Ведьма на стриме. Средневековый расклад

Она раздраженно перевернулась на другой бок и, закрыв глаза, постаралась настроиться на сон. Через некоторое время ей все–таки удалось это сделать, и Маша, поворочавшись немного, уснула.

Проснулась от громкого стука.

– Просыпайтесь! – прозвучало с другой стороны двери, и Маша как ужаленная вскочила со своей постели.

На тумбе она с великой радостью обнаружила некое подобие зубного порошка, который пришлось растирать во рту пальцем. Мария никогда не подумала бы, что такие простые вещи, как чистка зубов, так ее осчастливит.

Она быстро умылась, расчесалась гребнем и натянула на себя штаны. На пороге комнаты она обнаружила собственные чистые башмаки. Маше стало стыдно, что вчера она бросила грязную обувь. Очевидно, Нолан нашел ботинки в бане и привел их в порядок.

Быстро надев обувь, она метнулась на голос ведьмака, который звал ее на кухню.

– Здесь хранится все необходимое. Можете сделать омлет, если, конечно, умеете, – сказал он, показывая на полки с продуктами и ставя перед Марией корзинку со свежими яйцами.

Обращаться со сковородами и кастрюлями Маша, благодаря бабушке, умела прекрасно. Поэтому, быстро сориентировавшись, она взбила яйца с молоком и поставила сковороду в печь.

Но вот незадача, в печи не горел огонь. Маша накидала мелких дровишек и оглянулась в поисках спичек. Но их, скорее всего, в этом мире еще не придумали.

Это ввело в некое подобие ступора, и Мария застыла посреди кухни, раздумывая что делать дальше.

Нолан, стоя в проеме двери, молча наблюдал за действиями девушки. Когда он понял, что девушка в тупике, сделал еле уловимый пас рукой, и в печи весело заплясал огонь.

Маша обернулась.

– Спасибо, – смущенно произнесла она. – В моем мире пользуются спичками и зажигалками, а тут…

– Кстати, как вас зовут? – перебил ее ведьмак.

– Мария, Маша, – тихо ответила она.

Нолан кивнул, удовлетворившись ее ответом. Затем развернулся и вышел из кухни.

Спустя какое–то время, они сидели за столом, поедая пышный, исходящий паром омлет. Рядом с тарелками стояли кружки с травяным чаем и одна на двоих миска с ягодами.

– Сейчас мы съездим в город, купим одежду, обувь и что там еще вам, женщинам, нужно, – произнес ведьмак, заканчивая завтрак. – Как помоете посуду, собирайтесь.

Маша молча кивнула. Дожевав хлеб, она на ходу выпила содержимое кружки и собрала посуду со стола. Натаскав воды со двора, наспех помыла глиняные тарелки и, вытерев мокрые руки о штаны, вышла во двор.

Нолан стоял, держа под уздцы красивого черного жеребца с блестящей гривой. Маша подумала, что позже ей нужно будет осмотреть весь дом и постройки вокруг него. Судя по всему, с задней стороны имелись конюшни и какое–то другие хозяйственные постройки. Иначе откуда бы взялись свежие яйца?

Она робко приблизилась к огромному жеребцу, не зная, с какой стороны ей безопасно к нему подступиться. Нолан тем временем ловко вскочил в седло и протянул девушке руку.

Маше никогда не приходилось ездить на лошади. Да и самих лошадей она видела только издалека или в интернете. Поэтому имела весьма смутное представление, как с ними обращаться.

Она подала руку и, упершись ногой в стремя, с помощью ведьмака взлетела в седло впереди него. От близости чужого человека Маше стало жутко неловко, но другого выхода не было.

Конь послушно направился по знакомой тропе, аккуратно ступая по неровной земле. Его черная шерсть блестела на солнце, и Маша, не удержавшись, погладила его по гладкой шее.

Ведьмак вернул ее руки на луку седла.

– Держитесь, – сказал он и пустил жеребца рысью.

Маша с непривычки тряслась, как подтаявший холодец, еле удерживая в себе съеденный омлет. Но через какое–то время она приспособилась. Расслабившись, она села глубже и уже не боялась прислониться к груди Нолана.

Они быстро выехали за пределы леса и устремились по широкой дороге в сторону уже знакомого Маше города.

Въехав на шумный рынок, Маша и Нолан спешились и, поручив жеребца конюшему, пошли вдоль прилавков с продуктами. Они двигались вглубь, пока не увидели ряд больших лавок с одеждой.

Зайдя внутрь одной из них, Маша растерялась, так как совсем не разбиралась в нарядах, привычных для местных женщин.

Нолан, видя ее смятение, обратился к продавщице:

– Пожалуйста, оденьте эту даму. Ей нужны удобные вещи для дома и пара уличных платьев. Нижнее белье, обувь, заколки, гребни, чулки, две пары ботинок и плащ. Для верховой езды подберите комплект мужской одежды ее размера и высокие сапоги.

– Неприметных цветов, если можно, – добавила Маша.

Продавщица кивнула, будто подобные странные посетители появляются на ее пороге ежедневно, и устремилась вглубь лавки, чтобы собрать заказ.

Мария смотрела на ведьмака, удивляясь его познаниям в женском гардеробе, хотя ранее он демонстративно эти знания отрицал.

Уже через час Маша вышла из лавки совершенно другим человеком. По крайней мере, так она себя чувствовала. На ней были надеты темные мужские брюки самого маленького размера, которые не топорщились и не вылезали из высоких кожаных сапог. Рубашку такого же темного цвета она заправила под штаны, затянув их ремнем на узкой талии.

Выйдя в таком виде к Нолану, Мария чувствовала себя стройной амазонкой, которая способна скакать на лошади без устали несколько дней напролет.

Увидев ее обтянутый зад, Нолан слегка оторопел. Быстро придя в себя, он подошел к Маше и вытащил заправленную рубашку наружу, чтобы все это неприличие прикрыть.

– Тут так не ходят, – тихо произнес он, одергивая ткань до середины бедер. Маша, пожав плечами, вернулась в лавку и вынесла оттуда два огромных тюка с остальной одеждой.

Нолан, вытащив кошель, рассчитался с торговкой серебряными монетами.

Маша полезла за пазуху, доставая свои ценности.

– У меня есть деньги, – сказала она, протягивая мешочек ведьмаку.

Тот, даже не взяв его в руки, ответил, раз он взял на себя ответственность за ученицу, то придется ему ее и одевать, и кормить.

Привязав тюки с двух сторон к седлу и сев на коня, они поскакали рысью обратно в лес.

У Маши от импровизированного шоппинга, как и у любой женщины, поднялось настроение. С благостной улыбкой она с удовольствием рассматривала пейзаж и проезжающих мимо людей. Люди, в ответ смотрели на нее. Будучи чистой, причесанной и в приличной одежде, она, сама того не осознавая, снова выглядела красивой. От прогулки на свежем воздухе на ее щеках играл румянец, темные волосы волнами спадали на плечи, а глаза блестели, точно два изумруда.

Но как только прохожие узнавали мужчину за ее спиной, то сразу старались отвести взгляды. Ведьмака в городе знали все и, что очевидно, боялись.

– Я думал, вы хотите привлекать как можно меньше внимания к своей персоне, – сказал Нолан, наклонившись к ее уху.

– А разве это не так? – спросила Маша. И ответом ей послужил хмуренный взгляд ведьмака.

ГЛАВА 6

Ученье свет, а не ученье – чуть свет и на работу, в поле.

Средневековая народная пословица

Потекли дни, похожий один на другой. Утро у Марии начиналось с первыми лучами солнца, когда она, накормив кур и собрав яйца, шла готовить завтрак.

Затем, пока голова была свежей, она училась. Нолан начал с теории. Он нагрузил Машу старинными фолиантами и свитками, которые хоть и были написаны старым алфавитом, оказались вполне читаемыми.

Она отнесла все это в спальню и часами сидела там, заучивая целыми абзацами базовые понятия о магии, принципы действия заклинаний, виды лечебных растений, магических кристаллов и все остальное, что помечал закладками ведьмак.

После зубрежки она шла на кухню. Готовила обычно на скорую руку, потому что после обеда у нее начиналась практика. Нолан обучал ее простой бытовой магии: как разжечь огонь, охладить воду или приготовить лекарство.

Бытовая магия давалась Маше тяжело, со скрипом, но ведьмак не спешил помогать, давая шанс разобраться самой. На то, чтобы зажечь свечу, у Марии ушла целая неделя, что уж говорить об остальном. Зато, когда свеча наконец загорелась, счастливее человека, чем Маша на свете не было.

После практических занятий, если не накопилась стирка, Маша была предоставлена самой себе. Обычно она ложилась на свою кровать в позу Шавасана – попросту говоря, падала трупом. Иногда прогуливалась по окрестностям.

Она уже понимала, где проходят границы защитного круга, и старалась без лишней необходимости их не пересекать. Место, где стоял дом ведьмака, оказалось живописным. Сразу за ним протекал прозрачный ручей, и Мария часто сидела у воды, думая, о чем–то своем.

Когда подходило время ужина, она шла на кухню, но зачастую обнаруживала, что Нолан уже что–то приготовил, и ей оставалось только сполоснуть посуду после еды.

Ведьмак оказался очень требовательным учителем, но в плане быта наседал на нее не слишком сильно. Много тяжелой работы выполнял самостоятельно, иногда даже позволяя Маше отдохнуть от своей.

Мария не наглела, зная, что находится в доме Нолана на птичьих правах, и что он пожертвовал своим личным пространством и одиночеством, ради ее обучения. Как человек, который тоже привык жить один, она прекрасно понимала, чего стоит ему ее присутствие в доме. Поэтому, старалась лишний раз не маячить перед глазами.

Иногда, вечерами, они пили травяной чай перед камином в полном молчании. За редким случаем, когда ведьмак спрашивал, что–то о ее мире.

Она, как могла, описывала жизнь людей и технологии, которые те применяли на каждом своем шагу. Нолан слушал, задавал уточняющие вопросы, но не испытывал, как дикарь, восторженного трепета.

Человека, владеющего настоящей магией, которая позволяет контролировать стихии и повелевать жизнью и смертью, сложно удивить технологическим прогрессом.

Однако, многое что из жизни мира Марии его веселило или вызывало недоумение. Ему казалось, что люди чересчур все усложнили, пытаясь облегчить себе жизнь с помощью механизмов.

Маша не спорила с ним. Какой смысл вступать в дискуссии и вставать на защиту современного мира, если она навсегда застряла в другом, похожим на средневековый?

Мария за короткое время прошла все стадии принятия и уже находилась на последней ступени, действительно смирившись со своей судьбой. В ней горела жажда познания, и она, как могла, старалась впитать абсолютно все, что давал ей Нолан.

Маша потихоньку начала разбираться в принципах действия магии ведьм, отличной от того, как колдуют мужчины. Когда разница стала для нее очевидна – дело сдвинулось. Колдовство стало даваться гораздо быстрее. Магия повиновалась ей так, что даже не приходилось произносить заклинания вслух.

Нолан был довольно скуп на похвалу, но даже он не сдерживал одобряющей улыбки, когда Марии так удавалось колдовство, словно она росла среди ведьм с пеленок и впитывала магию с молоком матери.

А Маша все больше влюблялась в своего учителя. Сначала она не понимала, почему не может отвести взгляда от того, как красиво загибаются его темные ресницы со светлыми кончиками. И почему ей так нравится его правильный профиль, с четко очерченными скулами, покрытыми щетиной. Она смотрела, как растягиваются в улыбке его губы, по которым хотелось провести пальцем, чтобы почувствовать, насколько они твердые.

Мария тайком наблюдала, как перекатываются мышцы на спине, когда ведьмак чистил конюшню или таскал воду из ручья. Как блестят капельки пота на его лбу, а волосы на его шее сворачиваются в завитки от влаги. Как красивы его пальцы, сильные и ловкие, которые ей хотелось прижать к своему лицу, закрыв глаза.

Боже, да ей нравилась даже его задница, когда он, запрыгивая на жеребца, уезжал, чтобы купить продукты или что–то необходимое в хозяйстве.

Но, к сожалению, все эти чувства испытывала только Мария, потому что Нолан вел себя с ней хоть и уважительно, но отстраненно и без лишнего внимания к ее персоне.

Маша смущалась и резко отворачивалась, когда Нолан вдруг замечал ее внимание. Она ни за что не позволила бы себе показать ему, как сильно он ей нравится. А ведьмак ни разу не дал повода усомниться в его безразличном к ней отношении, как к женщине.

Поэтому днем Мария страдала по нему молча, пряча влюбленный взгляд, а ночью тягостно вздыхала от своих безответных чувств. Маша была уверена, если Нолан вдруг узнает, что она испытывает к нему, то их налаженной жизни придет конец.

Так прошло ни мало ни много целых два года. За это время Мария хоть и не стала полноценной ведьмой, но освоила довольно много. Она уже умела сражаться с упырями, убивая несколько за раз.

Нолан даже начал брать ее с собой на задания. В основном на чистку очередной деревни от неизвестно откуда взявшихся тварей. Маша тоже заметила, что нечисть поменяла тип поведения и среду обитания, словно медленно, но верно эволюционировала.

Поток просящих помощи увеличился, поэтому работы у ведьмака существенно прибавилось. Помимо помощи с тварями, ей часто приходилось брать на себя разную непыльную работу. К примеру, снять родовое проклятье или вылечить сыпь у ребенка. За это платили немного, но Маша радовалась, что может лишний раз попрактиковаться, заранее обсудив тактику с Ноланом, если у нее не хватало собственного опыта.

Так они и жили до одного прекрасного дня, когда Маше пришлось покинуть Нолана, чтобы начать самостоятельную жизнь.

В этот день ничего не предвещало беды. Они выехали на задание ранним утром. К ним обратились жители богатой деревни, чтобы они очистили от вурдалаков ближайшую местность, так как твари покусали целое стадо породистых лошадей, принадлежавших местному главе.

Такое радикальное избавление от нечисти могли позволить себе только очень обеспеченные люди. Работы было много, но платили золотом, поэтому Нолан, чуть посомневавшись, все–таки согласился.

В деревню они прибыли после обеда и сразу же выехали на местность, чтобы оглядеться перед тем, как стемнеет. Расставив магические маячки, которые предупредят, с какой стороны ждать вурдалаков, Нолан и его ученица не спеша перекусили и стали ждать.

Как только тень после захода солнца коснулась кромки леса, заметно похолодало. Вместе с этим у Марии появилось знакомое чувство, словно спину обдул прохладный ветерок, отчего волоски на теле встали дыбом.

Обычно они с ведьмаком работали вместе, спина к спине, чтобы всегда находиться в зоне видимости друг друга, вот и в этот раз не стали отходить далеко, приготовившись встретить противника.

Волна упырей нахлынула внезапно. По какому–то стечению обстоятельств их оказалось намного больше, чем обычно. Как они плодятся и откуда берутся – никто не мог ответить на эти вопросы, даже Нолан. Он понимал, что вурдалаки порождены сильной магией, но где находится ее источник, и кому нужно держать в страхе людей, он пока не знал.

В тот злосчастный день твари были особо агрессивные и смелые, словно их первоочередной целью было смести двух магов, количеством взяв над ними верх. Их худые тела, изгибаясь в неестественных позах, двигались чересчур быстро. Оскаленные челюсти щелкали совсем рядом с человеческими шеями, отчего Мария задыхалась от исходящего от вурдалаков зловония.

Нолан и его ученица бились отчаянно и бесстрашно, безостановочно проряжая толпу нападающей со всех сторон нечисти. Мария чувствовала, что сегодняшнее задание не по зубам для них двоих. Для такого количества вурдалаков требуется с десяток опытных ведьмаков, а не полтора как сейчас.

Она, что свойственно влюбленной женщине, беспокоилась о своем партнере в экстренных ситуациях, иногда чересчур рискуя собой ради его благополучия. Нолан замечал ее рвение, но в пылу боя не смел отвлекаться на нравоучения.

Он задвинул ее за спину, когда стало возможно, взяв больше тварей на себя. Когда через несколько часов все закончилось, он, вымотанный сражением, упал на колени, уронив голову и тяжело дыша.

Маша, давно поняв свою ошибку, стояла, не осмеливаясь произнести ни слова. Она тоже еле держалась на ногах, но, собрав последние силы, подошла к учителю и подала ему руку.

Тот, хоть и принял помощь, сердитым взглядом высказал Марии все, на что не хватило сил. С трудом добравшись до своих лошадей, они забрались в седла и двинулись в сторону деревни.

Гостеприимные и благодарные жители пригласили спасителей на ужин, дав им возможность привести себя в порядок в купальне.

Перед тем как улечься спать в выделенном им доме, хмурый ведьмак внимательно посмотрел на свою ученицу и спросил:

– Это. Что. Сегодня. Было?!

Мария, прекрасно понимая, о чем он говорит, решила прикинуться дурочкой, ответив вопросом на вопрос:

– Что было?

Нолан, окончательно потеряв терпение, в первый раз зарычал на Марию:

– С чего вдруг ты решила ради меня рисковать жизнью? – он закрыл глаза и заставил себя дышать равно, быстро сообразив, что вышел из себя. Успокоившись, ведьмак добавил: – Надеюсь, ты понимаешь, что только сделала хуже, напрасно бросаясь в бой вперед меня?

– Да, я понимаю, – Маша, сдаваясь, опустила голову.

– Зачем ты так поступила? – тихо спросил ученицу Нолан.

– Боялась за тебя, – наконец, призналась Мария.

– Знаешь, сколько лет опыта у меня за спиной? Меня растили ведьмаком, с пеленок обучая всему, что знали несколько поколений до моего появления на свет. И ты, глупая девчонка–недоучка, за меня боялась? – он надменно улыбнулся одними уголками губ, при этом не сводя убийственного взгляда с Марии.

Маша понимала, что он, говоря эти обидные слова, хотел раз и навсегда погасить в ней пыл желания лезть на рожон, рискуя своей жизнью. Но она так долго хранила в себе и лелеяла чувства к нему, что просто устала молчать.

Ей стало невыносимо обидно за то, что он до сих пор так ничего и не понял. Ярость, вскипев в ней, вырвалась наружу одной единственной фразой, которая поставила точку в их партнерстве.

– Как ты, такой опытный и мудрый, за столько лет не понял, что я люблю тебя?!

Ведьмак застыл, не зная, что ответить на ее пылкое и такое несвоевременное признание. Он опустил голову, сжав в отчаянии кулаки, и тихо произнес:

– Иди спать, Мария.

И сердце Марии в этот момент разбилось на тысячу осколков, осыпавшись под ноги вечно хмурому ведьмаку.

ГЛАВА 7

Я не хочу злиться, но разозлюсь!

Гомер Симпсон

Они ехали домой молча, перебрасываясь короткими фразами только по необходимости. Маша понимала, что это конец. Она перешла границы дозволенного, и теперь их отношения больше никогда не будут прежними.

То, что он даже не попытался сгладить неловкий момент после ее признания в любви, сильно обидело Марию. Хотя, если он совсем не испытывает к ней подобных чувств, а он, как теперь абсолютно ясно, их не испытывает, его реакция волне оправдана.

Она не понимала, почему вполне здоровый и молодой мужчина ни разу не посмотрел на нее, как на женщину. Он много лет прожил в одиночестве, а рядом оказалась вполне симпатичная, как она справедливо о себе думала, девушка, и у него ни разу не ёкнуло?

Всё время, пока они ехали, Мария переживала внутри себя целый калейдоскоп чувств: от благодарности ведьмаку за годы заботы, до жгучей ненависти к нему, как к черствому мужчине.

Вернувшись домой, она некоторое время сидела на своей кровати, не решаясь начать разговор с Ноланом. Когда она вышла из спальни, ведьмак, успевший привести себя в порядок и переодеться в чистое, сидел за столом с чашкой горячего отвара.

Мария, тихо сев напротив, посмотрела на него, как ей тогда казалось, в последний раз. С его мокрых темных волос капала вода, стекая в приоткрытый ворот рубашки.

Нолан поднял на нее глаза, в которых Маша увидела отражение своей душевной боли. Но она, собрав всю волю в кулак, все–таки сказала:

– Сегодня же я перееду. Помнишь, ту старую избу в лесу в паре часов отсюда?

Ведьмак молча кивнул, а Мария продолжила:

– Мне давно пора начать самостоятельную жизнь. Ты дал мне многое, и я вполне способна сама себя содержать. Не беспокойся, я не буду брать на себя невыполнимое, только то, что будет мне по силам.

Нолан некоторое время молчал, но потом поднялся и, сходив к себе в комнату, протянул Марии небольшой гладкий перстень с зеленым камнем.

– Возьми. Это – парный амулет. Так я буду знать, что ты в порядке.

Маша, повертев перстень в руках, надела его на указательный палец. Камень в нем переливался, словно живой.

– Ты же знаешь, что можешь обратиться ко мне за помощью в любой момент? – спросил ведьмак.

– Да, конечно, – рассеянно ответила Мария, любуясь перстнем на тонких пальцах, покрытых мозолями и ссадинами от ежедневной работы.

Она поднялась и пошла собирать немногочисленные вещи. На это ушло не слишком много времени, поэтому через полчаса она уже нагружала лошадь несколькими тюками. Нолан принес еще одну сумку и привязал ее к седлу.

– Здесь книги, которые ты должна изучить, кое–какие амулеты, кристаллы и то, что понадобится для работы в первое время, – буркнул он, проверяя подпругу седла.

– Ага, – ответила она. Маше не терпелось уехать, чтобы, наконец, закончить муку и отрезать себя от этого мужчины навсегда.

– Продукты… – начал было он, но Мария его оборвала:

– Смотаюсь, куплю, не переживай. Я уже взрослая девочка.

Она криво усмехнулась, пряча за улыбкой боль. Нолан коротко кивнул, отойдя в сторону, чтобы не мешать ей забраться на лошадь.

– Спасибо тебе за все, – сказала Маша на прощание и пустила лошадь рысью, не смея оборачиваться.

Нолан, проводив ее грустным взглядом, повернулся и не спеша зашел в дом. Там он сел в любимое кресло и, погруженный в тяжелые мысли, долго смотрел на угасающее в камине пламя. Он так и не сказал Марии, зачем все это время отталкивал ее от себя. И почему злился, когда понял, что девушка все–таки испытывает к нему чувства.

Тем временем Маша направлялась к пустующему дому, который надолго сделается ее пристанищем. Оставленный хозяевами со времен появления вурдалаков, он казался довольно крепким. В те годы многие, кто жил уединенно в лесу, побросали свои жилища, перебравшись на открытую местность.

Как узнала Мария, вурдалаки существовали не всегда. Они появились внезапно. Сначала их количество не беспокоило людей: твари попадались крайне редко, и с ними легко справлялись. Они были чем–то из рода страшилок, которые рассказывали друг другу дети на ночь.

Но со временем нечисти становилось все больше и больше, и это стало огромной проблемой: гибли люди, скот, началось массовое переселение. Народ стремился перебраться в более безопасное для жизни место. Деревни пустели, беднели. А те, кто был не способен уехать, оставались и влачили жалкое существование в страхе и бессилии против нашествия нечисти.

Король, не смотря на высылаемые им армии для очистки лесов, в итоге начал постепенно проигрывать перед количеством этих тварей. Спасало лишь то, что вурдалаки повиновались времени суток и действовали на инстинктах, обладая лишь зачатками разума.

Люди стали обращаться к ведьмам, которые умели справляться с нечистью колдовством. Хотя до того ведьм и ведьмаков чурались и приходили к ним только в крайних случаях.

Марии, как настоящей ведьме, жизнь в лесу не была страшна. Она уже умела установливать довольно большой защитный круг, внутри которого можно было не бояться ни тварей, ни чужаков, ищущих приключений на свою пятую точку.

Поэтому за свою безопасность Мария могла не переживать, но понимала, что привыкать жить в одиночестве ей придется заново.