Поход за миром 2.

Глава 3

Темнота. И боль. Она была вездесущей, пронзающей, казалось, каждое нервное окончание, каждый мускул, который, словно по чьей- то злой прихоти, превратился в сплошной, ноющий синяк. Казалось, я провалилась в бездну, где не существовало ни света, ни звука, только эта пульсирующая, жгучая, тянущая боль, которая, однако, была странно приглушена, словно сквозь толщу ваты или плотного тумана. Это было как немой крик, застрявший где- то внутри, неспособный вырваться наружу. Где- то совсем рядом слышался шум дождя, но это был не тот промозглый, осенний ливень, к которому я привыкла, с его мелкими, колючими каплями, бьющими по стеклу. Это была густая, обволакивающая влага, падающая большими, мягкими хлопьями, она шелестела, убаюкивая, но одновременно и настораживая.

Медленно. Мучительно медленно, преодолевая каждое сопротивление собственного тела, я начала приходить в себя, словно пробуждаясь ото сна, который длился целую вечность. Сначала вернулись запахи, врываясь в мою ослабленную память мощным потоком: влажный, острый запах земли, смешанный с ароматом прелых листьев и хвои, такой глубокий и насыщенный, что он почти осязаемо проникал в легкие. Затем – звуки: шелест ветра в кронах, звучащий как далекий, многоголосый хор, далёкое, приглушённое эхо непонятного гула, которое то появлялось, то исчезало, намекая на чье- то присутствие. А порой – совсем рядом – почти неслышный шорох, осторожный, едва уловимый, но отчетливо живой, вызывающий дрожь по спине. Потом – ощущения: холодная, мокрая земля под щекой, ее прохлада ощущалась такой же острой, как и боль. Влажные, липнущие к лицу волосы, тяжелые от намокшей земли. Каждый из этих сигналов, словно штырь, втыкался в мое сознание, постепенно вытаскивая меня из состояния забытья.

Я открыла глаза. Сначала было лишь размытое пятно, которое медленно обретало форму.

Первое, что я увидела, была размытая зелень. Но это была не та привычная, унылая, приглушенная зелень городских газонов, пыльная и замученная, или пожухлой листвы, вяло висящей на деревьях в скверах. Это была иная зелень. Насыщенная, почти кричащая, она пульсировала жизнью, казалось, светилась изнутри. Кроны деревьев над головой были невероятно густыми, формируя сплошной, почти непроницаемый навес, сквозь который лишь изредка пробивались отдельные, золотые лучи. И каждый из них, казалось, был наполнен… сиянием, словно он не просто освещал, а струился магией. Воздух был не просто свежим – он был каким- то густым, почти осязаемым, наполненным ароматами, которых я никогда раньше не чувствовала: сладковатыми, терпкими, свежими одновременно, словно мириады невидимых цветов расцвели вокруг меня. Это был аромат живого леса, которого я видела только в своих снах.

Я попыталась пошевелиться, и тело отозвалось на это решение почти привычным стоном и болью, которая отозвалась глубоко в мышцах. Но, к моему огромному удивлению и некоторой растерянности, движение далось мне значительно легче, чем я ожидала. Боль была, да, но она была где- то на периферии, не обжигала, а скорее напоминала о себе легким нытьем, словно чья- то чужая проблема, не имеющая ко мне прямого отношения. И я заметила это сразу, инстинктивно, на уровне подсознания: моё тело, привычное к собственной громоздкости и неповоротливости, к постоянному ощущению тяжести, казалось удивительно лёгким, почти невесомым. Я будто бы плавала, и каждое движение давалось без усилий, словно гравитация ослабила свою хватку. И я действительно чувствовала себя выше. Значительно выше. Словно каким- то чудом вытянулась на несколько десятков сантиметров. Это было странное, незнакомое ощущение свободы.

Паника начала подниматься из глубины души ледяной волной, медленно, но неумолимо. Что происходит? Я потёрла глаза, пытаясь отогнать остатки сна, но картинка не менялась, оставаясь пугающе реальной. Вокруг – лес. Не привычный городской парк, не сквер, не дачный массив. Настоящий лес. Густой, сказочный, невероятно живой, такой, который я видела только в иллюстрациях к старинным книгам сказок. И повсюду… повсюду были цветы. Они росли прямо из влажной земли, светясь нежным, золотистым сиянием, словно каждый бутон был маленьким солнцем. Цветы. Точно такие же, как те, что я описывала в своей книге, с любовью вырисовывая каждую деталь. Цветы, которых не существовало в моём мире, цветы, порожденные лишь моим воображением.

Мой взгляд скользнул вниз, к себе. Моя одежда. Она не была моей. Я была одета в нечто совершенно незнакомое – не яркое, неудобное вечернее платье, не привычную униформу продавца- кассира, пахнущую дешевой синтетикой и пылью. Это была своего рода туника из грубой, но приятной к телу ткани, глубокого изумрудного цвета, перехваченная на талии широким кожаным поясом, на котором висели какие- то подсумки из потертой кожи и… маленький кинжал в ножнах? На ногах были мягкие, высокие, до самых колен, сапоги, а не мои старые, заношенные кроссовки. И никаких следов той одежды, в которой я была вчера. Никаких помятых букетов цветов. Никакой статуэтки, которую я так тщательно оберегала. Ничего.

Первый шок. Непонимание, граничащее с неверием. Я попыталась встать. Конечности слушались удивительно легко, словно подчинялись незнакомой, инстинктивной команде. Я поднялась на ноги, и мир вокруг словно качнулся, но не от головокружения, а от нового, неожиданного ракурса, нового восприятия. Деревья были необыкновенно высоки, их верхушки терялись где- то в вышине, казалось, касаясь облаков. Всё вокруг казалось гигантским, и я, привыкшая быть “низенькой и полненькой”, незаметной среди толпы, вдруг ощутила себя почти грациозной, словно… словно я была собой. Именно такой, какой я себя представляла в своих мечтах, какой видела себя в сновидениях. Той, кем я хотела быть. А потом осознала: я могла видеть свои ноги сквозь щели туники. Они были не полными, а стройными, будто выточенными из камня. Руки, которые я подняла перед собой, были изящными, с длинными, тонкими пальцами, на которых не было ни одной привычной мозоли.

Страх смешался с каким- то странным, диким восторгом, который будоражил кровь. Или это просто моё воображение окончательно дало сбой? Чувство было таким: будто кто- то очень сильно, невероятно жестоко надо мной пошутил. Слишком жестоко. Слишком реально, чтобы быть просто сном или галлюцинацией. Я начала оглядываться по сторонам, пытаясь найти хоть одну знакомую деталь, хоть один ориентир. Где я? Что произошло? Последнее, что я помнила отчетливо, был тот черный кот, его мерцающие глаза, а потом… машина. Визг шин. Резкий, оглушительный удар. И темнота, бескрайняя и поглощающая. Получается, меня сбили? И теперь я в больнице? Но это не больница. Это не могло быть больницей. Отсюда не пахло лекарствами, не было скрипучих кушеток и белых простыней, здесь не было стерильной чистоты и приглушенного света операционных. Здесь пахло живым, диким, невероятным, запахом свободы и древности, запахом древесной коры и влажного мха. Здесь слышалось дыхание леса, а не гул кондиционеров.

Из- за ближайшего густого куста послышался шорох, легкий, но отчетливый. Я инстинктивно отскочила назад, сердце заколотилось в груди, но уже не от боли, а от чистого, незамутнённого первобытного страха. Моя рука метнулась к поясу. Пальцы нащупали рукоять того самого кинжала, словно он всегда был у меня, словно это было продолжение моей руки. Он был холодным и тяжелым, и это ощущение придало мне странную уверенность.

Страх, однако, не был всепоглощающим. Где- то на грани сознания зрело еще одно ощущение – недовольство. Мне казалось, что надо мной кто- то очень зло подшутил. Ужасно. Это было слишком грандиозный, слишком реалистичный розыгрыш, чтобы быть просто совпадением. Я чувствовала себя героиней какого- то дурацкого фантастического фильма, где главная героиня внезапно попадает в игру или сон, из которого невозможно выбраться. Точно! Игра! Или чья- то злая шутка! Отличный пранк, не иначе! Оставалось только найти скрытую камеру. Или того, кто это устроил. И тогда я задам ему жару! Я сжала рукоять кинжала, чувствуя, как адреналин разливается по венам, вытесняя страх и оставляя только решимость.

Голос, который я услышала в следующий момент, был низким, чуть хриплым, и до боли знакомым, вызывая мурашки по коже. Он эхом пронесся в моей голове, будто говорил прямо в мозгу, минуя ушные раковины.

– Ну что, Автор? Как вам вторая часть?

И из- за куста, с грацией, которая не свойственна простым животным, показалась пушистая чёрная морда с той самой белой манишкой. Глаза блестели в полумраке леса, совсем как в тот день в магазине. Я могла бы поклясться, что в них плескалось нескрываемое ехидство. Кот был там, прямо передо мной, в этом странном, невероятном лесу, его присутствие было таким же реальным, как и боль в моих мышцах, как и запахи вокруг меня, как и ощущение совершенно чуждого тела. Он был мокрый, но при этом выглядел не менее самодовольно, чем в магазине. Его хвост слегка покачивался, будто он был вполне доволен произведенным эффектом. Он даже не выглядел удивленным, что я здесь. Скорее, это было ожидание. Ожидание моей реакции.

Внезапно все встало на свои места. Кот. Голос. Сны. Моя книга. Я не сплю. Я не сошла с ума. Я здесь. Здесь, где все мои сны – реальность. Золотистые цветы, гигантские деревья, влажный воздух… это был мир Нидуса. Мой мир. Созданный мной, но ставший живым. Мои глаза расширились от осознания. Я почувствовала одновременно ужас и эйфорию. Это было невозможно. Но это происходило.

Кот сделал шаг вперед, его лапы бесшумно ступали по мокрой земле. Он был больше, чем казался в магазине, почти до колена, и его движения были полны скрытой силы. Он не выглядел как обычный кот, его взгляд был слишком проницательным, его аура – слишком мощной.

– Я ждал, Автор, – снова прозвучал голос в моей голове, теперь еще отчетливее, словно Маркус сократил расстояние между нашими мыслями. – Долго ждал. Тебе ведь было скучно, верно? Твоя старая жизнь была… ну, скажем так, не очень вдохновляющей для Творца. И я решил помочь тебе найти вдохновение. Немного подтолкнул. – Он покачал головой, и его усы слегка шевельнулись. – Надо было видеть твое лицо, когда ты наконец- то поняла, что это не сон. Бесподобно!

Я открыла рот, но слова застряли в горле. Все вопросы, все “как” и “почему”, разом нахлынули на меня, но я не могла произнести ни звука. Я могла только смотреть на этого черного кота, который, очевидно, был Маркусом, и чья магия вывела меня из моей серой жизни прямиком в мир моих снов и кошмаров. В тот мир, где Кай и Монарх сражались, где Эрик и Кира страдали.

– Не пытайся сопротивляться, – произнес он, и в его голосе слышалась легкая игривость. – Ты сама этого хотела. Ты создала этот мир, Автор. А теперь пришло время пожить в нем. Почувствовать его на собственной шкуре- . Он огляделся, его взгляд прошелся по деревьям и цветам, словно он проверял, все ли на своих местах. – Мир нуждается в тебе. История не стоит на месте, ты же знаешь. А ты, как Автор, не можешь оставаться в стороне.

Я почувствовала, как по позвоночнику пробежал холод. Я – Автор. Я создала этот мир. Но я никогда не думала, что он станет реальным. Моя книга была всего лишь способом сбежать от унылой реальности. А теперь реальность сбежала ко мне. Или я сбежала в нее? Я схватилась за кинжал, мои пальцы побелели от напряжения. Это была не игра. Это не был розыгрыш. Это была правда. И она была намного страшнее и удивительнее, чем любой сон. И чертов кот, с его ехидной мордой, был здесь, прямо передо мной, чтобы убедиться, что я это поняла.

– Теперь ты часть истории, которую сама придумала, – мурлыкнул Маркус. – Не самая приятная часть, признаю. Но вдохновения будет хоть отбавляй, поверь мне. Да и тело у тебя теперь подобающее. Не жалуйся. Он прищурился. – Так что, Автор, что дальше?

Я опустила взгляд на свои новые, стройные руки. На грубую ткань туники. На кинжал. Моя старая жизнь, с ее супермаркетом и одинокой однушкой, казалась далеким, смутным сном. А эта дикая, невероятная реальность, полная боли и магии, теперь была моим единственным домом. Моим единственным шансом. И у меня было очень, очень много вопросов к этому черному коту.

Глава 4

Я мгновенно отшатнулась, словно меня ударили невидимой рукой, прижимаясь всем телом к мокрому, шершавому стволу незнакомого дерева. Сердце колотилось в горле, оглушая все остальные звуки, пульсируя в висках оглушительной дробью. Кот. Тот самый. Снова. Он сидел передо мной, большой, черный, с тем же ехидным огоньком в глазах и белой манишкой, и смотрел на меня с непередаваемым снисхождением. И, главное, снова этот голос в моей голове. Он был настолько ясным, настолько отчётливым, словно кто- то говорил прямо в мой мозг, минуя ушные раковины. Я больше не могла списать его ни на хроническую усталость, ни на галлюцинации, вызванные стрессом или ударом по голове. Потому что вокруг, кроме пронзительной тишины таинственного леса, нарушаемой лишь шелестом листьев и далеким шумом дождя, не было никого, кто мог бы произнести эти слова. Никого, кроме этого черного пушистого комок на четырёх лапах, чьи глаза горели неземным светом.

– Ты… ты говоришь?– выдохнула я, мой голос звучал хрипло и чуждо, словно принадлежал не мне, а кому- то другому. Кот лениво моргнул, его зелёные глаза странно, почти сверхъестественно мерцали в полумраке, отражая тусклый свет золотистых цветов. От него веяло некой надменной отстранённостью, величественным спокойствием. Словно он сидел где- то на удобном стульчике, попивая чай, и наблюдал за цирковым представлением, где я была главной, несчастной артисткой.

– Ты думала, что это просто образ в твоей голове, Автор? – прозвучал всё тот же хриплый, чуть насмешливый голос, проникая в каждую клеточку моего сознания. – Наивная. Всё куда интереснее, чем твои самые смелые предположения. – В его интонациях слышался оттенок разочарования, словно он ожидал от меня большей проницательности.

Я отошла на шаг, затем ещё на один, инстинктивно пытаясь увеличить расстояние между нами, словно это могло защитить меня от происходящего безумия. Мысли метались в голове, сталкиваясь друг с другом, как обезумевшие птицы в клетке, каждая из которых кричала о своем. Это не больница. Отсюда не пахло дезинфекцией, не слышалось пиканья аппаратов. Это не розыгрыш. Никто бы не пошел на такое, и у меня не было друзей, способных организовать это. Это… это лес из моих снов. Эти деревья, которые тянулись к небу, как исполинские колонны. Эти светящиеся, пульсирующие светом цветы. Эта плотная, густая, почти осязаемая энергия, которая пронизывала воздух, наполняя легкие незнакомым, но пьянящим ароматом. Всё это было реально. Пугающе реально.

– Как… как я здесь оказалась? – мой голос, к моему удивлению, не дрожал, но звучал сухо и глухо, словно исходил из глубины расколотого сосуда. – Что это за место? Кто ты такой?– Я пыталась сохранить хоть видимость спокойствия, но паника нарастала. Кот фыркнул, словно я произнесла что- то несусветно глупое.

– Слишком много вопросов для начала новой главы, не находишь, Автор? Нам ведь ещё предстоит много чего пережить. – Он едва заметно пошевелил усами. – Откуда я знаю, как ты здесь оказалась? Ты же Автор, тебе и виднее. Ты же всё придумала.– Его слова были подобны ударам, каждый из которых отзывался болезненным эхом.

– Я… я ничего не придумывала! – я чувствовала, как на меня накатывает волна истерики, сдерживать которую становилось все труднее. – Я просто записывала сны! А ты был… ты был персонажем! Ты не можешь быть настоящим!– Я почти кричала, пытаясь убедить себя и его в нелогичности ситуации.

Маркус (теперь я была абсолютно, стопроцентно уверена, что это он) медленно подошёл к ближайшей замшелой коряге, чьи ветви причудливо изгибались, и грациозно, с удивительной легкостью взобрался на неё. Оттуда он смотрел на меня сверху вниз, его взгляд был полон снисходительности, граничащей с презрением, словно я была глупым ребенком, который отказывается осознать очевидное.

– Я? Персонаж? Вы, люди, такие забавные в своей ограниченности. Думаете, всё, что не вписывается в ваши узкие рамки понимания, – это выдумка? Сны, фантазии… А может быть, это просто другой уровень реальности, который вы почему- то решили назвать иначе? Более высокая частота, которая стала доступна?.– Он зевнул, демонстрируя острые, белоснежные клыки, способные, казалось, перегрызть стальной канат. – Впрочем, это уже детали для следующей книги, Автор. А сейчас, лучше расскажи, как ощущения? Жар, боль… чувствуешь? Это вам не пыльцу с цветов собирать в душном магазине. – Его слова, наполненные сарказмом, задели меня за живое.

Я вспомнила боль, которая прошла сразу после пробуждения, словно была отрезана невидимым ножом. Жар, который сейчас ощущался под кожей, словно какая- то внутренняя энергия постепенно набирала силу, разливаясь по венам. И это необыкновенное ощущение лёгкости в теле, непривычной свободы движений. Он знал. Он знал всё. Он говорил о вещах, которые мог знать только тот, кто был там, кто был частью этого.

– Так ты… и ты и это место… всё это реально? – я огляделась, пытаясь осознать масштаб происходящего, пытаясь поверить в то, что виделось мне невероятным. Этот лес. Эти невероятные растения, источающие свет и ароматы. Это был лес Нидуса. Или Аквита? Я не была уверена. Я знала только одно: это не Россия. Это не мой дом. Мой старый, полуразрушенный, серый и унылый дом.

Маркус с неподдельным интересом наблюдал за моей паникой, которая проявлялась во всех моих движениях, в каждом вздохе. Он явно наслаждался моим замешательством, каждым моим неосторожным словом.

– Реально? Что есть реальность, Автор? – произнес он, и в его голосе слышались нотки старинной мудрости. – Для кого- то реальны проценты по ипотеке и кредиты, для кого- то – запах амброзии и нектар богов, для кого- то – вкус крови врага на губах. Для вас, похоже, теперь реально всё это. Привыкайте. Это только начало большого пути.

– Но я… я же попала в аварию! Меня сбила машина! Я должна быть в больнице, с переломами и сотрясением! – я чуть не плакала, пытаясь найти хоть какую- то логику в происходящем, цепляясь за последние ниточки здравого смысла.

– Ах, это… – кот пренебрежительно махнул хвостом, словно отгоняя назойливую муху. – Мелочи. Технические вопросы. Скажем так, это был… входной билет. Достаточно эффективный, не так ли? И без лишней бюрократии.

– Входной билет куда?! – я почти закричала.

– Нетерпеливая вы какая. В вашу новую жизнь, разумеется. В ваше истинное предназначение. Добро пожаловать, Алёна. И да, здесь нет такси, нет интернета, нет магазинов и уж тем более нет никаких премий. Так что можете особо не напрягаться, ваши навыки кассира тут не пригодятся.

Он явно издевался, наслаждаясь моим страданием, моей растерянностью. Я почувствовала, как по моей щеке скатилась слеза. Но это была не слеза отчаяния, а скорее бессильной злости, жгучей обиды на этого черного циника, который, казалось, дергал за все ниточки моей жизни.

– Мне надо понять, что происходит! Мне надо домой! Кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?! Ты просто кот, всего лишь персонаж, которого я придумала!– Маркус рассмеялся, и этот смех, прозвучавший только в моей голове, был полон такой язвительности, такой снисходительности, что я вздрогнула. Он был не просто смехом, это был удар, насмешка над моим невежеством.

– Просто кот, значит… У вас, людей, всё так просто. А я думал, вы уже давно поняли, что всё куда сложнее, Автор. Что за каждым образом, за каждой идеей стоит нечто большее. Впрочем, не сейчас. Рассвет близко. И вам, Автор, стоит двигаться, если не хотите попасть в неприятности.– Он спрыгнул с коряги, его движения были легкими и бесшумными, и направился в глубь леса, словно невидимый проводник.

– В какие неприятности? От кого? – я огляделась, чувствуя себя абсолютно потерянной, но кот уже исчез в густой зелени, лишь его мысленный голос донесся до меня:

– Всякие. Если не хотите оказаться чьим- нибудь обедом, лучше поспешите. Или станете кормом для Древа. Оно очень голодно. Решайте сами, Автор.

Он исчез в густой, влажной зелени, словно растворился в воздухе, оставив меня одну, совершенно потерянную и абсолютно не понимающую, что происходит. Я была одна в мире моих снов, в мире, который я выдумала. В мире, который был невероятно красив, но теперь пугал до дрожи своими тайнами и опасностями. Моё тело болело, но двигалось легче. Я была выше. Одежда на мне была чужой, но удивительно подходящей, словно шитой по мерке. И цветы. Невероятные, светящиеся цветы Аквита. Я была в своём мире. В своём, придуманном до последнего листочка, до последней росинки, мире. Только теперь он был настоящим. Более реальным, чем вся моя предыдущая жизнь. Больше, чем реальным. А назад пути не было. По крайней мере, я так думала, сжимая в руке рукоять кинжала, чувствуя его холодную тяжесть. Где- то совсем далеко, сквозь гул леса, до меня доносился странный, знакомый звук. Звук ропота. Гул голосов. И этот звук приближался.

Я не знала, куда идти, что делать. Каждое направление казалось одинаково опасным. Я просто пошла вперёд, куда глаза глядят, спотыкаясь о корни, прятавшиеся под слоем мокрой листвы, и проваливаясь в мягкую, влажную почву. Мне хотелось закрыть глаза, чтобы снова проснуться в своей однушке с несвежим ремонтом, в которой пахло плесенью и отчаянием, сдать смену в супермаркете и забыть об этом кошмаре. Но я знала, что этого не произойдёт. И этот самый циничный из котов, Маркус, был прав – весело было только ему, наблюдавшему за моим шоком и паникой, как за очередным представлением. Для меня же это было началом чего- то нового, пугающего и, возможно, великого. Спустя время я спряталась, так мне казалось, и уснула, надеясь проснуться уже в своей однушке.

Глава 5

Боль. Снова боль. Но на этот раз она была острее, колюще- пронзительной, словно тысячи маленьких иголок одновременно вонзились в каждую клеточку тела. Дыхание перехватило, воздух, казалось, стал вязким и оглушительным, наполнившись запахом озона после грозы и чего- то сладкого, мускусного, совершенно чужого. Я застонала, пытаясь свернуться в комок, но тело не слушалось, оно было словно деревянным, скованным, и каждый нерв пульсировал, отбивая бешеный ритм в висках.

Глаза не хотели открываться. Словно веки были налиты свинцом, или кто- то приклеил их намертво. Я слышала. Слышала неистовый шелест листьев, гигантских, словно крылья невиданных птиц, шорох чего- то живого, ползущего по влажной земле, мерные, глухие капли, падающие откуда- то сверху, словно вода из исполинской клепсидры. И запахи. Острый, влажный запах земли, пропитанной тысячелетней органикой, терпкий, пряный аромат мха и папоротников, какой- то непривычной, терпкой свежести, смешанной с цветочными нотами, от которых кружилась голова. Это всё было уже знакомо. До абсурда знакомо, словно я читала это совсем недавно.

И голос. Он звучал в моей голове, и от него по коже пробегали мурашки. Не голос, а скорее мысль, облеченная в звук.

– Ну что, Автор? Как вам вторая часть, в которой вы сами становитесь частью сюжета?– Маркус. Я вспомнила. Пушистый, наглый, слишком умный для обычного кота. Машина. Яркий свет фар. Удар. Глухой, сотрясающий. И бесконечная темнота, после которой наступила эта пронизывающая боль и это странное пробуждение.

Рывок. Внутренний, отчаянный. Я заставила себя распахнуть глаза. Слишком ярко. Слишком зелено. Слишком… нереально. Пыталась сфокусироваться. Всё вокруг танцевало в каком- то психоделическом безумии, расплывалось в кляксах изумруда и золота, прежде чем принять четкие очертания. Высокие, до неба деревья, чьи стволы были толщиной с дом, а кроны сливались в сплошной, непроглядный свод, сквозь который пробивались лишь отдельные лучи света, создавая причудливые узоры на лесной подстилке. И эти цветы. Золотисто- светящиеся, пульсирующие нежным сиянием, словно сотни маленьких, живых фонариков разбросаны по мхам и переплетениям корней. Они источали тот самый дурманящий аромат. Точно такие же, как я описывала в своей книге. Каждая деталь, каждое переплетение ветвей, каждый пульсирующий цветок – всё было до умопомрачения знакомо.

Я застонала, пытаясь подняться, отталкиваясь от влажной, покрытой мхом земли. И тут же почувствовала это снова: тело, которое, пусть и ныло от ушибов и ссадин, двигалось удивительно легко. Непривычная грация, почти невесомость, словно я была не из плоти и крови, а из воздуха и света. И ощущение высоты. Мне казалось, что я вытянулась. Глядя на свои руки, вытянутые перед собой, чтобы рассмотреть, я увидела, что они были тонкими, изящными, с длинными, незнакомыми пальцами, едва заметными, почти девичьими костяшками. Никаких следов привычной округлости, которая так меня раздражала, когда я садилась писать, и мои собственные, привычные руки казались слишком массивными рядом с клавиатурой.

Одежда. Туника из грубой, но удивительно мягкой ткани, цвета лесного мха, перехваченная широким, потертым кожаным поясом, на котором висел… кинжал. С инкрустированной рукоятью, блестящим, остро заточенным лезвием. И высокие сапоги из такой же мягкой, но прочной кожи, доходившие до колен. Всё это было слишком детальным, слишком точным воспроизведением того, что я когда- то просто придумала для своих персонажей, тщательно выписывая каждую строчку в главе про снаряжение лесных странников. Первый жгучий холод неверия пронзил меня насквозь. Это был не озноб от сырости. Это был ужас.