Ключи от Хогвартса. Культурные коды вселенной Гарри Поттера

Таким образом, метод письма Роулинг никак нельзя назвать спонтанным и неподготовленным – слишком уж много труда и продуманности стоит за каждой сюжетной деталью, за каждым эпизодом. Да и настоятельная потребность в сказочном коконе-убежище именно в этот период по большей части развеялась – как бы сложно ни приходилось писательнице в 1995 году, в целом ее душевное состояние было скорее приподнятым и оптимистичным. Миновав нижнюю точку годом раньше, жизнь определенно налаживалась. А раз так, логично предположить, что перейти от планов и набросков непосредственно к работе над текстом Джоан Роулинг побудило не отчаяние и запрос на «терапию», но, напротив, прилив сил и веры в лучшее.

Но откуда же тогда такое количество противоречий? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит задаться другим вопросом – целеполагания писательницы. Пожалуй, пришло время поговорить о том, в чем же состоял ее замысел и как были определены приоритеты.

«Книга о магии» – или «книга, в которой есть магия»?

В 2015 году Нил Гейман пригласил будущего нобелевского лауреата Кадзуо Исигуро публично обсудить тему, волновавшую на тот момент обоих, а именно категорию жанра в современной литературе. На протяжении большей части своей карьеры Гейман противился попыткам критиков уложить его в прокрустово ложе жанровости и категорически отказывался признавать себя фантастом, детским писателем или, допустим, автором графических романов. Исигуро же незадолго до описываемой встречи выпустил философский роман «Погребенный великан», который несколько дезориентировал читателей: многие недоумевали, почему такой уважаемый и серьезный писатель обратился к «малопочтенному» жанру фэнтези? Словом, Гейману с Исигуро было о чем поговорить, и результат их беседы оказался необыкновенно содержательным и полезным.

Один из главных выводов, к которому пришли писатели, – не все книги, где действуют рыцари и драконы, и даже не все книги, следующие устойчивым паттернам фэнтези, одинаковы. И различие это лежит в пространстве не художественной ценности (понятно, что фэнтези может быть как выдающимся, так и нет), а смысла. Существует, единогласно утверждают Нил Гейман и Кадзуо Исигуро, огромная разница между романами о драконах, с одной стороны, и романами, в которых есть драконы, – с другой. Для того чтобы отличить первые от вторых, нам нужно задуматься об авторском целеполагании и понять причину появления в том или ином тексте дракона. Почему автор решился ввести его в свое повествование – потому что у драконов классные крылья, они здорово дышат огнем и нравятся подросткам? Или, возможно, задача была иной?..

Мир волшебства в романах Джоан Роулинг о приключениях мальчика-волшебника описан настолько красочно, что в качестве ответа на вопрос, чем их считать – «книгами о магии» или «книгами, в которых есть магия», мы инстинктивно выберем первый вариант. Конечно же, в «Гарри Поттере» мы найдем множество захватывающих приключений, да и в героев невозможно не влюбиться, но главное в нем – это магия, ради нее все и затевалось. Заклинания, зелья, монстры, призраки, мантии, волшебные палочки и таинственные переходы Хогвартса – вот за что мы любим цикл Роулинг в первую очередь.

Но так ли это на самом деле? Давайте ненадолго отвлечемся от первой инстинктивной реакции и попробуем проследить, какого рода проблемы стоят перед героями и как разрешаются ключевые для них коллизии.

Гарри Поттер переживает утрату родителей, трагическое одиночество и многолетние издевательства со стороны тех, кто призван был заменить ему семью. После поступления в Хогвартс он панически боится неправильно выбрать сторону и страстно цепляется за новых – первых в его жизни – друзей. Несмотря на то что его дружбе с Роном всего несколько часов, да и о существовании факультетов Гарри узнал буквально только что, он настойчиво просит Распределяющую шляпу отправить его именно в Гриффиндор. Позже он сомневается в себе и в друзьях, сталкивается с буллингом, в первый раз влюбляется, теряет близкого человека, пробует себя в роли лидера, разочаровывается в наставнике, учится более реалистично смотреть на умерших родителей…

Рон разрывается между верностью другу, с одной стороны, и обидой – с другой. В эпической саге о борьбе добра со злом судьба отвела ему роль второго плана, и смириться с этим непросто.

Гермиона – с большим отрывом самая умная девочка в параллели – страдает от репутации зануды-ботанички, после сталкивается с дискриминацией как грязнокровка, оказывается трагически одинока в своей борьбе за права домовых эльфов, а еще мучается от ревности, когда на первых порах Рон предпочитает ей другую…

Едва ли во всех этих конфликтах и драмах можно усмотреть что-то специфически магическое. Рискнем предположить, что с подобными переживаниями маглы сталкиваются ничуть не реже волшебников. И колдовство помогает во всех этих случаях умеренно – более того, если с тобой случилась настоящая беда, надеяться на магию не приходится. Роулинг многократно подчеркивает, что заклинания не воскрешают мертвых, да и настоящую любовь зельями не приворожишь. В сущности, магия решает некоторые практические задачи, но если начистоту, то для многих из них прозаичные человеческие технологии сгодились бы ничуть не хуже. Со всеми серьезными испытаниями героям «Гарри Поттера» предстоит справляться самим, полагаясь не на чары, но на доверие, дружбу, отвагу, изобретательность и удачу.

Иными словами, магия в книгах о Гарри Поттере, бесспорно, важна, но не настолько, чтобы их можно было назвать, пользуясь терминологией Геймана и Исигуро, «книгами о магии». Волшебство создает антураж – волнующий, ни на что не похожий, буквально затягивающий читателя внутрь книги и не выпускающий наружу. Но создавался цикл Роулинг определенно не ради него.

История, история и еще раз история

«Где-то на середине четвертой книги я поняла, что сделала серьезную ошибку в сюжете – прежде со мной такого не случалось. Задачу, которую я поставила перед Гарри, было совсем просто решить, и из-за этого я не могла вывести героев к нужному финалу. Это был один из самых черных эпизодов в моей писательской карьере. К Рождеству мне казалось, что все потеряно. “А я вообще справлюсь?” – спрашивала я себя каждый день. Чтобы выбраться из ловушки, в которую я сама себя загнала, потребовалось максимальное усердие и сосредоточенность. У меня ушли месяцы на то, чтобы буквально по кирпичику разобрать все построенное и проложить другой путь к развязке. Одну главу я переписывала 13 раз, но читатель никогда не догадается, о какой главе речь, и не увидит той боли, которую я при этом испытывала», – так описывает свои творческие муки при работе над «Кубком огня» Джоан Роулинг.

Обратите внимание: речь идет не о системе образования в колдовском мире, не об отношениях маглов и волшебников, не о функциях Министерства магии – словом, не об одной из тех шероховатостей, которые мы обсуждали выше и о которые внимательный читатель рано или поздно неизбежно споткнется. Главное, что волнует писательницу, – это рассказываемая ею история. Роулинг наперед знает концовку, но ей нужно проложить к ней оптимальный маршрут, и над этим она готова биться, покуда не достигнет максимально возможного совершенства.

Джон Рональд Руэл Толкин говорил, что работа над «Властелином колец» началась для него с разработки языков Средиземья, причем не только живых, но и мертвых. Помимо синдарина – языка «современных» эльфов, он изобрел и эльфийскую «латынь» – квенья, мертвый язык высокой средиземской древности. Профессор (так до сих пор называют Толкина поклонники) не мелочился: синдарин и квенья не просто разные языки – они принадлежат к разным языковым семьям. Толкин считал «универсально прекрасными» языками – безупречными как фонетически, так и структурно – валлийский (индоевропейская семья) и финский (уральская семья). Поэтому синдарин восходит к первому, а квенья – ко второму. Помимо эльфийских, описанных максимально подробно, с причудливой грамматикой и фонетикой, лексикой и регионализмами, писатель сформулировал ключевые принципы других языков – гномьего кхуздула и даже орочьего «черного наречия». Для каждого из них он детально проработал систему письменности, причем одни и те же руны были любовно модифицированы под нужды каждого конкретного наречия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

На русский имена героев «Гарри Поттера» переводили по-разному (об этом мы подробно поговорим в пятой главе этой книги), поэтому там, где расхождения особенно велики, мы будем придерживаться написания, максимально приближенного к оригинальному, – Вольдеморт (а не Волан-де-Морт), Снейп (а не Снегг или Злей) и т. д.