Клушка

Ирина Шайлина

Клушка

Глава 1

Взгляд у Жанки был наметанный – она сама не раз об этом авторитетно заявляла. Вот и сейчас сидела на моей кухне, громко прихлёбывая пила чай, закусывая пирогом, покачивала ногой, грозя уронить с нее тапочек и задумчиво смотрела на меня тем самым взглядом.

– Гуляет он у тебя, – категорично высказала Жанка. – Зуб даю. А взгляд у меня наметанный!

– Зачем мне твой зуб, – отмахнулась я. – Оставь себе.

Но где-то в глубине души ощутимо царапнуло. Жанка была на два года старше меня и мужиков успела сменить – добрый десяток. А я, как Степку встретила, так на других и не смотрела, первый он у меня бог даст – последний. А все же Жанка опытнее, как ни крути. Такая яркая и громкая, она приковывала к себе внимание мужчин, а там уже – как получится. То они ее бросят, то она. Вот и набралась опыта который теперь против меня и обращала. Раньше я про ее любовные приключения разинув рот слушала, но оказалось – они интереснее со стороны. Становиться героиней одной из таких историй я не хотела. Мне замужем, за Степкиной спиной хорошо и спокойно.

– Я тебе говорю! – воскликнула Жанна теряя терпение. – Он сколько раз за последний месяц в командировках был?

– Три раза.

– Ну вот!

– Так работает же…

Я пригорюнилась – в Жанкины доводы верить никак не хотелось.

– А до тела твоего когда последний раз дело имел?

Вот тут я вспыхнула. Воспитания и повадков я была почти пуританских и говорить о таком мне было непросто.

– Два месяца назад, – неохотно призналась я.

Жанкина нога от удивления дернулась сильнее и тапок все же слетел.

– Что? Таня! Тридцать лет мужику и два месяца не троганым ходит? Ты сама в такое то веришь?

– Он же работает…устает…

– Дура ты, – фыркнула Жанка. – Да не морщись, я же любя. Я за тебя…ты мне, как сестра родная, да даже роднее. А они на тебе ездят! Что Зинаида, мамаша его злобная, что сыночек ее. Ты на курсе первая была такую карьеру тебе пророчили, а теперь что? Дома сидишь, пироги печешь!

– Быть домохозяйкой тоже важно, не обесценивай меня.

Жана вздохнула, нашарила ногой тапок, откусила еще пирог.

– Да. Если ты сама этого хочешь. Если тебя ценят и уважают твои близкие. Если твой муж достаточно хорошо тебя содержит. А ты себе одежду когда последний раз покупала?

– Хватит, – попросила я. – У меня же Ванька. На ребенка много денег уходит. Успеется. А то что не работаю, так я дома важнее. У Ваньки больничные постоянно, да и как без внимания мамы…

– Свекровь твоя и Степочка тебя с работы уйти вынудили, – не уступала Жанка.

– А теперь сидишь, ни на ногти денег, ни волосы покрасить, да еще и затюкали…

Жанку наконец прервали – залязгал ключ в дверном замке. Но лучше бы я и дальше подругу слушала, потому что Стёпа, мой муж, в такое время еще не возвращался. Жанна была права, он все чаще задерживался на работе допоздна. Прийти в такое время – только к четырем дня близится, могла лишь свекровь. Я внутренне подобралась, готовясь.

– Сидишь, – вошла Зинаида Павловна. – Чаи распиваешь! А ребёнок при живой матери в садике торчит, как сирота!

– Так четырёх еще нет, – начала оправдываться я. – Я бы через полчаса и вышла за ним, я вас не просила его забирать…

– Не просила она! Да если я проверять все не буду вы с голода помрете и ребёнка профукаете!

– Обед у меня готов, а Ванька с удовольствием играл с детьми.

Ванька маячил где-то за спиной своей бабушки и смотрел на меня несчастными глазами. Еще бы – конец мая. Дни тёплые – парное молоко. Ребята с группой как раз к четырём играть и выходят, а его бабушка забрала.

– Поговори мне тут! – воскликнула свекровь.

Жанка удивлённо округлила глаза – уж она бы так с собой говорить не позволила, я это знала. А я за годы брака словно жить разучилась, да еще и Ванька таким сложным был во младенчестве, мне казалось я ни с чем не справляюсь, вот Зинаида Павловна и стала считать себя главной в нашей квартире.

– Так, – сказала Жанна. – Давайте хватит. Ребёнку через две недели шесть лет будет, до вечера в садике бы не помер. Да, Вань?

– Да, – кивнул мой сын.

Свекровь побагровела и я от греха выпроводила подругу восвояси почти подталкивая в спину.

– Увидимся в понедельник, – шепнула я.

– Дура ты, – повторила Жанна. – Мегера тебя живьём жрет, еще и небось своего сына гулящего покрывает от тебя.

– Иди, – выдавила улыбку я.

Вернулась на кухню. Свекровь пробовала суп из кастрюли ложкой. Попробовала – скривилась.

– Пересолено, – вынесла вердикт она. – Моего сына таким кормить собралась?

Целыми днями на диване сидит, дармоедка, готовить научится не может.

Прошла мимо меня с кастрюлей – вылила суп в унитаз. У меня на глазах вскипели слезы. Сражаться со свекровью бесполезно. Я пыталась раньше. Степка вставал на сторону матери, а если и говорил ей хоть слово поперек, та сразу скорую вызывала, сердце у нее и давление. И делала что хотела, остановить ее, как против танка идти с голыми руками.

– Пирог жёсткий, как подошва! – крикнула она с кухни. – А у моего Степы гастрит!

Степа был здоров, как бык. Я прошла в детскую и села на кресло. Ванька залез ко мне на колени и обнял, как во времена когда совсем малышом был.

– Мам, я правда еще домой не хотел, – сказал тихо мой сынок. – Наша группа только на улицу собираться стала, а тут бабушка пришла.

– Знаю.

– А суп у тебя вкусный. И пирог.

– Вот уйдет бабушка и сходим погулять во двор.

Свекровь бушевала еще два часа. Лишь когда ушла стало спокойно. Мы с сыном вышли гулять, все равно муж возвращается с работы поздно. Ванька наигрался в футбол, от души набегался, раз упал ссадив коленку. Зинаида Павловна увидит – все мне выскажет. Дескать и дома ничего не делаю, и за сыном уследить не могу, совсем никуда не гожусь. Я вздохнула.

Я была права – муж вернулся домой ближе к полуночи. Ванька уже давно спал. Я лежала, выключив свет, но уснуть не могла, снедали мысли, все, как одна – безрадостные. Степа вошел тихо. Разулся, чуть споткнувшись в прихожей и вполголоса выругавшись. Зашелестел одеждой. Мерно зашумел душ.

Я не встала, чтобы предложить ему ужин – задерживаясь на работе он ел в кафе. Может, права Жанка? Я уже успела забыть, что такое руки мужа на моем теле.

Он вошел в спальню. Лег. Натянул на себя одеяло, привычно повернувшись ко мне спиной. И я – решилась вдруг. Приблизилась к жаркой мужской спине, вдохнула воздух, словно пытаясь уловить аромат чужих духов. Но пах он лишь чистотой и свежестью геля для душа. Коснулась его предплечья, пробежалась по нему пальцами, опустила ладонь на мужской живот пытаясь начать в игру, игранную уже сотни раз, но все равно казалось – правила мной то ли забыты, то ли изменили их не поставив меня в известность.

– Устал я, – буркнул Степа. – Спи.

Я откатилась на свою сторону кровати и вцепилась зубами в уголки одеяла, пытаясь сдержать непрошеные слёзы, а то и крик. Кричать никак нельзя – Ванька проснется в соседней комнате, испугается…

Глава

2. Таня

Утром в ванной я несколько минут смотрела на тест. Задержка у меня была уже почти два месяца. Тест делать страшно, хотя купила я его уже несколько дней назад. Мне вспоминалось, каким сладким был Ванька почти шесть лет назад. А как потягивался со сна! У меня внутренности сводило от желания пройти это все снова. Но во первых близость с мужем у меня и правда случалась раз в несколько месяцев, торопливо в впопыхах. Я винила себя. Надоела ему? Может поправилась? Придирчиво смотрела на себя в зеркало – вроде нет. Постарела? Так тридцати еще не стукнуло. Жанка вон гуляет и в ус не дует и всем нравится. Во вторых… Свекровь. Она так и не дала мне насладиться первыми месяцами с Ваней. Постоянно поучала. Постоянно делала по своему. Ведь снова так будет, уверена… тест я спрятала в шкафчик, на полочку с ватными палочками и прочей нужной мелочью.

Дверь открылась за полдень. Я надеялась утро провести с мужем и сыном, но Степа все утро проспал и только вот проснулся.

– Поели уже?

– Степа еще нет, – начала было я.

– А все потому что ты опять до обеда спала.

Я было вспыхнула от обиды, но она сама унялась – привыкла уже. Жанка была права и свекровь на мне ездила, но как изменить положение я не представляла.

– Степа, – сказала свекровь, когда муж сел за стол. – На дачу поехали сегодня, бетономешалку через полчаса привезут, фундамент под баню залить нужно.

– Он устал, – встряла я.

– Все устают. А как в бане париться, так первые. Рабочих нанимать дорого, доедай и поехали.

Я смирилась, как и всегда. Была бы тут Жанка, закатила бы глаза и попыталась бы за меня заступиться. А мечталось ведь, что поедет свекровь на дачу одна, а мы тут втроем, как настоящая семья…

– Ваня, – крикнула я в комнату сыну. – Собирайся, на дачу едем.

Свекровь даже глаза округлила.

– А вы там зачем? – удивилась она. – Под ногами мешаться? Там весь участок в досках, из них гвозди торчат, душ летний разбирали, Ванька непременно наступит. И потом Степа работать будет, фундамент заливать, а ты только отвлекать и горазда.

Я вздохнула – так тоже неплохо. С Ванькой мы время проведём отлично, поедим мороженое, фильм или мультик посмотрим. Квартиру отмою. Высплюсь. Поэтому я огорчилась, но не так чтобы сильно, дверь за мужем и свекровью закрыла даже с облегчением. Телефон зазвонил через два часа. Я подумала было муж, но звонила Лена – соседка по даче.

– Ни стыда у вас, ни совести! – воскликнула она в трубку.

Я напряглась – может ремонтные работы приносят слишком много шума и пыли?

– Это ненадолго, – ответила я.

– Ага, – засмеялась Лена. – Мне бы как то этот день пережить. Шашлыками пахнет невыносимо на всю округу, я слюной скоро захлебнусь. Может, занесёшь пару кусочков?

– А я не поехала, – растерянно ответила я. – Остались с Ваней в городе.

Лена замолчала. Я пыталась разобраться в своих мыслях. У них что, праздник какой-то? Почему меня не позвали?

– Ну так-то оно правильно, – успокоила меня Лена. – Зачем ребенку смотреть на пьющих людей и музыку громкую слушать?

Мне до ужаса хотелось спросить кто там на даче есть и как все проходит, но тогда Лена бы поняла, что мой брак трещит по швам. А мне не хотелось чужой жалости. Увидимся с Жанкой, ей выплачусь. Хотя та станет звать дурой, а я и так знаю что дура, лучше бы сказала, как перестать ею быть, если я по другому ее умею.

Вечером, когда наваливались теплые майские сумерки я позвонила мужу. Трубку он взял. Где-то на фоне играет музыка, слышен смех, если спросить скажет, что я паникёрша, что это соседи шумно гуляют.

– Как ты там? – спросила я.

– Устал, – ответил Степа.

Теперь устал – самое частое его слово.

– Много сделали?

– Фундамент залили, завтра с утра платформу залью под печь и можно будет домой ехать. Ты давай, мне до темноты еще дел переделать.

– Хорошо, пока, – попрощалась я. – Ты огурцов нарви в теплице, хорошо? И зелени на салат.

Оделась. Позвала Ваньку и пошла на остановку – автобусы еще часа два три будут ходить. Ехали мы до свекрови, ужасно хотелось одну теорию проверить. Во двор ее зашли когда уже почти совсем стемнело.

– Мы к бабушке? – спросил Ванька.

– Нет, – сказала я. – Просто гуляем.

– Тогда я на горку побежал, она тут самая крутая.

Я кивнула. Подошла к дому, нашла окна свекрови. Они – светились. Забыла погасить свет когда уезжала? Не похоже на нее. Свекрови от покойного мужа неплохое наследство досталось, но она все равно экономила каждую копейку. Я оглянулась на Ваньку в одиночестве съезжающего с горки и вернулась взглядом к окнам. Дождалась – вскоре в кухонном окне показалась сама свекровь. Стояла держа в руках крышку от кастрюли и видимо разглядывала свой будущий ужин. Она не на даче. Она и правда покрывает своего сына, чтобы он не делал сейчас.

Я утёрла слёзы обиды. Хотелось прямо сейчас же заказать такси и ехать на дачу, посмотреть что там происходит. Но Ваньку одного в ночь дома не оставишь, а с собой его везти – только в отце разочаровывать. Потерплю, правда все равно всплывёт. Да и страшно, что потом с ней делать, с правдой этой?

И как я так докатилась? Послушная дочь. Староста в школе. Староста в университете. Умница-разумница, красавица. Что со мною сталось? Когда и где я свернула не туда, став бессловесной тенью мужа, дрожащей при виде своей свекрови?

– Мам, – крикнул Ваня. – Ты грустная?

– Немного, – согласилась я.

– А ты с горки скатись, сразу весело станет. Она страшная, жуть!

Я посмотрела на себя. Выцветшее старое платье. Волосы в пучок. Тень прежней себя. Когда я радовалась в последний раз? И не помню даже. И вдруг я взяла и правда, полезла на дребезжащим ступеням наверх. Горка была высокой и крутой. Уже стемнело и от того ее зев казался чёрной дырой в пространстве.

– Не трусь, – рассмеялся Ванька.

– А вот и не трушу, – ответила я.

Села на прогретый солнцем за день металл и Ванька толкнул меня в спину. Летела я несколько секунд, но дух сперло, юбка задралась я успела вскрикнуть и вывалилась с металлического серпантина на песок ушибив колено. И пусть, оно того стоило, я даже рассмеялась в голос.

– Весело? – спросил Ванька подойдя.

Я так и лежала на песке и смотрела на своего сына снизу вверх.

– Весело, – согласилась я.

– Вот, а ты грустить вздумала. Подвинься, я еще раз скачусь, а то упаду прямо на тебя.

Ванька скатился и мы пошли домой. А Стёпа вернулся только к вечеру воскресенья. Не забыл привезти зелень и огурцы. Длинные, китайские, а свекровь предпочитала сажать короткие луховицкие. На одном огурце красовалась позабытая наклейка из супермаркета – самому Степе лазать по грядкам было явно лень.

Глава 3. Таня

В понедельник после обеда ко мне завалилась Жанка. Работала она два через два, поэтому общались мы преимущественно в будни. Жанка была в отменном настроении и притащила бутылку вина.

– Пить в понедельник? – удивилась я. – Едва полдень миновал.

– Сам бог велел, – отмахнулась Жанна.

– Погоди…Ты была права, – покачала головой я. – Похоже, Степа мне изменяет. И свекровь знает.

– Рассказывай, – велела подруга.

Я вздохнула и начала короткий рассказ. И про свекровь. И про дачу. И про звонок соседки. И про наклейку на огурце. Под финал рассказа Жанка бахнула бутылкой вина об стол.

– Тем более выпить нужно… Ну не будешь, так не пей. Я буду, я устала, я заслужила, – Жанна налила себе вина в кружку, сделала несколько глотков и продолжила. – Теперь надо его с поличным ловить.

– Зачем? – испугалась я.

– Чтобы к стенке подпереть, зачем еще?

– А может, не надо? Может, само как-то рассосётся?

Жанка сокрушенно покачала головой, глядя на меня, как умственно отсталую.

– Не узнаю я тебя, Танька. Все соки из тебя выпили. Я сказала надо, значит надо. Так, когда твой кобелина гуляет? По вечерам после работы? Вот тогда то мы его ловить и будем. Чтобы полноценно следить, нужно переодеться и выпить, для храбрости. Да не смотри ты так, я же своего прошлого гада так и выследила.

Становиться героиней очередной истории Жанки мне не хотелось, но я понимала, что жить так я больше не могу и не хочу. Быть может, хоть что-то изменится? В общем я согласилась, да и противостоять напору подруги было сложно. Жанка отправилась за одеждой для конспирации, моя никуда не годилась, а я за сыном в садик.

– Вечером побудешь с бабушкой? – спросила я у него.

– А ты что?

– А мне нужно кое какие дела сделать. И не говори, что мы во двор к ней ходили, хорошо?

– Я бабуле ничего не говорю, она вредная.

– Нельзя так о своей бабушке, – отчитала я ребёнка, хотя была совершенно с ним согласна.

Оставалось одно – уговорить свекровь. Я позвонила в дверь и навесила на лицо самую милую улыбку из всех возможных. Пришлось приложить усилие, улыбка далась мне с трудом.

– Чего вы пришли? – недовольно свела брови Зинаида Павловна.

Я боялась, что по звонку она мне точно откажет.

– Вы не посидите вечером с Ванюшей?

– Куда собралась?

Я вздохнула.

– С подругами решила посидеть вечером.

И приготовилась к буре негодования.

– А о сыне моем подумала? Лишь бы деньги его транжирить! Собралась с профурсетками своими, а сама только и умеет, что жопу на диване просиживать! Никакой пользы от тебя в хозяйстве, говорила я Степану, не надо на этой жениться, столько девочек вокруг…

Мне хотелось закрыть ребёнку уши ладонями.

– Зинаида Павловна, – сказала я. У меня был небольшой козырь. – Одноклассница прилетает из Америки. Почти десять лет там, богатая…

Что моя свекровь свято уважала, так это халяву и чужие деньги. И сейчас повелась, вдруг польза какая будет.

– Ладно уж, иди, да недолго…

Я поцеловала Ваньку и поспешила домой – время поджимало, раньше Степа был в офисе до шести. У квартиры уже пританцовывала Жанка с пакетом.

– Скорее, – поторопила она. – Еще переодеваться.

– Может, я так пойду?

– Да, конечно! От тебя за версту домохозяйкой несет и пирогами. Степка враз поймет, скотина.

Сама она была в оранжевом платье, в вырез короткого выпирала могучая Жанкина грудь. На голове шляпа огромная. Очки.

– Я такое не надену.

– И не надо.

Мне выделили драные джинсы. Я такие со студенчества не носила, подозреваю с тех пор они у подруги в шкафу и лежали, с тех пор она раздобрела и ее одежда мне была велика. Джинсы были почти в пору. Из них торчали голые коленки и смотреть на них было как-то неловко. Сверху на меня нацепили мятую футболку, очки и рыжий парик.

– Идеально, – цокнула языком Жанка. – Студентка прям.

Я не стала говорить, что сама Жанна больше на сутенершу похожа. Подруга подала мне кружку и заставила сделать несколько больших глотков. Было кисло, но я послушно выпила. У подъезда стоял грузовик с кучей коробок, видимо кто-то переезжал, а за ним робко притулилось наше такси.

– Следим за мужем кобелем, – объяснила зачем-то ему Жанка. – Пятьсот сверху счетчика.

Водитель кивнул. Мы остановились на парковке перед офисом мужа. Кондиционера в машине не было, вечер душный, водитель все время курил, открытые окна не спасали.

– Может вы будете поменьше курить? – пискнула нерешительно я.

– Это мне надо мужа кобеля поймать или вам? – спросил водитель.

Больше вопросов не возникло. Я томилась и мечтала забрать Ваньку и домой, но Жанна была настроена решительно. Через полчаса Степка вышел, водитель и Жанка оживились. Мы съездили с мужем до банка, поторчали там пятнадцать минут, затем вернулись в офис.

– Напраслину на мужа возводите, – вздохнул водитель. – Вот так всегда, придет какая блажь бабе в голову, а мы страдаем.

– В выходные нагулялся, кобель, – возразила Жанна. – Ничего, мы завтра его поймаем.

Уже вечерело. Прежде чем идти на Ванькой, нужно было переодеться, свекровь если меня в таких штанах увидит, пальцем у виска покрутит. Жанка рассчиталась с водителем.

– Я тебе переведу, – начала было я.

– Да знаю я твои финансы, – махнула рукой подруга. – Иди уже.

Я побежала к дому. Грузовика уже не было, только что-то похожее на разобранную кровать у подъезда. Запрокинула голову и едва не выругалась – наши окна светятся. Значит свекровь сама Ваньку привела. Парик и очки я сниму. А штаны? Я запаниковала, свекровь мне и по меньшим поводам мозг выедала, тут вовсе в продажных женщин запишет. Потом вспомнила, что в мою сумку Жанка запихнула еще одни очки и простую длинную юбку – если вдруг во время слежки придётся образ сменить. Юбка наверняка смялась, да и бог с ним. Я посмотрела по сторонам – бабулька с собачкой, на площадке есть дети еще. Переоденусь на лестничной площадке, решила я, все равно все пользуются лифтом.

На полпролета ниже своего этажа я притулилась за колонной мусоропровода. Стянула кроссовки, за ними и драные донельзя джинсы. Лифт не шумел, поэтому я чувствовала себя спокойно. Потянулась к сумке оставленной на подоконнике за юбкой, выпрямилась и только тогда услышала шаги. Услышала крайне поздно – человек с какой-то длинной деревяшкой в руках уже поднялся и стоял на пару ступенек ниже. И – смотрел на меня.

Вот, кто переезжает, осенило меня. И потом только дошло, что я стою в трусах за мусоропроводом.

– Здрасьте, – растерянно сказала я.

А что я еще могла сказать?

Глава 4. Тимофей

Грузовой лифт не работал, что значительно усложнило сегодняшний день. Даже обидно, дом я выбирал не такой, чтобы мрамор кругом и фонтан на первом этаже, но уж явно с ценником выше среднего – хороший комплекс, охраняемая территория. Однако по факту консьержки внизу не имелось, а лифт грузовой не работал. Чертова деталь от кровати в пассажирский лифт не лезла, даже поперек, поэтому мне пришлось тащить ее по лестнице.

Так, как я поднимался снизу, сначала я увидел ее ноги. Она стояла на рекламном буклетике, кои щедро пихают по почтовым ящикам. Пальчики ног поджаты – чтобы не дай бог не коснулись пыльного пола белоснежные носочки. Я прошёлся взглядом выше, по очень неплохим, справедливости ради, ногам, и увидел ЭТО.

Тут надо пояснить – у меня три сестры. Две старшие, одна младшая. И соответственно, мать. Мое детство было похоже на дурдом. Отчасти потому, что ЭТО было всегда развешено по ванной десятками на просушку. Трусы отечественного производства. В голодные девяностые отец мне кажется, работал только на то, чтобы обеспечивать всех женщин семейства трусами. Хватало только на такие вот, дешевые, с имитацией кружева по краю, из которого потом нитями торчат тонкие резинки и сами нитки, собственно. Цвет эти трусы имели белый, но быстро серели от стирок. А еще их украшали крошечные цветочки. Обычно розовые, голубые и сиреневые. У этой мадам на лестнице были сиреневые.

– Здрасьте, – пискнула мадам.

– Я думал их больше не производят, – вырвалось у меня.

Даже в нашей ванной в нулевых уже стали сушиться кружевные. У меня вообще по трусам триггер теперь, всегда смотрю, чтобы красивые были.

– Кого? – спросила девушка.

И прикрыла свои сиротские трусики ладошками. Я наконец посмотрел на нее целиком – огромные очки и всклокоченные волосы неестественно яркого цвета.

– Забейте, – отмахнулся я.

Сделал несколько шагов, пытаясь развернуться со своей доской так, чтобы мадам не задеть.

– Это не мое, – встревоженно пискнула та.

И показала на стоящую на подоконнике жестяную банку из под алкоголя.

– Мне все равно, – честно сказал я. – Ну, я пойду.

Говорила мне старшая сестра, поищи другой дом. Такие деньжищи отдал, консьержки нет, лифты не работают, в подъездах пьют странные дамы в трусах. От девушки явственно пахло вином.

– До свидания, – вежливо ответила та.

– Хорошего вам вечера, – откланялся я.

Когда дотаскивал остатки кровати дамы уже не было, а жестянку не выкинула – вот же не воспитанность. Устал, как черт, кровать собрать сил не осталось, спал как бомж, на матрасе. И это в своей то квартире, купленной за бешеные деньги. Три спальни, огромная кухня с которой широкие двери ведут в гостиную, два сан узла.

– Ну, зачем тебе одному два сан узла? – фыркнула Катя, самая старшая моя сестра.

– Чтобы какать было увлекательнее и разнообразнее, – ответил я.

Вообще я десять лет прожил в студии, которую мне в студенчестве помогли купить родители, а тут недавно понял, что денег заработал уже порядком, а умещать в студии свои сто девяносто восемь сантиметров роста уже как то не солидно. Тем более, у меня теперь собака была.

Пса я завёл совершенно не желая того. Ленка, вторая по старшинству сестра, забеременела, и так ее проперло о ком то заботиться, что ожидая ребёнка еще и собаку завела. Это она поспешила. Когда долгожданное дитя родилось, оказалось, что у него на собаку аллергия. Даже странно – шерсти на той собаке было три клочка, китайская хохлатая. Собаку семейным советом решили передать мне – у меня не спросили. Спорить с бабами себе дороже, нелепую псину со звучным именем Аполлон я забрал. Правда решил, что кличка не подходит.