НИИ общей непонятности

Russkiy Ork

НИИ общей непонятности

Общие положения

Служебные документы НИИ ОБЩЕЙ НЕПОНЯТНОСТИ долгое время начинались одинаково.

Формулировки менялись, шрифты обновлялись, шапки приводились в соответствие с текущими требованиями, но смысл оставался прежним – устойчивым, проверенным и не вызывающим вопросов.

Это считалось признаком стабильности.

В какой именно момент стало ясно, что реальность является экспериментальной, установить не удалось. Попытки восстановить хронологию предпринимались, однако каждый раз упирались в то, что все доступные версии документации уже содержали эту формулировку. Иногда – в сноске. Иногда – в скобках. Иногда – как будто между строк.

В итоге было решено зафиксировать её как рабочую.

Настоящая реальность является экспериментальной.

Это не оценочное суждение, не философская позиция и не художественное допущение.

Это формулировка, прошедшая согласование.

Эксперимент ведётся в непрерывном режиме.

Дата начала не установлена.

Дата окончания была признана некорректной постановкой вопроса после обсуждения, которое не вошло в протокол.

В служебных материалах проект проходит под индексом RUS-∞. Предыдущие варианты нумерации приходилось менять задним числом, поскольку они начинали противоречить происходящему быстрее, чем успевали вступить в силу. В одной из записок это было сформулировано как «несовпадение версии с ощущением».

НИИ ОБЩЕЙ НЕПОНЯТНОСТИ был создан для изучения, систематизации и практического применения явлений, которые невозможно объяснить, опасно объяснять или уже объясняли – но стало только хуже. Формулировка неоднократно уточнялась, но каждый раз возвращалась к исходному виду, как будто другие варианты не приживались.

Юридически НИИ существует.

Физически – не всегда.

Функционально – без перерывов.

В разные годы институт размещался в научных центрах, ведомственных зданиях, помещениях без окон, бывших домах культуры и местах, которые формально не значились как помещения. Это не считалось нарушением. В одном из отчётов такой подход был назван «адаптивной инфраструктурой». Термин прижился, поскольку позволял не уточнять детали.

Официальная цель НИИ формулируется следующим образом:

снижение уровня общей непонятности происходящего путём управляемого внедрения понятных форм.

Неофициальная формулировка использовалась реже и преимущественно в устной речи:

сделать так, чтобы происходящее не вызывало немедленных вопросов.

Именно с этого момента и начались сложности.

Внутренние совещания в НИИ ОБЩЕЙ НЕПОНЯТНОСТИ проходили регулярно и, на первый взгляд, ничем не отличались от совещаний в любой другой современной организации.

Календарь был забит. Участники подключались вовремя. Камеры чаще всего были выключены.

Инженер сидел ближе к экрану. Не потому, что так было удобнее, а потому, что он всегда сидел ближе к экрану – привычка, выработанная годами работы с системами, которые начинали вести себя странно именно тогда, когда от них отворачивались.

Менеджер сидел ровно. Спина прямая. Лицо спокойное. В руках – блокнот, в который он почти ничего не писал. Он давно понял, что важнее не записывать, а правильно формулировать потом.

Руководящий сотрудник подключился последним. Камеру он включил. Камера была хорошая.

– Коллеги, – сказал он, – давайте сразу договоримся: мы здесь не для того, чтобы обсуждать ощущения. Мы обсуждаем факты.

Инженер кивнул. Он всегда кивал в таких местах.

Факты он как раз и принёс.

– У нас есть расхождения, – сказал инженер. – В документации и… в наблюдаемом.

– Расхождения бывают, – спокойно ответил руководящий сотрудник. – Для этого и существует отдел тестирования.

– Отдел тестирования подтверждает, что система ведёт себя в пределах допустимого, – вмешался менеджер, не глядя в экран. – Я уже уточнил.

– Тогда в чём вопрос? – руководящий сотрудник слегка наклонил голову. Этот жест означал готовность слушать, но не соглашаться.

Инженер открыл файл. Потом закрыл. Потом открыл снова.

– Формулировки, – сказал он. – Они… доводятся до конца.

В комнате повисла пауза, достаточная для того, чтобы её можно было не заметить.

– Поясните, – попросил руководящий сотрудник.

– Раньше, – инженер говорил медленно, подбирая слова, – тексты как будто… останавливались. Не доходили до логического завершения. Сейчас доходят.

– Это плохо? – уточнил менеджер.

– Я не знаю, – честно сказал инженер. – Но это… непривычно.

Руководящий сотрудник улыбнулся. Чуть-чуть.

– Коллеги, – сказал он, – наша задача не в том, чтобы оценивать привычность. Наша задача – обеспечивать соответствие.

– Чего чему? – тихо спросил инженер.

– Документации – реальности, – без паузы ответил руководящий сотрудник. – Или наоборот. Это не принципиально.

Менеджер кивнул и что-то всё-таки записал.

– Я правильно понимаю, – сказал он, – что формально всё работает?

– Формально – да, – сказал инженер. – Именно в этом и проблема.

Пауза снова появилась. На этот раз чуть дольше.

– Тогда давайте зафиксируем, – сказал руководящий сотрудник. – Что мы имеем дело не с ошибкой, а с… особенностью реализации.

– Какой? – спросил инженер.

Руководящий сотрудник задумался.

– Пока не знаю, – сказал он. – Но формулировку подберём.

В этот момент на экране у инженера мелькнул отчёт. Он был уже открыт. Просто раньше его там не было.

В отчёте фигурировал термин, которого инженер не помнил.

Элемент.

Без определения.

Без автора.

Без даты.

Инженер хотел сказать об этом вслух.

Но не сказал.

Не потому, что испугался.

А потому, что не понял, с какого именно места это теперь считается странным.

Менеджер тем временем подвёл итог:

– Я тогда вынесу это как наблюдение без эскалации. С формулировкой «в рамках допустимого».

– Отлично, – сказал руководящий сотрудник. – Давайте без лишней тревожности. Эксперимент идёт штатно.

Инженер посмотрел на экран ещё раз.

Слово «элемент» никуда не делось.

После совещания инженер ещё несколько минут сидел, глядя в экран. Он не любил расходиться сразу – опыт подсказывал, что самые неприятные вещи появляются именно в те моменты, когда все уже формально закончили работу.

Система задач обновилась.

Новая карточка была помечена как служебная.

Приоритет – обычный.

Срок – не указан.

Постановщик – НИИ ОБЩЕЙ НЕПОНЯТНОСТИ.

Инженер хмыкнул.

– Ну конечно, – сказал он вслух. – Кто ж ещё.

В описании задачи значилось:

Проверить соответствие документации текущему состоянию реальности.

В случае расхождений – привести в соответствие.

Без уточнений.

Без критериев.

Без пояснений, что именно должно соответствовать чему.

Инженер прокрутил страницу вниз, ожидая увидеть комментарии или хотя бы ссылку на регламент. Ничего не было. Только автоматически добавленная пометка:

Задача создана в рамках плановых работ.

Он открыл историю изменений.

История была пуста.

Менеджер написал почти сразу.

– Посмотрел твою задачу, – появилось сообщение. – Давай без лишнего шума. Просто зафиксируй, что всё ок.

– А если не ок? – ответил инженер.

Три точки висели чуть дольше обычного.

– Тогда тоже зафиксируй, – пришло наконец. – Но аккуратно.

Инженер закрыл чат и снова открыл документ с общими положениями. Тот самый, который начинался с формулировки про экспериментальную реальность. Он пролистывал его десятки раз и знал почти наизусть, но сейчас взгляд зацепился за абзац, который раньше не вызывал вопросов.

Он был написан корректно.

Слишком корректно.

Фраза выглядела так, будто её дописали, не нарушив ни одного правила, но убрав последнее место, где можно было притвориться, что всё понятно.

Инженер проверил версию файла.

Проверил предыдущую.

Потом ещё одну.

Фраза была везде.

– Ладно, – пробормотал он. – Допустим.

Он открыл внутренний чат отдела тестирования.

– Ребят, вы это видели? – написал он и прикрепил скрин.

Ответ пришёл почти сразу.

– Видели, – ответил тестировщик. – Отклонений не выявлено.

– Но вы же читали?

Пауза.

– Читали, – ответили ему. – Именно поэтому отклонений не выявлено.

Инженер почувствовал неприятное, почти детское ощущение – как будто он задаёт вопрос взрослым, которые уже решили, что вопроса не существует.

Он вернулся к задаче и начал писать комментарий.

Писал медленно, аккуратно, стараясь не выходить за рамки.

«В ходе проверки установлено, что формулировки документации соответствуют текущему состоянию наблюдаемой реальности.

Обнаруженные логические завершения не выходят за пределы допустимого.»

Он перечитал написанное и понял, что это правда.

Именно это и было самым тревожным.

Менеджер поставил реакцию 👍.

Руководящий сотрудник добавил короткий комментарий:

– Коллеги, прошу зафиксировать: оснований для корректирующих действий нет.

Инженер хотел ответить.

Потом понял, что отвечать не на что.

В этот момент он снова увидел слово.

Элемент.

Теперь оно появилось не только в отчёте, но и в системе тегов. Как будто всегда там было. Как будто он просто раньше не обращал внимания.

Он навёл курсор.

Подсказка не появилась.

– Ты кто такой? – тихо спросил инженер.

Экран, разумеется, не ответил.

Зато через несколько минут пришло уведомление о новом пользователе в системе.

Имя – отсутствует.

Роль – не указана.

Статус – активен.

Менеджер написал снова:

– Кстати, у нас появился новый элемент в выборке. Не пугайся, это не человек.

Инженер медленно откинулся в кресле.

– Ага, – сказал он вслух. – Конечно.

Где-то в логах реальности что-то аккуратно сохранилось.

Без ошибок.

Без предупреждений.

Просто – как новая версия.