Наследство тетушки Люцинии

– Ну да, – медленно согласился Дан. – На охоту не ходила. Но в столицу со мной она поехала, хотя это неприлично.

– Она не могла не понимать, что рискует не понравиться знатной сэнье за такие вызывающие выкрутасы, большого наследства хотела очень, но упустить тебя вместе с маленьким было страшнее. Ты впервые задумался о странностях только после письма Кайо, или после того, как Тэмми исчезла?

Дан снова вспомнил свои мысли в пути, смутное ощущение неправильности и досады.

– В дороге. Мы ехали в почтовой карете, она внутри, а я на крыше. Вот тогда. После как-то забылось. Потом… уже с тобой. Я смотрел на тебя в этом платье и… Нет, не о странностях, но… Будто что-то очень резко изменилось. Я непонятно говорю, наверное?

– Да нет, понятно. Продолжай.

– А что продолжать? Потом было письмо, а там Кайо почти прямо все это написал. Меня другое удивляет. То, что я не очень и удивлен. Как так может быть?

– В тебе безбрежное море магии, чуть из ушей не льется. Если бы ты знал, как ее использовать с толком, снял бы любой приворот или ментальную привязку сам. Она бы защитила. А так – интуитивно мог чувствовать вмешательство, но не понимал, что именно чувствуешь. Можешь открыть глаза.

Она снова села напротив. Сказала с сожалением:

– Я не смогу рассеять ментальный след вот так, голыми руками. Но думаю, этого теперь и не нужно. Ты сильный маг, сейчас, когда Тамирии нет, магия сделает все за тебя. Только эту цепь надо уничтожить. Так, чтобы даже воспоминаний не осталось. А тебе срочно нужен нормальный наставник. Чтобы научил хотя бы примитивным техникам и объяснил, как управляться с тем добром, что тебе отмерили при рождении.

– А ты можешь научить?

– Техникам – да, – подумав, сказала она. – Но не больше. Для остального тебе, полагаю, нужен магнус. Никто другой с тобой не справится.

– Тогда давай начнем хотя бы с техник, – решительно сказал Дан. От разговора, хоть и наполненного неприятными открытиями, стало легче. – А уничтожить, – он кивнул на цепочку, – ты знаешь, как? Мне в голову приходит только попросить доступ в мастерскую и расплавить.

– Это лучший способ, – согласилась Аурелия. – Но мы не можем ни с того ни с сего прорываться в мастерскую Агидара. Так что пусть пока побудет у меня. А его, – она протянула кулон, – можешь оставить на память о честном и гордом Рубене Олгрусе, которому не повезло с дочерью.

ГЛАВА 7

За столом собралось шестеро. Сэнья Люциния, все в том же траурном платье, представила гостей по именам, без объяснений, кто есть кто, и уселась во главе стола. Напротив, на место, по этикету предназначенное мужу или другому ближайшему родственнику мужского пола, или особо приближенному другу семьи, или почетному гостю, уселся Уго Симантус – холеный мужчина средних лет, высокий, тоже в черном, как и хозяйка дома, но с явным оттенком щегольства, с породистым лицом, на котором застыло выражение легкой скуки. Наследника Агидара он оглядел с интересом, а на его спутницу взглянул с заметной брезгливостью. Что ж, отметила Аурелия, если судить по вопросам Дана, Кайо описал матери Тамирию Олгрус совсем не лестно. А значит, кем бы ни был этот Уго Симантус, родственником или почетным гостем, сэнья Люциния не обделяет его доверием.

Их с Даном усадили по правую руку от хозяйки, по левую же сидели еще два молодых человека, один – по виду их ровесник и второй, может, лет на пять постарше. Видимо, тоже… претенденты. Руис Дальено – тот, что постарше. И Иниго Таустус – младший. Рассматривать их откровенно Аурелия не могла – раз уж начала развенчивать мифы о вульгарной невесте, надо продолжать в том же духе. Разве что поглядывать незаметно, исподволь. А вот молодые люди, напротив, дали волю любопытству. Ох уж эти пыльные традиции, по которым мужчине заведомо позволено больше! Какое счастье, что со временем это изменится.

Первое мнение часто бывает ошибочным, Аурелия отлично это знала, поэтому с выводами не спешила. Но пока оба «претендента» ей не нравились. Руис – один из тех самоуверенных красавчиков, которых ей всегда доставляло удовольствие ставить на место. С другой стороны, именно такие обычно и умели ее впечатлить, если очень старались. Пока что он бросал на нее крайне заинтересованные взгляды, чуть менее приличные, чем стоило бы, учитывая, что она явилась сюда не одна, а вместе с Даном. А Иниго был полной противоположностью Руиса: зажатый, неуклюжий толстячок непримечательной внешности. Даже на парней боялся поднять глаза, не то что на нее или, тем более, хозяйку. В общем, смешать этих двоих и поделить, и, возможно, получится что-то более-менее пристойное.

Прислуживал за столом лично дворецкий. Аурелия даже немного удивилась – гостей достаточно для, как минимум, пары лакеев. Не то чтобы Леон не справлялся, он был хорош, что и говорить, но все же не дело дворецкого обслуживать обычный ужин, вот если бы в доме Агидара собралась высшая знать, или, например, члены королевской семьи… тогда он мог бы присоединиться к слугам. Впрочем, может, здесь так принято, надо бы как-то выяснить – ей не нравилось не понимать такие простые, можно даже сказать, примитивные вещи.

– Скажите, Адан, а правда ли, что в окрестностях Сетальи до сих пор обитают скалистые трехрогие вараны? – вдруг спросила Люциния. – Надеюсь, вы простите мне такое пренебрежение к традиционным обращениям, но все здесь уже знают, что у себя дома я предпочитаю более простую и доверительную атмосферу. Но если вам категорически неприятно отсутствие «сэна», непременно признайтесь, я учту.

– Нет, мне не неприятно, – с убийственной серьезностью ответил Дан. – И да, сэнья Люциния, обитают. Даже иногда таскают коз у зазевавшихся крестьян, хотя по большей части держатся довольно далеко от поселений.

Можно, пожалуй, сказать, что Дан принял к сведению желание хозяйки, потому что «сэнья», сама по себе, конечно, гораздо менее почтительно, чем «магистресса», но все же…

– Ах, нет, Адан, – взмахнула рукой Люциния, – конечно же, мое предложение работает в обе стороны. Простите мою забывчивость. Называйте меня тетушкой, если не возражаете. Это гораздо благозвучнее, чем бабушка, не так ли? Да и все мы здесь так или иначе родня. Вот, например, Руис и Иниго уже привыкли к моим причудам. – Иниго вдруг налился алым на зависть всем лобстерам, красовавшимся на блюде в центре стола, стремительно и пламенно. Нет, похоже, к таким причудам «тетушки» он пока не привык. – И вас, Тамирия, я прошу о том же. Все-таки вы невеста Адана. Но, возвращаясь к варанам. Вы ведь наверняка знаете, насколько ценен его рог для артефакторов, и пусть добыть его невероятно сложно, меня все равно удивляет, что эти ценнейшие животные до сих пор обитают не только на пустынных островах, до которых еще доплыть надо, но и настолько близко к людям. Ведь нет таких трудностей, которые не преодолеет опытный охотник, а еще лучше команда охотников, если за добычу можно взять достойные деньги. Не так ли?

Дан отложил вилку и задумался. Аурелия быстро проверила реакцию остальных: на ее взгляд, намек на меркантильность был даже слишком прозрачен. Иниго продолжал пламенеть, Руис больше интересовался мясом по-горски, чем трехрогими варанами. Хотя, может быть, он просто неплохо притворяется. А вот Уго Симантус не собирался ничего скрывать. Наоборот, тоже отложив приборы, ждал ответа.

– На самом деле, тетушка Люциния, все просто, – сказал наконец Дан. – В Сеталье всего три команды местных охотников. Одна из них занимается исключительно драконами. Вторая как раз предпочитает охотиться подальше от дома, в море и на островах. У них крепкая, хорошо оснащенная шхуна, и они специализируются на экзотике, до которой сложно добраться и за которую готовы платить иногда совершенно невообразимые деньги. И не только артефакторы. Этой зимой, например, они добыли живого ледового тигра для королевского зверинца. Достойная добыча, согласитесь.

– И впрямь, – кивнула Люциния – А что же третья?

– А третья, – Дан едва заметно усмехнулся, – о, в ней лентяи. Знаете, лентяи того сорта, которые считают, что лучше добыть одного варана, получить за разделанную тушу от пяти до семи тысяч и беззаботно жить на эти деньги целый год, чем добыть десять, затратив на это времени и сил не в десять раз больше, а по меньшей мере в пятьдесят, сбить цену чрезмерным предложением, и в итоге, если разделить выручку на затраченные время и силы, получить вдвое, а то и втрое меньше. Не говоря уж о том, что активная охота может сильно сократить поголовье, и через год или два охотиться станет не на кого. Волки не режут овец рядом с логовом. Неужели люди глупее волков?

– А что насчет приезжих? – поинтересовался Уго. – Кто помешает им добыть тех девять варанов, до которых не дошли руки у ваших лентяев?

– А кто покажет им тропы? – искренне удивился Дан. – Нигде не любят, когда чужаки отбирают хлеб у местных. Ни в столице, ни тем более в захудалой провинции.

– А я-то по-наивности думала, что вы мне сейчас расскажете о третьей группе благородных романтиков, оберегающих редкие виды, – улыбнулась Люциния. – Вот, например, Иниго не далее как вчера рассказывал нам о поющих камнях Тертании, которые почти вымерли, а это так невыносимо грустно!

– Рассказывал – это немного не то слово, – хмыкнул Уго. – Скорее очень красноречиво подбирал слова и очень трагично выглядел. Сэну Иниго больше удаются пантомимы. Да вы уже и сами заметили. И да, не удивляйтесь, я тот самый приверженец традиционных правил и обращений, который портит всем настроение и рушит добросердечную атмосферу близости и простоты.

Аурелия поспешно подняла бокал с бледно-розовым игристым вином, пряча улыбку. Несчастный Иниго, кажется, готов был провалиться на месте и заодно сгореть окончательно, как только пар из ушей не валил! Но этот Симантус хорош! На удивление ловко перевел тему и сменил объект внимания. И она даже не удивилась, когда следующей жертвой его язвительного остроумия оказалась сама. Разумеется, следовало ожидать, что он еще и наблюдателен.

– А вас, сэнья Тамирия, как я вижу, не слишком интересуют трехрогие вараны и поющие камни? Что же тогда? Бегония двустворчатая? Харильянские устрицы или, может быть, муаровый шелк и новые шедевры Алессо Райолы?

Испугаться, что сейчас как следует усядется в лужу, Аурелия не успела. Спасибо папе за убежденность, что обучение Аурелии Мильефорц должно быть более углубленным, чем у среднестатистической школьницы, а потом и студентки, и, главное, всесторонним. Она даже сумела вспомнить название одного из романов этого Райолы, чтоб его бесы покусали. И самое главное – душераздирающе нудный сюжет трехтомного опуса о трагической любви несчастной замужней сэньи и одноногого лакея.

– Харильянские устрицы меня, безусловно, интересуют. Но исключительно в гастрономическом смысле, сэн Симантус. Алессо Райолу я бы предпочла ритуально сжечь в камине. Разумеется, не его самого, а его замечательные шедевры, – она неторопливо опустила бокал и улыбнулась. – Муаровый шелк, конечно, хорош для нарядов, но абсолютно бесполезен в артефакторике – узор входит в непредсказуемый резонанс с рунами и путает все расчеты. А из всех бегоний я, несомненно, предпочту десятилепестковую. Из нее получается отменная основа для чистящего зелья. Даже патина растворяется превосходно.