Цифровые боги

Дима Завров

Цифровые боги

Глава 1

– Вечно ты со своим счётом. Тебе надо было идти в бухгалтеры, а не торчать здесь и мозги мне делать, – в который раз повторил Рустам, обводя кислым взглядом свежеокрашенную палату лечебницы, которую он видел уже тысячу раз. Она застывала под изломанным советским куполом бывшего дома культуры, поизношенная и забытая, как всё вокруг.– А вы знаете, что кило риса – это всего-то 5376 зёрен? – И зачем мне это знать? Это не сделает меня богаче, – устало опустился Рустем на раскладной стул. Сегодня в больнице ожидалась проверка, и всё его раздражало. – Ну как? Курочка по зернышку, – усмехнулась Оксана.

Оксана села на кровать и взглянула в окно, украшенное яркой синей мишурой. В мутном стекле отражалось её грустное, молодое лицо, всё ещё сохранившее красоту. Густые пшеничные волосы были собраны в тугой пучок, а на носу чуть съехавшие очки придавали ей задумчивое выражение.

Сладковатый запах подпорченных мандаринов напоминал о неизбежном приближении Нового года. Ещё один год позади – и всё ближе к пенсии, к бедности и забвению. Она едва помнила, как оказалась здесь. Как её, словно городской мусор, который с дождём несёт в ливнёвку, – только по случайности – выбросило сюда, а не в шахту коллектора.

После закрытия проекта все оказались ни у дел, и каждый вынужден был выживать, как мог. Математикам было не место – стране требовались рабочие руки. Она попыталась учиться на парикмахера, но от своих стрижек ей самой становилось стыдно смотреть в зеркало. Потом была работа в школе, на рынке.

Оксана почувствовала взгляд. Из угла на неё смотрела любопытная крыса. Она, не поворачивая головы, осторожно протянула руку за толстую книгу с формулами – спрятанную специально для таких целей под подушкой. Крыса водила носом, жадно втягивая аромат мандаринов.

Оксана размахнулась, занесла руку с книгой над головой. Но казнь не состоялась: дверь палаты распахнулась, и в помещение вошёл главный врач в сопровождении двух врачей из проверяющей комиссии.

Ноги подкосились, и она бессильно плюхнулась обратно на кровать.

– Скажите, как давно она это делает? – обратился доктор, указав рукой на стену, исписанную рядами формул.

– Больше двух недель, с последнего обхода, – пожал плечами Рустем. – Вначале мы пытались её остановить: отбирали маркер – она брала ручку; отобрали – стала использовать тушь; потом просто начала царапать стену. Связывали, грозили электрическим током – всё напрасно. В конце концов смирились: других стен она не трогает, а на этой уже места нет. Я её просто крашу раз в неделю – и всё.

– Очень интересно, – доктор надел очки. – А вы не пытались понять, что там она пишет?

Санитар отступил шаг и попытался охватить взором всю стену. Это напомнило ему ценителя современного искусства в галерее.

Формулы и графики тянулись от пола до потолка. Шрифт менялся, вносились правки. Смотреть на эти записи ему было скучно ещё со школы.

– Нет, не пытались, – признался он честно.

– А вы, доктор, что-нибудь можете здесь прочесть? – спросил он.

– Давайте спросим у автора, – улыбнулся доктор и, бегло просмотрев историю болезни, подошёл к задумчиво листавшей книгу девушке. Он хмурился и непрерывно барабанил пальцами по полу, явно нервничая, но ни на секунду не отвлекался от чтения.

– Оксана Николаевна, что же вы там написали? Поделитесь с общественностью? Теорему Ферма, небось, доказали?

Оксана ткнула пальцем в книгу, чиркнула ногтем по месту, где остановилась, поставила заметку прямо на витиеватой формуле и на секунду задумалась.

Затем её резкий взрыв смеха заставил вздрогнуть даже опытного санитара.

– Ферма? Ну вы и болван, доктор! Неужели не видно! Это доказательство пятого постулата Евклида: что через точку, лежащую вне данной прямой, можно провести только одну параллельную ей прямую.

– И как успехи? – осторожно спросил доктор.

– Конечно, доказали! – воскликнула она, схватив маркер и подбежав к стене. – Посмотрите! – Она порывисто прорисовала на стене невысокую дверь и, навалившись на неё, словно вышла из реальности.

Все ахнули. Нарисованная дверь исчезла, словно её и не было. Присутствующие начали ощупывать стену, покрытую формулами, – но прохода не было. Пациент сбежал.

"Они думали, что Евклид ошибся, – подумала она. – Но в многомерности параллельные линии сходятся. А я лишь открыла дверь в сеть."

Реальность вокруг перестала существовать, лишь многомерные столбцы чисел сыпались снегом откуда-то сверху. Она брезгливо стряхнул их с воротника полосатой пижамы. Цифры были маленькие, едва различимые. Девушка оглянулась в поисках выхода, торчать тут вечность совершенно не хотелось. Было холодно и одиноко.

Она подошёл к одной из стен, представил и вспомнил Олега, как он сходил по ней с ума, идеализировал и боготворил. Год в больнице она хранила в памяти их короткие, но яркие отношения, ежедневно заново переживая их в памяти. Он был тем якорем, что еще связывал её с реальностью. Вновь начертила дверь – и словно по невидимой нити, шагнула навстречу ему, навстречу своей надежде, своей последней реальности.