Тёмный маг. Книга 13. Странный путь

– Меня не нужно было бы никуда укладывать, моё тело само в своё время появится в саркофаге…

– Лучше заткнись! – она подошла к столу и сильно стукнула кулаком по крышке. Я с вялым любопытством посмотрел, не осталась ли вмятина. Не осталась. Хорошие столы, добротные. – Дима, лучше помолчи.

– Ванда…

Меня перебил звук открываемой двери, и в допросную вошли Егор с Рокотовым. Ваня прямо с порога заговорил:

– Дима, я знаю, зачем вы с Лео на это пошли. Поверь, я знаю. Поздравляю, вы достигли действительно потрясающих результатов, и теперь нам есть с чем работать, – я слабо улыбнулся, подозревая, что это ещё не конец. – Ты почему никому ничего не сказал?! – рявкнул Ваня так, что я выпрямился на стуле, хотя меня до сих пор кренило куда-то в сторону. – Какого хрена я вижу твою физиономию, когда включается экстренный выпуск вечерних новостей?

– Ваня, – вяло попытался оправдаться я. – Я не хотел, правда, не хотел. Откуда я знал, что там будет столько прессы? Мы планировали провернуть всё тихо и по возможности незаметно. Если бы нас было больше, мы бы просто мешали друг другу и привлекали ненужное внимание…

– Если человек идиот, то ему ничего не докажешь, – махнул рукой Егор, а Ромка просто молча разглядывал меня как какую-то неведомую зверушку. Ваня же продолжил уже спокойно:

– Я сейчас не буду читать тебе ни лекций, ни нотаций. Надеюсь, что ты сам всё поймёшь. Просто послушай: вчера, когда вышел тот великолепный репортаж, я чуть со стула не упал. Когда мы неслись к президентскому дворцу, мы не знали, что нас там ждёт. Мы понятия не имели, что происходит и застанем ли мы тебя в живых вообще. А самое главное, мы понятия не имели, каким волшебным образом Дмитрий Наумов – миллионер и начальник Государственной Службы Безопасности Российской Республики – трансформировался в никому не известного полунищего, судя по одежде, журналиста.

– Секретной службе тоже это было не понятно. Они тоже ничего не поняли, – буркнул я и сразу замолчал под тяжёлым взглядом Рокотова.

– К тому же полуграмотного журналиста, но, надо отдать тебе должное, умеющего увлечь за собой публику, – в комнату для допросов вошла Литвинова. Всё, больше никто не сможет сюда войти, если только меня на стол не посадят, освободив тем самым одно место.

– Дима, мы понятия не имели, был ли это план, импровизация, или что-то ещё. Как ты прошёл во дворец – как Шелепов или как Наумов? И где тогда настоящий Шелепов, потому что репортёр Марк Шелепов действительно числится в штате канала? Ты что, ничего не понимаешь? Мы просто по незнанию могли разрушить столь сложное и многоуровневое дело? – Ваня навис надо мной, а мне захотелось съёжиться и начать оправдываться.

– Прости, – я смотрел прямо ему в глаза. – Прости, но я хотел всех вас оградить…

– Ты идиот?! – Ромка всё-таки не выдержал. – Это наша работа! Ты от неё нас хотел оградить?! Зачем тогда ты вообще меня из Гильдии выдернул?!

– Ром, там звёзды так сложились, что можно было разобраться с Кирьяновым, не привлекая ни СБ, ни Гильдию. Я бы себя уважать перестал, если бы не воспользовался этим шансом. С Яковлевым интересно получилось, конечно. И нет, это не планировалось…

– Тоже звёзды сошлись, понятно, – Ромка потёр переносицу. – Ты должен был кому-то рассказать. Хотя бы Эду. Он бы не вмешался, если бы посчитал, что это действительно оптимальный вариант, но, Дима, он хотя бы знал!

– Странно, что я здесь Эда не вижу, – сказал я, оглядывая внимательно смотрящих на меня людей. Из-за этой толпы становилось трудно дышать, а ещё меня тошнило.

– Странно, что ты видишь здесь всех нас, пока Эд довольно небезуспешно сдерживает толпу у центральных дверей СБ, – сарказм в Ромкином голосе заметно усилился.

– Что? – я удивлённо моргнул.

– Толпа требует освобождения Марка Шелепова, арестованного кровавыми гэбистами прямо на площади Правосудия, – злорадно произнесла Женя. – А я требую прибавку к жалованию, раз уж ты покусился на мой хлеб.

– Я ничего не понимаю, – пробормотал я, протирая глаза.

– А что здесь непонятного? Кто-то видел, как Залман втащил тебя в здание, и этот кто-то пришёл к выводу, что тебя арестовали. А так как ты теперь звезда, то твои поклонники вышли на несанкционированный митинг, – всё-так же улыбаясь пояснила Литвинова.

– Что же теперь делать? – я интенсивно потёр лицо. Вчера я говорил в микрофон только для того, чтобы в этот микрофон не стал наговаривать лишнего Яковлев. Кто же знал, что так получится?

– В общем, немного посовещавшись, мы пришли к выводу, что этот ход, весьма нестандартный между прочим, может быть нам всем на руку, – ответил мне Ваня. Ах вот чем они занимались, пока меня здесь мариновали, они совещались. – Популярный журналист, выдающий в эфир нужную нам информацию – это именно то, что доктор прописал. Позволит держать все слухи под контролем, направляя их в правильную сторону.

– Я за то же самое Литвиновой зарплату плачу, – теперь уже я скрестил руки на груди.

– Так уж получилось, что публика хочет слышать подобные новости от тебя, но, это тебе решать, – Ваня тяжело вздохнул и потрепал меня по плечу. Я закрыл глаза, вот это я вляпался, так вляпался.

– И что, мне сейчас на работу на канал какой-то там устраиваться? И куда девать настоящего Марка? Ты, кстати, прав, он реально существует, – уронив голову на стол, я пару раз несильно стукнулся лбом о столешницу.

– Вообще-то, я хотела предложить немного другое, – быстро заговорила Женя. – В России телевидение развито плохо, уж не знаю с чем это связано. Сейчас практически идёт копирование телевизионных трюков других стран. Эфирная сетка заполнена не полностью, бизнесмены пока неохотно вкладывают в подобный проект деньги…

– Я так понимаю, Наумову пришло время поучаствовать и приобрести один из каналов? – я закрыл глаза, пытаясь представить, как именно буду объяснять Гомельскому, зачем мне это всё вообще понадобилось. Но, с другой стороны, если канал раскрутится, то это сулит не просто миллионные прибыли, а гораздо больше. Контроль информации в любое время был самым ценным ресурсом. Это они хорошо на самом деле придумали, чего уж там. – Ну хорошо, я отдам сегодня же распоряжение подготовить для меня вменяемый коммерческий план. Но что я скажу этим людям сейчас?

– Так и скажешь, мол, собираюсь присоединиться к компании Наумова, и что вы сейчас обсуждали это заманчивое предложение, – широко улыбнулся Егор.

– А…

– Я научу тебя всему, – Женя устало повела плечами. – Конечно, было бы лучше, если бы это была я, а не ты. Но что поделать? Вчера все были в шоке и не поняли, что перед ними не профессионал, но это не пройдёт на постоянной основе.

– Вот этот момент я как раз понимаю, – хмуро ответил я.

– А, по-моему, ты как раз не слишком хорошо понимаешь. Но ничего, время есть, но его немного, поэтому будешь учиться в ускоренном темпе, хотя бы разговаривать.

– Это будет кстати, – хмыкнул Ваня. – Если честно, я так и не смог до сих пор понять, Демидов или президент сейчас герой, ликвидировавший заговор. И это при том, что я был в зале и слышал большую часть воочию. Сейчас же выйди к людям и успокой их.

– Я с тобой, – Рома быстро оказался возле меня, как только я поднялся со стула. – Во избежание, как говорится.

– Не бойся, не сбегу, – саркастически заметил я и покачнулся, схватившись руками за край стола, чтобы не завалиться.

– Я не боюсь, – Роман протянул пакет, который всё ещё держал в руках Ванде. – Будь добра, отнеси вот это в лабораторию. Нужно определить, кто трогал эту вещь, и кто из неё пил, – Ванда сдержанно кивнула, забрала злосчастный стакан и первой вышла из допросной.

Пока я дошёл до выхода, меня совсем развезло, настолько, что даже не вздрогнул, выйдя на крыльцо и увидев толпу людей, заполнивших всю площадь Правосудия.

– Марк! – взвизгнула какая-то экзальтированная девица и попыталась прорваться сквозь оцепление, оперативно выставленное Ваней. А может быть, ей просто захотелось прижаться к Эдуарду, и она воспользовалась случаем, кто этих девиц разберёт.

– Всё хорошо, вы можете расходиться, – прокричал я, приложив руки ко рту, своеобразным рупором. Каким бы пьяным я ни был, но всё ещё понимал: показывать, что я маг, не стоит.

– Марк, тебя удерживают силой? – крикнул какой-то мужик.

– Нет, я обсуждаю с Дмитрием Наумовым наше будущее сотрудничество. Дмитрий Александрович покупает телеканал, так что… – когда я это сказал, Эд резко развернулся и посмотрел на меня удивлённым взглядом. – Да, канал будет называться «Ника».

– Что? – прошипел Эдуард, а я только пьяно улыбнулся. Да, вот такой я, не гнушаюсь мелких пакостей.

– Если тебя не удерживают, то почему рядом с тобой стоит Гаранин? – крикнул ещё один мужик.

Я повернулся и долго смотрел на стиснувшего зубы, но старающегося выглядеть невозмутимым Ромку.

– Действительно, Гаранин, – наконец протянул я, а потом повернулся к толпе. – Роман Георгиевич просто следит, чтобы я не заблудился. Здесь много секретных объектов, ну, вы понимаете, – и я развязно подмигнул. – Мне нужно, эм, контракт подписывать, так что, прошу меня извинить. Расходитесь и ждите следующий репортаж. Это будет бомба, я гарантирую, – и, показав большой палец выдохнувшим с облегчением людям, я повернулся к Ромке. – Что-то мне нехорошо.

– Пошли, болезный, полечимся, – хмыкнул Гаранин и обхватил меня за талию, не давая упасть. Повиснув на нём, я дал увести себя с крыльца, краем уха услышав, как мгновенно сориентировавшийся Эдуард отвечает на вопросы. Мимо меня к нему проскочила Литвинова, и они на пару принялись закреплять достигнутый мною эффект.

После того как Ромка помог мне подняться на второй этаж, я догадался спросить:

– А куда ты меня ведёшь?

– В тюрьму, куда же ещё. Там прекрасные камеры, и можно применить отличную терапию в виде ледяного душа Шарко, – Ромка перехватил меня поудобнее, потому что я постоянно пытался сползти на пол.

– Ага, с электрофорезом, – я глупо хихикнул, и в этот момент Рома втолкнул меня в какую-то дверь без опознавательных знаков.

– Принимайте пациента, – крикнул он, сгрузив меня на кровать.

Я приподнялся на локтях, с удивлением оглядывая ту самую палату, из которой вчера сбежал. Снаружи целительское крыло я видел впервые, поэтому решил уточнить?

– Где мы?

– На Марсе! – рявкнул Ромка и повернулся к кому-то, кого я пока не видел. – Видишь? Его нужно вернуть подчинённым через три часа в полностью работоспособном состоянии. Это реально?

– М-да, задачка, – раздавшийся в ответ голос Ахметовой заставил меня вздрогнуть. – Но нет ничего невозможного, тебе ли, Ромочка, не знать об этом.

– Отлично, тогда приступай, а нам ещё нужно что-то с пресс-конференцией решить.

Гаранин исчез из поля зрения, зато появилась Ахметова. Оценив выражение её лица, я икнул и понял, что уже начинаю трезветь без каких-либо манипуляций.

– А почему я всё ещё не помню, чтобы утверждал вас на должность, кстати, на какую должность? – проблеял я, с опаской наблюдая, как Ольга Николаевна ко мне подходит.

– Начальника мед части, – любезно просветила меня белокурая нимфа с замашками самого отмороженного Тёмного Князя. – И в отделе кадров сообщили, что моя должность не нуждается в личном утверждении начальника СБ.

– Где Лис? – я осмотрелся по сторонам, отметив, что соседняя кровать пустая. – Снова на реабилитации?

– В соседней палате, – Ахметова посторонилась, чтобы пропустить медсестру, начавшую настраивать какие-то капельницы. – Я не могла допустить, чтобы Бойко снова ушёл в кому, надышавшись вашими миазмами. А целительское крыло всё равно нужно расширять. Вы сами разденетесь, или мне помочь? У меня очень мало времени, всего три часа, чтобы вернуть вас обществу человеком. Мне даже некогда будет вспомнить, что вы постыдно сбежали от меня, не долечившись.

– Сам, – я тут же потянул футболку, снимая через голову. Три часа, целых три часа! Ужас, который выказал Клещёв передо мной, не шёл ни в какие сравнения с тем, что я испытывал перед Ахметовой.

Стянув футболку, я упал на кровать и зажмурился. Это будут очень долгие три часа. Зато потом я отыграюсь на моих, так называемых подчинённых. Я вздрогнул, почувствовав, как холодная игла проткнула кожу и вошла в вену. Пора уже начинать отдавать приказы жёстко и бескомпромиссно, как и положено главе Семьи. И начну я это делать на сегодняшней летучке. Вот будет сюрприз для некоторых.

То, что потекло по вене, приятно холодило, в голове прояснялось, и я решил, что проведу эти три часа с пользой, и продумаю, наконец, то, о чём буду говорить. Наши противники, к моему величайшему сожалению, не идиоты. Ставки сделаны, мой отчаянный, совершенно необдуманный порыв сработал как надо, и теперь нужно просчитывать каждый шаг, чтобы не остаться в очередной раз на сгоревших руинах, потому что мы вышли на очень тонкий лёд, который вполне может под нами провалиться.

***

– Ну что? – Рома остановился возле служебного входа в конференц-зал и посмотрел на Рокотова, задавшего вопрос.

– Три часа, – Гаранин поморщился. – С чего бы он так нажрался? Дима же не пьёт.

– Трудный день, – Рокотов приоткрыл дверь, и до них донёсся равномерный гул, раздавшийся из зала. – Рома, у нас нет этих трёх часов. Они и так ждут уже полчаса, нельзя дальше затягивать.

Они прислушались, пытаясь уловить, о чём говорят собравшиеся в зале журналисты. Пресс-конференция затягивалась, но Рома в этот момент поблагодарил всех богов скопом, даже Вертумна, что нашёл этих двоих чуть позже, чем журналистов впустили в зал.

Таким образом митинг по освобождению Марка Шелепова прошёл мимо вездесущих камер. Даже если кто-то что-то и услышал, то выйти всё равно не мог. По правилам второй раз идентификацию никто им пройти не позволил бы. СБ же впервые делало заявление на своей территории после восстановления, и пропустить такой момент ради какого-то Шелепова… Да многие из собравшихся только порадовались бы за блестящих офицеров Службы Безопасности, сумевших арестовать эту гниду, так стремительно взлетевшую, всего лишь оказавшись в нужном месте в нужное время.

– Что будем делать? – к ним подбежала Литвинова, кусая губы. – Я не могу делать заявления по кафе. Кто-то должен выйти к ним и продержаться первые пять минут, а потом уже и я могу подключиться. Моих полномочий вполне хватит, чтобы завершить пресс-конференцию и ответить на вопросы.

– Рома… – Рокотов повернулся к Гаранину, и тот мгновенно понял, что Иван имеет в виду.

– Нет, – Роман поднял руки и сделал шаг назад. – Нет-нет-нет-нет. Ни за что! Я не публичная личность. Я не…

Он наткнулся на кого-то спиной, а в следующее мгновение почувствовал, как с него срывают привычную чёрную футболку и надевают рубашку. Рома попытался бороться, но против пятерых волков во главе с Рокотовым что-то сделать даже ему было проблематично. Он не успел опомниться, как Ваня, ласково улыбаясь, затянул на его шее галстук, чуть не придушив, и одёрнул новенький парадный китель. У всех сотрудников были подобные, даже у Димы висела парадная форма в шкафу в кабинете, но надевали её разве что на примерке. В СБ не было строгого дресс-кода, чем все и пользовались.

– Иди, Рома, – Рокотов развернул его лицом к двери, но Гаранин упёрся, пытаясь одновременно ослабить галстук. Он никогда не носил эти удавки и чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. – Рома, ты заместитель Димы, и в его отсутствии именно на тебе лежит ответственность, в том числе и за такие заявления.

– Нет, вы не можете так со мной поступить, я… – кому-то надоело ждать, и Роману придали ускорение, втолкнув в зал. Сам Рома не поручился бы, что это сделано не с ноги. – Сволочи, – прошипел он, выпрямляясь и делая шаг к трибуне с огромной кучей микрофонов. – Гаранин, вторая Гильдия, – выпалил Рома, когда его ослепила вспышка фотокамеры.

Воцарилась тишина. Снова вспыхнула камера, и на груди стоявшего перед журналистами офицера вспыхнуло Око Гора с оскаленной мордой волка вместо зрачка.

– Так, давайте с начала, – в наступившей тишине голос Романа прозвучал набатом. – Роман Гаранин, заместитель начальника Государственной Службы Безопасности Российской Республики.

Это словно послужило сигналом. Зал взорвался от десятков голосов, перебивающих друг друга.

– Марина Лаптева, «Первый новостной», – хорошенькой журналистке удалось пробиться вперёд, и теперь она кричала, размахивая микрофоном. – Как так получилось, что вы, Роман Георгиевич, стали сотрудником Службы Безопасности? Разве это не является прямым нарушением устава Гильдии?

– Мы говорим не о Гильдии, Марина, – сухо прервал её Роман. – Я хочу сделать заявление по поводу захвата заложников в кафе…

– Этот захват как-то связан с тем, что вы сменили сферу деятельности так радикально? – какому-то парню удалось перекричать Марину, которую он просто оттеснил в сторону.

– Вы в своём уме? Как захват заложников в кафе может быть связан со мной? – Рома почувствовал, как начал волноваться источник, и даже кольцо переставало справляться с этим бурлением.

– Но ведь не просто так именно вас хотел слышать в качестве переговорщика главный террорист…

– Они его сейчас похоронят, – Литвинова сжала кулаки. – Роман Георгиевич – это не Дмитрий Александрович, он не умеет осаживать слишком наглых просто словами.

– Ты можешь ему помочь? – резко спросил Залман. – Иначе это печально закончится. Чёрт, Дима! Ну как же ты так не вовремя сорвался.

– Я… – Женя снова сжала кулачки и посмотрела на Шехтера, который ей ободряюще улыбнулся. – Да, я помогу, – и она решительно вышла в зал, подходя к Роману. – Господа, у нас весьма ограничено время. Никто не задержится здесь ни на минуту после отведённого пресс-конференции часа. Вопросы только по существу! Не забывайте о соглашении прессы с Гильдиями. Екатерина, – и она указала рукой на какую-то журналистку.

В зале восстановилась относительная тишина. Все прекрасно знали Женю и понимали, что она очень быстро развернёт их всех на выход, если что-то, по её мнению, пойдёт не так. И кто посоветовал Наумову эту пиранью пригласить на работу?

– Роман Георгиевич, это правда, что в захвате террористов вы принимали участие не как сотрудник СБ, а как глава второй Гильдии? – выдохнула в микрофон Екатерина, и глаза Литвиновой сверкнули.

– Владимир, – тут же прервала она журналистку, не дав Роману даже подумать над возможным ответом. – И, господа, это последнее предупреждение.

Дальше пресс-конференция пошла более предсказуемо. Женя умело выбирала в толпе журналистов наиболее адекватных, если это слово было вообще применимо к этой братии. Рома слегка расслабился и через пятнадцать минут отступил в тень, а потом и вовсе сбежал, оставив Литвинову общаться с коллегами.

– Как Дима справляется? – задал он риторический вопрос, срывая с себя ненавистный галстук и расстёгивая верхние пуговицы на рубашке.

– Он глава СБ и глава Семьи, – ответил ему появившийся наконец Эдуард. – Это входит в его обязанности – справляться со всем.

– Не хочу быть главой Семьи, – Роман содрогнулся от такой перспективы. – Правда, что ли, следилку на Диму поставить, – пробормотал он и направился к своему кабинету.

Эдуард только головой покачал и принялся внимательно наблюдать, как ведёт пресс-конференцию Литвинова, отслеживая и запоминая каждый нюанс. Это была для него совершенно новая тема, и он старательно пытался в ней разобраться. Как показала практика, в жизни может всякое пригодиться.

Глава 3

За отведённое Ромкой время мне предстояло пережить множество неприятных моментов интенсивной терапии, включая пресловутый душ Шарко, правда, без электрофореза, но и этого мне мало не показалось. Я трепыхался, как курёнок, довольно вяло отбиваясь от этих маньяков в белых халатах. Когда же Ахметова с улыбкой палача, застывшей на лице, пригрозила мне смирительной рубашкой и более радикальными методами лечения, я уже безропотно отдал себя на растерзание коновалам.

При этом я поймал себя на том, что завидую, и отнюдь не белой завистью, Лео, которого Ромка притащил практически сразу. Демидов теперь спал на соседней койке, издавая мощный, совсем не аристократический храп, вгоняя меня в состояние то чёрной меланхолии, то неконтролируемой ярости.

Чем лучше мне становилось физически, тем хуже делалось морально, и под конец моих мучений я уже не мог находиться в одной палате с Демидовым, потому что от него несло крепчайшим перегаром, вызывая тошноту и головную боль.

– Почему вы над ним так не издеваетесь? – ткнул я пальцем в сторону своего подельника и собутыльника в одном флаконе. В голове стоял гул, постепенно сходивший на нет. А моё настроение стремительно падало и грозило погрести под собой неудачников, рискнувших попасться мне на глаза. Зато боевой настрой и твёрдое решение больше никогда не пить росло в геометрической прогрессии.

– Потому что никто не просил о таких радикальных мерах возвращения Леопольда Даниловича в строй в ближайшее время, – улыбнулась мне миловидная медсестра. Я, кажется, видел её в Республиканской больнице во время обучения. Она за эти несколько лет нисколько внешне не изменилась, и у меня закрались подозрения, что ей явно не восемнадцать лет, на которые она выглядит. Что они там в этой больнице делают, из-за чего перестают стареть?

– Значит, я сейчас вас об этом попрошу, – и я вернул ей улыбку, подозревая, что она больше походила на оскал. – Даже нет, не так. Я вам прикажу это сделать, и буду ждать в своём кабинете адекватного начальника отдела разведки через три часа.

Моя новоявленная сотрудница кивнула и вышла из палаты, надеюсь, чтобы доложить Ахметовой о приказе начальника СБ, находившегося сейчас не в самом радужном расположении духа. Взяв свой телефон с прикроватной тумбочки, я набрал номер Эдуарда.

– Эд, сбор всех начальников отделов в конференц-зале через десять минут, – отдал я короткое распоряжение и встал на ноги, одеваясь в чистую, специально принесённую мне одежду. Это был какой-то довольно дешёвый костюм из тех, что я скопом приобрёл в ближайшем супермаркете во время активной фазы ремонта.

Поморщившись, я разложил по карманам все вещи, вынутые заботливыми сотрудниками из той одежды, в которой меня притащил сюда Ромка, и вышел из кабинета, направляясь в конференц-зал.

Меня уже ждали. Ворвавшись в зал, уже освобождённый от журналистов, я громко хлопнул за собой дверью и предстал перед собравшимися трезвым как стеклышко и свежим как огурец. И это обстоятельство почему-то не улучшило моё настроение. Я ненавидел Ромку и всех, кто поддержал его инициативу отдать меня на опыты в целительский отдел.

– Это что? – я указал рукой на стеклянный стол. Несмотря на мои приказы, его никто до сих пор не удосужился поменять. Все перестали тихонько переговариваться и подняли головы, оценивающе разглядывая меня с головы до ног.

Глядя на их серьёзные сосредоточенные лица, мне сразу же захотелось сказать какую-нибудь гадость, но я сдержался. Подойдя к своему месту во главе стола, я не сел, а остался стоять, чтобы получить хоть какое-то моральное преимущество, возвышаясь над ними.

– Что с пресс-конференцией? – задал я первый вопрос, обводя всех пристальным взглядом. Ромка хмыкнул и откинулся на спинку стула, сложив на груди руки.

– Терпимо, – ответила Литвинова, поднимаясь на ноги во время своего ответа. – Были небольшие технические накладки, но мы с Романом Георгиевичем поработаем над этим.

– Вы что, Гаранина отправили общаться с журналистами? – я удивлённо уставился на неё. – Вам его в качестве переговорщика в том кафе не хватило?

– Но больше некому было выступать, – потупилась Женя. – Подобные заявления делает либо начальник, либо его заместитель. Вы были, мягко говоря, не в форме, а заместитель у вас только один.

– Ясно, – коротко ответил я, понимая, что даже знать не хочу, что именно происходило на этой пресс-конференции. Надеюсь, что все остались живы, а мне не придётся вместе с Ромкой прятать труп особо ретивого журналиста во дворе собственного поместья, чтобы уж точно никто и никогда его не нашёл. – Денис, что показал анализ? – перевёл я тему, обращаясь к начальнику следственного. – Вам Гаранин должен был стакан передать.

– Ничего, – Довлатов развёл руками, вставая так же, как до этого сделала Женя. – База по пальчикам в полиции занята. Наш запрос, конечно, в приоритете, но даже на приоритет необходимо время. Нельзя забывать, что дело движется к вечеру, смена заканчивается, и ради нас никто задерживаться на работе не будет. А дежурная смена ещё не подошла.

– Сколько? – я невольно нахмурился. Почему-то я был уверен, что подобная база у нас уже есть.

– Часа четыре… Это если на кого-нибудь из полицейского начальства надавить. Но опять-таки я сомневаюсь, что они выдернут специалистов из дома раньше на пару часов, это будет нецелесообразно. Поэтому надеяться нужно, что к утру всё будет готово, если проследить, конечно, и постоянно напоминать о себе, – довольно буднично ответил Денис.