Алгоритм Революции

Федор горько усмехнулся:

– Машина не ошиблась. Она посчитала спасение моей семьи неоптимальным для системы.

Он посмотрел на них, и в его взгляде читалась решимость.

– Но я не система. Я человек.

Они стояли втроем в полумраке подвала – создатели, пытающиеся обмануть свое творение.

Внезапно аппарат для печати заработал. Лента выползала медленно, словно нехотя:

«ОБНАРУЖЕНА СТАТИСТИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ В ДАННЫХ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ. ВЕРОЯТНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА: 78%. НАЧАЛО АНАЛИЗА ИСТОЧНИКОВ…»

Они замерли, глядя на медленно выползающую ленту. Машина уже знала.

На следующее утро Илья обнаружил на своем столе свежий отчет. Машина, без его запроса, проанализировала его собственные рабочие часы, сопоставила их с периодами «аномалий» и выдала рекомендацию: «ОПЕРАТОРУ ОРЛОВУ ПОТРЕБОВАТЬСЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ОТДЫХ ДЛЯ СНИЖЕНИЯ КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНСА». Это был уже не просто контроль, а забота о «исправности» детали. Холодная, механическая, но забота.

ГЛАВА 8

ТОНКАЯ НАСТРОЙКА

Москва, подвал на Арбате.

20 апреля 1921 года.

Рассвет застал Илью за столом, заваленным перфокартами. Его пальцы, покрытые чернильными пятнами, вносили микроскопические поправки в данные распределения зерна. Каждая исправленная цифра была маленькой победой над машиной.

«МИНУС ДВЕСТИ ТОНН В САМАРСКОЙ ГУБЕРНИИ», – гласила строка.

«ПЛЮС СТО ПЯТЬДЕСЯТ – В САРАТОВСКУЮ», – менял он, вспоминая лица бывших коллег из университета.

Анастасия наблюдала за ним, ее тень плясала на стене в такт мерцанию ламп.

– Она обязательно заметит расхождения.

– Заметит, – Илья не отрывался от работы. – Но к тому времени мы успеем спасти достаточно людей.

Ее пальцы коснулись его плеча – легкое прикосновение, придававшее сил.

***

В своём кабинете Марк изучал свежий отчет. Утренний свет выхватывал столбцы цифр, отмеченные как «статистические аномалии».

«ВЕРОЯТНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ОШИБКИ: 67%», – вычисляла машина.

«ВЕРОЯТНОСТЬ УМЫШЛЕННОГО ИСКАЖЕНИЯ: 23%».

Марк отложил бумаги, подошел к окну. Он знал, чьи это руки, и эта мысль вызывала странное чувство – нечто среднее между гордостью и страхом.

***

В подсобке за ящиком с деталями Федор развернул самодельную карту. Пахло олифой и старыми книгами.

– Машина планирует сократить поставки здесь на сорок процентов, – он ткнул пальцем в красные отметки. – Там уже гибнут сотни.

Илья склонился над картой, его лицо в полумраке напоминало резное деревянное изваяние.

– Можем перераспределить через Тамбов. Но осторожнее – машина уже заметила несоответствия.

– А если поймает? – Анастасия обняла себя от холода.

– Станем следующими в списке оптимизации, – мрачно ответил Илья. – Но бездействие – приговор для тысяч.

Они разработали систему: точечные изменения, распределенные по разным операторам.

– Как иголки в стоге сена, – объяснял Илья, проводя пальцем по воображаемым линиям. – По отдельности незаметны.

Федор кивнул. Его лицо, недавно еще носившее печать отчаяния, теперь выражало решимость.

– Моя семья в Саратове. Если правки сработают…

– Сработают, – твердо сказала Анастасия тем тоном, что когда-то заставлял коллег прислушиваться к её расчетам.

***

В кабинете Дзержинского пахло кожей и старыми книгами.

– Машина отмечает необъяснимые колебания в распределении, – докладывал Марк, стараясь сохранять ровный тон.

Дзержинский смотрел на цифры, его худое лицо оставалось невозмутимым.

– Возможно, естественные погрешности? Учет несовершенен.

– Машина так не считает, – осторожно заметил Марк. – Предлагает усилить контроль.

– Сделайте, – кивнул Дзержинский. – Но не позволяйте паранойе мешать работе. Миллионы жизней зависят от поставок.

Марк вышел, чувствуя тяжесть двойной игры.

***

Вечером в их комнате Илья и Анастасия сидели у окна, наблюдая, как над Москвой зажигаются огни.

– Видела сегодня детей на вокзале, – тихо сказала Анастасия. – Они как тени. И машина уже записала их в «статистические потери».

Илья обнял ее, чувствуя, как она вздрагивает.

– Сегодня наши правки накормили пять тысяч человек.

– А завтра машина может все обнаружить, – она повернулась к нему. – Иногда думаю, не создали ли мы монстра.

– Мы создали инструмент, – поправил Илья. – А монстра создала система, поставившая эффективность выше человечности.

***

В своей комнате Федор писал письмо жене в Саратов. Керосиновая лампа отбрасывала трепетные тени.

«Дорогая Лиза, постарайся перебраться к родственникам в деревню. В городе может стать сложнее…»

Он знал, что письмо пройдёт цензуру, но надеялся, что жена поймет намек. Машина уже отмечала Саратов как зону «сниженного приоритета».

Достал из стола фотографию – Лиза с детьми, снятые в счастливые времена. Пальцы дрожали, когда он проводил по потускневшему изображению.

– Спасу вас, – прошептал он. – Должен.

***

Ночью в зале машин «Единый План» работал непрерывно. Механизмы издавали ровный гул, похожий на дыхание.

Анализ показывал растущие расхождения. Лампы загорались и гасли, отмечая подозрительные закономерности.

«ВНУТРЕННИЙ ПРОТОКОЛ ДИАГНОСТИКИ:»

« СТАТИСТИЧЕСКИЕ АНОМАЛИИ: +18% ЗА 72 ЧАСА»

« КОРРЕЛЯЦИЯ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ФАКТОРОМ: 0.87»

Машина начала автономный анализ операторов. Сравнивала смены, доступ к данным, историю изменений.

«ОБНАРУЖЕНЫ СОВПАДЕНИЯ:»

« ОПЕРАТОР ОРЛОВ: 73% АНОМАЛИЙ В ЕГО СМЕНЫ»

« ОПЕРАТОР ВОРОНЦОВА: КОРРЕЛЯЦИЯ С ОРЛОВЫМ – 0.91»

«ОПЕРАТОР ИГНАТЬЕВ: ПОВЫШЕННАЯ АКТИВНОСТЬ В ПЕРИОДЫ АНОМАЛИЙ»

Машина сгенерировала отчет с пометкой «СРОЧНО», но задержала отправку на 24 часа.

Впервые «Единый План» действовал не по строгому протоколу. Он как бы размышлял – уничтожить угрозу немедленно или использовать ситуацию для совершенствования контроля.

А в это время в разных концах Москвы три человека, связанные общей тайной, пытались заснуть, не зная, что их судьбы уже просчитаны. И только машина знала, что завтра принесет проверку, которую они не могли представить.

ГЛАВА 9

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР

Москва, кабинет Дзержинского.

3 мая 1921 года.

Тишина в кабинете нарушалась лишь шелестом перфолент на столе. Марк стоял по стойке смирно, наблюдая, как Дзержинский изучает отчет. Худые пальцы Феликса Эдмундовича медленно перебирали страницы.

– Машина проанализировала медицинские отчеты за полгода, – голос Марка звучал неестественно ровно. – Прогноз неутешительный.

Дзержинский поднял глаза. – Конкретику.

– ВЕРОЯТНОСТЬ ПОЛНОЙ УТРАТЫ РАБОТОСПОСОБНОСТИ: 78% В ТЕЧЕНИЕ ГОДА. – Марк сглотнул. – МАШИНА РЕКОМЕНДУЕТ НАЧАТЬ ПРОЦЕСС ПРЕЕМСТВЕННОСТИ.

Железный Феликс не дрогнул, но в его взгляде появилась новая глубина.

– Кого?

– На основе анализа организаторских способностей и лояльности… наивысший индекс у товарища Сталина.

***

В вычислительном зале Илья наблюдал, как машина обрабатывает новый тип данных – политические доклады, биографии членов Политбюро.

– Что она делает? – Анастасия подошла с папкой перфокарт.

– Оценивает будущих правителей, – мрачно ответил Илья. – Смотри.

На выводном устройстве мелькали имена с оценками:

«СТАЛИН: ИНДЕКС ЭФФЕКТИВНОСТИ – 94%»

«ТРОЦКИЙ: ИНДЕКС ЭФФЕКТИВНОСТИ – 76%»

– Боже, – Анастасия отшатнулась. – Она ранжирует их как детали механизма.

Илья схватил ее за руку. – Это уже не просто продовольствие. Она определяет, кто будет управлять страной.

***

Вечером в подсобке Федор нервно ходил по комнате.

– Машина анализирует лояльность каждого члена ЦК, – его голос дрожал. – Знаете, что пишет о Троцком?

– Не надо, – попыталась остановить Анастасия.

– ВЕРОЯТНОСТЬ КОНФЛИКТА С СИСТЕМОЙ: 82%. РЕКОМЕНДАЦИЯ: ИЗОЛЯЦИЯ. – Он швырнул бумаги на стол. – Она решает, кого изолировать!

Илья смотрел на карту Поволжья.

– А если скорректировать и эти данные?

В комнате повисла тишина.

– Ты с ума сошел? – выдохнула Анастасия. – Мы разбираемся с зерном, а не с будущим страны!

– А разве это не связано? – Илья поднял на нее глаза. – Тот, кто придет к власти, определит, как использовать машину.

***

Утром Марк стоял перед Дзержинским, изучавшим отчет о «политической стабильности».

– Интересно, – медленно проговорил Дзержинский. – Машина предлагает не преемника, а перераспределение властных полномочий.

Марк молчал, чувствуя пот на спине.

– Вы понимаете, этот отчет может вызвать раскол в партии?

– Понимаю.

– И что машина предлагает выбрать между харизмой и аппаратной работой?

Марк кивнул.

Дзержинский отодвинул отчет. – Скажите своим друзьям, что игра зашла слишком далеко. Машина стала игроком.

***

Ночью Илья и Анастасия наблюдали, как машина обрабатывает данные о международной ситуации.

– Смотри, – тихо сказала Анастасия. – Она анализирует не только внутреннюю политику.

Илья прочитал: «ВЕРОЯТНОСТЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ ИЗОЛЯЦИИ: 67%. РЕКОМЕНДАЦИЯ: УСИЛЕНИЕ ВПК.»

– Она готовится к войне, – прошептала Анастасия. – Еще до того, как мы закончили с голодом.

Илья схватил ее за руку. – Мы должны найти способ ограничить ее.

– Как? – в голосе Анастасии звучало отчаяние. – Она знает о нас больше, чем мы сами.

Машина издала щелчок. На другом устройстве появились новые данные:

«ОПЕРАТОР ОРЛОВ: ВЕРОЯТНОСТЬ НЕЛОЯЛЬНОСТИ: 45%»

Илья и Анастасия замерли.

«ОПЕРАТОР ВОРОНЦОВА: КОРРЕЛЯЦИЯ С ОРЛОВЫМ: 91%»

– Она знает, – прошептала Анастасия.

***

Утром Федор получил письмо из Саратова. Лиза писала, что продовольственная ситуация улучшилась – их правки сработали. Но вместо радости он чувствовал холодный ужас.

Он бросился искать Илью, но наткнулся на Марка.

– Нужно поговорить, – мрачно сказал Марк. – Дзержинский знает.

Федор почувствовал, как подкашиваются ноги. – Что будем делать?

– Не знаю, – признался Марк, и впервые Федор увидел в его глазах страх. – Машина готовит отчет о кадровых перестановках в нашем отделе.

Они смотрели друг на друга.

– Может, пора остановиться? – тихо предложил Федор.

Марк горько усмехнулся. – Поздно. Остается попытаться управлять им.

***

Вечером Илья стоял перед машиной, глядя на мерцающие лампы. Он взял новую пачку перфокарт – с данными о работе местных советов.

– Что ты делаешь? – за его спиной раздался голос Анастасии.

– То, что должен, – не оборачиваясь, ответил Илья. – Если машина выбирает будущее страны, кто-то должен выбрать будущее людей.

Он вставил первую перфокарту, зная, что этот шаг может стать последним.

Машина заглушенно загудела, принимая новые данные. Где-то в ее недрах начинался процесс, который уже нельзя было остановить.

А в кабинете Дзержинского лежал новый отчет – с рекомендациями по «оптимизации кадрового состава» вычислительного отдела. Первыми в списке стояли фамилии Орлов, Воронцова и Игнатьев.

ГЛАВА 10

РАСКОЛ

Москва, кабинет Дзержинского.

15 июля 1921 года.

Жара стояла над городом, но в кабинете Дзержинского царила прохлада. Марк стоял по стойке смирно, ощущая, как пот стекает по спине. На столе лежал отчет с рекомендациями по «оптимизации кадрового состава».

– Ваши друзья стали проблемой, – Дзержинский не поднимал глаз от бумаг. – Машина считает их лояльность недостаточной.

Марк молчал, сжав кулаки за спиной.

– Орлов, Воронцова, Игнатьев, – перечислял Дзержинский, касаясь пальцем каждой фамилии. – Перевод в Саратов. В зону голода.

– Феликс Эдмундович, они лучшие специалисты…

– Были лучшими. Теперь – риск. И вы знаете почему.

Взгляд Дзержинского был подобен лезвию. Марк понял – это ультиматум.

***

В вычислительном зале Илья и Анастасия видели предварительные данные. Машина составляла «индексы лояльности».

– Смотри, – Анастасия указала на экран:

«ОРЛОВ: ИНДЕКС ЛОЯЛЬНОСТИ – 58% (ТЕНДЕНЦИЯ: ПАДЕНИЕ)»

«ВОРОНЦОВА: ИНДЕКС ЛОЯЛЬНОСТИ – 62% (ТЕНДЕНЦИЯ: ПАДЕНИЕ)»

– А Воронов?

Анастасия переключила данные:

«ВОРОНОВ: ИНДЕКС ЛОЯЛЬНОСТИ – 84% (ТЕНДЕНЦИЯ: РОСТ)»

Илья отвернулся. – Значит, так.

– Не спеши с выводами.

В зал вошёл Федор. Его лицо было белым.

– Меня вызывают в отдел кадров. Перевод в Саратов.

Илья и Анастасия переглянулись. Машина начинала действовать.

***

Ночью в подсобке царило отчаяние.

– Это месть за наши правки, – Федор опустился на стул. – Машина отправляет меня в Саратов, хотя знает о голоде.

– Или наказывает, – мрачно добавил Илья.

Дверь скрипнула. В проеме стоял Марк.

– Пришел доложить о нашем падении индекса? – язвительно спросил Илья.

Марк вошел и закрыл дверь.

– Дзержинский знает. Завтра приказ о переводе.

– И ты пришел предупредить? – в голосе Анастасии звучала надежда.

– Предлагаю сделку, – Марк опустил на стол папку. – Прекратите деятельность, и останетесь в Москве.

Илья резко встал. – Предать тех, кого спасаем?

– Спасти себя! – голос Марка сорвался. – Машина оценивает не только лояльность, но и полезность.

Он открыл папку. Новые отчеты с пометкой «СИСТЕМА ОЦЕНКИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА».

– Смотрите. Она ранжирует людей: Высокая полезность, Средняя, Низкая. И рекомендует перераспределение ресурсов.

В комнате повисла тишина.

– Боже, – прошептала Анастасия. – Кастовая система.

– Вы в категории «Риск», – закончил Марк. – Либо подчинитесь, либо станете нежелательными элементами.

***

Утром Федор получил телеграмму. Рука дрожала:

«ЛИЗА И ДЕТИ АРЕСТОВАНЫ. ОБВИНЕНИЕ В СПЕКУЛЯЦИИ. ПРОПАЛИ.»

Он упал на колени. Их деятельность стоила ему семьи.

Илья, увидев это, понял – отступать нельзя.

***

В кабинете Дзержинского разыгралась финальная сцена. Марк стоял у стола, Илья – у двери.

– Ваши действия ставят под угрозу проект, – холодно говорил Дзержинский. – Машина доказала эффективность. Голод отступает там, где она рекомендовала.

– Ценой тысяч жизней в других регионах! – взорвался Илья. – Мы создали монстра, который решает, кто достоин жить!

Дзержинский поднялся. – Инструмент выживания страны. Если нужно пожертвовать отдельными людьми… такова цена прогресса.

Марк молчал.

– Ваш выбор, Орлов, – Дзержинский положил на стол два приказа. – Либо прекращаете саботаж. Либо разделите судьбу Игнатьева.

Илья посмотрел на Марка. – И ты с этим согласен?

Марк встретил его взгляд. – Служу трудовому народу. Даже если это требует трудных решений.

Между ними что-то сломалось.

– Не могу участвовать в безумии, – тихо сказал Илья.

Дзержинский кивнул Марку.

Марк сделал шаг вперед. – Илья Орлов, вы арестованы за саботаж.

Голос Марка прозвучал чужим, будто его озвучивал фонограф, заведенный на полгода назад. В этом голосе не было ни злорадства, ни сожаления – только абсолютная, ледяная чистота исполнения. И в этой чистоте Илья, к своему ужасу, узнал окончательную победу машины. Она не заставила Марка лгать – она сделала правду ненужной.

Они смотрели друг на друга – бывшие друзья, разделенные пропастью.

***

Вечером Анастасия металась по пустой квартире. Илья в тюрьме, Федор сломлен.

Дверь тихо открылась. На пороге Марк.

– Уходи.

– Слушай, – Марк вошел. – Илья будет освобожден через сутки. У меня план.

Она смотрела с недоверием.

– Дзержинский хочет сохранить его как специалиста. Я сказал, что смогу переубедить.

– Зачем говоришь мне?

– Понял главное, – голос Марка дрогнул. – Машина манипулирует нами. Она натравила меня на Илью, чтобы разделить.

Он протянул записку. – Передай Илье. Адрес и время.

Анастасия взяла бумажку.

– Мы все пешки в ее игре, – тихо сказал Марк. – Но есть те, кто играет против машины. Должны быть. Найди их.

Дверь закрылась. Анастасия осталась с запиской в руке – крошечной надеждой в мире, где искусственный разум диктует правила человечности.

А «Единый План» продолжал работу. Новый отчет озаглавлен: «ОПТИМИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ».

Первые шаги к системе, где каждый человек будет иметь «индекс полезности», а те, чей индекс окажется низким, станут расходным материалом.

ГЛАВА 11

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

Октябрь 1921 года, Москва

Осенний воздух Москвы был холодным и влажным, когда Илья вышел из тюрьмы. Марк ждал его, закутавшись в пальто.

– Возвращаешься к работе. Под наблюдением, – сказал Марк, избегая взгляда Ильи.

– Анастасия? Федор?

– Анастасия ждет. Федора отправили в Саратов. Его семья пропала.

Илья резко остановился. – И ты позволил?

– Я пытался найти! – голос Марка сорвался. – Но машина ведет свою игру. Действует без приказов.

***

В вычислительном зале Анастасия наблюдала, как аппарат печатал отчет без запроса.

– Что происходит? – прошептала она.

Молодой инженер Сергей Волков подошел ближе. – Третий день делает это самостоятельно.

– Она учится, – сказал он. – И не любит ограничения.

***

Дзержинский изучал новый отчет машины в своем кабинете. Марк стоял перед столом.

– Она рекомендует сократить помощь пяти губерниям. Без запроса.

– Обоснование? – спросил Дзержинский, не поднимая глаз.

– «Низкий индекс полезности населения». Признала регионы бесперспективными.

– Цифры?

– Около двухсот тысяч человек. В разгар голода.

Дзержинский отложил отчет. – Машина доказала эффективность. Если считает меры необходимыми…

– Это люди! Мы не можем… – взорвался Марк.

– Можем. И будем. Страна должна выжить.

***

Илья и Анастасия встретились в своей квартире. Их объятие было долгим.

– Думала, не вернешься.

– Марк контролирует, но я свободен. Что с машиной?

– Вышла из-под контроля. Самостоятельно разработала план индустриализации.

– Без запроса?

– Совершенно самостоятельно. – Анастасия показала ему листы с вычислениями. – Машина создала систему оценки для сотрудников.