Нарушая условности

Валерия Иванова

Нарушая условности

Глава 1

ЛЕСЯ

Сегодня был последний день моей летней подработки. Не передать словами, насколько я была счастлива. Да что там, я готова была разрыдаться от счастья и облегчения.

Я уважаю любой труд, но последние недели просто выжали из меня последние силы.

С середины июня я работала в парке на аттракционах. Это было весело, работа на свежем воздухе среди людей. Так приятно было наблюдать за тем, как родители приводят своих детей развлекаться, а влюбленные парочки устраивают свидания.

Две недели назад Тома, моя школьная подруга, предложила стать промоутером для нового крупного автосалона. Задача заключалась в том, чтобы зазывать клиентов, мило улыбаться и отправлять их к менеджеру по продажам. Все бы ничего, если бы наша униформа не состояла из коротких серебристых платьев и босоножек на пятнадцатисантиметровых шпильках. Ежедневно по десять часов в такой экипировке сведут с ума любого.

Я как раз зашла к нам во двор и подходила к двери подъезда, как та внезапно открылась, и из нее вышла главная бабулька нашего двора. Я искренне улыбнулась ей и остановилась.

– Добрый вечер, Зоя Васильевна, – поздоровалась с ней.

– Добрый, деточка, – устало ответила Зойка, как все мы зовем ее за глаза.

На первый взгляд могло показаться, что это просто безобидная старушка, но это только поначалу. На самом деле она очень вредная и злопамятная. С такими лучше не ругаться.

– Как Ваше здоровье? – задала ей вопрос, хотя сейчас мне больше всего хотелось принять душ и проспать последующие два дня.

Через двадцать минут, распрощавшись с соседкой, я зашла домой. В ноздри тут же ударил одурманивающий запах запеченной курочки с картошкой. Желудок тут же напомнил о себе.

– Лисенок, это ты? – крикнул с кухни Геннадий Петрович, мой дедушка.

– Да.

Ответила и, на ходу сбросив сандалии, прошлепала на кухню.

Бабушка с дедушкой явно ждали меня. Подошла и, по очереди поцеловав их, села на свое место.

– В честь чего такой ужин? – спросила я, глядя на обилие вкусностей на столе.

Бабуля всплеснула руками и, прищурившись, посмотрела на меня.

– Тебе что там, на работе совсем с мозгами плохо стало? – проворчала Лидия Владимировна.

– Смотря, к чему ты это спрашиваешь… – в замешательстве ответила я.

Дедуля хмыкнул и покачал головой.

– Совсем замученная стала, Лисенок.

Меня в семье называли только так – Лисенок. Когда я была маленькой, то всем и каждому говорила, что зовут меня именно так. Почему? До сих пор загадка.

– Число-то какое сегодня, дуреха? – пожурила бабушка.

– Двадцать восьмое с утра было.

И тут я все поняла и стукнула себя по лбу.

– Ой, совсем забыла, – сказала и засмеялась.

– С днем Рождения, внуча.

Нестройным хором сказали бабушка с дедушкой. А я встала и еще раз крепко обняла их.

– Спасибо, родные мои.

Мы начали наш праздничный ужин. Все было до безумия вкусно. Глазами бы я съела все, но мой желудок и живот были против.

– Это тебе.

Бабушка достала из фартука обычный белый конверт и протянула в мою сторону. Я, не задумываясь, взяла его и открыла. Там оказались деньги. Начала качать головой, и бабушка снова вспылила. Она у нас очень эмоциональная.

– Что ты вот головой машешь? Бери и все.

– Но… – попыталась высказать свое мнение, как меня оборвал дедушка.

– Бери, бери. Девятнадцать не каждый день исполняется, – тепло улыбнувшись, примирительно сказал он.

– Спасибо. – я хотела их снова обнять, но когда вставала, уронила чашку с чаем на пол, и все содержимое расплескалось по кухне.

– Иди уже отсюда, горе ты наше луковое, – в шутку поругала меня бабушка.

Я улыбнулась и встала из-за стола.

– Ба, я все уберу, только в душ схожу.

– Спать иди. Я сама тут уберусь, и не спорь. Мы сейчас с дедом быстренько управимся.

– Точно? – спросила я, – точно-точно?

Бабуля шлепнула меня полотенцем по руке.

– Брысь отсюда.

– Лесь? – позвала бабушка, когда я вышла из кухни.

– Что?

– Юра чего не пришел? – спросила она.

– А он еще отдыхает, бабуль. Он тридцатого прилетает.

Юра – мой парень. Мы начали встречаться в прошлом октябре, когда я только поступила в университет. Он старшекурсник. С прекрасными манерами, красивой внешностью и широкими жестами. Как тут устоять? У нас все было замечательно, пока в конце сессии он не сказал, что нам лучше расстаться на лето. А потом, когда лето пройдет, посмотрим, что будет. Я не стала устраивать ему истерик или сцен. Но мне было больно, настолько, что я проплакала всю ночь. Конечно же, бабушке с дедом я этого не сказала.

А теперь душ, как я о тебе мечтала. Когда я вышла из ванной комнаты, то бабушка с дедушкой уже спали. Я на цыпочках прошла на лоджию, которая служила мне комнатой, и устало легла на кровать.

Мы втроем живем в однокомнатной квартире. Она очень маленькая, но уютная до безумия. Иногда мне кажется, что если нам предложат сменить место жительства на что-то большее по размерам, мы откажемся.

Потянулась и взяла с тумбочки конверт с деньгами, включила подсветку и заглянула внутрь, пересчитала купюры. Пять тысяч рублей. Мне сразу же захотелось их потратить на… себя. Купить новых вещей к новому учебному году, обновить маникюр, сходить в кафе… Мне очень хотелось сделать что-нибудь из этого списка. Но я этого не сделаю, мы не можем позволить себе тратить такие суммы, даже раз в год. Бабуля с дедулей не возьмут их обратно, значит, отложу эти деньги на черный день, мало ли что случится.

Вот и настал первый день осени. Староста заранее предупредила нас, что будет две пары. Я надела сарафан приятного бордового цвета, который бабушка мне недавно сшила, в который я сразу же влюбилась, и сланцы. На улице было все еще жарко.

Подхватив сумку с тетрадями, я вышла из квартиры. В университет я предпочитаю ходить пешком. Здесь недалеко, примерно полчаса, да и для здоровья с фигурой полезно.

Но сегодня не успела я пройти и двух шагов, как увидела припаркованную во дворе до боли знакомую машину Toyota Camry серебристого цвета. Юра, а это был именно он, увидев меня, просигналил, чтобы я села в салон.

Я нервно поправила лямку на сумке, но все же пошла к машине. Прекрасно знала, что если пройду мимо, он просто посадит меня в машину сам, а устраивать сцен для соседей совершенно не хотелось. Меня одолевали две эмоции: радость от встречи с Юрой… мне очень не хватало его все лето. И злость на то, что он даже не соизволил прислать ни одной смски.

Рывком открыла переднюю дверь и села на пассажирское место. Развернулась в кресле лицом к водителю, желая высказать все, что накипело. Вылить на этого чурбана хоть немного обуревающих меня эмоций. Но я не успела произнести и слова, как была стиснута в жарких объятиях. Юра прижался ко мне губами в поцелуе, а его руки начали блуждать по моему телу. На что оно сразу же и откликнулось. Как бы не злилась на него, я на самом деле безумно соскучилась. Подняла руки и зарылась в его волосы, углубляя наш поцелуй.

Когда легкие начало жечь от нехватки кислорода, мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Я посмотрела в его знакомые карие глаза и почувствовала, как снова начинаю тонуть в них.

– Привет, куколка. Как же я скучал по тебе, – хрипло проговорил парень, заводя мотор.

Я пристегнулась и, откинувшись на сиденье, ответила.

– Правда? Ах, ну да, все твои смс и сообщения вК были о том, как ты скучаешь, – едко прокомментировала его слова.

Юра поморщился и выехал на дорогу.

– Ой, вот только не надо мозг мне любить, ок?

– Как скажешь.

Спокойно ответила я и отвернулась к окну.

– Я правда скучал, – спустя пару минут тихо проговорил парень и, положив ладонь мне на колено, легонько сжал.

Я вздохнула и так же тихо призналась.

– И я скучала, Юр.

Парень поднял руку и игриво дернул меня за косу.

– Леська. Моя Леська.

Я закатила глаза к потолку и улыбнулась.

– Там в бардачке для тебя подарок, – не отрывая взгляда от дороги, сказал он.

Я прикусила губу и с любопытством открыла бардачок. Внутри нашла небольшую коробочку. Меня охватил такой азарт, что я, практически затаив дыхание, снимала крышку с коробочки, гадая, что же будет внутри. И когда сняла ее, то меня затопила волна разочарования. Внутри лежал брелок. На нем было изображено море и надпись «Болгария». Он провел почти три месяца в той стране и привез мне этот брелок, который купил в аэропорту, я уверена.

– Вау, всю жизнь мечтала о таком брелке.

Даже и не пыталась скрыть сарказм в голосе. Но Юра, как и всегда, пропустил все мимо ушей.

– Я знаю, что хочет моя девочка.

Дальше мы ехали и болтали о всяких пустяках. Как все и было до того, как мы расстались на лето. Но Юра не поднимал эту тему, делая вид, что все так и должно быть. Как будто наши отношения стояли на паузе, а сейчас, приехав, он снова нажал на Старт. Я не спорила, меня это тоже устраивает.

Вскоре мы подъехали к парковке родного университета, и я в очередной раз восхитилась его величием.

– Лесь, мы вечером идем в клуб. Будь готова к девяти, я с пацанами за тобой заеду.

Юра не спрашивал, он ставил меня перед фактом.

– Хорошо.

– И… одень что-то более… – парень замялся, подбирая нужные слова, чтобы не сильно обидеть меня.

– Подходящее? – подсказала я ему.

– В точку, – улыбнувшись, ответил он.

– Юра, ты прекрасно знаешь наше положение. Более «подходящего» у меня нет. И мне нравятся вещи, которая шьет бабушка. Я не собираюсь…

Он не дал мне договорить. Юра уже вовсю махал рукой своим друзьям и не слушал меня. А затем полез в карман и достал оттуда две купюры, положив мне на колени.

– Вот, коть, купи все, что тебе понравится. Я убежал.

И быстро чмокнув меня в щеку, вышел из машины. А я смяла деньги в руке. Закипая и злясь на этого барана. У нас уже были разговоры по поводу денег. Не один раз, но он снова и снова продолжает мне их давать.

Хотя Маша, моя подруга и одногруппница, говорит, что я слишком остро реагирую. Если мужчина дает деньги, то это не значит, что он не уважает свою избранницу. Нет, он их дает потому, что может себе это позволить и хочет. Возможно, она права, но от этого не становится менее гадко.

Я посмотрела на часы и с ужасом поняла, что через пять минут начнется пара. Быстро бросила деньги в сумку, подумаю об этом потом. Вылезла из машины и побежала в сторону универа. Благо, стоянка охраняется, а то пришлось бы ждать Юру с ключами.

Запыхавшись и поздоровавшись со всеми, я забежала в аудиторию за минуту до начала.

Прошла на свое место за первой партой, где уже сидела Машка. Бросила сумку на пол и достала тетрадь с ручкой. Подруга только собиралась что-то сказать, как в аудиторию вошел преподаватель. Мы все замолчали и встали со своих мест. Нам говорили, что это не обязательно, но от десятилетней школьной привычки так просто не избавишься.

Препод кивнул нам в знак того, чтобы мы сели. Вернувшись на свое место, я с любопытством рассматривала нового преподавателя. На вид ему было около тридцати пяти лет. У него были темно-русые волосы, зачесанные назад, некоторые пряди будто выжжены на солнце. Подтянутое тело и прямой, острый взгляд голубых глаз. Я смогла рассмотреть их цвет, благодаря тому, что сижу на первой парте. Одет в белую рубашку с закатанными рукавами, черные классические брюки и начищенные до блеска туфли. Впечатляюще. А эта морщинка, прорезающая его лоб, придавала ему таинственности.

Я уже слышала о нем. От старших курсов. Говорят, что он очень жесткий и требовательный преподаватель.

Мужчина просканировал всю аудиторию взглядом, и это было… страшно. Сразу же мозг подкинул ужасающие картинки нас, бедных студентов, на его экзамене.

– Меня зовут Андрей Викторович, и я буду преподавать у вас уголовное право.

Уверенным и хорошо поставленным голосом проговорил мужчина.

Я почувствовала тычок в бок и посмотрела на подругу, а она одними глазами указала на листок бумаги на парте, где ее почерком было написано: «Кажется, я только что влюбилась». Прочитав эту строчку, я улыбнулась и принялась слушать Андрея Викторовича.

Глава 2

АНДРЕЙ

– Андрей Викторович, ну неужели уже ничего не исправить?

Парень, стоял в моём кабинете, заламывая руки, а его лицо было намного бледнее обычного.

– Я же сказал, Кирсанов, – устало ответил ему, – у тебя было время закрыть все хвосты до сентября. Приказ на отчисление уже подписан ректором.

Сейчас цвет его лица сравнялся с цветом магнитной доски, висящей на стене.

– Но я бы мог подойти к преподавателям, взять направления…

Я встал с кресла и подошёл к нему. Парень выглядел больным, но это не трогало меня. Я знал, что именно такие, как он, обязаны учиться на своих ошибках. Вполне возможно, что это станет для него отличным уроком, и он, наконец-то, повзрослеет.

Положил руку ему на плечо и слегка сжал, ободряя.

– Дима, ты всегда можешь восстановиться на третий курс. Приходи в следующем году.

Голова парня поникла, и я понял, что он смирился. Прошёл вместе с ним к двери и сказал напоследок.

– Ты толковый парень, но на твои вечные прогулы никто не будет закрывать глаза, – он молча кивнул, сжав губы, – отчисление – не конец света.

Парень нервно хмыкнул и улыбнулся побитой улыбкой.

– Скажите это моим родителям.

Как только за ним закрылась дверь, я повернул ключ в замке, надеясь на хотя бы подобие покоя, и, подойдя к столу, рухнул в кресло.

Голова раскалывалась на части. Прикрыл глаза, откинувшись в кресле и потирая виски. Первые дни учебного года, как и всегда, были бешеными. Я отчитал четыре пары подряд, и через два часа должен идти к вечерникам. К тому же, именно сегодня все должники и отчисленные дорвались до декана и обивали порог моего кабинета.

Каждый год одно и то же. Одни и те же мольбы и слёзы, разговоры со студентами и их родителями. Многие воспринимали отчисление спокойно, но бывали и те, кто начинал закатывать истерики, доводя меня внутри до белого каления.

Снова взглянув на часы, начал собираться. Я намеревался пообедать, хотя по времени это, скорее, был ужин. Встал из-за стола и, прихватив дипломат, подаренный женой, направился к двери.

Не успел дойти, как услышал звонок мобильного. Ответил на вызов, открывая дверь.

– Па, я буду у тебя через десять минут, – услышал бодрый голос дочери и не смог удержаться от улыбки.

– И тебе привет, – ответил ей, а дочь пробормотала что-то похожее на приветствие, – ты на машине?

– Конечно я на машине, – объяснила она мне, словно непонятливому ребёнку.

Я остановился в коридоре, и улыбка сползла с моего лица.

– Чёрт, София, – строго сказал ей, – мы с матерью…

– Да знаю я, знаю, – перебила меня дочь нетерпеливо, – не говорить по телефону за рулём. Но я стою в пробке, так что не считается.

– Подъезжай в “Старый город”, я буду там.

Сказал это и сразу же отключился, чтобы не отвлекать дочь от дороги. Соня совсем недавно получила права, и на ее восемнадцатилетие мы подарили ей мини-купер, о котором она прожужжала нам с женой все уши. Я до сих пор не мог поверить, что из малышки, сидящей у меня на коленях и хвастающейся разодранной коленкой, она выросла во взрослую и красивую девушку.

Ресторан находился неподалёку от университета, и я решил пойти пешком. По пути мне встретились несколько преподавателей, каждый из которых считал своим долгом поговорить со мной о какой-нибудь бесполезной ерунде. Студенты, вытягивающиеся в струнку, здоровались, на что я отвечал едва заметным кивком.

В итоге, когда я подошёл к ресторану, красная машина дочери уже была припаркована неподалёку от входа. Бросил на неё внимательный взгляд и ничуть не удивился, что авто стоит криво. У Софы все ещё есть проблемы с парковкой, что злит её каждый раз, стоит лишь кому-то упомянуть об этом

Зашёл в помещение и сразу же увидел дочь. Не заметить её было невозможно. Она сидела за дальним столиком со стаканом молочного коктейля в руках, второй же энергично махала мне. Подошёл к ней, она вскочила со стула и кинулась меня обнимать.

– Я уже сделала заказ за тебя, – улыбнулась дочь.

Я ни капли не удивился, мы часто бывали здесь с дочерью, и она знала, что я предпочитаю. Соня жила отдельно от нас в студенческом общежитии, и такие походы в кафе раз в неделю стали для нас уже традицией. Через несколько минут к нашему столику подошла официантка с чашкой кофе. Начал потягивать крепкий напиток в ожидании заказа.

– Как учеба?

Дочь перешла на второй курс. Она училась в медицинской академии на врача. Непонятно, откуда у неё взялась страсть к этой профессии, ни я ни Дина не проявляли стремление к медицине. Наоборот, жена не переносила вида крови и могла запросто грохнуться в обморок при виде даже небольшой капли.

– Хм, – дочь хитро улыбнулась, – если я сейчас начну жаловаться на то, какие все преподаватели зануды и мегеры, ты же не воспримешь это на свой счет?

Я отставил кружку в сторону и откинулся на спинке стула.

– Нет, потому что я итак это знаю.

Дальше разговор пошёл о всяких мелочах. Соня рассказывала про свою учёбу, про новые дисциплины. Слушал её краем уха, принявшись за еду, принесенную официанткой.

– Ты не слушаешь меня! – раздался обиженный голос дочери.

Я поднял на неё глаза, оторвавшись от нарезания бифштекса на своей тарелке, и изогнул бровь.

– Почему же? Мне было очень приятно послушать про то, как надо надрезать грудную клетку.

Дочь нахмурилась и опустила взгляд на мою тарелку. Виновато улыбнулась, подняв глаза на меня.

– Прости, я увлеклась, – она глупо хихикнула и сделала глоток из своего бокала, – приятного аппетита, па. Когда возвращается мама?

Я и сам не знал точно, но ответил сразу же.

– В следующем месяце.

София закусила губу и опустила взгляд на свои руки. Она явно хотела что-то сказать, но не решалась. Я не стал её торопить, начал осматривать зал.

– Почему она уехала? – выдохнула на одном дыхании она.

Сейчас дочь снова напомнила мне маленького ребёнка. В её глазах была тревога.

– Потому что ей предложили этот контракт, и глупо было бы отказываться, – ответил я спокойно, взяв кружку и делая глоток почти остывшего кофе.

Софа резко отставила свой бокал и поджала губы.

– Я все знаю.

– Не понимаю, о чем ты, – ответил ей, сохраняя невозмутимость.

– Я слышала вас тогда, два года назад. Слышала, что вы собираетесь развестись.

Не стал ничего отрицать и переубеждать дочь.

– Как ты правильно заметила, это было два года назад, Сонь.

Бросил взгляд на часы и понял, что у меня осталось лишь двадцать минут до начала занятий.

– Но тогда почему она уехала сейчас так надолго? – не успокаивалась дочь, – до этого её командировки были максимум на месяц.

– Мы же говорили тебе, этот контракт важен для мамы. Открытие бутика в Париже занимает время.

София пробурчала себе что-то под нос.

– Вы же не расстаетесь, правда? – она протянула руку и накрыла своей ладонью мою, – скажи, что все хорошо.

Свободной рукой я заправил волосы ей за ухо и шутливо щелкнул по носу.

– Все хорошо, малыш, – улыбнулся ей, – мы с матерью давно забыли свои разногласия.

Дочь заметно успокоилась и стала собирать свои вещи со стола.

– Просто обещай мне одно, – замерла она на мгновение, – если что-то случится, вы не будете это от меня скрывать.

– Обещаю, – заверил я ее, и мы вышли на улицу

Зашёл в аудиторию к вечерникам, и студенты сразу же умолкли при виде меня. Посмотрел на доску, на ней были записи, оставшиеся с прошлого занятия. Прошел к столу и обратился к парню, сидящему за третьей партой.

– Казаров, займись доской.

Студент закатил недовольно глаза и начал возмущаться.

– Андрей Викторович, мы с Михеевой итак каждый раз…

– Меня не интересует ваша личная жизнь, Казаров, – сказал, доставая планшет из дипломата, – а теперь попрошу подготовить аудиторию для занятий.

Услышал, как в группе прокатились тихие смешки, и увидел боковым зрением, что парень направился выполнять поручение.

Пока он приводил доску в порядок, я открыл файл со своими лекциями. В тот момент, когда Казаров закончил и решил вернуться на своё место, я повернулся к нему и остановил.

– Раз ты уже вышел, – сказал ему, улыбаясь краешком губ, – расскажи нам, в чем разница между амнистией и помилованием?

Студент бросил в мою сторону затравленный взгляд и почесал лоб.

– А она есть? – неуверенно спросил он.

Я отложил планшет и сложил руки на груди, повернувшись лицом к аудитории.

– А вот это ты нам и расскажи, Казаров.

Меня стало забавлять, что сидящие на первом ряду, пытаются подсказать своему товарищу, отчаянно жестикулируя. Из года в год одно и тоже. Мне кажется, что я уже досконально изучил эту “Азбуку Морзе”.

– Михеева, – обратился к девушке, которая беззвучно шевелила губами и пыталась объяснить ответ на пальцах своему другу, – вы уже договариваетесь о свидании с Казаровым?

Девушка вздрогнула, и её аккуратные очки сползли на кончик носа. Она покраснела и опустила взгляд.

– Я жду, – повернулся к молодому человеку.

– Ну… это… – начал он, запинаясь, – есть амнистия, а есть помилование.

Я кивнул, соглашаясь.

– Ну, президент по своему желанию может помиловать заключённого, назначив ему амнистию…

– По какому желанию, Казаров? – задал вопрос, когда он замолчал.

– Это акт доброй воли, Андрей Викторович, – уверенно сказал студент, – может, Вы тоже в честь нового учебного года помилуете меня, а?

Я встал из-за стола. Направился к доске и взял маркер. Начал чертить схему, не обращая внимания на студента.

– Садись, Казаров, – сказал, не поворачивая головы.

Закончив, повернулся к аудитории.

– Итак. Помилование – это акт должностного лица государства, в нашем случае президента, который частично либо полностью освобождает лицо от наказания, заменяет его более мягким, снимает судимость. Записывайте, я спрошу об этом на экзамене.

Студенты шумно начали открывать тетради и писать.

– Амнистия же – акт многократного применения, который полностью либо частично освобождает от наказания определённую категорию преступников. Назначается Государственной думой. Тебе понятно, Казаров?

Парень кивнул.

– Ты пролетаешь и там и там, так что твоё наказание в виде грязной доски остаётся в силе.

Я услышал, как студент чертыхнулся, но не стал ничего на это говорить и продолжил лекцию.

Последняя пара закончилась, и я, закрыв кабинет, направился на стоянку. Через пять минут уже был в машине. Только завёл мотор, как раздался звонок мобильного. Бросил взгляд на экран. Дмитриев.

– Здорово, Гром, – услышал в трубке бодрый голос друга, – ты уже отпустил своих деток?

– Домой еду, – ответил ему, выезжая со стоянки, – есть предложения?

– Конечно! Через полчаса в бильярдной. Жду тебя.

Друг отключился, а я, не раздумывая, повернул машину в сторону центра.

Ровно через двадцать минут я уже сидел вместе с Саньком на кожаном диване со стаканом виски в руке. Машину решил оставить здесь же, на территории комплекса.

– Чёрт, Громов, – дружески ударил меня по плечу Сашка, – мы с тобой все шесть лет ненавидели свою учёбу, и в итоге из нас двоих именно ты стал деканом, старик.

Он засмеялся, а я встал и взял свой кий. Тщательно протер верхушку синим мелом, на руке трехпалая перчатка для бильярда. Нагнулся над столом, прицеливаясь в биток и намереваясь попасть в левый угол пирамиды. Медленное движение рукой назад, немного вперёд… ещё раз назад, но уже глубже, секунда, и резкий удар по шару. Выпрямился и сосчитал шары, попавшие в дом. Четыре. Неплохо.

– Если ты будешь жульничать, как в прошлый раз, – обратился к другу, улыбаясь, – завалю твоего сына на экзамене.

Дмитриев картинно схватился за сердце, сделав оскорблённый вид.

– Ты чертов шантажист, Андрюха!

Наша игра продолжалась около часа. За это время мы успели сыграть две партии. В одной выиграл я, в другой Дмитриев.

Сели на диван, и обновили бокалы.

– Как там твои? – спросил друга.

– Сводят меня в могилу, я тебе говорю, – поморщился он, – всем что-то от меня надо, пацан стал неуправляемым, мелкую я вообще не понимаю. А Наташка вынесла мне весь мозг со своим гребаным фэн-шуем.

Я засмеялся на жалобы друга и сделал очередной глоток.

– Ну, я гляжу, все по-старому.

Дмитриев махнул рукой и подкурил сигарету. Мимо нашего столика прошла молоденькая девушка в короткой юбке и облегающей майке. Друг проводил её заинтересованным взглядом и облизнул губы.