Предатель. (Не) твой ребёнок

Яна Воронова

Предатель. (Не) твой ребёнок

ГЛАВА 1

Ирина

– Мам, вставай скорее! Мы сегодня идём кататься на калуселях! – звонкий голос Машки ворвался в полумрак спальни, разрывая тишину утреннего воскресенья. Её крошечные ножки прыгали по кровати, как будто она была пружиной, откуда в малышах столько энергии?

Почему детям никогда не спится в выходные? Этот вопрос, кажется, не имеет ответа. Я тяжело вздохнула, но не смогла сдержать улыбку. Как можно злиться на это маленькое чудо с глазками, к которых так и пляшут озорные искорки? На маленьком личике заразительная улыбка, способная растопить даже самое ледяное сердце?

Хватаю Машку и заключаю её в объятия. Она тут же обвивает меня своими тонкими ручками. Её маленькие пальчики цепляются за мою футболку, а носик уткнулся мне в плечо.

– Встаю, встаю, – отвечаю я, стараясь скрыть зевок. – Машунь, ну как ты можешь так рано будить маму? Настоящая хулиганка!

Её глаза сверкнули озорством, а на щеках появился румянец. Она знает, что я не злюсь, но всё равно делает вид, что обижена.

– Ну, ты же сама сказала, что мы пойдём кататься! – отвечает она, хитро прищурившись. – А я не могу ждать до вечела.

Начинаю щекотать её, и спальня наполняется звонким детским смехом. Этот смех, такой искренний и заразительный, сразу согревает душу. Машка извивается в моих руках, пытаясь увернуться, но я крепко держу её.

Встаю, и мы направляемся в ванную. Это уже стало нашей утренней традицией – начинать день вместе. Маша первым делом включает кран, и вода с тихим плеском наполняет раковину. Я умываю лицо под прохладной водой, чувствуя, как утренняя свежесть пробуждает меня окончательно.

Пока Маша чистит зубы, я наблюдаю за ней в зеркало. Её волосы собраны в небрежный хвостик, и несколько прядей выбиваются, обрамляя лицо. Она улыбается, глядя на себя, и я улыбаюсь ей в ответ.

Закончив с умыванием, мы идём на кухню. Маша садится за стол, а я начинаю готовить завтрак. На плите уже стоит чайник, и я заливаю в него воду. В воздухе витает аромат кофе, который наполняет кухню уютом и теплом.

– Что тебе снилось? – спрашиваю я, доставая из холодильника яйца и молоко.

Маша задумчиво смотрит в потолок, словно пытаясь вспомнить детали сна.

– Мне приснилось, что я строю песочный замок, – наконец говорит она. – Но соседский мальчик подошёл и раздавил его ногой. – говорит она с грустью.

Я представляю себе эту сцену.

– Ну и дела, – говорю я, разбивая яйца в миску.

Мне б её проблемы… Зарплату задержали, а через неделю надо за аренду квартиры платить, вот это уже серьёзно. Ни чего, что-нибудь придумаю, не впервой.

Блинчики вышли вкусными, мы быстро из съели и начали собираться.

Спустя два часа мы были готовы. Я надела легкое летнее платье, а Маша – яркое, с разноцветными бабочками. Нанесла себе легкий макияж, чтобы выглядеть свежей и отдохнувшей, и мы вышли из душной квартиры. На улице, несмотря на раннее утро, уже стояла невыносимая жара. Горячий воздух обжигал легкие, а асфальт под ногами казался раскаленным. Но дома было не намного лучше: духота стояла такая, что казалось, будто мы находимся в парнике. Хозяйка квартиры, к сожалению, не торопилась устанавливать кондиционер.

Мы решили дождаться автобуса, чтобы добраться до городского парка. Я держала Машу за руку, стараясь не дать ей вырваться и убежать. Всю дорогу она была как заводная: то болтала без умолку, то начинала прыгать на месте, привлекая внимание других пассажиров. Мне было немного стыдно за её поведение, но, к счастью, рядом оказались две старушки, которые с умилением смотрели на мою маленькую непоседу. Маша, заметив их внимание, стала еще более активной, рассказывая им свои истории и показывая разные трюки. Старушки улыбались и кивали, а я, глядя на них, чувствовала, как мое напряжение постепенно спадает.

Наконец, мы добрались до парка. Он раскинулся на огромной территории, утопая в зелени и цветах. Мы прошли по извилистым дорожкам, наслаждаясь красотой природы. Маша бегала впереди, собирая яркие камешки и цветы, а я шла следом, улыбаясь и наблюдая за ней. В этот момент я чувствовала, что всё не так уж и плохо. Мы обещали себе провести этот день вместе, и обещание было выполнено.

– Мам, пойдём на батут! – тянет меня Маша за руку, по привычному маршруту. Каждый раз один и тот же порядок: батут, мороженое, катер и другие карусели. Мы идём по дорожке, вымощенной плиткой, которая уже успела нагреться за утро. Вокруг нас – дети, бегущие за воздушными шарами, и семьи, наслаждающиеся выходными. Маша, маленькая и юркая, ловко лавирует между ними, а мне приходится пробираться чуть медленнее, но с той же решимостью.

Когда мы наконец достигаем батута, я чувствую, как напряжение отпускает. Маша прыгает с радостным визгом, её смех разносится по всей площадке, привлекая внимание других детей. Я наблюдаю за ней, улыбаясь. В такие моменты кажется, что весь мир останавливается, и есть только мы – мама и дочь, наслаждающиеся этим мгновением.

После батута мы идём к киоску. Маша садится на лавочку, поедая мороженое, я следую её примеру, но с бутылкой воды. Жара сегодня, как ни когда изнурительная, как на зло.

С утра я чувствую себя разбитой. Слабость разливается по телу, как густой туман, и я понимаю, что недосып – это не просто слова. Уже несколько недель я сплю по три-четыре часа, и всё из-за того, что моя сменщица внезапно уволилась. Теперь я одна несу бремя двух смен, и усталость стала моим постоянным спутником.

Сижу на лавочке, укутавшись в тёплый плед, и наблюдаю за Машей. Она бегает, словно маленькая фея, ловя бабочек. Их сегодня особенно много, и они кружатся вокруг неё, как яркие искорки. Я улыбаюсь, глядя на её беззаботную радость.

– Мам, смотри, это белочка? – спрашивает Маша, показывая на дерево. Я поднимаю взгляд и вижу пушистый комочек, прыгающий по веткам. Белочка выглядит такой живой и весёлой, что я не могу сдержать улыбку.

– Да, это белочка, – отвечаю я, чувствуя, как тепло разливается в груди. Моя девочка. Моя любимая, родная малышка. Она умеет находить радость в простых вещах, и это делает её такой особенной.

Я киваю, осторожно поправляя Машину панамку. Она улыбается и делает глоток воды из пластиковой бутылки. Я снова присаживаюсь рядом на скамейку, и мы начинаем играть в ладушки. Я загадываю ей простые загадки, а она с интересом отвечает. В воздухе висит запах свежескошенной травы, а где-то вдалеке слышен детский смех.

Но внезапно я чувствую, как силы покидают меня. Ноги становятся ватными, словно налитыми свинцом, и я едва удерживаюсь на месте. Маша, заметив моё состояние, подскакивает и тянет меня за руку.

– Мамуль, пойдём на кателе покатаемся? – её голос звучит весело, но тут же становится серьёзным. Она хмурится, глядя на меня. – Ты такая красная! Мама, тебе плохо? У тебя кловь из носа!

Я слышу её слова, как будто через толщу воды. В ушах звенит, а перед глазами всё расплывается. Лицо горит, будто в огне. Я трясу головой, пытаясь прийти в себя, но это не помогает. Бью себя по щекам, умываюсь холодной водой из бутылки, но легче не становится.

Нужно умыть и Машу, она испачкалась мороженым. Встаю, но ноги не слушаются. Слабость накатывает волной, и я теряю равновесие. Мир вокруг начинает кружиться, и я падаю на землю.

Маша испуганно вскрикивает и бросается ко мне. Её маленькие ручки сжимают мою ладонь, а глаза наполняются слезами.

– Мама! – слышу я её голос, но он отдаляется, становится тише. Последнее, что я вижу, это её лицо, искажённое страхом и отчаянием. А потом всё погружается во тьму.

ГЛАВА 2

Олег

Как можно назначить деловую встречу в городском парке, да ещё и в такую невыносимую жару? Это же абсурд! Но, как говорится, клиент всегда прав.

Я прибыл на пятнадцать минут раньше назначенного времени, но уже почти час томительно жду. Телефон молчит, а абонент вне зоны действия сети. Как можно быть таким безответственным? Это же просто не укладывается в голове.

Вокруг меня раскинулся парк, который в обычное время радует глаз своей зеленью и прохладой. Но сейчас он выглядит как раскалённая сковородка, и даже тени от деревьев не спасают от зноя. Я сижу на скамейке, обмахиваясь документами, и чувствую, как пот стекает по лбу. В голове прокручиваю возможные сценарии: может, у клиента возникли проблемы с транспортом? Или он заблудился в этом огромном парке?

Но нет, я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать – он просто не соизволил появиться вовремя. Это вызывает у меня раздражение и досаду. В конце концов, деловые встречи требуют пунктуальности и уважения к партнёру.

Раздражение захлестнуло меня. Я выбросил пустую пластиковую бутылку из-под воды в урну и быстрым шагом направился прочь. Шум вокруг стоял невыносимый: дети кричали, взрослые переговаривались, где-то неподалёку громко играла музыка. Жара стояла удушающая, и казалось, что она проникает внутрь, лишая сил.

Внезапно я почувствовал, как что-то мокрое ударило меня по спине. Обернувшись, я увидел мальчишку лет десяти, который, прячась за деревом, целился в меня водяным пистолетом. Он испуганно вскрикнул и спрятался, но я уже успел заметить его хитрую ухмылку.

– Толик, ты что творишь? – раздался громкий, раздражённый голос за моей спиной. Я обернулся и увидел тучную женщину в ярком платье. Её лицо было красным от гнева, а глаза метали молнии. – Извинился немедленно!

Мальчишка, услышав её голос, вздрогнул и побледнел. Он опустил голову и начал всхлипывать, вытирая глаза грязным кулаком.

– Дядя, прости, я случайно, – пробормотал он, шмыгая носом.

Я вздохнул и, стараясь не обращать внимания на женщину, подошёл к мальчишке.

– Проехали, – сказал я, потрепав его по взъерошенным волосам. Вспомнил, что в его возрасте был таким же непоседой, а то и хуже. – Женщина, не кричите так на ребёнка, до психушки доведёте.

– Не вам решать, мужчина, – её голос звучит резко, словно лезвие ножа, разрезающее воздух. – Вот заведёте своих детей, узнаете, что это такое – каждый день краснеть за них!

Я лишь тихо бурчу себе под нос: «Нет уж, спасибо», и, не прощаясь, ухожу. Пусть сами разбираются.

Теперь мне некуда спешить. Я покупаю бутылку прохладной воды в ближайшем киоске и направляюсь в тенистый сад. Это место всегда манило меня, особенно с детства. Здесь я прятался от родителей, забирался на своё любимое дерево, где никто не мог меня найти. Именно туда я и иду сейчас. Ностальгия накрывает меня с головой.

Расстёгиваю несколько пуговиц на рубашке, закатываю рукава. Так-то лучше.

Но и тут мне не дают покоя. Непонятно откуда выбегает маленькая девочка, вся в слезах, с разбитой коленкой. Её грязное лицо перепачкано, глаза широко распахнуты от испуга. Она бежит ко мне, не обращая внимания на боль.

– Дядя! Мама упала, ей плохо! Помоги! – кричит она, её голос дрожит от волнения.

Я сразу понимаю, что произошло что-то серьёзное. Девочка явно испугалась за свою мать. Может быть, она упала и получила травму? Или у неё случился какой-нибудь приступ?

Девочка подбегает ко мне и, не останавливаясь, начинает рассказывать:

– Мама упала, из носа кловь! Она лежит на земле, и я не знаю, что делать! – её голос становится всё громче, а слёзы текут по щекам.

Я присаживаюсь на корточки рядом с ней, чтобы быть на одном уровне. Её коленка кровоточит, и я замечаю, что на её одежде тоже есть пятна грязи. Хотя одежда и выцвела от множества стирок, она всё ещё выглядит опрятной.

– Где твоя мама? Показывай, – говорю, вздохнув. Успею прогуляться. Может, и правда, помощь нужна? Девчушку жалко, надеюсь, она не шутит, и так всё бесит.

Мелкая вцепилась в мою руку и потянула за собой. Я ускорил шаг, едва поспевая за её быстрым, пружинистым бегом. Шустрая!

У лавочки я заметил хрупкую девушку, лежащую без сознания. Её длинные волосы разметались по земле, а на лице застыло выражение растерянности. Я подбежал к ней, опустился на колени и проверил пульс. Он был едва уловим, но всё же прощупывался. Дыхание было слабым и прерывистым, из носа сочилась кровь, а кожа горела, словно раскалённая.

"Солнечный удар?" – подумал я, пытаясь найти объяснение её состоянию. Она выглядела опрятно, накрашена и одета со вкусом. На пьяницу она точно не походила, что уже радовало.

Я осторожно подхватил её на руки, стараясь не причинить боли. Девчушка бежала за мной, не отставая ни на шаг. Её глаза блестели от волнения, а губы были плотно сжаты. Надо срочно в больницу. Прохожие косятся, но ни чего не говорят, и на том спасибо.

Открываю машину, уложив на заднее сидение девушку.

– Садись, мы едем в больницу, – сказал я тихо. Малышка кивнула, её глаза блестели от слёз, но она, казалось, была готова подчиниться. Она быстро забралась на переднее сидение, и я, аккуратно захлопнув дверцу, почувствовал, как внутри меня что-то сжалось.

По дороге я решил задать несколько вопросов, чтобы отвлечь её и немного успокоить.

– Ты с мамой была в парке одна? – спросил я, стараясь говорить как можно мягче. Она кивнула, и в этот момент её плечи дрогнули, словно она пыталась сдержать рыдания. Я протянул ей бутылку воды, которая была в машине, и она жадно прильнула к горлышку, делая несколько больших глотков.

– Телефон папы, бабушки или кого-нибудь из родственников знаешь? – продолжил я, надеясь, что это поможет мне получить хоть какую-то информацию.

– Нет, у меня нет папы, и бабуфки тоже нет, – ответила она, её голос дрожал, но она старалась говорить уверенно. – Мы с мамой одни.

– Как тебя зовут? А маму?

– Меня зовут Маша. А маму – Нестелова Илина Виктоловна. – это имя заставляет меня задуматься. Тёзка? Нестерова Ира… Нет, она из другого города, что ей тут делать?

Из раздумий меня выдёргивает девочка. Она смотрит на меня большими, полными тревоги глазами, дёргая за рукав:

– Дядя! Дядь, не молчи! Как тебя зовут?

Я вздыхаю и отвечаю:

– Олег. Просто Олег.

Мы едем в ближайшую поликлинику. Я передаю девушку врачам, а девочка остаётся со мной. Она держится за мою руку, её пальцы холодные и дрожат. Я чувствую, как её страх передаётся мне.

Приходится ждать. Время тянется медленно, словно вязкая смола. В воздухе витает запах антисептиков и лекарств. Я оглядываюсь вокруг: в коридоре толпятся люди, кто-то тихо переговаривается, кто-то плачет. В углу сидит пожилая женщина с сумкой, полной медицинских документов. Её лицо выражает глубокую усталость.

Я думаю о том, что произошло. Как я оказался здесь? Почему я должен быть рядом с этой девочкой? Почему её жизнь так внезапно переплелась с моей?

– Дядя Олег, а мама не умрёт? – спросила девочка, её голос дрожал, словно она боялась услышать ответ.

От её слов у меня внутри всё похолодело. Откуда у ребёнка такие мрачные мысли? Почему она думает о смерти? Я попытался улыбнуться, чтобы успокоить её, но сам не знал, что сказать.

– Нет, конечно, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – С мамой всё будет хорошо.

Но я не был уверен в своих словах. Мрачные мысли, как тени, скользили в моём сознании. Я прогнал их, стараясь сосредоточиться на девочке. Она забралась ко мне на колени и прижалась к груди, её дыхание стало ровным и спокойным. Через несколько минут она уснула, обняв меня за шею.

Телефон продолжал разрываться от звонков и сообщений, но я не стал проверять. Почему-то мне казалось, что я должен быть именно здесь, рядом с этой девочкой, а не где-то там, в мире работы и суеты. Я выключил звук и обнял её крепче, чувствуя, как моё сердце наполняется теплом и заботой. Работа подождёт. Главное, что сейчас я был здесь.

ГЛАВА 3

Ирина

Как же хорошо спится… Но что-то не так. Странный запах, от которого подташнивает. Я медленно открываю глаза и сажусь на кровати, оглядываюсь. Вокруг белые стены, капельница в руке, и я в палате. Лавина воспоминаний обрушивается на меня. Маша! Где она?

Голова кружится, но я встаю, пошатываясь. Капельница звякает, я выдергиваю её из руки и иду к двери. Но прежде чем я успеваю коснуться ручки, дверь распахивается. В палату врывается моя дочь, её глаза горят, а на щеках слезы радости.

– Мама! – кричит она, бросаясь ко мне. Я тут же присаживаюсь на корточки, чтобы обнять её. Она обнимает меня крепко, и я чувствую, как её маленькое, дрожащее тело прижимается ко мне.

– Маленькая моя… Машунь, с тобой всё хорошо? – шепчу я, гладя её по голове и целуя маленькое личико.

– Да! – отвечает она, её голос дрожит, но в нём слышится облегчение. – Дядя Олег спас тебя! Он нёс тебя на луках в машину!

Я поднимаю глаза и вижу его.

– Олег?… – говорю, едва слышно, но ноги подводят, и я облокачиваюсь на стену, мужчина меня поддерживает, помогает сесть на кровать.

– Да, Ир, это я. И жду от тебя объяснений, – показывает кивком на дочку.

– Маш, принеси воды, пожалуйста, кулер за углом, – обращается он к дочку, и она, улыбнувшись, бежит выполнять его просьбу. Надо же, какое послушание…

Когда мы остаёмся вдвоём, выражение лица Олега становится серьёзным.

– Маша моя дочка? – вопрос, которого я так боялась. Встаю, подойдя к окну, повисает напряжённая тишина. – Ира?

– Маша – моя дочь, больше ни чья, понял? – говорю, развернувшись лицом к собеседнику. – Ты меня бросил, когда я забеременела. И тебе было всё равно, как дальше складывалась моя жизнь.

– Почему ты не сказала?… – понизил голос Олег до шёпота.

– Потому что ты так решил. Не нужна, значит так тому и быть.

Олег хочет возразить снова, но заходит Маша, сосредоточенная, серьёзная, несёт воду.

– На, дядя Олег. – протягивает ему стакан воды.

– Спасибо, Машуль, – берёт из её рук воду и пьёт. – Маш, а где вы с мамой живёте?

Мужчина подхватывает малышку на руки.

– У тёти, котолой сколо надо платить аленду, да, мам? – отвечает, кокосившись на меня.

– Да, да. Маш, не надо незнакомому чужому дяде всё рассказывать, хорошо?

Олег меняется в лице, затем снова переводит взгляд на девочку.

– А знаешь, у меня замечательная идея! Вы с мамой переедете ко мне в дом. – мои глаза округляются от удивления.

– Нет! – говорю, но меня ни кто не спрашивает.

Ни нет, а да, – он переводит меня на меня взгляд, от которого я тут же замолкаю. Помнится, он и раньше так же действовал на меня.

– У меня есть даже лошадка, представляешь? И несколько собак, ты же их не боишься? – Маша и ада, захлопала в ладоши, кивнув. Нет, ну нельзя же вот так манипулировать мной через ребёнка! – И ещё есть… Золушка, которая убирается и готовит вкусную еду.

– Ула! – закричала Маша, Олег спустил её с рук.

– Маш, позови медсестру, пожалуйста. Пусть скажет доктору, что мама очнулась. – Машка с энтузиазмом выполняет очередное поручение.

Встаю, чувствуя, как внутри всё закипает от злости. Сердце колотится, как барабан, а руки дрожат от напряжения. Но в тот же момент я ощущаю сильную слабость, ноги подкашиваются, и я едва не падаю. В последний момент сильные руки Олега подхватывают меня, не давая рухнуть на пол. Он усаживает меня обратно на кровать, и я вижу, как в его глазах отражается беспокойство.

– Ир, ты в порядке? – его голос звучит мягко, но в нём слышится тревога. – У тебя сильное перенапряжение, организм ослаблен, и стресс явно не на пользу. Ты вообще спала в последнее время? А ела? Нельзя так себя изводить!

Я пытаюсь отстраниться, но его слова словно проникают прямо в меня, заставляя задуматься. Однако я не собираюсь оправдываться, только не перед ним.

– Не тебе указывать, Волков! – шиплю я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Это моя жизнь, и я сама буду решать, как её прожить!

Олег вздыхает, потерев переносицу.

– Моя дочь не будет жить в нищете, – говорит он, глядя мне прямо в глаза. – Вы переезжаете ко мне, и точка. А со своей работы ты уже уволена. Я не позволю тебе продолжать в том же духе. Найдёшь нормальную работу, там, где ценят людей и заботятся о них, ане заставляют пахать с утра до ночи за копейки.

Его слова звучат как приговор. У меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как злость сменяется растерянностью. Как он может так говорить? Как он может решать за меня? Но в то же время я понимаю, что он прав. Я действительно измотана, и работа давно не приносит радости. Но переезд к нему – это слишком. Я не готова.

– Как уволена? – мой голос дрожит, но я стараюсь говорить уверенно. – Я не перееду к тебе. Это не обсуждается.

Олег посмотрел на меня с такой ледяной решимостью, что по спине пробежали ледяные мурашки. Его руки уверенно легли по бокам от меня, словно он пытался удержать меня на месте. Его лицо оказалось так близко, что я почувствовала обжигающее дыхание на своей коже. Его слова, словно острый нож, пронзили тишину комнаты:

– Выбирай. Или ты переезжаешь с Машей, или я заберу свою дочь, но уже без тебя. И это не шутка, будь уверена. Это не в моём стиле, но я готов пойти на крайние меры.

Не успела я и слова сказать, как в комнату вошёл доктор, которого за руку вела Маша. Её глаза, полные тревоги, метались между мной и Олегом, а губы сжались в тонкую, напряжённую линию. Олег тут же сделал шаг назад, словно испугавшись собственной близости. Я осознала, что уже долгое время не дышу. Воздух застрял в лёгких, как в ловушке, и я с трудом пыталась сделать вдох, хватая воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба.

Доктор быстро осматривает меня, задаёт несколько вопросов и, наконец, отпускает. Он говорит, что мне нужно отдохнуть, избегать нагрузок и не перегружать себя работой и переживаниями. Это звучит как приговор, но я понимаю, что он прав.

Конечно, с Олегом-то это проще простого!

У меня не было выбора, и я была вынуждена согласиться. Мне пришлось ехать с ним, зная, какой он человек. Сейчас было не время спорить.

– Хотя бы вещи заберём из квартиры? – предложила я, и он молча кивнул, направляя машину к моему дому.

– Бери только самое необходимое, – сказал он, – Новые вещи уже заказаны. Мои женщины не будут ходить в старой одежде. – Он подмигнул Маше, и она улыбнулась в ответ, кивая.

Я сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Они уже спелись! Как они могли так быстро найти общий язык? Это было невыносимо.

Я посмотрела на Олега, пытаясь понять, что происходит. Он сидел рядом, с лёгкой улыбкой на лице, но в его глазах читалась уверенность. Он явно что-то задумал, и это меня пугало.

Нет, это надо набраться наглости, чтобы через ребёнка мной манипулировать!

Беру только документы, несколько любимых игрушек Маши и ещё пару мелочей, которые помещаются в обычную дорожную сумку. Запираю квартиру, оставляя за спиной привычные вещи, и собираюсь спуститься по лестнице. Но нет, Олег не даёт мне такой возможности. Он забирает ключи и направляется к соседней двери, где живёт арендодатель.

Его шаги звучат твёрдо и уверенно, словно он давно всё решил. Женщина за дверью выглядит озадаченной. Она явно не ожидала увидеть здесь постороннего человека, тем более в такой момент.

Олег протягивает ей ключи и говорит:

– Возьмите. Ирина здесь больше не живёт.

Его голос звучит холодно. Женщина, кажется, не сразу понимает, что происходит. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но Олег перебивает её:

– Я знаю, что это не согласовано, но у меня есть свои причины.

Женщина хмурится, её лицо выражает смесь недоумения и раздражения. Она явно не в восторге от происходящего.

– Молодой человек, вы кто вообще такой? – наконец спрашивает она. – И неустойка за несогласованное расторжение договора аренды полагается, между прочим!

Олег молча вынимает из кармана несколько пятитысячных купюр. Женщина, получив деньги, мгновенно скрывается за дверью своей квартиры, благодарно кивнув. Мы направляемся к машине, где нас ждёт Маша.

Сев на переднее сидение автомобиля, я отворачиваюсь к окну, чувствуя себя безвольной куклой, которой управляют, как хотят. Человек, который оставил меня в самый трудный момент, теперь хочет лишить меня ребёнка. Это несправедливо. Это невыносимо.

Я стискиваю зубы и сжимаю кулаки. Ну уж нет! Я устрою ему сладкую жизнь, заставлю страдать. Он будет умолять меня, чтобы я забрала Машу и ушла. Я заставлю его пожалеть о каждом своём поступке.

ГЛАВА 4

– Мама, смотли, замок! – воскликнула Маша, прильнув лицом к окну машины. Её глаза сияли от восторга, а голос звенел, как колокольчик.

Я повернулась к окну, чтобы увидеть, на что она указывает. И правда, перед нами возвышался огромный, величественный дом с башенками, стрельчатыми окнами и массивными дверями. Он выглядел так, словно сошёл со страниц средневековой сказки.