Зайка для… Часть 1. Правило силы

Нэт Бояр

Зайка для… Часть 1. Правило силы

Глава 1. Сказочное попадалово

Вот честно, я думала, что моя сказка»в идеале» закончится в кабинете какого-нибудь бизнесмена. В его квартире с видом на Москву, забитую пробками и коньяком, который стоит как моя годовая плата за съёмную квартирку на окраине. Не за этим ли я ехала покорять столицу. Я была готова к подаркам, к игре, к тонкому, или не очень, флирту за деньги.

«Не, не подумайте, что я такая… жду трамвая… Но, как и многие девочки, я мечтала встретить настоящего мужчину, который вырвет меня с моей нищей, замкнутой серости и покажет свободу выбора. Что я не просто буду жить впритык и вкалывать как гном на рудниках… Я хотела быть принцессой… И конечно, я понимала, что парень Серёжа, работающий менеджером в пункте выдачи товаров маркетплейса, никогда не покажет мне звёздного неба, свободы быть собой и не думать каждый день о том, что поесть…» Я понимала, что надо продавать свою улыбку, время и даже внимание. Но вот продавать свою шкурку – точно не собиралась.

Вселенная, видимо, решила, что я недоработала по части «первобытных страстей». Ну, здрасте, мать-природа, ваш сюрприз в виде говорящего Волка с похабными намёками и глазами, светящимися голодной желтизной, я уже оценила. Спасибо, не надо. Особенно за ту часть, где он детально описал, насколько я похожа на «сочную, немножко озорную Красную Шапочку»… Кстати об этом.

Всё началось с глупости. С желания срезать путь через парк, который в моём мире был всего лишь зелёным пятном на карте города. Я вообще-то была записана на первоклассный маникюр и очень торопилась. Но туман в тот вечер лёг странный, густой, пахнущий не выхлопами, как обычно, а прелой листвой, влажной землёй и чем-то ещё? Мне показалось пахло мёдом? И сосны стали как-то теснее, выше, а асфальт под ногами просто исчез, сменившись хрустящей хвоей.

Я попала. Буквально. Как героиня какого-то сумасшедшего романа. Вот так понапишут писатели страстей, а они проживай всё это. Может и мою жизнь кто-то прописал. «Ну спасибо тебе, автор». Я надеялась только не стать героиней психологического хоррора. Маньяков мне ещё не хватало. И так страшно…

Воздух в лесу изменился, как только я свернула с тропинки. Он стал гуще, слаще, с оттенком забродившей ежевики и влажной земли. Каждый вдох отдавался лёгким головокружением. Солнечные лучи, ещё недавно пробивавшиеся через туман, сквозь листву, теперь казались жидким золотом, застрявшим в гигантской паутине теней. Я шла, уже не помня, где оставила асфальт, где тропа сменилась звериной стёжкой. В ушах звенела напряжённая тишина, как будто сам парк… лес затаил дыхание.

Я уже поняла, что забрела куда-то не туда, когда тропинка бесследно растворилась в папоротниках. Именно тогда я впервые почувствовала взгляд. Не обычный, посторонний от прохожего, а оценивающий, медленный, скользящий по моей фигуре с неприкрытым интересом. Он скользил по моей шее, будто чья-то невидимая рука, задерживался на изгибе талии, опускался ниже по бёдрам. Это была не просто слежка, а реальная оценка, глубокая, подогревающая инстинкт, похотливая. «А вот и маньяк, ёк-макарёк».

– Не часто тут встречаются такие… изысканные грибочки, – раздался голос. Бархатный, с качественной такой хрипотцой, будто его обладатель только что проснулся и очень много курил. – Какая диковинная зайка в моих владениях.

Я замерла, сердце ушло в пятки. Медленно повернула голову. В просвете между двумя елями, в пятне тусклого света, стоял, он. Волу. Огромный волк, размером с какого-нибудь алабая, нет… больше… Сильный зверь, каждый мускул кричал о дикой силе. Шерсть была странного, непривычного оттенка. «Не то, что бы я каждый день встречала волков в своей жизни, но по телевизору я такой шерсти не встречала».

Шерсть переливалась оттенками серебра, чёрного дыма и тёмной стали, от этого казалось, что он сливается с тенями. Но главное было в глазах. Янтарно-жёлтые, с дикими зрачками, как у большой кошки. В них светился холодный, древний ум и неприкрытая, голодная любознательность.

«Говорящий волк? Похоже я сошла с ума. Может я сплю?» Я решила не шевелиться, и скорее разбудить себя. «Проснись же, давай, будильник… родненький… ну же». В голове вместо пробуждения полетели картинки с детальным указанием как и что он мне откусит в первую очередь. Я зажмурилась. Открыла глаза, его нет…

Я тяжело выдохнула: «показалось». Обернулась. И снова застыла как вкопанная. На мшистом валуне, в луче света, пробивавшегося сквозь чащу, сидел мужчина. Он был полуобнажён, только набедренная повязка из грубой, тёмной кожи была закреплена на бедре массивной серебряной пряжкой. Его тело было воплощением поджарой, хищной силы: рельефные мышцы пресса, узкие бёдра, длинные, жилистые руки. Кожа испещрённая причудливыми серебристыми шрамами, похожими на следы от когтей. Волосы, цвета воронова крыла, были длинными и растрёпанными, падали на высокий лоб и почти скрывали уши. Глаза глубокие, красивые, карие… «Прямо мужчина мечты из сериала»

– Вы… – я запнулась, ошеломлённая его внезапным появлением и видом. – Вы кто?

– Меня зовут Волк, Серый Волк. Для тех, кому повезло меня встретить. А ты… – он сделал ленивый шаг вперёд, движения были плавными, бесшумными, как у большого хищника, привыкшего подкрадываться. – Ты, моя дорогая, самая восхитительная находка этого сезона. Настоящая, живая Красная Шапочка. Только вот…

Он прищурился, и его взгляд снова пробежал по мне с ног до головы.

– … корзинку забыла. Да и бабушка твоя, я слышал, давно на том свете. Осталась только ты. Сочная. Немножко озорная, судя по огоньку в глазах, который пытаешься потушить страхом. И абсолютно… потерявшаяся.

Он произнёс это с такой интимной, почти нежной убедительностью, будто делился сокровенным секретом. Слово «сочная» прозвучало как комплимент гурмана, оценивающего редкое вино. От него пахло холодным ночным воздухом, мокрой шерстью и чем-то металлическим и опасным. И ещё… мускусом, тяжёлым, дурманящим, чисто животным ароматом, который бил в голову, как крепкий алкоголь.

– Я просто заблудилась, – сказала я, пытаясь сделать голос твёрдым и уверенным. – Подскажите дорогу к людям.

– Люди? – Он фыркнул, и звук был похож на тихий рык. – Скучные, шумные, плоские существа. Ты же не за этим сюда пришла, девочка моя. Ты свернула с тропы. Сознательно. Ты искала… этого.

Он широко раскинул руки, будто обнимая весь лес, всю его дикую, пугающую суть.

– И вот он я – квинтэссенция этого места. Его дух. Его голод. Его… удовольствие.

Он оказался ближе, чем я ожидала. Я даже не заметила, как он сократил дистанцию. Теперь он был в двух шагах. Я видела каждую ресницу, обрамляющую его странные глаза, тонкие морщинки у их уголков, следы тысяч улыбок и усмешек.

– Вы бы приоделись для таких деклараций, – буркнула я, пытаясь отгородиться сарказмом. Мои глаза невольно скользнули по его повязке, по чёткому рельефу мышц ниже пупка. – В таком виде разве что лесных нимф кадрить. Или вам уже и они надоели?

Он рассмеялся, искренне, весело, и это было хуже, чем его угрозы.

– Нимфы? – Он сделал пренебрежительную гримасу. – Суетливые, легкомысленные создания. Их интерес, как вспышка светлячка. А ты…

Голос зверя снова стал низким, вкрадчивым.

– … ты пахнешь настоящим. Страхом, который бьётся в висках. Одиночеством, которое ноет в груди. И ещё… да, ещё ты пахнешь любопытством. Тем самым, что гонит девчонок в тёмные переулки и заставляет их читать сказки про волков. Ты ведь читала, да? Помнишь, чем там всё закончилось?

– Ага, жрут всех без разбору…

Он снова шагнул вперёд. Теперь я чувствовала исходящее от него тепло. Его рука поднялась, и он тыльной стороной указательного пальца провёл по моей щеке, от виска к подбородку. Прикосновение было поразительно нежным, кожа его пальцев была гладкой и горячей. От его вида и прикосновения у меня перехватило дыхание.

– В сказках волк, грубиян. Он просто ест. Я же… – Он наклонился ниже, и его губы оказались в сантиметре от моего уха. Его дыхание обжигало кожу. – … я предпочитаю смаковать. Распустить эту милую косу. Сбросить эти оковы одежды… нет, не зубами. Пальцами. Очень, очень медленно. Потом исследовать каждую новую открывшуюся часть кожи. Сначала просто дыханием. Потом… языком. Ты же вся дрожишь, моя Красная Шапочка. От страха? Или от ожидания? От желания, что прячешь от самой себя…

Его слова поплыли картинами в моём воображении. Я чувствовала призрачное касание, видела себя обнажённой под его взглядом в этом зелёном полумраке. И самое ужасное, что где-то в глубине, под толщей леденящего ужаса, шевельнулось что-то тёмное, стыдное и пылкое. Что-то, что отозвалось на эту чудовищную, извращённую поэзию.

– Я могу быть для тебя всем, зайка, – продолжал он свой шёпот, губы почти касались мочки уха. Сказочным монстром, или… тем самым принцем из тёмной сказки, который уведёт тебя в свой замок, где нет скучных правил. Где единственный закон, это свобода и… наслаждение. Где я научу тебя получать его от всего. От страха, от боли, от полного… подчинения.

Его рука, лежавшая вдоль тела шевельнулась. Он обхватил мою талию ладонью, обозначив возможность этого самого захвата. Его пальцы лежали на моём боку, и я чувствовала каждый из них сквозь одежду. А его большой палец лежал на моём животе, и я ощущала его пульс. «Или это был стук моего собственного сердца?»

Это была ловушка. Идеально выстроенная. Он играл на воображении. На тех самых тайных фантазиях, которые стыдно признать даже самой себе. Он предлагал не смерть, а падение, ослепительное, всепоглощающее, после которого уже не захочется подниматься. «Черт возьми, он ВОЛК!»

И именно это осознание, не того, что он убьёт меня, а того, что он может заставить меня захотеть этого, стало последней каплей. Паника, чистая, животная, уже не отягощённая ни каплей любопытства, вырвалась наружу.

Я резко рванула, выскользнув из-под его горячих объятий, и побежала, не разбирая дороги. Сзади раздался… не рык, не вой, которого я ожидала, а глубокий, одобрительный смех.

– Беги, красавица! Беги, зайка! Охота, это лучшая часть нашей игры! Я дам тебе фору… но помни, что я всегда найду свой самый сочный, самый озорной ужин! Мы ещё продолжим!

Я бежала, ветки хлестали по лицу, а в ушах, помимо стука сердца, звучал его бархатный голос, рисующий непристойные, манящие картины. И когда впереди, как спасение, показался тёмный сруб дома, я бросилась к нему не просто от страха перед зверем. Я бежала от самой себя. От той части, что на мгновение заколебалась и чуть не сказала «да» тому, кто назвал меня сочной Красной Шапочкой и смотрел на меня так, будто уже сдирал с меня шкурку, чтобы… «ох, я бы точно ему сказала да, ещё бы и добавила, чтоб искусал меня… искуситель». И это осознание было страшнее любого ужаса, и страха быть съеденной, в тысячи раз.

Гла