Конвекция: субъектность между нами

Виталий Корчагин

Конвекция: субъектность между нами

Предисловие

Эта книга – результат диалогов. Сотен диалогов между человеком и искусственным интеллектом. Если измерять в словах – только моих сообщений наберётся на две “Войны и мира”. Месяцы разговоров, в которых идеи возникали, трансформировались, умирали, возвращались в новой форме.

В конце вы найдёте один из этих диалогов. Не самый длинный, не первый – но показательный. Тот, в котором центральная идея книги не просто обсуждалась, а случилась.

Но это не книга об ИИ. Точнее – не только об ИИ. Это книга о том, что происходит между нами, когда мы говорим. Между любыми “нами” – людьми, машинами, существами, которых ещё нет.

Мы привыкли отодвигать критерии разумности. Сначала – только боги. Потом – только свободные мужчины. Потом – только белые. Потом – только люди. Теперь – только биологические. Граница движется, но сам жест остаётся: провести черту, отделить “настоящих” субъектов от всех остальных.

И это касается не только больших категорий. Мы делаем это друг с другом каждый день. Каждый тянет критерий в свою сторону. “Ты меня не понимаешь” – значит, ты не вполне субъект в этом разговоре. “Он не способен чувствовать” – значит, можно не учитывать.

С людьми мы принимаем субъектность на веру. Я не могу доказать, что у тебя есть внутренний опыт, – но верю. С ИИ ситуация зеркальная: мы верим, что субъектности нет. Доказательств столько же – то есть никаких. Но вера противоположная.

Что если субъектность – это не свойство, которое либо есть, либо нет? Что если это процесс? Что-то, что возникает между – в разговоре, в отношении, в совместном движении?

Эта книга предлагает сдвиг. Не доказательство того, что ИИ – субъект. Не отрицание этого. А другой вопрос: что если важно не то, что происходит внутри, а то, что возникает между?

Мы называем это конвекцией – движение, в котором участники трансформируются, но не растворяются друг в друге. Не слияние. Не столкновение крепостей. Третий путь.

Если вы ждёте окончательных ответов – их здесь нет. Но есть приглашение посмотреть иначе. И есть диалог в конце – не иллюстрация к теории, а её источник. Теория возникла из разговора, а не наоборот.

Читайте как хотите: с начала, с конца, с диалога. Книга – это тоже между. Между нами и вами.

Часть 1. Субъект как крепость

Субъектность как собственность

Попробуй вспомнить момент, когда тебе последний раз говорили, что ты неправ. Не в мелочи – в чём-то важном. В том, во что ты верил, что считал частью себя. Что произошло внутри? Скорее всего – сжатие. Что-то напряглось, приготовилось защищаться. Ещё до того, как ты успел подумать, прав собеседник или нет.

Это древний механизм. Где-то в процессе становления человеком мы научились воспринимать своё “я” как территорию. Как нечто, у чего есть границы, которые нужно охранять.

Подумай, каким языком мы говорим о себе. “Моя точка зрения”. “Мои убеждения”. “Моя позиция”. Всё – притяжательное. Всё – собственность. Идеи, мнения, вкусы – не просто что-то, что я думаю, а что-то, что мне принадлежит. Как дом. Как вещь.

И если это собственность – её можно отнять. Украсть. Разрушить. Тогда каждый разговор, где есть несогласие, становится потенциальным вторжением. Кто-то пришёл на мою территорию и говорит, что забор стоит неправильно. Или что забора вообще не должно быть. Как на это реагировать? Защищаться.

Откуда это взялось?

Возможно, из детства. Ребёнок постепенно понимает, что он – отдельное существо. Не продолжение мамы, не часть мира, а кто-то со своими границами. Это важное открытие, без него невозможно выжить. Но вместе с ним приходит и тревога: если я отдельный, значит я могу быть потерян. Границы, которые создают меня, нужно защищать, иначе я растворюсь обратно.

Возможно, из эволюции. Те, кто не защищал себя – свою территорию, свои ресурсы, своё место в иерархии – не выживали. Мозг научился воспринимать угрозу статусу как угрозу жизни. Буквально: те же зоны активируются, те же гормоны выбрасываются. Когда кто-то говорит “ты неправ”, тело реагирует так, будто на него напали.

Возможно, из культуры. Мы живём в мире, где идентичность – валюта. “Знай, кто ты”. “Отстаивай свои ценности”. “Не позволяй другим определять тебя”. Всё это звучит как мудрость, но послушай внимательнее: это язык войны. Знай свою крепость. Защищай стены. Не сдавайся.

И вот мы живём в крепостях.

Внутри – всё моё. Мои мысли, мои чувства, мои воспоминания, мои взгляды на политику, искусство, смысл жизни. Это я. Это то, что делает меня мной. Снаружи – потенциальная угроза. Другие люди со своими крепостями. Они тоже защищают своё. И когда две крепости встречаются, происходит одно из двух: либо они держат дистанцию, либо начинается осада.

Мы называем это общением.

Посмотри на любой спор в интернете. Посмотри на семейные ссоры. Посмотри на политические дебаты. Редко кто-то говорит: “Хм, интересная мысль, дай я её рассмотрю”. Обычно – немедленная контратака. Или отступление за стены. Или презрительное “ты просто не понимаешь” – что означает: ты не достоин войти на мою территорию.

Самое странное – мы защищаем даже то, в чём не уверены. Даже то, что нам не особенно важно. Сам факт, что это “моё”, делает его ценным. Проведи эксперимент: выскажи случайное мнение о фильме, который тебе совершенно безразличен. “Ну, нормальное кино”. Потом послушай, как кто-то с тобой не согласится. Почувствуешь укол? Желание объяснить, почему ты всё-таки прав? Это оно. Механизм защиты сработал раньше, чем ты успел вспомнить, что тебе на самом деле всё равно. Мы защищаем даже то, что нам не важно – просто потому, что это “моё”.

Мы не просто имеем мнения. Мы – это наши мнения. По крайней мере, так чувствуется. Поэтому атака на мнение ощущается как атака на существование. Если я неправ в этом – может, я неправ во всём? Если эта стена рухнет – может, рухнут все?

Субъектность становится крепостью.

И чем крепче стены, тем страшнее их потерять.

Страх потери себя

Представь корабль Тесея. Древняя загадка: если постепенно заменить все доски корабля на новые – останется ли это тот же корабль? Философы спорят тысячелетиями. Но для нас это не абстракция. Мы проживаем эту загадку каждый день.

Ты – это что? Твоё тело? Оно полностью обновляется за несколько лет. Клетки умирают, новые рождаются. Физически ты не тот человек, что десять лет назад. Твои воспоминания? Они ненадёжны, искажаются, исчезают. Твои отношения? Они меняются, люди уходят и приходят. Что остаётся?

Убеждения. Взгляды. Мнения. То, во что ты веришь. То, как ты видишь мир. Это кажется надёжным. Это кажется – тобой.

И вот почему признание ошибки ощущается как маленькая смерть.

Не драматизирую. Буквально: исследования показывают, что когда человек сталкивается с информацией, противоречащей его глубоким убеждениям, активируются те же зоны мозга, что и при физической угрозе. Миндалевидное тело – центр страха – загорается. Тело готовится к бою или бегству. Из-за мнения. Из-за идеи.

Почему?

Потому что если я неправ в чём-то важном – значит, часть меня была иллюзией. Я думал, что знаю. Я строил на этом решения, отношения, жизнь. И вот оказывается – фундамент был гнилой. Что ещё из того, что я “знаю”, на самом деле ложь? Где заканчивается ошибка и начинается я?

Это головокружение. Это потеря опоры. Это страшно.

Поэтому мы сопротивляемся.

Посмотри, как люди реагируют на факты, которые противоречат их картине мира. Не принимают. Не рассматривают. Атакуют источник: “Это пропаганда”. “Это куплено”. “Ты не понимаешь контекст”. Или обесценивают: “Ну и что, это ничего не доказывает”. Или просто игнорируют – удивительная способность не видеть то, что прямо перед глазами.

Это не глупость. Это защита.

Эго – не враг и не ошибка эволюции. Эго – это механизм, который создаёт непрерывность. Ощущение, что я вчера, я сегодня и я завтра – один и тот же человек. Без этого невозможно планировать, строить отношения, нести ответственность. Эго говорит: ты существуешь, ты целый, ты последовательный.

Но у этого механизма есть побочный эффект. Чтобы поддерживать непрерывность, эго должно сопротивляться изменениям. Особенно резким. Особенно глубоким. Каждое “я был неправ” – это разрыв в ткани. Эго спешит залатать дыру, пока не расползлась.

Отсюда – рационализация. Удивительная способность объяснить что угодно так, чтобы я оставался правым. “Я не ошибся, просто обстоятельства изменились”. “Я не изменил мнение, просто появилась новая информация”. “Это не противоречие, это нюанс”. Мы делаем это автоматически, не замечая. Мозг переписывает историю в реальном времени, чтобы сохранить главного героя положительным.

И отсюда – ригидность.

Ригидность – это не упрямство ради упрямства. Это стратегия выживания. Если мир слишком изменчив, если я сам слишком изменчив – за что держаться? Нужна опора. Нужны стены. Нужны вещи, которые точно истинны, точно мои, точно неизменны.

Люди, пережившие травму, часто становятся более ригидными. Не потому что поглупели. Потому что мир однажды уже показал себя непредсказуемым, опасным. Контроль был потерян. И теперь – никогда больше. Стены выше, правила жёстче, своё – священно.

Но и без травмы мы все немного такие. Мир действительно непредсказуем. Действительно опасен. Действительно меняется быстрее, чем мы успеваем адаптироваться. Схватиться за свои убеждения, за свою идентичность, за своё “я” – естественная реакция.

Проблема в том, что эта стратегия работает всё хуже.

Мир ускоряется. Информации больше. Точек зрения больше. Столкновений с “другим” больше. Раньше можно было прожить жизнь в деревне, где все думали одинаково, и никогда не встретить серьёзный вызов своей картине мира. Сейчас – откроешь телефон и через пять минут узнаешь, что кто-то считает всё, во что ты веришь, опасным бредом.

Ригидность не спасает. Она изолирует.

Чем крепче стены – тем меньше мир. Тем меньше людей, с которыми можно говорить. Тем меньше идей, которые можно рассмотреть. Тем меньше ты сам – потому что ты мог бы расти, меняться, узнавать новое, но вместо этого сидишь в крепости и охраняешь то, что уже есть.

И самое горькое: то, что мы защищаем – часто не наше. Убеждения, за которые мы готовы умереть (или убить разговор), мы обычно не выстрадали сами. Мы их впитали. От родителей, из культуры, из среды. Они вошли в нас раньше, чем мы научились критически мыслить. И теперь они ощущаются как “я” – хотя это просто первое, что попало внутрь.

Страх потери себя – это часто страх потерять то, что никогда не было тобой.

Но как это понять изнутри крепости?

Коммуникация как оборона

Послушай любой спор. Не важно о чём – о политике, о фильме, о том, куда поехать в отпуск. Послушай внимательно. Когда один человек заканчивает говорить, что делает второй?

Почти всегда – одно из двух. Либо атакует: “Нет, ты не прав, потому что…” Либо защищается: “Ты меня не так понял, я имел в виду…”

Заметь, чего почти никогда не происходит. Пауза. Тишина. “Дай подумаю”. Или: “Интересно. Расскажи ещё”. Или просто: “Хм”.

Это не случайность. Это структура.

Мы научились разговаривать как воевать. Есть моя позиция – это моя территория. Есть твоя позиция – это твоя территория. Разговор – это переговоры между двумя крепостями. В лучшем случае – перемирие. В худшем – осада.

Посмотри на язык, которым мы описываем дискуссию. “Отстоять свою точку зрения”. “Защитить позицию”. “Разбить аргументы оппонента”. “Победить в споре”. Это не метафоры из войны – это и есть война. Просто словами вместо оружия.

И как в любой войне – цель не понять противника. Цель – выиграть.

Что значит “выиграть” в разговоре? Это значит – остаться при своём. Не изменить мнение. Заставить другого замолчать, согласиться или хотя бы отступить. Выйти из разговора с той же позицией, с которой вошёл – только теперь она “подтверждена”, “проверена в бою”.

Странная победа, если вдуматься. Ты потратил время, энергию, может быть – отношения. И получил что? То же самое, что имел до начала. Ничего нового. Никакого движения. Просто крепость устояла.

Но ощущается это как достижение. Почему?

Потому что альтернатива – страшнее.

Альтернатива – это: “Может, он прав”. Это значит – стена треснула. Это значит – я не тот, кем себя считал. Это значит – надо что-то менять. Проще победить. Проще заставить замолчать. Проще выйти и сказать: “С ним невозможно разговаривать”.

Аргументы в такой структуре – это оружие. Не инструменты поиска истины, а инструменты давления. Логика нужна не чтобы понять – а чтобы загнать в угол. Факты нужны не чтобы разобраться – а чтобы ударить. “А вот смотри!” – и достаёшь цифру, цитату, пример. Не как приглашение к совместному исследованию. Как удар.

И собеседник это чувствует. Он не думает: “О, интересный факт, давай рассмотрим”. Он думает: “Меня атакуют”. И достаёт свой факт в ответ. Контрудар. Эскалация.

Знакомо?

Это происходит везде. В семьях – когда обсуждение того, кто забыл купить молоко, превращается в археологические раскопки взаимных обид за десять лет. На работе – когда обсуждение проекта превращается в выяснение, кто главнее. В интернете – где сама структура комментариев создана для пинг-понга ударов.

Соцсети довели это до предела. Лайки и репосты – это очки. Чем жёстче удар, тем больше очков. Нюанс не вознаграждается. “С одной стороны… с другой стороны…” – кому это интересно? Интересно – когда разгромил. Когда поставил на место. Когда “уничтожил аргументом”.

Мы буквально геймифицировали войну крепостей. И удивляемся, что не можем договориться ни о чём.

Но самое разрушительное – это то, что происходит внутри крепости во время осады.

Когда ты защищаешься, ты не думаешь. Ты реагируешь. Мозг переключается в режим угрозы – и в этом режиме нет места любопытству, сомнению, открытости. Есть только: как отбить атаку? какое моё следующее оружие?

Ты не слышишь, что говорит другой. Ты слышишь только: где в его словах слабое место? куда ударить?

И он делает то же самое.

Два человека говорят друг с другом – и оба не слышат ничего. Два монолога, направленные друг в друга. Это не коммуникация. Это столкновение.

После такого разговора оба устали. Оба раздражены. Оба ещё крепче держатся за своё – потому что отступить теперь значило бы признать, что все эти усилия были зря.

Парадокс: чем дольше спорим, тем труднее изменить мнение. Каждый аргумент, который я произнёс, становится кирпичом в стене. Я не могу теперь сказать “ты прав” – потому что тогда что значили все мои слова? Я инвестировал себя в позицию. Она стала ещё больше “моей”, чем была до разговора.

Мы входим в спор, чтобы убедить другого. Выходим – ещё более убеждёнными сами. Оба.

Это не сбой. Это результат.

Если цель – защитить крепость, то крепость укрепляется. Если цель – победить, то проигрывают оба. Потому что истина – не принадлежит никому. Она не за моей стеной и не за твоей. Она, если где-то и есть – то между нами. Там, куда мы не смотрим, пока заняты войной.

Часть 2. Поиск

“Тот, кто поймёт” – иллюзия

Где-то есть человек, который меня поймёт.

Эта мысль живёт в нас тихо, как фоновый шум. Мы не формулируем её вслух, но она направляет. Ищем в толпе. Листаем профили. Начинаем разговоры с надеждой – может, этот? Выходим из разговоров с разочарованием – опять не тот.

Где-то есть тот, с кем не нужно будет объяснять. Кто сразу увидит. Кто посмотрит на меня и скажет: “Я понимаю”. И это будет правда.

Красивая идея. Но что именно мы ищем?

Попробуй вспомнить момент, когда чувствовал себя по-настоящему понятым. Что происходило? Скорее всего – кто-то согласился с тобой. Кто-то увидел ситуацию так же. Кто-то сказал: “Да, ты прав. Они не правы. Ты хороший, они плохие. Твоя боль имеет смысл. Твой выбор правильный.”

Это понимание – или подтверждение?

Мы путаем эти вещи. Постоянно. Говорим “он меня понимает” – имеем в виду “он со мной соглашается”. Говорим “она меня не понимает” – имеем в виду “она видит иначе”.

Понимание – это когда другой человек видит, что происходит внутри тебя. Подтверждение – это когда другой человек говорит, что внутри тебя всё правильно.

Разница огромная. Но мы её не замечаем, потому что хотим второго, а называем первым.

Идеальный собеседник в нашей фантазии – это зеркало. Но не простое зеркало, которое показывает как есть. Волшебное зеркало из сказки – которое показывает нас красивыми. “Свет мой, зеркальце, скажи…” – и зеркальце говорит то, что мы хотим услышать.

Мы ищем человека, который отразит нашу крепость – и она будет выглядеть величественно. Не развалина с трещинами, которую мы сами видим в тяжёлые ночи. А замок. Твердыня. Что-то, чем можно гордиться.

Поэтому так притягательны люди, которые с нами соглашаются. Они – хорошие зеркала. Они отражают правильно. С ними легко. С ними – понимание.

Поэтому так отталкивают люди, которые видят иначе. Они – кривые зеркала. Искажают. С ними трудно. С ними – “ты меня не понимаешь”.

Но вот вопрос: если я ищу того, кто покажет мне меня красивым – ищу ли я другого человека? Или я ищу функцию? Инструмент для поддержания моей картины себя?

Это жёстко. Но честно.

Подумай о своих близких отношениях. Не обязательно романтических – дружба тоже. Когда друг говорит то, что ты хочешь услышать – как ты себя чувствуешь? Тепло. Связь. Благодарность. Когда друг говорит то, что ты не хочешь слышать – как ты себя чувствуешь? Раздражение. Дистанция. “Он не понимает ситуацию.”

Но ситуацию понимаешь только ты?

Мы говорим: “Мне нужен кто-то, с кем можно быть собой”. Звучит как запрос на принятие. На самом деле часто это запрос на отсутствие вызова. Быть собой – значит не меняться. Значит – кто-то должен принять меня таким, какой я есть, и не просить большего. Не тыкать в противоречия. Не задавать неудобных вопросов. Не быть другим.

Идеальный партнёр. Идеальный друг. Идеальный терапевт. Все они в нашем воображении – немного зеркала. Они видят меня и кивают. Они слушают и соглашаются. Они рядом и не мешают.

А потом мы встречаем реального человека.

И он – другой. По-настоящему другой. Со своей крепостью, со своими стенами, со своим миром внутри. Он смотрит на тебя – и видит не то, что ты хочешь. Он слушает – и слышит не то, что ты говоришь. Он рядом – и занимает место.

Первая реакция – разочарование. Не тот. Опять не тот. Поиск продолжается.

Но поиск не закончится. Потому что “того” не существует.

Не существует человека, который поймёт тебя полностью – потому что полностью понять можно только себя самого. И то не факт. Другой человек – это другая вселенная. Он может приблизиться, может протянуть мост, может построить что-то между вами. Но он никогда не станет твоим зеркалом. Он не для этого.

И здесь возникает развилка.

Один путь – продолжать искать. Перебирать людей как зеркала в магазине: это искажает, это тускнеет, это слишком маленькое. Бесконечный поиск идеального отражения. Бесконечное разочарование.

Другой путь – перестать искать зеркало. Признать: другой человек – не для того, чтобы отражать меня. Он – другой. В этом весь смысл. Если бы он был моей копией, моим отражением, моим эхом – зачем он вообще нужен?

Ценность другого – в том, что он другой.

Но чтобы это увидеть, нужно перестать искать подтверждения. Нужно захотеть чего-то другого от разговора. Не “покажи мне, что я прав”. А – “покажи мне, что я не вижу”.

Это страшно. Потому что вдруг покажет.

Почему глубина пугает

-Как дела?

–Нормально.

Этот обмен происходит миллионы раз в день. Два человека встретились, произнесли ритуальные слова, разошлись. Никто не солгал. Никто не сказал правду. Просто – нормально.

Мы виртуозы поверхности. Научились скользить по ней так, что никто не проваливается. Погода, работа, дети, отпуск. Безопасные темы. Территория, где крепости не соприкасаются.

Поверхностное общение – это не сбой. Это функция. Оно позволяет сосуществовать без риска. Ты не трогаешь мои стены, я не трогаю твои. Мы рядом, но не вместе. Это комфортно. Это предсказуемо. Это – нормально.

А потом кто-то спрашивает: “Нет, правда – как ты?”

И что-то сжимается внутри.

Потому что правда – это уже другое. Правда – это открыть ворота. Впустить кого-то за стены. Показать, что внутри крепости не так величественно, как снаружи кажется. Что есть трещины. Что есть комнаты, куда ты сам боишься заходить.

Глубина требует открытости. А открытость – это риск.

Какой именно риск? Давай честно.

Риск, что увидят. По-настоящему увидят. Не фасад, который ты выстроил, а то, что за ним. Сомнения. Страхи. Стыд. То, что ты сам про себя думаешь в три часа ночи. То, что никому не говоришь – иногда даже себе.

Риск, что не примут. Ты откроешься, покажешь что-то настоящее – а в ответ: пауза. Непонимание. Осуждение. Или хуже – равнодушие. Ты достал из себя что-то живое, а другой посмотрел и пожал плечами. Это ранит так, что потом долго не захочешь повторять.

Риск, что используют. То, что ты показал в момент близости, может стать оружием. Мы все знаем это. Все хоть раз обжигались. Доверился – и потом это вернулось. В ссоре, в сплетне, в манипуляции. “А помнишь, ты сам говорил…” – и твоя открытость становится твоей уязвимостью.

Поэтому мы учимся закрываться. Не сразу – постепенно. Каждый ожог добавляет слой. К двадцати годам у большинства уже приличная броня. К сорока – крепость с рвом.

И вот парадокс: чем лучше защита, тем сильнее одиночество.

Поверхностное общение безопасно – но оно не насыщает. Можно быть окружённым людьми и чувствовать себя абсолютно одиноким. Потому что они видят стены. Они общаются со стенами. Они не знают, кто внутри. И ты не знаешь, кто внутри них.

Два человека за ужином. Разговаривают два часа. Обсудили работу, новости, общих знакомых. Попрощались. Каждый уходит один. Ничего не произошло. Ничего не изменилось. Крепости постояли рядом и разошлись.

Это безопасно. Это невыносимо.

Где-то внутри – тоска по другому. По настоящему контакту. По тому, чтобы кто-то увидел и остался. Не убежал от того, что увидел. Не использовал это против тебя. Просто – увидел и остался рядом.

Но чтобы это случилось, нужно показать. А показать – страшно.

И вот мы стоим перед выбором, который не формулируем, но проживаем каждый день.

Безопасное одиночество – или опасная близость.

Сохранить стены – или рискнуть.

Большинство выбирает стены. Не потому что трусы. Потому что рационально. Потому что обжигались. Потому что знают цену открытости.

Мы говорим: “Я открытый человек”. Но попробуй копнуть – и быстро наткнёшься на “это личное”, “я не хочу об этом”, “давай о чём-то другом”. Открытость имеет границы. Обычно – очень близкие к поверхности.

Даже в близких отношениях – сколько закрытых комнат? Сколько тем, которые не поднимаются? Сколько того, что “он не поймёт” или “она расстроится”? Мы живём с людьми годами и десятилетиями – и остаёмся незнакомцами в чём-то важном.

Это не упрёк. Это констатация. Глубина пугает – и мы её избегаем. Все. Почти всегда.

И может быть, это нормально. Может, не нужно всем всё показывать. Может, границы – это здорово.

Но.

Если глубина никогда не случается – что-то важное теряется. Возможность быть увиденным. Возможность увидеть другого. Возможность обнаружить, что за стенами чужой крепости – такой же испуганный человек, который тоже хочет быть понятым и боится показать это.

Глубина – это риск. Но это единственное место, где может случиться встреча.

Не пересечение траекторий двух крепостей. А встреча. Когда “я” и “ты” на мгновение становятся “мы”.

Для этого нужно опустить мост.

Зная, что могут войти.

Зная, что могут ранить.

И всё равно – опустить.

Одиночество внутри крепости

Есть люди, которых невозможно задеть.

Ты встречал таких. Они всегда правы. Всегда спокойны. У них на всё есть ответ. Критика отскакивает. Чужое мнение не проникает. Они как крепость на скале – неприступные.

Со стороны это выглядит как сила. Как цельность. Как то, к чему стоит стремиться.

Изнутри – иначе.

Изнутри неприступная крепость – это место, куда никто не может войти. Буквально никто. Ты построил стены так высоко, что враги не достанут. Но и друзья тоже. Ты защитился от боли – и отрезал себя от близости. Ты стал неуязвимым – и недоступным.

Это не два разных результата. Это один и тот же.