Пекло. Книга 3. Разлом

– Хорошо, тогда решим по обстоятельствам, – согласилась Гуля.

– Дай телефон, – попросила Даша Илью.

Её аппарат заряжался от автомобильного прикуривателя. Илья выдернул провод и протянул подруге её телефон. Она сразу же набрала родителей.

– Привет, ма, да едем ещё. Проезжаем мимо Ростова-на-Дону, но город сам не видно. Сегодня к вечеру, если всё пойдёт как запланировано, будем на месте. Нет, не устала. Я только что проснулась. Спим, едим и едем. Как у вас дела? Опять трясло? Блин, когда же это закончится? Вы пока в квартиру не заходите на всякий случай. Мы с мужчиной разговаривали из Кировской области, он сказал, что у них всё нормально, тихо. А Саратов тоже трясло. – Даша не стала рассказывать про мост, чтобы не пугать мать. – Да ты что, сейчас почитаем. Ладно, приветы передам, поцелуй папу. В следующий раз позвоню, как доедем. Целую. – Она отключилась. – Вам привет от моих родителей. Сегодня с утра муссируются новости о появлении в Атлантическом океане огромной воронки, в которую уходит вода. Точно, вот она новость. Ни фига себе, – взволнованно уставилась в экран Даша. – Ежечасная потеря воды составляет объём, равный объёму всех пресных рек мира. На Канарских островах отмечается обнажение дна и стремительное течение воды.

– Куда же она уходит? – удивился Максим. – Что будет, если она встретится с магмой?

– Будет взрыв, – предположил Илья. – Как гидроудар в двигателе. Образуется воронка, в которую сольётся весь океан. И будет вся планета сушей и только в одном месте очень глубокое кипящее озеро.

– Хватит сочинять, – не поверил другу Максим, решив, что тот просто импровизировал на ходу. – Что пишут учёные? – поинтересовался он у Даши.

– Просят не проявлять беспокойство, потому что разломы коры случаются с постоянной периодичностью. Движение литосферных плит – процесс хоть и пугающий, но естественный. Процесс активного формирования поверхности планеты ещё не завершён, и через миллионы лет облик Земли будет совершенно иным, – прочитала она.

– Жизнеутверждающе, – оценил мнение учёных Максим. – Даже планета меняет свой облик, а я всё никак не схожу в парикмахерскую. – Он оттянул отросший вихор и посмотрел на него, скосив глаза.

– А вот слушайте. – Даша нашла ещё одну свежую новостную заметку и решила прочитать. – Сейсмолог, академик Акопян, автор многих трудов по данной теме утверждает, что по его расчётам выходит, будто Евразийская и Индостанская плиты, долгое время копившие напряжение, выплеснули его в ходе последних сейсмических событий, и теперь у населения России впереди сотни лет беззаботной жизни на твёрдой опоре. Слава богу. – Она выключила телефон. – Камень с плеч. Даже есть захотелось.

– Тут нельзя останавливаться где захочешь. Как только доберёмся до первой заправки, перекусим, – пообещал Илья.

В восточной части горизонта сверкнула молния, предвещая скорый дождь. Все, кроме Ильи, полезли в телефоны, проверить прогноз погоды.

– По моему источнику дождь не предвидится, – сообщила Гуля.

– У меня тоже только солнце, – поделилась Даша.

– Вот вам и цена прогнозов, – хмыкнул Максим. – Смотрите, как шпарит. – Он обратил внимание на усиливающуюся грозу.

Удивительно, что небо оставалось светлым, а молнии били одна за другой без перерыва на довольно широком участке горизонта. В открытое окно через шум ветра доносился грохот разрядов, похожий на частую артиллерийскую канонаду. И вдруг разом у всех отключился интернет.

– Это ещё что? – Гуля указала на вышку сотовой связи в стороне от дороги, на которой горели огни святого Эльма.

Синие огни плазмы поселились на кончиках антенн и выглядели пугающе, как проявление чего-то чуждого и опасного. С высоковольтной линии электропередач, пересекающей в нескольких сотнях метров впереди проезжую часть, на автомобили сошли несколько разрядов. Вспышки были такими яркими, что ясный день на несколько секунд померк. Одна из пострадавших машин ударилась в отбойник, отскочила от него в облаке осколков бампера и дважды перевернулась, попутно задев ещё одну, которую после столкновения отнесло к разделительному барьеру.

– Тормози! – выкрикнула Гуля, чуть ли не собираясь схватиться за руль.

Илья не стал её слушать, выждал, глядя в зеркало заднего вида, когда идущие следом машины тоже начали останавливаться, и только тогда нажал на тормоз. Они не доехали до линии электропередач полсотни метров и сотни до места аварии. На те машины, которые остановились непосредственно под линией, разряды больше не сходили. Но на горизонте гроза продолжала безумствовать. В тишине канонада слышалась отчётливее. Раскаты грома сливались в один непрекращающийся грохот.

Слева от «четырки» замер большой чёрный седан. Водитель крутил стартер, но машина не хотела заводиться.

– У него электронику убило, – решил Максим. – Моей ласточке такое не грозит.

– У тебя тоже компьютер управляет двигателем, – заметил Илья. – Надо было покупать старую девятку на карбюраторе.

– Сколько минут прошло с того момента, как я сказала: «Слава богу, что всё закончилось»? – поинтересовалась Даша. – Кажется, сглазила.

– А что это вообще за гроза без туч? – спросила Гуля, будто только ей это казалось странным.

– Я смотрел на той неделе ролик, как где-то в Юго-Восточной Азии случилось что-то подобное. Молнии без всяких туч били в одно место и даже оплавили землю. Там, кстати, техники много погорело и даже случались пробои изолированной электропроводки, – вспомнил Илья. – Надо потихоньку выбираться отсюда, пока не коротнуло провода.

Машины, попавшие в аварию, перегородили больше половины дороги, оставив совсем узкие места для проезда. Грузовику в него точно было не протиснуться. Но легковушки понемногу начали проезжать. Пострадавшие с печальным видом стояли у разбитых автомобилей. Их поездка на отдых была испорчена окончательно и бесповоротно.

Начавшееся движение открыло ещё одну проблему – некоторые машины заглохли и отказывались заводиться. Илья облегчённо выдохнул, когда миновал провода, а потом и место аварии. Сразу набрал ход на почти пустой дороге. По встречной пролетели экипаж ГАИ и скорая помощь. Интернет появился спустя десять километров от места аварии. Беснующиеся молнии скрылись за рельефом местности, и снова всё стало как всегда.

Все, кроме Ильи, искали в телефонах объяснения природного чуда, но находили только аналогичные события, произошедшие в других частях планеты.

– Мы ещё до моря не доехали, а сколько впечатлений получили, – засмеялся Илья. – Жаль, не сообразили грозу на телефон снять.

– Другие наверняка сняли. Как доберутся до интернета, начнут выкладывать, – решил Максим. – Твоя смена заканчивается. Вон уже заправка виднеется, паркуйся на ней.

Это был длинный получасовой перерыв, во время которого кипятили воду и ели горячую лапшу с сосисками. На дне термосумки начала скапливаться влага от конденсации вокруг бутылок с замороженной водой. Максим взял вспотевшую полторашку и поводил под майкой.

– Вот тебе и кондиционер, – пошутил он.

– Здесь не так жарко, – заметил Илья. – Я был уверен, что жара на юге ещё хуже, чем у нас.

– Хуже, чем у нас, погоды нигде нет. – Максим вернул бутылку на место. – Мерзкоконтинентальный климат.

– Из-за близости к морю погода всегда мягче, – произнесла Даша с лёгкой завистью. – Я хотела бы переехать сюда, сбежать от суровой зимы и пыльного летнего зноя.

– Тут очень дорогое жильё и плотность населения выше, чем у нас, из-за чего пробки образуются чаще, – ответил Максим. Видимо, и сам думал о переезде, и потому знал подробности.

Пока Гуля ждала кипяток, чтобы разлить по тарелкам с сухой лапшой и сосиской, остальные снова искали в интернете освещение событий, свидетелями которых они стали. Вместо них Илья наткнулся на новость о том, что где-то в Уругвае началось неожиданное и необъяснимое поднятие грунта на обширной территории. Подъём составлял до одного метра в час, что привело к разрыву подземных коммуникаций, линий электропередач и повреждению зданий, оказавшихся в непосредственном месте подъёма. Что характерно, перед этим там тоже происходила гроза без туч, наделавшая много шума.

Илья не стал рассказывать об этой новости, чтобы не пугать друзей. В конце концов, где Уругвай, а где Россия. Любые события могли оказаться совпадениями или происходить по разным сценариям. Друзья перекусили, выпили кофе и двинулись дальше. Ближе к Краснодару поток машин уплотнился. Больше стало развозных грузовичков и обыкновенных легковушек с местными номерами, присевших от груза в багажнике на задние колёса. Местные ловили сезон, чтобы продать отдыхающим всё, что родила плодородная земля.

Под Краснодаром, перед поворотом направо, ведущим ещё на одну платную дорогу к Керченскому проливу, Илья снова сменил за рулём Максима. Начало вечереть. В воздухе разливался непривычный аромат богатой приморской растительности. Вдоль дорог попадались кусты цветущего олеандра с розовыми цветами, цветущий чубушник, покрытый белым соцветиями. В оренбургских степях многообразие цветения выпадало на май. В остальное летнее время растения старались успеть произвести плоды.

– До места назначения осталось двести километров, – победно произнёс Илья. – Мы заселимся до наступления темноты и сможем успеть искупаться в море.

– Класс. – Даша мечтательно уставилась в окно. – Даже не верится. Ещё недавно мы были за две тысячи километров отсюда.

Земля неожиданно дрогнула. Закачались звукопоглощающие щиты вдоль дороги, столбы освещения. Электрическая линия оборвалась и хлёстко ударила по дороге проводами. Илья быстро сообразил, что надо скорее уходить в карман, благо здесь кемпинги были на каждом шагу. Он вырулил на съезд к гостинице из красного кирпича, откуда в этот момент выбегали напуганные люди. Земля резко ушла из-под машины, создав кратковременную иллюзию падения. Резко ударила в колёса, отчего старый кузов машины хрустнул и открылся багажник.

Окна в гостинице лопнули и вылетели наружу. Крыша покосилась и сползла на одну сторону. Машины на стоянке начали визжать сигнализациями на разные лады. На дороге начались столкновения. Во время толчка машина на скорости полностью теряла управление. Друзья замерли, сгруппировавшись в ожидании третьего толчка. Прошла минута, вторая, но его не последовало. Восстановилась тишина вокруг. Стало намного тише, мир словно притих в ожидании чего-то грандиозного.

– Вот это сотряс. – Максим взялся за локоть, отбитый о дверцу. – Гостинице, похоже, хана. Пойду гляну, что с крышкой багажника.

Он выбрался из машины. Обошёл и хлопнул несколько раз пятой дверцей, заставляя её закрыться.

– Я буду скучать по своей маши… – Максим затих. – Ребята, – позвал он не своим голосом.

– Что случилось? – Илья выглянул в окно и посмотрел туда же, куда и Максим.

В той стороне, куда они направлялись, происходило что-то непонятное. Горизонт вздыбился и двигался им навстречу по всей ширине в обрамлении частых вспышек молний.

Глава 5

Матвей Леонидович зашёл на посадку на новеньком «Байкале», изготовленном в сельскохозяйственном исполнении для обработки посевов. В этот раз он травил насекомых на огромных полях кукурузы. Самолёт предоставило агрохолдингу на испытания авиапредприятие, рассчитывающее закрепиться на огромном рынке. У них имелись планы довести аппарат до совершенства, наводнить ими страну не только для пассажирских перевозок, но и для сельского хозяйства, и затем выйти на внешний рынок. На Матвее Леонидовиче лежала огромная ответственность по выявлению не столько недостатков лётных качеств аппарата, сколько его пригодности для сельскохозяйственного применения.

Гравийная взлётка с острого угла захода на посадку выглядела волнистой. Участившиеся землетрясения портили её регулярно.

– Лексей Саныч, у меня шасси оторвётся от посадки на такую стиральную доску, – сообщил он по рации диспетчеру.

– Пока ты летал, снова тряхнуло. Наверное, её снова покоробило, – ответил Алексей Александрович.

– С дронами было бы проще, – вздохнул Матвей и начал снижаться.

Самолёт коснулся поверхности взлётной полосы, подняв пыль. На первой волне хрустнуло шасси и опасно взмахнули крылья. По мере торможения реакция машины на неровности стала спокойнее. Матвей Леонидович подрулил к диспетчерской вышке. К нему сразу подбежал инженер, представитель завода, производившего «Байкалы».

– Как всё прошло? – спросил он.

– Агронавигатор ваш дерьмо, – в сердцах ответил Матвей. – Полосы рисует как попало. Я даже своими глазами вижу, что уже обрабатывал здесь, а он показывает, что нет.

– Это не проблема навигатора. Уже второй день фиксируется аномальная магнитная активность, сбивающая с толку высокоточную технику. А в целом по самолёту были замечания?

– Да, по правому крылу форсунки открылись не с первой попытки. Прибор давления показывал, что оно не вышло на рабочее. После нескольких попыток открытия-закрытия прибор стал показывать нормальное давление и форсунки заработали. Кто врёт, не знаю.

– Хорошо, сейчас снимем параметры и разберёмся. – Инженер вынул диагностический планшет. – Больше ничего?

– Шасси хрустнуло при посадке, но это не вина самолёта. Когда взлетал, полоса была намного ровнее.

– Пока вы были в воздухе, снова случились толчки. Честно говоря, мы не рассчитывали на подобные проблемы. Ровная взлётная полоса – это нормальное условие. Проектировать шасси для посадки на гребёнку задачи не ставилось. – Инженер забрался в кабину и вставил провода в диагностический разъём.

– А может, всё-таки дроны? – поинтересовался Матвей Леонидович.

– Работы в этом направлении ведутся, – ответил инженер, поглощённый изучением поступающих данных.

Матвей Леонидович поднялся в диспетчерскую. Внук Тимофей сидел в кресле диспетчера, пялился в телефон и мотал ногами. Сам диспетчер Алексей Александрович сидел рядом с кулером, заливая кипятком лапшу быстрого приготовления.

– Задницу не отбил? – поинтересовался он у вошедшего пилота.

– Нет, самолёт комфортный, чувствуется, что не кукурузник. – Матвей заметил на большом окне трещину. – Это что, свежая?

– Да, только появилась.

– Очень сильно тряхнуло, дед, – наконец обратил на него внимание внук. – Всё дребезжало.

– Родителям только не пиши, а то будут волноваться, – попросил тот.

– Блин, я уже им ролик отправил, – виновато произнёс Тимофей. – Но они ещё не посмотрели.

– Удаляй, не порти людям отпуск, – попросил Матвей Леонидович.

Он направился к шкафу с посудой, вынул бокал, сунул в него пакетик зелёного чая и набрал горячей воды из кулера. Матвей Леонидович жил один. Жена умерла два года назад от тяжёлой пневмонии. Дети, чтобы не дать отцу затосковать, отправляли внука на все летние каникулы. Тимофей поначалу скучал, целыми днями сидел в телефоне, пока дед не взял его на работу, полетать на самолёте. И тогда мир открылся ребёнку с новой стороны, сверху. Тимофей был так впечатлён полётами на небольшом самолёте, обработкой посевов, выглядящих сверху, как забавная пёстрая мозаика, что забросил игры и с нетерпением ждал, когда дед снова возьмёт его с собой.

Тимофей удалил видео. Родители уехали на Валдай с группой, связанной общей темой экотуризма. Условием было минимальное использование гаджетов, освобождение от привязанностей цивилизации, работа на свежем воздухе, натуральные продукты и многие вещи, невозможные в современном обществе. Матвей считал это компенсацией за напряжённую работу, наполненную излучениями приборов, рабочей суетой и вечным авралом, убивающим в человеке умение жить спокойно.

Отдохнуть дети хотели так сильно и глубоко, что не взяли с собой внука, который бы нудил и просил вернуться в город. Матвей Леонидович их понимал. Он был не против провести время с Тимофеем. В выходные они занимались небольшим садом и огородом. Продавали абрикосы и черешню оптовикам, а на вырученные деньги однажды сгоняли в Краснодар. Внук наконец-то наелся бургеров и куриных крылышек досыта.

– Надеюсь, сегодня мне остался ещё один облёт. – Матвей Леонидович взял в руки пульт и включил телевизор.

– Два, – ответил диспетчер. – На пшенице обнаружили головню, сырое лето, сам понимаешь. День пропустим, урожай в минус.

– Дед, возьмёшь меня с собой? – попросил внук.

– Возьму, но с условием, что ты не будешь лезть мне под руку, – предупредил тот.

– А что, он лезет? – поинтересовался Алексей Александрович, раскрасневшийся от острой лапши. – За штурвал подержаться?

– Нет, ему надо то пониже летать, прямо над кукурузой, чтобы самолёту брюшко пощекотало, то мёртвую петлю сделать, – добродушно усмехнулся Матвей. – На свою голову рассказал про лётчика Нестерова.

– Я буду молчать, дед, – пообещал Тимофей.

– Ладно, возьму, – согласился Матвей Леонидович.

Ему и самому не хотелось летать одному. Он выбрал новостной канал и сел на стул напротив.

– Эпидемия разрушения мостов через Волгу продолжается. Повреждённый в результате вчерашнего землетрясения Волжский мост, соединяющий Энгельс и Саратов, частично введён в эксплуатацию. Службы МЧС контролируют поток автомобилей, пересекающих реку, чтобы снизить нагрузку на повреждённые конструкции. Сейчас наблюдается скопление машин на въезде с двух сторон. Два парома не справляются с нагрузкой, а понтонная переправа будет запущена не раньше завтрашнего дня. И даже с ней, как считают специалисты, проблем с пробками не избежать. Согласно проведённому опросу среди водителей, они психологически не готовы пересекать реку по зыбкой переправе. – На экране показали мужчину с бородой и в тёмных очках.

– Я не рискну везти семью по шатающемуся мосту. Власти должны скорее восстановить мост и открыть нормальное сообщение, – произнёс он.

Матвей Леонидович усмехнулся.

– Должны ему? Он вообще представляет себе, что значит отремонтировать мост такой протяжённости?

– Ему не на море, а с надувными нарукавниками в детский бассейн, – солидарно поддержал товарища Алексей Александрович. – Боится он. Менеджер, наверное.

– Или бариста, – добавил Матвей Леонидович.

Новости переключились на международный блок. Показали Канарские острова с обмелевшим побережьем, мёртвую живность, не поспевшую за уходящей водой. Да и стоило ли ей уходить в чёрную дыру, куда сливалась океанская вода? Самолёт, с которого вели репортаж, сделал над пропастью облёт, показав во всех ракурсах. Даже в телевизоре она внушала ужас, от которого потели ладони.

– Если Чёрное море сольётся в такую же дыру, юг уже не будет таким привлекательным, – решил Алексей Александрович.

– По мне, Лексей Саныч, если такие вещи будут происходить везде, то мир в целом уже не будет таким привлекательным. Как жить, не зная, где завтра появится новая дыра в земле или где снова тряхнёт так, что одна пыль от домов останется?

– Так и жить, как жили, – ответил Матвей Леонидович, убавляя звук телевизора, включившего рекламу. – Самый лучший способ не потерять интерес к жизни, – это не ныть о том, чего ещё не произошло, а когда произошло, то уже и жаловаться не к чему.

Он понимал, о чём говорил, вспомнив себя в тот момент, когда предположил, что супруга не выкарабкается. Осознание этого выбило его из жизненной колеи. Матвей Леонидович даже перестал наведываться к жене в больницу на некоторое время, потому что не мог себя заставить. Боялся и ждал каждую минуту страшного известия. После звонка дочери он приказал себе сходить, и короткий разговор с женой очень помог ему принять неизбежное. Она сказала:

– Мотя, я знаю, что скоро уйду, но ты не горюй, я же теперь буду с тобой всегда. Ты меня не будешь видеть, а я буду тебя видеть, слышать и быть рядом. Раз так произошло, значит, Богу угодно. Живи спокойно, мы остаёмся вместе, как и были. Слушай внутренний голос и поступай, как он просит.

Матвей Леонидович не особо верил в эзотерику и прочие вещи, рассказывающие о том, что будет после смерти физического тела, но слова жены убедили его в том, что она знает это наверняка. Когда умерла, он буквально чувствовал её присутствие рядом. Не было ни одиночества, ни скорби, ни глупых мыслей скорее умереть самому или найти другую женщину. Жизнь продолжалась так, будто супруга никуда не ушла. Даже дети, взявшие его после похорон на полный контроль, созваниваясь каждый вечер по видеосвязи, вскоре поняли, что отец в норме, не запил, не погрузился в депрессию, не бросил гнать самогон из переспевших слив и абрикосов. Поэтому они безбоязненно оставляли ему на лето Тимофея. А тут ему ещё и работа подвалила как лётчику с огромным опытом налёта на АН-2 в сельскохозяйственном варианте.

– Так-то да, чего ныть, только беду кликать, – согласился с ним диспетчер. – Лапшу будешь? А то мне Ольга натаскала из магазина, я за месяц столько не съем.

– Давай, – не стал отказываться Матвей. – А мы тебе с Тимофеем пастилы отрежем. Будешь?

– Спрашиваешь, – обрадовался Алексей Александрович. – А из чего?

– Да из всего подряд: яблоки, абрикосы, черешня. Тимохе соки делаю, а мякоть на пастилу.

– Хорошо живёте, мужики. – Алексей налил в бокал горячей воды из кулера.

Матвей Леонидович забрал у него лапшу и поделился широким рулетиком пастилы.

– Тимоха, ты ужинал? – спросил внука.

– Дед, а ты можешь заказать сюда пиццу? – поинтересовался он.

Дед и диспетчер прыснули смехом.

– Пиццу? Сюда курьером только запчасти к технике доставляют. Ближайший населённый пункт, где делают пиццу, в тридцати километрах от нас, – пояснил дед.

– Это же недалеко? – удивился внук.

– Это у вас в Москве тридцать километров недалеко, а у нас не каждый человек выезжает раз в год за этот радиус.

Тимофей показал деду экран телефона.

– Я проверил, доставка сюда стоит триста рублей и пицца пятьсот. Давайте скинемся на троих.

– Вот ушлая молодёжь пошла, – рассмеялся Алексей Александрович. – Мы уже поели, Тимофей, нам-то зачем скидываться?

– Ладно, закажу, съедим с тобой, Саныч, по кусочку, остальное пусть этот растущий желудок на ножках доедает, – сдался Матвей Леонидович. – Заказывай с оплатой картой на месте.

– Ура! – обрадовался внук. – А колу можно?

– Нет. Дыра в желудке от твоей колы появится, не заштопаешь.

– Ладно, пусть будет клюквенный морс.

– Другое дело.

– Итого тыща, дед.

– Там что, три литра морса будет? – недоумённо поинтересовался Матвей Леонидович.

– Нет, ноль пять.

– За двести рублей пол-литра воды с ароматом клюквы? Дурят вас как хотят, молодёжь, а вы ведётесь. Знаешь рецепт супа «Солнечный»? – поинтересовался дед у внука.

Тот отрицательно закачал головой.

– Это примерно как твой морс. Рецепт простой: налить в тарелку воды, поставить на подоконник и дать настояться на солнце. Всё, солнечный суп готов.

– Ерунда какая-то, – не понял шутки Тимофей.

– Как и кола твоя, и морс.

В дверь постучали и сразу открыли. Это был инженер, снимавший параметры с самолёта.

– Зайду? – спросил он.

– Заходи, – пригласил Матвей. – Чаю будешь?

– Не откажусь.

Мужчины сели втроём друг напротив друга. Пили чай с пастилой и слушали отчёт инженера.

– Барахлит датчик давления. Из-за него компьютер не открывает выпускную магистраль. Датчик привезут завтра, заменим, и всё будет в норме. По стойке шасси всё нормально, внешних дефектов не выявил, прибор трещины в металле не нашёл. Так что садись пока без страха.

– А мне сегодня ещё два раз вылетать. А ну как датчик вообще откажет? С врущим агронавигатором это будет вообще бесполезная работа.

– Я тут ничего поделать не могу. Моя задача – сделать самолёт рабочим продуктом, а что вы обработаете, а что нет, – это к вашему начальству. – Инженер отпил чаю. – Пастила – бомба. Чувствую, как организм насыщается витаминами. А я ведь не хотел сюда ехать.

– Спасибо, – поблагодарил Матвей. – Ладно, как обработаю, так обработаю. Раньше вообще без навигаторов работали, только смертники флажки переставляли.

– Какие смертники? – удивился Тимофей.

– Это я так называл работников, которые бегали ставить флажки после прохода самолёта, чтобы видно было край. Летом часто ставили школьников. Раньше как-то не принято было волноваться по поводу того, что человек может отравиться. Косынку на лицо повяжут, и всё, противогаз готов.

– Да, народ тогда проще ко всему относился. Сейчас ни один директор до такого не додумается, а если додумается, то быстро загремит в тюрьму, – заметил Алексей Александрович. – С одной стороны, вроде правильно, с хрена ли травить детей на такой работе, а с другой – дети инфантильные до сорока лет. Ответственности не переносят, в рабочие профессии не загонишь. Борода, самокат, электронные сигареты и мечты проснуться богатым, потому что очередной идиотский стартап придумал.

– Или не придумал, а думает, что когда-нибудь придумает, – засмеялся инженер. – Мне вот реально на работе никак смену не подберут. Уровень профессионализма вообще не соответствует требуемому. Знаний матчасти ноль, но он уже знает, как надо выстроить продажи, чтобы всех обогнать и всё продать. Полгода горит энтузиазмом, потом бац – и подаёт заявление на увольнение. Ваша компания дно, меня не понимают, не слышат, сами виноваты, что теряете такого специалиста. У меня уже есть опасение, что через десять лет мы не то что самолёты, зубные щётки самостоятельно делать не сможем. Никому не интересно вникать, молодёжь заточена на быстрый результат с минимумом усилий, а если нет результата, то всё, сдулся. У нас такой период странный, мы одновременно в каменном и в электронном веке живём. Случись катастрофа, всем технологиям конец, бери камень, палку – и вперёд.