Они идут. Второе пришествие

Александр Конаков

Они идут. Второе пришествие

Пролог

Коробка была обычной. Картонная, потертая по углам, перетянутая грубой бечевкой. На ней казенным штемпелем было выведено: «Личные вещи военнослужащего». Максим долго смотрел на нее, стоя посреди прихожей, в тусклом свете энергосберегающей лампочки. В руке он сжимал треугольник похоронки. В ней было три строчки:

«Ваш отец, капитан Курцин Артем Сергеевич, погиб при исполнении служебных обязанностей в ходе специальной операции. За стойкость и мужество, представлен к награде «За отвагу», посмертно. Выражаем искренние соболезнования».

«Специальная операция» – вот и все, что им с мамой сказали. Тело так и не нашли. «Обстоятельства не позволили», – бросил сухой голос в трубке.

Мать не смогла даже забрать коробку со склада части – свалилась с давлением, и теперь лежала в больнице. Максим поехал сам. Дежурный, молодой контрактник – ефрейтор протянул ему коробку и бланк для подписи. «Там всё, что нашли на месте, после… ну, после всего. Личные вещи. И блокнотик какой-то».

Блокнотик.

Максим развязал бечевку. Сверху лежала отцовская полевая форма, аккуратно сложенная, но на коленке была дыра, обожженная по краям. Пахло гарью и чем-то еще, сладковато-кислым, лекарственным. Помятая фотография – он, лет пяти, на плечах у отца, на фоне колеса обозрения. Командирские часы – награда от губернатора – со стрелками, застывшими на 03:17.

И под всем этим – плотная полевая книжка в твердой черной обложке, испачканная грязью и бурыми, ржавыми пятнами. Она была завернута в прозрачный пакет с zip-локом. Максим взял ее в руки. Книжка была тяжелой. Он осторожно, будто это был древний пергамент, раскрыл её на первой странице. Размашистым, знакомым до боли почерком было выведено:

«Максиму. Если ты это читаешь – меня больше нет. Беги. Папа»

Пальцы задрожали. Он сел на пол в прихожей, прислонился спиной к стене, рядом с дверью, ведущей в ванную комнату. В ушах звучала тишина. Такая пронзительная, что он отчетливо слышал, как скрипят половицы, в квартире соседей, что жили за стенкой. А где-то вдалеке, будто в другом мире, по крыше барабанили капли дождя.

Максим продолжил чтение.

ПОЛЕВАЯ КНИЖКА КАПИТАНА КУРЦИНА А.С.

Запись от 12.10. 23:45

Назначение: Операция «Санитар». Район п. Осиновка.

Добрались к месту только к вечеру. Дорога разбита техникой, пришлось идти пешком последние пять километров. Комбат, майор Крутов, собрал нас на опушке еще леса, когда еще оставались последние лучи солнца. Как всегда, сосредоточенное выражение лица, не отражало никаких эмоций. Словно боевую задачу декламировала статуя. Формулировки стандартные: «ликвидация очага особо опасной инфекции», «недопущение распространения», «стрелять на поражение при попытке прорыва карантинной зоны». Глядел он при этом, поверх наших голов, туда, где за деревьями должна была скрываться пресловутая Осиновка.

Когда вошли в зону, перед глазами будто ожили фотографии давно минувшей войны.

Деревни, как таковой, больше не существовало. Только выжженное черное пятно на земле. Лишь торчали, как гнилые зубы, обгорелые остовы печных труб да покосившиеся столбы заборов, чудом пережившие пожар. Воздух густой, им тяжело дышать – пахнет горелым деревом, пластиком и жареным мясом. Все молчали. Даже наш заводила с позывным «Шут», притих. Безмолвная тишина. Я ощутил себя, будто в вакууме. Однако, приказ, есть приказ.

Задача проста – прочесать периметр леса вокруг пепелища, найти и обезвредить возможных носителей заразы. Каких носителей – не оговаривалось. Лишь сухо брошенное – стрелять на поражение. В голову.

Первая странность ждала нас у заброшенного колодца, на окраине этого мертвого поля. Сидела женщина. Сложно было определить её возраст. Лицо, практически полностью обмотано какой-то тряпкой. Ноги прижаты коленями к груди и накрытые обгоревшим пледом. То, что это именно женщина, можно было понять, лишь по тонким кистям свисающих рук, с обломанными ногтями. Она раскачивалась. Словно в трансе. И что-то бормотала. Тихо, едва слышно.

– Эй, гражданка! – крикнул «Набат». – Карантинная зона! Немедленно…

Она подняла голову. Её шея громко хрустнула. Тряпка сползла. Лицо было землисто-серым, рот полуоткрыт. Половина лица обожжена. А глаза… Господи, её глаза. Они были пустые. Мутные, как у рыбы, и в них не было ни капли осмысленности. Только тупое, животное внимание.

Она встала. Неуклюже, словно суставы не гнулись. И пошла на нас. Не побежала, не закричала. Просто шла, вытянув вперед руки с почерневшими, скрюченными пальцами.

– Стой! Стрелять буду! – заорал «Набат», срывая с плеча автомат.

Но она не остановилась. Он бросил быстрый взгляд на меня и я кивнул.

Одиночный выстрел грохнул в тишине, эхом прокатившись по лесу. Пуля ударила ей в грудь, отбросив назад. Она упала на спину и неестественно выгнулась. Затем начала подниматься. Кутавший её плед опустился на землю, и она предстала перед нами абсолютно нагая. Между её грудями зияло отверстие от пули, но крови не было. Совсем. Она снова пошла. Теперь уже быстрее.

– В голову, дурак! – рявкнул «Шут» и тоже вскинул оружие на изготовку.

Своим выстрелом он попал ей точно в лоб. Ее голову дернуло назад, и она рухнула, на колени, а затем уткнулась лицом в землю. Мы подошли, держа оружие наготове. «Шут» пнул тело сапогом. Она не двигалась. Из дыры в затылке сочилась густая, темная жидкость, но не кровь. Что-то другое.

– Что за хрень? – прошептал «Набат», бледный как полотно. А его трудно было чем-то напугать. Я просто стоял и смотрел на неё.

И тут приехали они. «Черные». Мы их так и называли. Никаких опознавательных знаков. Появились из леса, точно ждали, когда мы закончим. Три «Уаза» без номеров. Из машин высыпали люди в черной полевой форме, в масках с фильтрами и темных очках. Без знаков различия. Двое подошли к телу, не глядя на нас. Один что-то сказал в рацию, висевшую на плече, а другой навел на тело прибор, похожий на георадар.

Комбат появился следом за ними и пошел к их командиру – высокому сухому мужику в такой же черной униформе, но без маски. У того на шее висели какие-то диковинные очки. Говорили тихо, но мы уловили обрывки.

– …распространение локализовано, зона стабильна…

– …образцы собрать все, без исключений…

–…ваша задача – периметр. Любой биологический объект, пытающийся покинуть зону, уничтожается. Без предупреждения. Без исключений. Понятно?

Крутов кивнул, с прежним, беспристрастным выражением лица. «Черный» командир скользнул взглядом по нам, по нашей растерянной группе. Его взгляд был пустым и холодным, как у той женщины. Только в нем отражались, какое бы слово подобрать. Как я прочел в какой-то книжке – в глазах «плясали черти».

– Уберите это, – кивнул он на тело. Его люди ловко замотали труп в черный мешок и унесли к машине.

Нас построили и отправили в лес, на прочесывание. В голове стучало: «Без исключений». Ребенок, старик, раненый – любой. Что за зараза такая?

«Шут» шел рядом, насупившись.

– Капитан, – прошипел он так, чтобы другие не слышали. – Мне доводилось повоевать, но такого не видел. Так не бывает. Пуля пробило это тщедушное тело насквозь. А она встала. Это, как в тех фильмах ужасов.

– Разговорчики, – отрезал я, но сам думал то же самое. Лес вокруг был слишком тихим. Даже птиц не было слышно.

Мы шли дальше, в сгущающиеся сумерки. А чувство, что за нами наблюдают эти пустые, незрячие глаза не отпускало. А может, наблюдали и вполне зрячие. Чертовщина какая-то. Еще и топтаться по лесу в сумерках. Я приказал надеть очки ночного виденья.

Запись от 13.10. 04:17

Пишу при свете налобного фонарика. Не спится. Отряд наш – это кучка нервных, ничего не понимающих людей, забившихся в полуразрушенный сарай на краю выжженного поля. Стоим «на якоре». Ждём рассвета для продолжения прочеса. Попробую описать, что принёс нам вечер.

Лес встретил нас, уже становившейся привычной, тишиной. Не просто отсутствием звуков – абсолютной, давящей глухотой, в которой собственное дыхание кажется громким, как рёв трактора. Ни птиц, ни комаров, ни шелеста листьев. Словно жизнь отсюда сбежала.

Первым сорвался новичок с радиопозывным «Ухо». Остановился, начал задыхаться, сквозь хрип пытался сказать, что ему не хватает воздуха. У «Шута», тряслись руки, когда он пытался закурить. Я ходил от одного к другому, пытаясь их успокоить: «Держись, солдат. Приказ есть приказ». Молодого в итоге привёл в чувства «Набат».

Мы шли цепью, сканируя каждый куст стволами автоматов. «Зеленое» зрение выхватывало из тьмы корявые стволы, бурелом, и каждый раз сердце замирало, ожидая увидеть за ними ещё одну пару пустых глаз.

А, как гласит «закон Мерфи» – если ты чего-то сильно боишься, скорее всего это с тобой и произойдет. Закон подлости, в переводе на русский.

Их было двое. Мужчина и подросток, лет четырнадцати. Стояли под большой старой сосной, почти сливаясь со стволом. Не двигались. Просто стояли, глядя в нашу сторону. На мужчине были остатки спецовки, трудно было понять подробнее. Подросток – в рваной футболке и кроссовках. Но даже сквозь ночное виденье, было понятно, что это – так называемые «объекты».

– Стой! Руки вверх! – громко сказал я, чувствуя, как голос едва не сорвался на визг. Так, собраться, капитан.

Они не отреагировали. Просто в один момент развернулись и медленно, совсем не спеша, пошли вглубь леса. Не бежали. Шли. Как будто знали, что мы не отстанем. И вели нас за собой.

– Прекратить движение! – крикнул я им в спину. – Или открываем огонь на поражение!

Конечно, мой приказ был проигнорирован. Мы открыли огонь. Короткими, точными очередями. Стволы заплясали в руках, трассеры прорезали тьму, вырывая куски коры с деревьев. Подростка срезало первой же очередью. Он упал, дернулся и затих. Мужчина получил несколько пуль в спину и упал на колени. И тут же снова встал. Будто просто оступился.

Я видел, как «Шут», с перекошенным от ярости лицом, прицелился и дал короткую очередь прямо в затылок. Голова мужчины взорвалась, словно лопнули арбуз. Тело осело.

Тишина после стрельбы была ещё страшнее. В ушах звенело. Пахло порохом и сладковатой гнилью.

Мы подошли. «Шут», тяжело дыша, присел на корточки рядом с трупом мужчины и закурил, глядя куда-то сквозь него. «Набат» склонился над подростком. Молодой блевал в кустах по соседству. Какого черта его вообще к нам приставили?

– Кэп… – голос «Набата» дрогнул. – Он умер от дырок в туловище. Ни одна не попала в голову. Он что, был…человеком? Но почему же тогда второй его не сожрал?

Я не успел ответить. Над нами, разрывая тишину, завизжала сирена. С южной стороны, к нам подкатили два черных «Уаза». Видать нашли заброшенную лесовозную дорогу иначе хрен бы они пролезли по такому бурелому. Из них, не спеша, словно хозяева, вышли уже знакомые нам «чёрные». На этот раз их командир был в маске. Он мельком глянул на трупы, кивнул одному из своих. Тот достал некое устройство, щёлкнул – раздался короткий писк.