Дочери белого дерева. Время надежды

Мы просидели у камина до позднего вечера и разошлись по своим спальням. Я разделась, забралась под тёплое одеяло, подложила ладонь под щёку и долго смотрела в темноту. Если мне не суждено вернуться в привычный мир, то память о нём лишь сделает больнее расставание с ним. Уж лучше забыть всё, что было раньше, чем хранить воспоминания о чём-то недосягаемом и недоступном. Из уголка глаза беззвучно скатилась слеза, и будто бы стало легче, словно вместе с ней меня покинула частичка переполняющей меня грусти. Я не помнила, когда последний раз плакала, взрослым это умение даётся намного сложнее, чем детям, но это было именно то, в чём я так отчаянно нуждалась. Мне хотелось пожалеть себя, а ещё больше хотелось, чтобы меня пожалел кто-то ещё. Когда слёзы кончились, я вытерла глаза лоскутным одеялом и сама не заметила, как уснула.

Глава 2. Нераспечатанные письма

Утром вчерашние тревоги значительно потеряли в весе и яркости. То, что ночью кажется существенным, при свете дня лишается своего объёма и окрашивается в совершенно другие оттенки. Я проснулась опустошённая, было ещё темно, но Менхур уже ушёл к мельнику, и я была в доме одна. Я откинула одеяло и босиком зашла в спальню мага, легла на его кровать, чувствуя, что подушка все ещё тёплая. Вторая половина кровати оставалась нетронутой, даже не примятой. Я закрыла глаза и подтянула одеяло к подбородку, пытаясь устроиться поудобнее и снова уснуть.

Когда я опять проснулась, то обнаружила, что в комнате кто-то есть. Сначала я заметила тёмные волосы Менхура, рассыпавшиеся по соседней подушке, потом – его мягкую улыбку, голое плечо и ладонь, покоящуюся на одеяле.

– Я не решился тебя будить, – произнёс он, – а на полу спать было… Холодно.

Было неясно, шутит он или говорит серьёзно, поэтому я оставила его замечание без ответа.

– А как же мельник? Мне казалось, ты ушёл к нему, – проговорила я, чувствуя неловкость от того, что меня всё-таки поймали с поличным в хозяйской постели.

– Ночью? – удивился маг, и я поняла, что сама всё перепутала и, проснувшись посреди ночи, решила, что уже рассвело. – Но, вообще-то, ты права, и мне правда пора навестить его.

Он откинул одеяло и приподнялся на локте. Я прикусила губу, убеждая себя, что нет необходимости задерживать его сейчас, но момент был так прекрасен, что жалко было его рушить такими мелочами, как жалобщик-мельник и его одиночество.

– Увидимся позже, – слегка сбивчиво пробормотал Менхур, рассеянно перебирая свою одежду. Одевшись, он вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь, а я с удвоенной силой стала мысленно убеждать себя, что он тоже ничуть в меня не влюблен, и нам обоим кажется.

***

Камин остыл за ночь. Я села напротив него с чашкой горячего травяного чая в руках и оглядела комнату, освещённую слабым светом фонариков. Стены здесь были увешаны полками с вычурными бутылками, кристаллами и коробками. У дальней стены приютился маленький овальный столик с изящными изогнутыми ножками и инкрустацией в виде цветов на столешнице. Рядом с ним располагался старинный комод с выдвижными ящиками, на которых можно было увидеть неповторимый рисунок и структуру дерева. У камина стояла кованая подставка с совком и щёткой и ведёрко для золы. Напротив него на полу находилась плетёная корзина, в которую были сложены вязаные пледы. Ещё одна корзина, но уже вязаная, пряталась возле кресла, а на невысоком столике у его подлокотника стоял пузатый кувшин с водой.

Я посмотрела на коробку на полке, куда вчера вечером Менхур сложил нераспечатанные письма. Почему он их не прочитал? Не было времени? Или желания? Интересно, много их там у него? Я сняла коробку с полки и встряхнула. Внутри зашелестела бумага. Я приоткрыла крышку и вынула помятый запечатанный конверт без обратного адреса и имени отправителя. Конверт был тонкий и лёгкий, что наводило на мысль, что там ничего нет, кроме одного листка с письмом. Я попробовала поднести его к окну и посмотреть на просвет, но плотность бумаги не позволяла что-либо различить внутри. Вскрывать его без ведома Менхура я не рискнула, не решившись лезть в чужую личную жизнь. Тогда я снова заглянула в коробку. Под верхним слоем писем, к которым даже не притрагивались, лежали несколько вскрытых конвертов. Их-то я и выудила. К счастью, почерк был очень разборчивый, и текст можно было прочитать, особо не напрягаясь. Тот, кто отправил эти послания, похоже, отчаянно добивался встречи с магом, но это не были те записки, какие присылали люди, просящие целителя прийти. У меня не сложилось впечатления, что писавший это человек нуждался в помощи, но во всех письмах он последовательно и настойчиво зазывал Менхура в гости, чтобы поговорить с ним. Мне даже показалось, он за что-то извиняется перед магом, и тогда тем более непонятной была такая реакция Менхура. Возможно, конечно, что нанесённая обида была настолько велика, что он так и не смог её простить, но это было так непохоже на моего друга. Я как будто заново знакомилась с ним, и это вызывало у меня смутную тревогу: я боялась обнаружить что-то, что отвернуло бы меня от него в тот момент, когда я сильно к нему привязалась. Избегая возможного разочарования, я поспешно убрала письма обратно в коробку и закрыла её, не желая разрушать сложившийся в моей голове образ мага. Прежде чем делать какие-то выводы, я хотела услышать точку зрения Менхура, а, значит, сперва надо было дождаться его самого.

Чай давно остыл, когда я снова плюхнулась в кресло у камина, я допила его одним большим глотком и поставила пустую чашку на столик. Мысли то и дело возвращались к странному незнакомцу, который всё слал и слал свои письма, не получая на них ответа. Может, это кто-то из друзей Леддарена? Но ведь сейчас Леддарен переживает не лучшие времена и вряд ли вообще помнит, кто такой Менхур, а, значит, писать ему не имеет смысла. Тем более, извиняться за что-то. Имя мага на запечатанных конвертах было выведено той же рукой, что и письма, поэтому у меня не было сомнений: все их отправил один и тот же человек. Но кто?

– Его зовут Бетерар, это мой старинный друг, – хмурясь, ответил Менхур, когда я осторожно задала ему этот вопрос тем же вечером. Я старалась не показывать, как сильно меня распирало от любопытства, поскольку маг выглядел не очень-то довольным, рассказывая о своём друге.

– Ты не стал читать его письмо? Почему? – невинно поинтересовалась я, всеми силами пытаясь не выдать, что я залезала в коробку.

– Я и так знаю, что он пишет, – отмахнулся мой собеседник резко. – Годы идут, а его сочинения не меняются.

– Как ты можешь знать? Вдруг там что-то важное! – удивилась я. – Он же твой друг!

– Бывший друг, – поправил Менхур. – И пусть таковым и остаётся. Мы не общались с тех пор, как я перебрался в Тернеред.

– Ты никогда не говорил об этом.

– Именно там со мной познакомился Леддарен, и именно оттуда я отправился в Альвдоллен. Та часть моей жизни не заслуживает упоминания.

Маг пожал плечами, будто говорил о совершенно обыденных вещах, но глаза его на секунду остановились на коробке, будто он боялся, что она начнёт вещать и выдаст его с потрохами.

– Так чего хочет Бетерар? – спросила я.

– Он хочет встретиться со мной, – вздохнул Менхур.

– И?

В комнате повисло напряжённое молчание.

– По-моему, отличная идея! – предприняла я новую попытку. – Повидаться со старинным другом…

– Мы расстались при весьма печальных обстоятельствах, – перебил меня маг. – Ни к чему их вспоминать.

– Но ведь Бетерар продолжает тебе писать! Значит, для него прошлое всё ещё имеет значение!

– Какое отношение это имеет ко мне?

– Самое прямое! – выпалила я. – Я видела, как ты смотрел на коробку с письмами. Не было похоже, что тебе всё равно.

Менхур покачал головой.

– Некоторые двери лучше оставить закрытыми, – сказал он наконец, давая понять, что разговор окончен.

Я не ожидала от него подобного упрямства на ровном месте и не знала, как на это реагировать, продолжать настаивать или смириться. Менхур принёс банку малинового варенья и взялся готовить печенье. Больше мы о Бетераре не говорили. Глядя, как маг раскатывает тесто, я бездумно перебирала в руках формочки в виде звёздочек и месяца в ожидании удобного момента возобновить беседу.

– Как поживает мельник? – без интереса спросила я, рассматривая руки Менхура, присыпанные мукой.

– Жалуется, что из-за снега почта опаздывает почти на неделю, – отозвался хозяин дома. – Но я думаю, не в этом причина, что дочь ему не пишет. Она замужем и всячески скрывает своё родство. Просит его писать ей пореже и прикидывается сиротой.

Я расстроилась и попыталась вспомнить, когда последний раз писала своему отцу, но не смогла вызвать в памяти даже его лицо, отчего расстроилась ещё сильнее. Я работала, они с мамой тоже, времени на звонки и разговоры не оставалось совсем. Родители, как и их дети, пока жизнь бьёт ключом, мало нуждаются друг в друге. Мама всё лето растила цветы в своём саду, отец возился с очередной масштабной моделью парусника, и у них не было потребности как-то ещё тратить своё бесценное время. О детях обычно вспоминают, когда нездоровье или иная причина мешают заниматься любимым делом, да и дети нисколько не отличаются от родителей в этом вопросе. Я не звонила узнать, расцвели ли подсолнухи, не склевали ли их птицы, и как там продвигается папина постройка миниатюрной гоночной яхты. Всё было взаимно.

Снегопад усилился. Когда печенье было готово и продегустировано, я перебралась в уютное кресло, Менхур зажёг камин, предварительно ссыпав золу в ведёрко. Оранжевое пламя извивалось в темноте, будто ему было там тесно, и оно никак не могло устроиться поудобнее. Кажется, я задремала, потому что вокруг меня теперь был огромный зеркальный лабиринт. Я шла по нему, чувствуя взгляды со всех сторон, но не поворачивала головы. Меня обступали чёрные тени всех тех, кого я убила, они тянулись ко мне, мучимые жаждой мести. Но вдруг впереди забрезжил ровный белый свет, до его источника было рукой подать. Это было белое дерево, то самое, которое тщетно искал первый король Альвдоллена, и рядом с которым встретился с главным искушением своей жизни. «Кто дотронется до дерева, тот будет жить вечно». Эти слова зазвучали в голове в тот момент, когда я проснулась.

Неужели дерево исполняет желания? Почему король так настойчиво искал его, но отказался и от богатства, и от бессмертия, и от мудрости? Может, он хотел попросить у дерева что-то ещё? Может, оно способно вернуть меня домой?

Я потёрла глаза. Все эти сны что-то да означают, подумалось мне. Ворожея из Даарны ошиблась, я всё время искала то, чего нет. Нет никакой другой ворожеи, способной видеть Безликих. Этот дар доступен лишь одной. Дар ли? Я усмехнулась, но тут же осеклась. Во рту пересохло. Это значит, мне никто не поможет справиться с ними, нет смысла с маниакальным упорством добиваться встречи с остальными ворожеями. В конце концов, две из трёх сестёр, встреченных мной, оказались далеко не образчиками дружелюбия и гостеприимства. Правда, одну из них понять было можно: я украла её тело. Интересно, где она сейчас? Оставила ли поиски или продолжает их?

Я поёжилась и потёрла руки, будто бы от сквозняка. Ворожеи могут видеть глазами любого живого существа всё, что находится за пределами их поля зрения. По крайней мере, так говорят мифы. В них, конечно, не всё правда, я в этом уверена, но я несколько раз действительно видела то, что находилось от меня на большом расстоянии. К сожалению, я не контролировала эти видения, но только они и объясняли, как именно хозяйка тела нашла меня у озера. Выходит, для меня не существует безопасного места в этом мире. Разве что какой-нибудь уединенный необитаемый остров, до которого не добраться просто так.

Мне нужно найти белое дерево, подумала я. Неспроста оно мне снится. Но откуда начинать поиски, если даже короли не справились? Может, Менхур подскажет что-нибудь? Ведь это он рассказал мне легенду о пяти коронах. Хотя, он назвал её сказкой и вряд ли верит в неё всерьёз. Может, история пяти королевств и правдива, но часть её про появление ворожей не подчиняется никаким законам логики. То, что белое дерево мне снится, не значит, что оно существует. Ни одна из сестёр о нём не заговаривала. Вполне возможно, что это просто мой мозг совместил услышанную легенду с реально существующими ворожеями и Безликими и теперь выдаёт этот компот из странных снов. Нужно, чтобы кто-то третий подтвердил существование дерева, тогда имеет смысл его искать. Но кто? Явно не люди с кашей в голове, запуганные мифами. Может, Тахир, только как до него теперь добраться? Морракена и Сейерира я даже рассматривать на эту роль не хочу, не в тех мы с ними отношениях. Больше знакомых магов у меня не было. Но у Менхура был.

Я бросила короткий взгляд на коробку с письмами. Менхур ни за что не согласится пойти на предложенную ему встречу. Но я могу сама пойти к Бетерару и поговорить с ним, даже не уточняя, откуда у меня его адрес. Всё, что мне нужно, – это подтверждение, что дерево реально.

На другой день Менхур принёс два письма, возвратившись из деревни. Их он с озадаченным видом распечатал и медленно прочёл, а потом протянул мне со словами:

– Возможно, тебе тоже будет интересно.

Первое письмо было от Ютана. Король Альвдоллена просил его простить за грубость и недоверие в тот момент, когда он должен был положиться на друга. Оказалось, несколько стражников, которые преградили мне путь на лестнице, выступили свидетелями того, что Рекнар поднимался в кабинет брата и вышел оттуда не с пустыми руками. Позже объявилась служанка, над которой надругался советник командира стражи, и рассказала, что Рекнар привёл во дворец чародея с ожогами на лице. Ютан усомнился в брате и приказал обыскать его покои в присутствии Тахира, которого вызвали из Ийена. В одном из глубоко запрятанных в шкаф пузырьков маг опознал сильное сонное зелье, которое при превышении допустимой дозы способно убить человека. Очевидно, Рекнар не успел избавиться от него, в спешке покинув дворец. А может, рассчитывал приберечь для брата, чтобы закончить начатое, пока Ютан находился в бессознательном состоянии в святилище. Так или иначе, но король осознал свою ошибку и извинялся за неё. Он также написал письмо Эрренграхту и попросил о встрече, дабы ещё раз выслушать короля Валльбена и более внимательно поразмышлять над его версией смерти брата.

Я вздохнула с облегчением. Выходит, Ютан не такой уж непроходимый болван, как я считала раньше. В голове промелькнула мысль, что, может, Менхур даже вернётся к нему на службу, и всё станет, как было. Я развернула второе письмо и тут же скосила глаза на подпись, которая меня немало удивила. Оно было от Сейерира!

Маг Торскуга, что удивительно, тоже извинялся перед Менхуром за драку в саду ворожеи из Лангареда. Он признавал, что был пьян, и это подстегнуло его к безрассудным действиям. Тем более, что Сейерир в глубине души завидовал Менхуру (я удивилась тому, как он легко и честно в этом признался), и это определило весь дальнейший ход событий. Обо мне в письме не было ни слова, но именно это ледяное молчание наводило на мысль, что Сейерир догадался, что его использовали всё это время, но предпочёл остаться выше разборок и оскорблений. Одно было ясно: его повышенное внимание мне больше не грозит.

Подойдя к полке, Менхур вынул из кармана очередное письмо от Бетерара и запихал в коробку.

– Завтра мне нужно опять идти в деревню, – обернулся он ко мне.

– Хорошо, – я не сводила глаз с коробки, уже зная, куда отправлюсь в его отсутствие.

Глава 3. Бетерар

Запахнув вишнёвого цвета пальто, я мысленно настроилась на длинную дорогу. Деревья буквально гнулись от тяжести осевшего на них снега, и я шла осторожно, чтобы ничего не задеть. Одинокие следы мага цепочкой уводили куда-то вдаль, я шла по ним, надеясь, что они меня выведут к ближайшей деревне, а уж там я сама разберусь. Через некоторое время я вышла к широкой дороге, утоптанной сотнями ног, и следы Менхура затерялись на ней. Я проследила за направлением следов и решила, что с утра люди вряд ли возвращались из леса в деревню, значит, мне надо идти туда, откуда они пришли. Я уверенно свернула налево и побрела дальше. Мне никто не встретился на всём пути до деревни, и лишь тогда, когда впереди показались первые домики, тогда же я заметила первого местного жителя. Какая-то девочка играла с собакой во дворе. Заключив, что подозрительная незнакомка, вышедшая из леса, скорее всего, испугает ребёнка, я не стала подходить к девочке и двинулась дальше. В деревне было всего две больших улицы, в месте пересечения которых находилась площадь, где шла торговля, пусть и не такая оживлённая, как в Берсареде.

Мне нужно было свернуть направо и идти до конца улицы, а потом ещё немного, потому что Бетерар назначил встречу за пределами деревни. Миновав последний дом, я увидела, что вдалеке на холме, почти у самой опушки леса находится ещё одно жилище. Стены его были выкрашены белой краской и не сильно выделялись на фоне снега, но из трубы шёл лёгкий дымок, что обнадёживало: хозяина можно застать дома. Я поплелась по кое-как расчищенной тропинке и вскоре была на месте, уже представляя, как буду стучать в дверь, украшенную венком из еловых веток. Порог был тщательно подметён, а на нижних ветках деревьев возле дома висели кормушки для птиц в виде полых шаров, сплетённых из прутиков. Я отряхнула с сапог снег и поднялась на крыльцо, занесла руку, и вдруг сзади послышался шорох, и кто-то учтиво кашлянул.

– Могу я пройти? – спросил приятный мужской голос.

Я обернулась. За моей спиной стоял невысокий мужчина с русыми волосами, выбивающимися из-под вязаной шапки. Его сиреневое пальто было наглухо застегнуто, но из рукавов выглядывали манжеты льняной рубахи.

– Да, конечно, – я посторонилась и подумала, что мое озадаченное лицо выглядит, должно быть, глупо.

– Спасибо, – незнакомец зашёл в дом, и только теперь я заметила у него в руках корзину для поленьев, которыми он топил камин. Он поставил корзину на пол и сделал приглашающий жест.

Я зашла и почувствовала, что не знаю, с чего начать разговор. Моя блестящая идея уже не выглядела такой безупречной, как вчера. Нельзя так просто начать расспрашивать незнакомого человека про белое дерево. Надо как-то представиться сперва, но я не хотела говорить Бетерару, что я ворожея, поэтому единственным способом оправдать моё появление на пороге его дома было:

– Мы лично не знакомы, но я знаю Менхура…

Я подумала, что он вряд ли выгонит подругу своего друга, пусть и бывшего.

– О! – заинтересованно произнёс Бетерар и протянул руку, которую я машинально пожала. – Очень приятно это слышать.

Я запоздало подумала, что не стоило, наверное, пожимать ему руку, ведь именно таким способом Менхур вычислил во мне ворожею, но было уже поздно.

– Я давно не получал ни весточки от Менхура, – признался Бетерар, снимая пальто и вешая его у входа. – Надеюсь, с ним всё в порядке.

Он снял сапоги и шапку и отнёс дрова в комнату с камином. Я последовала за ним.

– Да, в порядке, – подтвердила я, присаживаясь на предложенное мне кресло.

– Может, чаю? – маг проверил огонь и снова повернулся ко мне. – Прошу меня извинить, что я немного отвлекаюсь на повседневные дела.

– Не стоит беспокоиться.

– Когда я прихожу домой с мороза, мне всегда хочется согреться чаем. Было бы невежливо не предложить и гостье чашечку.

Бетерар тепло улыбнулся, и я не смогла ему отказать. Он принёс пузатый чайник и разлил по чашкам чай. Я подумала, что опасности нет, ведь он сам первый начал пить, и мне нечего бояться отравления. Жизнь в магическом мире сделала меня более подозрительной, но этот маг не внушал мне страха. Казалось, это я его смущаю.

– Как вы с Менхуром познакомились? – поинтересовался Бетерар кротко, будто почувствовал потребность заполнить тишину ненавязчивым разговором.

– Я… жила во дворце в Альвдоллене, а он служил придворным магом у короля Ютана.

Я решила не врать, но и не выкладывать ему всей правды.

– Понятно. Видимо, поэтому он не получал моих писем. Я ему писал несколько раз, но не получил ответа. Он всё ещё в Альвдоллене?

– Нет, он вернулся в Фалскуг.

– Рад это слышать, – сказал Бетерар, положив в рот сушеную клюкву. Поколебавшись, я тоже взяла немного ягод с тарелки, которую он передо мной поставил. – Мы поссорились когда-то давно и с тех пор не общались, но я очень надеюсь встретиться с ним.

Я хотела расспросить его об их ссоре, но благоразумно прикусила язык, решив, что это бестактно. Вместо этого я сказала:

– Если это настолько важно, я могла бы это устроить. Я тоже считаю, что былые обиды нужно оставлять в прошлом.

Сказала – и тут же пожалела, ведь Менхур не одобрил бы подобной дипломатии за своей спиной. Нужно было быстрее перебираться к сути моего визита, прежде чем я наговорю лишнего, но это искусство мне никогда не давалось. Я всегда охотнее изъяснялась письменно, нежели устно. Иногда в моей голове просыпался гнусный голосок и принимался сравнивать меня не в мою пользу со всякими писателями, лекторами, авторами статей – словом, с теми профессиональными краснобаями, которые получают деньги за умение красиво складывать слова в предложения. Я же сидела сейчас в этом кресле, совершенно не представляя, как от обсуждения Менхура перескочить к белому дереву.

– Был бы очень признателен, – Бетерар приложил руку к груди.

– А как вы познакомились? – спросила я, надеясь, что течение непринуждённой беседы рано или поздно вынесет меня к чему-то, за что можно зацепиться.

– Нас обоих вызвал к себе здешний мельник, – засмеялся Бетерар. – Он был нездоров и послал за лекарем, пришёл я, тогда ещё совсем мальчишка, он на меня посмотрел и сказал: «Этот ещё сопляк, давайте другого».

Я непроизвольно улыбнулась, а мой собеседник продолжил.

– Тогда пришёл Менхур, мы ровесники, он тоже был очень молод. Мельник закатил глаза и сказал: «Меня что, будут лечить дети? Я серьёзно болен».

– Думаю, он до сих пор так и не поправился, – я вспомнила недавние походы Менхура на мельницу.

Бетерар покачал головой.

– Мы не смогли его вылечить. Старик утверждает, что потерял память и винит в этом себя. Чем тут поможешь? В его доме мы с Менхуром и познакомились. Он странствовал, и я предложил ему осесть здесь и жить, помогая людям.

– Интересно, правда ли это? Что можно потерять память по собственной вине.

– Правда в том, что мельник попал под чары ворожеи, – произнёс Бетерар серьёзно, подливая мне чаю.

– В ворожей не все верят, – ответила я. Голос предательски дрогнул.

– Верно. Они окружены таким большим количеством мифов, что сложно разобраться, что из этого истина.

– Да. Например… Есть легенда, что первый король Альвдоллена встретил ворожею у белого дерева, – ввернула я, чувствуя, как ладони похолодели, и все внутри стянулось в тугой узел. – Хотя никто это дерево не видел и не знает, где оно.

– Я знаю, – кивнул Бетерар, и я напряглась. Что он имел в виду?

– Ты знаешь, где дерево? – полушутливым тоном спросила я, и маг снова кивнул.

– Я могу его тебе показать, – произнёс он. – Я чувствую себя обязанным за обещанную мне помощь и готов отплатить за неё.

Меня снова кольнуло неприятное чувство, что я без спроса распоряжаюсь Менхуром, но тут же в голову пришла идея: что, если я приведу его прямо сейчас к дому чародея, пока он отсутствует, и мне тогда останется только извиниться перед Бетераром и сказать, что я сама не ожидала, что мы его не застанем.

– Отлично! – как можно беззаботнее прощебетала я. – Тогда, если хочешь, мы прямо сейчас пойдём к Менхуру.

Мы вышли из дома, оставив чашки на столике. Бетерар даже не запер дверь. Он сказал, что необязательно идти в обход через деревню, путь можно срезать через лес. Я согласилась, даже мысли не допуская, что он может на меня напасть. Впервые моё внутреннее чутьё говорило, что этот учтивый и кроткий чародей вовсе не желает мне зла. Хотя, может, он просто не догадывается, кто перед ним стоит.

Идти через лес оказалось труднее, чем я думала. Снегу намело много, но Бетерар каким-то чудом умудрялся отыскивать тропинки. Один раз я поскользнулась на льду, припорошенном снегом, и упала в сугроб, но маг тут же оказался рядом, чтобы помочь мне подняться. Я смутилась. Он был очень похож на Менхура, даже внешне, не считая цвета волос, и это тоже располагало меня к нему.