная осознавать, что только что сделал. Я позвал Кирэн в свой дом… в тот, где была Кристи.

Даже более того, в тот момент, когда девушку позвали по никнейму из сети, я на полном серьезе подумал, что они – один и тот же человек. Черт возьми, как говорят северяне! Я окончательно запутался и, по-моему, схожу с ума. Но этого же просто не может быть!

А с другой стороны… как я раньше не задумывался? О чем? О том, что эта девушка была в коме и ее родителям говорили готовиться к худшему. А она пришла в себя, будто ничего и не было. Пришла в себя ровно в тот же день, когда на меня совершили покушение. В тот же день, когда исчезла Кристи!

Итак, факты: Кирэн ничего не помнит. Ее ник в сети «Крис». Ласково – Кристи. Она, мать ее, переводчик! Профессиональный! Не многовато ли совпадений?! Из несоответствий – ее образ в моих снах кардинально отличается от нынешней внешности. Кристи была русской, и по духу, и по виду. А еще она была совершенно ненормальной, веселой, взбалмошной, не видящей границ и приличий, если ей так захочется. Она была огненно-яркой, простой и горячей. Совсем как Кирэн…

Будда! Слишком много совпадений! В голове не укладывается, этого просто не может быть!

Я верю, что в своей собственной черепушке мог нафантазировать все что угодно. Или, чем демоны не шутят, подцепить призрака умершей девушки. Хоть это само по себе сумасшествие. Но чтобы моя шизофрения и реально живущая девушка вот так совпадали? Судьба? Паранормальное явление? Шутка богов?

А может, это я сейчас в коме и все происходящее – бред моего воспаленного мозга? Тогда что было реальностью, а что сном? Призрак в голове или события после его исчезновения? «Снится ли мудрецу, что он бабочка, или это бабочка видит сон о том, что она мудрец?»

– Але, гараж. – Мое персональное сумасшествие высунуло нос из полотенца. – Ты чего загрузился, как траулер на рейде? Выложи из головы все эти контейнеры проблем и дурных мыслей, я тебя умоляю! Выкинь на фиг!

– Куда? – машинально переспросил я. И улыбнулся странной даже для меня самого улыбкой – то ли маньячной, то ли обреченной. Интересно, какой диагноз мне поставят в психиатрической больнице за мои размышления?

– Осспаде, да куда угодно. В море! Мы вон мимо набережной будем проезжать, смотри в воду и выгружай, выгружай. Чего ты? Вроде все нормально было, а как в машину сели, так у тебя на лице вся скорбь мира выступила.

– Скажи… а ты говоришь по-русски?

– Э… ну да. Это же язык моей матери. Ты не читал анкету? Первая жена господина Сюэ была из северных варваров, – осторожно выдала девушка.

– Что такое Бай Бай Ка?

Кирэн моргнула и полезла-таки щупать мне лоб. Я не возражал, ее прохладная после озерной воды ладонь была как нельзя кстати.

– Ты головой не ударился, пока мы прыгали и плавали? Или перегрелся на солнышке? – Она прислонила ладонь уже к своему лбу, сравнивая температуру. – Да вроде нет, я бы заметила. Это же имя твоего кота!

– Я знаю про имя, но что означает это слово? В переводе с русского?

– Кхм… ты что, назвал котика, не зная значения слова? Ну, оно так-то не очень-то и русское. Татарское скорее. Так называется местная нечисть в Поволжье. Нечто вроде домашнего духа в деревенской избе. А еще этим словом пугают маленьких детей, якобы Бабайка прячется под кроватью и кусает непослушных малышей за пятки.

– Кусает, – немного заторможенно кивнул я. – Если разыграется.

Хм.

И как это понимать? Совпадение? А бывают такие совпадения вообще?

– Что-то ты мне не нравишься. – Между тем лицо у Кирэн стало озабоченное. – Шок, что ли, догнал? Ты нормально себя чувствуешь? Шрамы не болят? Тебе же плечо прострелили, а теперь эта идиотка еще и кислотой…

– Откуда ты знаешь про плечо? – Вопрос выскочил сам собой, будто кто-то чужой его задал.

– Не помню. Читала, наверное, – еще озабоченнее отмахнулась Кирэн. – Да и какая разница? Все, кажется, мы доехали. Сам выберешься из машины? Или ну его на фиг, разворачиваемся и едем в больницу?

– Ни в анкете, ни в СМИ про характер ранения не писали. Как и про попадание огнестрельным оружием, – нахмурился я.

– Тебе точно надо в больницу. Господи божечки, да я ее своими руками придушу, идиотку кислотную! Ты точно головой не ударялся? Так, надо позвонить… а, блин! И твой, и мой телефон же утопили. Да что ж такое, почему я в тот момент просто не подумала? И часы, и документы из твоей барсетки! Вот дура-то! Надо было…

– Тихо. Не суетись. Я нормально себя чувствую. Раз приехали, выходим. – Сам не знаю, откуда на меня вдруг снизошло это странное спокойствие. Может, на фоне паникующей и оттого неимоверно милой Кирэн в моем теле и разуме сработали какие-то древние мужские механизмы. – Мне очень приятна твоя забота, Крис… Кирэн. Но суетливо прыгать вокруг меня, будто перед тобой не взрослый человек, а подавившийся младенец, не стоит. Ты сама пострадала не меньше.

И верно, девушка тяжело вздохнула и слегка осела. Посмотрела на меня снизу вверх котеночьими глазами и потерла виски, опуская ресницы. Кажется, ее даже слегка повело в сторону.

– Вот об этом я и говорю. Голова кружится? Сейчас, погоди… не дергайся сама.

Полотенце, упавшее с ее волос, я так и бросил в салоне. А сам подхватил девушку на руки и вытащил из машины. Хорошо, что мы уже въехали на подземную парковку под особняком, здесь нет лишних глаз.

Телохранители, которые буквально прилипли к капоту моего автомобиля, не в счет. Они и так провинились, подпустив ко мне сумасшедшую с кислотой, теперь ни на шаг не отойдут, чтобы не лишиться вместе с зарплатой еще и головы. Мне их еще от отцовского и братского гнева прикрывать. Технически я сам отправил всех подальше, чтобы сводить свою девушку в парк. А они послушались, пусть и не должны были по регламенту. Будда, чего только нет в моей голове. С тех пор как там побывала Кристи, мои мысли, всегда строгие и направленные, научились разбредаться кто куда. Это, конечно, сильно расширяло горизонты, не спорю, но… такое ощущение, что шизофрения растянула мой разум до огромных размеров. А когда исчезла, там осталось пустое место. В которое моментально набилось множество чепухи.

– Эм… слушай… – Кирэн не пыталась брыкаться или отпихиваться, покорно устроилась у меня на руках и прижалась. – А куда ты меня привез? Это место не похоже на поместье У.

– Домой. Я привез тебя домой.

Глава 3

Кирэн

– Хороший дом, – одобрила я. – Только пустой какой-то…

– Конечно, пустой, после ранения я жил в поместье родителей. Даже прислугу пришлось перевести туда, – пожал плечами Вейшенг, который прямо на руках пронес меня по всем своим владениям. Я примерно на этапе бассейна начала тихонько вошкаться и пихаться, намекая на то, что таскать тяжести в его положении – не самое полезное занятие, но меня так и не отпустили.

Он принес меня в кухню, усадил на барный стул возле пафосной мраморной стойки и велел ждать, пока готовится еда. Которую сам и собрался стряпать.

– А откуда продукты, если здесь никто не жил? – Я крутила головой, оглядываясь и оценивая неброскую лаконичную дороговизну интерьера.

– Я где-то неделю назад распорядился, чтобы дом готовили к моему возвращению, – ответил лебедь, затягивая на себе радикально-черный фартук. – Продукты каждые три дня заменяют на свежие, чтобы можно было приехать и жить в любой момент.

– А старые куда? – удивилась я, не отводя взгляда от его фигуры. Даже если готовит он отвратительно, мне, кажется, будет достаточно одного лишь зрелища.

– Поскольку продукты высокого качества и вполне съедобны, их отвозят в бесплатную столовую для людей в затруднительном положении. Ты будешь стейк из телятины или из тунца? – Вейшенг слегка наклонился, заглядывая в морозилку, которая очень кстати оказалась внизу. Мм…

– А лапшички нет? Я бы поела горячей лапши на курином бульоне! Посмотри тщательнее, что там в морозилке, – с легкой усмешкой попросила я, разглядывая чужие тылы.

– Хм… есть перепелки. И рисовая тянутая лапша, но одно с другим, по-моему, не очень сочетается, – ответил он, разгибаясь. Жаль.

– О! – Я оживилась и спрыгнула с табурета. – А мука есть? Обычная, пшеничная. А яйца? Морковь и лук? Слушай! На фиг стейки и рисовую, давай приготовим домашнюю «татарскую»!

– Какую?! – с удивлением глянул на меня Вей. – Я не знаю такого блюда.

– Так, поставь пока вариться своих перепелок. Вон в той большой кастрюле. А еще нам надо чуть обуглить разрезанную луковицу и пару морковок на сухой сковороде.

– Мм?! – Лебедь недоуменно приподнял бровь, но покорно сложил перепелов куда попросили.

– Поверь, будет вкусно. Сейчас, только тесто заведем… где у тебя миска?

– Я собирался самостоятельно приготовить что-то попроще, чтобы угостить тебя, – выдохнул Вейшенг.

– Да это блюдо проще простого! Мы вместе приготовим и вместе угостимся.

– Хм… ну ладно.

Кажется, лебедю стало любопытно, что за зверский звездец я собираюсь устроить на его кухне со странным набором продуктов. А мне просто ужасно захотелось обычной домашней куриной лапши, которую виртуозно готовила татарская бабушка моего основного работодателя.

Олигарх, сибарит и гурман чего только не перепробовал на своем веку и при своих деньгах, какими только трюфелями в золотых омарах не угощался, а вкуснее бабушкиной лапши так ничего и не нашел. Сам говорил!

Мы его деловых партнеров к этой бабушке в деревню с гордым названием Чубар-Абдуллово возили регулярно. И я насмерть впечатлилась тем, с какой скоростью местные дамы раскатывают и режут домашнюю лапшу. Честное слово, все китайские повара-фокусники из ютуба отдыхают! Я сразу попросила бабушку и прочих хозяек, чтобы научили. Достичь их скорости и ровности у меня не вышло, конечно, но основную премудрость я постигла.

– Долго варить придется. – Лебедь грустно взглянул на тушки перепелов, закипающих в кастрюле.

– Нет, – засмеялась я. – Полчаса на все про все, перепелки готовятся моментально, лапша еще быстрее.

– Но разве не надо вываривать так, чтобы мясо слезало с кости и частично растворилось?

– Еще чего! Мясо надо жевать! И косточки обсасывать.

Я оказалась права, несмотря на скептическое лебединое хмыканье. Ровно через полчаса две большие миски лапши стояли на столе и одуряюще пахли на всю совершенно немаленькую кухню. Впечатленный Вейшенг осторожно принюхивался.

– Пахнет вкусно, – признал он. – А соусы? Перец? Кунжутное масло?

– Ты любишь все очень острое?

– Не особо. Мне хватает традиционных вечеров в родительском доме.

– То-то у тебя кожа лица без шрамов от акне, – вскользь заметила я. – В подростковом возрасте, небось, не ел ни перца, ни шоколада… Ладно, приступим! Погоди только, я зелень мелко порежу. И еще кое-что: водка у тебя есть?

– Водка? Рисовая?– задумчиво осмотрелся лебедь.

– Лучше бы пшеничная. Нормальная.

– Мм… теоретически в баре должен быть очень разнообразный набор спиртного. Поискать? – посмотрел он на меня с подозрением.

– Обязательно! И я видела тут у тебя специальный охладитель для напитков, чтобы сделать ее ледяной.

– Ты такая странная. И непонятная. Но мне интересно, – признался Вей и пошел к мини-бару, расположенному над декоративным камином.

– Ха, еще бы! Я научу тебя плохому, не сомневайся!

Спустя пятнадцать минут мы оба отвалились от стола, сытые по самые брови. И… чего скрывать, слегка под хмельком. Но только слегка, честное слово! Потому что есть после мощного стресса горячую домашнюю лапшу без стопки-другой ледяной водочки – это святотатство и перевод продуктов. А вот если всего в меру, наступает настоящее блаженство! (Под цензуру)

– О Будда, я не могу встать, – пожаловался лебедь, сыто отдуваясь. – Все мышцы словно в кисель превратило. И комната слегка шатается.

– Но тебе же нравится такая расслабленность?

– Я бы соврал, сказав «нет». Только как теперь я отнесу тебя на руках в спальню?

– Пф! В спальню с тобой я и сама дойду, фиг удержишь. – Мое хихиканье оказалось заразительным, и Вей тоже тихо рассмеялся. – В крайнем случае, доползем шалашиком!

– Шалашиком? Это как? – слегка осоловело моргнул он.

– Вставай, покажу. – А вот я улыбалась на полную катушку, не скрывая своего настроения.

– Ох… минуточку, я соберусь с силами.

– Давай, мне тоже надо сгрести ручки-ножки в одну кучку.

– А голову?

– Что «голову»?

– Голову в эту кучку сгрести не надо?

– Ха! Ну ты придумал. Голова в таком деле совершенно лишняя! От нее одни проблемы. И вообще!

– Что «вообще»? Хочешь сказать, я ее из-за тебя потерял?

– А ты потерял? Надо же, как приятно. Я-то давно ее где-то посеяла, еще в тот день, когда ловила лебедя в полете. Ну чего ты ржешь? Я совершенно серьезно!

– И поэтому сама все время хихикаешь.

– Это я радуюсь, что заполучила тебя наконец в постель! Дашь кубики пощупать?

Вей почему-то поперхнулся воздухом. Посмотрел на меня почти протрезвевшим взглядом. А потом… кивнул.

Глава 4

Вейшенг

Утро следующего дня наступило как-то внезапно и слишком быстро. А самое обидное – слишком громко.

Я едва разлепил глаза и застонал, когда на голову каким-то чудом плюхнулась подушка, отрезая основной звук. И нет ничего удивительного в том, что под подушкой рядом со мной обнаружилась Кирэн.

Она очаровательно и сонно моргала, вздыхала и пыталась сдержать зевоту, закрывая лицо ладонью. Но при этом заботливо поправила ту самую подушку, которой накрыла нас обоих:

– Кажется, если мы не встанем, родственников поубавится с обеих сторон…

– Пусть сначала проорутся, – недовольно поморщился я, вслушиваясь в приглушенные крики матери и чей-то возмущенный бас, кажется отца Кирэн. Или дяди? – И решат все между собой. Нам лучше появиться попозже.

– Да пусть их, конечно… – Кирэн все же зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Ты как?

– Чувствую себя то ли мудаком, то ли идиотом, – честно признался я, ощущая недоумение и странное облегчение по поводу собственной искренности. – Затащил в постель и обесчестил невинную девушку, после того как слегка ее подпоил. Причем еще и умудрился воспользоваться стрессовой ситуацией. Ну, во всяком случае, именно об этом, кажется, кричит твоя мачеха. А на самом деле мы…

– …уснули на этапе ощупывания кубиков, – радостно захихикала маленькая зараза. – Но зато как выспались! Божечки, я сто лет так хорошо не отдыхала!

– Это да. – Было удивительно ощущать ситуацию именно таким образом, но правота Кирэн рассеивалась по телу приятной расслабленностью и готовностью хоть сейчас вскочить, подхватить ее на руки и… горы своротить? Что там положено вытворять в таких случаях? – Что будем делать?

– Лежать и радоваться, что догадались с вечера запереть дверь в спальню на ключ. – Она пожала плечами и хихикнула. – Раз уж мы все равно друг друга зверски обесчестили, будем наслаждаться плодами бесчестья на полную катушку.

– Жаль, нет газировки, – чуть поморщился я от головной боли, когда услышал сквозь подушку рявканье отца. Благо после него стало удивительно тихо. – Ну или попкорна. Отсюда плохо слышно.

Кирэн хмыкнула и убрала подушку. Потом подумала, огляделась, вылезла из-под одеяла в одной моей футболке, которую я сам выдал ей вчера вечером, и достала откуда-то из-под кровати свою торбу от Hermes. Порылась в ней и вручила мне…

– Серьезно? Опять еда? И средство от похмелья? – удивился я очередному контейнеру с фруктами и бутылочке с напитком. – А портала в иной мир у тебя там нет, случайно?

Утолить первую жажду половиной бутылки лимонного тоника было невероятно приятно. Легкая горчинка пришлась очень кстати.

– Увы, – хмыкнула Кирэн, потягиваясь.

Я успел заметить, что на ее трусиках нарисованы котята, и слегка… поплыл. Причем непонятно даже, от стыда или от… Будда!

– Хотя я бы предпочла портал в мой холодильник. Вот реально была бы полезная штука. Спасибо, – отреагировала она на оставленную для нее половину бутылочки тоника. – Ты мой герой!

– Я? Это же твои запасы.

– Но ты подумал обо мне, когда не выдул все одним глотком. Приятно. Прямо мур-р-р!

Ох… никогда раньше меня не прошибало морозом смутного узнавания и жаром банального желания одновременно. Было страшно и приятно, горько и сладко, непонятно. Возможно, я окончательно сошел с ума, но даже если это так – я точно не собирался ничего менять. Пусть уж я лучше буду счастливым сумасшедшим, к которому вернулась его необычная любовь, чем несчастным скептиком. Ведь если Кирэн – это действительно моя Кристи, то получается, что я точно не предам ее память. Разве не идеально? Главное теперь – не рассказывать об этом семейному психологу, да. А еще… окончательно убедиться. Но как это сделать? Просто спросить?

Не знаю, но почему-то я не мог этого сделать. При одной только мысли о том, что можно задать прямой вопрос, волосы вставали дыбом. Охватывал какой-то первобытный, невнятный ужас. Казалось, стоит мне вымолвить хоть слово на эту тему – и все станет как в сказке. Только вот не в той доброй и счастливой истории, что читают детям на ночь, а в сказке древней, что существует почти у каждого народа в мире. Когда эгоистичный герой не только срывает с возлюбленной завесу тайны, но и сжигает ее шкуру, перья, а то и вовсе крылья любимой, чтобы она от него не улетела. И в тот же миг теряет ее навсегда. Второй раз я это вряд ли переживу.

Да даже если это не навредит Кирэн, что делать мне? Потому что а вдруг нет? Вдруг это все-таки не она? И тогда получится, что все мои надежды, все счастье от встречи, все это сладкое томление – ложь?