Полная версия
Голос: Свобода, энергия, я
Артур Рудольф
Голос: Свобода, энергия, я
Вы уверены, что слышите свой настоящий голос? Или он скован страхом, старыми травмами и убеждением «мне не дано петь»? Знайте: раскрыть голос и красиво петь может каждый! И эта книга тому прямое доказательство.
Артур Рудольф – психолог и автор уникальной методики – на собственном опыте знает, каково это: бояться открыть рот. Преодолев сильные дефекты речи и получив в детстве вердикт «без голоса», он не сдался. И через годы поисков, экспериментов с телом и психикой открыл систему, которая возвращает человеку его природное право – право звучать смело, свободно и искренне.
«ГОЛОС: ЭНЕРГИЯ, СВОБОДА, Я» – это не учебник по вокалу. Это практическое руководство по глубинной трансформации, где голос становится ключом к целостной личности.
В этой книге вы найдете:
Диагностику, которая покажет, какие именно психологические блоки, зажимы и убеждения душат ваш голос.
Простой и мощный фундамент: техники, которые доступны любому человеку без специальной подготовки.
Ядро системы – 20 способов раскрытия голоса, с помощью которых можно сразу начать петь красиво и впечатляюще:
– Работа с телом: как превратить все тело в совершенный резонатор;
– Автоматизм и вибрация: как включить естественное вибрато и силу;
– Роли и субличности: как зазвучать голосами вашего внутреннего «актера»;
– Эмоции и состояния: как преобразовать энергию плача, смеха, восторга и страсти в звук;
– Внимание и воображение: как лепить голос силой мысли и войти в состояние полной свободы;
– Практику пения: конкретный алгоритм от выбора «своей» песни до полноценного исполнения.
Книга построена на принципе эволюционного пути – вы не будете годами «ставить» голос. Вы совершите скачок к новому звучанию через осознание, снятие блокировок и интеграцию скрытых возможностей всего за пару недель.
Эта книга для вас, если вы:
Хотите петь, но боитесь или стесняетесь.
Устали от зажатости, кома в горле и тихого, неуверенного голоса.
Профессионал (учитель, руководитель, актер), чей голос – рабочий инструмент.
Чувствуете, что ваш голос не выражает вашу истинную, сильную и свободную личность.
Откройте книгу – и сделайте первый шаг к тому, чтобы ваш голос наконец зазвучал так, как ему предназначено: как уникальная, мощная и исцеляющая энергия вашего «Я».
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Если эта книга оказалась у вас в руках – вы уже искали свой голос. Значит, он тоже искал вас.
Меня зовут Артур Рудольф. Я – психолог, новатор, изобретатель, исследователь голоса, создатель методики, которая помогла тысячам людей не просто «поставить голос», а вернуть себе право звучать. Я прошёл путь от человека, который боялся открыть рот, до того, кто помогает другим находить в своём голосе силу, свободу и уверенность.
Эта книга родилась из 12 лет живой практики, тысяч часов тренингов и индивидуальных сессий. Я собрал в ней всё, что действительно работает – и не требует специальной подготовки, знаний, способностей, долгих тренировок. Просто пробуйте и удивляйтесь своим возможностям. Открывайте себя заново. Совершите чудо в своей жизни, если мой пример и подход к саморазвитию вдохновит и вас тоже.
Как работать с книгой:
Не читайте её как роман. Это – практическое руководство. Делайте упражнения. Останавливайтесь. Возвращайтесь. Пробуйте. Ошибайтесь. Главное – действуйте.
Если вы готовы не просто прочитать, а прожить эту книгу – начинаем! Но, сперва – познакомьтесь с моей историей, о том, как я прошел свой путь к открытому голосу.
ПРОЛОГ: МОЙ ЗАВЕТНЫЙ ПУТЬ К ГОЛОСУ И СВОБОДЕ
В детстве у меня был, как мне тогда казалось, самый обычный голос. Он был таким до поры, до времени – пока мир не начал упрямо нашептывать, что выражать себя громко, открыто, свободно – небезопасно. И постепенно голос стал зажиматься, прятаться, уходить вглубь… Его давили страхи, огромные, как тени в комнате перед сном. Его душила неуверенность, это тягостное чувство, будто ты всегда немного не в своей тарелке, будто другим от рождения выдали какую-то инструкцию к жизни, а тебе – нет. И поверх всего этого, как тяжелый, ржавый замок на дверце, ведущей к миру, лежала сильная, махровая картавость, невольно раздражающая всех, кто меня слышал…
Она была не просто дефектом речи. Она была моим личным унижением в каждом диалоге. Мешала произнести даже собственное имя и фамилию – эти священные слова, обозначающие «я», – потому что в них было так много предательских букв «Р». Каждая попытка представиться превращалась в испытание: я видел мимолетное недоумение в глазах собеседника, спешную попытку сориентироваться, и внутри все сжималось в тихий, беспомощный комок стыда. Мой голос был не послом, а диверсантом, выдававшим все мои слабости при первом же контакте с миром.
Но внутри, в самой сердцевине этого комка, жил другой огонь. Меня бесконечно вдохновляла музыка и пение. Я мог часами слушать аудиокассеты, впитывая не просто мелодии, а созвучия, интонации, ту самую энергию, что несет в себе свободный голос. В руке расческа превращалась в микрофон, кухонная утварь – в гитарный гриф, а я, стоя перед зеркалом в пустой комнате, был суперзвездой, перед которой рукоплещут стадионы. В этих моментах не было ни картавости, ни страха – а была только чистая, ничем не сдерживаемая экспрессия. Это был мой тайный, чудесный мир, где я был полноправным хозяином. Так я научился петь… почти молча, почти про себя. Но, однажды, мы с братом сделали небольшой концерт для родителей, изрядно повеселив их, изображая из себя дуэт профессиональных певцов. Получилось славно!
Родители, видя эту мою страсть, решили дать ей выход – повели меня в музыкальную школу. Я шел туда с трепетом, но и с надеждой: сейчас профессионалы увидят во мне то, что я чувствую внутри, и помогут этому прорасти. Вердикт преподавателя прозвучал не как приговор, а как удар молота по хрустальной вазе – тому самому хрупкому внутреннему образу, который я растил несколько лет внутри. После прослушивания она сказала, что не обнаружила у меня ни музыкального слуха, ни голоса, ни даже чувства элементарного ритма. Все, что мне казалось о себе – мои мечты, моя тайная идентичность будущей суперзвезды, – разрушилось в одночасье, рассыпалось в прах под холодным, безэмоциональным взглядом эксперта.
Мечту у меня отняли. Ее просто не стало. Но осталась – и это было самое мучительное – энергия. Огромная, бурлящая энергия, которой требовался выход, выражение. Ей некуда было деться. И потому про себя, в полной тишине, закрывшись в комнате, я продолжал петь. Иногда что-то мычал по привычке, пытаясь поймать обрывки мелодий. Это было похоже на то, как если бы человеку, лишенному зрения, снились яркие сны о красках. Голос был замурован, но он не умер. Просто я закрыл для себя эту дверь раз и навсегда, поверив в то, что мне это не дано. Теперь энергия, которая могла раскрыть меня, еще больше душила мое проявление; став из лучшего друга – заклятым врагом. Она зацементировала все мои речевые и голосовые блоки и поставила сверху пожизненный крест.
И все-таки каким-то немыслимым образом в свои восемнадцать лет я сделал первый, отчаянный и самостоятельный шаг навстречу себе. Решил пойти к логопеду. Не по чьей-то указке, а сам. И попросил: «Помогите». Ответ был еще одним ударом, но уже другого рода: «Поздно. Возраст уже не тот, механизмы закрепились». Однако из чистого сочувствия специалист показал мне одно-единственное упражнение, сказав: «Если долго и упорно делать, может быть, что-то и получится».
Это было все, что у меня было… Одна техника и никакой поддержки, обратной связи. Берешь и делаешь, получится или нет – неизвестно. Но я ухватился за нее с фанатизмом. Ежедневно запускал моторчик звука «Р», разгоняя язык пальцем во рту, буквально вручную заставляя свой речевой аппарат работать. И постоянно рычал на звуке «Р-р-р-р». Я рычал дома, закрывшись в ванной. Я рычал, гуляя по вечерним улицам, и прохожие, наверное, оборачивались на странного парня, бормочущего что-то себе под нос. Несколько месяцев подряд моя жизнь была наполнена этим рыком – настойчивым, монотонным, упрямым. Потом начался новый, еще более кропотливый этап: интегрировать этот рождающийся, неловкий звук «Р» в живую речь, в каждое слово, где была эта буква. Это было похоже на переучивание ходить.
В итоге случилось маленькое чудо, сотканное исключительно из упорства. Примерно за год мне удалось практически убрать картавость. То, что осталось, перестало быть уродливым изъяном, а превратилось в изюминку, в милую, почти неощутимую шероховатость, придававшую речи особый характер и приятный призвук. Теперь я мог общаться без стеснения, и меня уже было не остановить. Я постоянно разговаривал, что-то рассказывал, убеждал, фантазировал, читал стихи. И речь моя, освободившись от этого груза, стала чуть более уверенной, чуть более твердой. Казалось, первая крепостная стена пала.
Но за ней стояла другая, более высокая и неприступная – стена, отделявшая меня от пения. Как я ни пытался, у меня ничего не выходило. Я не попадал в ноты, мой голос не слушался, звучал фальшиво и напряженно. Все мои попытки были будто удары о глухую бетонную поверхность. Я слышал внутри музыку, но воспроизвести ее наружу было невозможно. Так прошло еще несколько лет тщетных поисков хоть как-то раскрыть певческий голос.
Пока я не оказался в Китае, на учебе. Изучал язык и обнаружил, что интонировать (а иначе в китайском невозможно правильно произносить слова) я умею, просто мне нужно «направить свой слух на свой голос, объединить их в целое» в момент произношения слова. И музыкальность включалась сама! Что сразу же заставило задуматься о том, насколько честно мне поставили вердикт в безголосости…
Итак, будучи там, в Поднебесной, в водовороте чужой культуры, я случайно познакомился с двумя ребятами из далекой непальской деревни. Они были певцами-самоучками, гастролировавшими по всей Азии. Их выступление не было похоже на то, что я знал: они не пели конкретных песен со словами. Они просто… звучали. Красиво интонировали, их голоса переплетались в сплошной, завораживающий вокализ. Это был чистый полет звука, не ограниченный текстом или жесткими рамками мелодии. И пока я смотрел на них, наблюдая, как звук рождается будто из самой их сути, меня осенило. Яркая, как вспышка, мысль: «Я так тоже могу! Это же просто звук!». Нужно просто «нажать на себя изнутри», пошире раскрыть горло и рот, и высвободить свою энергию, эмоции, чувства.
Несколько дней после этого я был как одержимый исследователь. Перестал пытаться «петь песни». Я начал играть с голосом, как ребенок играет с новой, удивительной игрушкой. Извлекал чистые, природные звуки, слегка меняя их высоту, рисовал голосом в воздухе геометрические фигуры и образы. Погружался в ощущение каждой вибрации, как будто впервые узнавал свой голосовой аппарат. Это было настоящим освобождением, ликованием души, но еще не пением…
Перелом наступил, когда мне в руки случайно попала маленькая, потрепанная книжка, написанная каким-то известным оперным певцом. Я листал ее, не понимая профессиональных терминов, даже общий смысл, но одно упражнение зацепило мой взгляд и сознание. Великий бас предлагал мышечно раскачивать тело во время пения, чтобы «расшатать» зажимы и позволить голосу найти свой естественный, широкий диапазон. Это звучало дико, но увлеченному человеку свойственно хвататься за самые невероятные возможности.
Я попробовал. И понял, что это – ключ! Мое тело, зажатое годами стеснения, вдруг стало союзником. Я начал выть как волк, пропевать вокализы и одновременно трястись – то руками, то ногами, создавая постоянный мягкий тремор, будто желая стряхнуть с голосового аппарата ржавчину страха. И голос откликался! Он начинал звучать свободнее, глубже. Я увидел новый объем и мощность, которой не было прежде.
Затем, после ряда подходов, заметил и другую важнейшую связь. На звук влияли не только движения тела, но и мои эмоции, выражение лица. Я стал гримасничать, корчить рожи и одновременно издавать разные звуки, пробовать низкие и высокие тональности, продолжая трястись. Злой, наглый, скорбный, ликующий – каждый персонаж во мне находил свой уникальный оттенок голоса. Понял, что лицо – продолжение всего тела и звука тоже, и чтобы раскрыть голос полностью, нужно задействовать всего себя.
Я начал петь и спонтанно танцевать, продолжая создавать постоянную искусственную вибрацию, двигаться в разные стороны, позволяя звуку течь через каждую клеточку. Было трудно и непривычно, но невероятно эффективно. Некоторые движения превращали мой голос в реальное подобие взрывных припевов в известных песнях. И это не могло не вдохновлять. Таким запомнился этот эпизод личного восторга и маленькой победы над своим комплексом!
А потом, спустя полгода, случился день великого инсайта, который связал все воедино. Я просто гулял, погруженный в свои поиски новый идей, анализ мыслей. И мир вдруг начал подыгрывать, становясь живой иллюстрацией моих размышлений. Мне попадался громко зевающий человек – широко, от всей души, и этот жест был таким заразительным и… открытым. Потом – люди, хохотавшие так, что их смех звенел на всю улицу. Плачущий ребенок, выплескивавший эмоцию чистым, неконтролируемым звуком. Строитель, оравший на коллегу с такой силой, что его крик летел через три улицы. Все вокруг словно сговорились, чтобы объяснить мне природные механизмы голоса, которые я всегда знал, но даже не подозревал об этом. Не замечал очевидное!
И вот в моем сознании закрутился новый способ преодолеть личностные ограничения. Я стоял посреди шумного города и понимал, что свободный голос – это не какое-то особое умение избранных или сложное сочетание способностей и навыков. Это все то, что мы уже делаем в жизни, даже не задумываясь! Глубокий вздох облегчения, счастливый смех, очищающая зевота, пронзительный крик, душераздирающий плач – все это и есть проявления того самого природного и открытого звучания. Нам не нужно его «создавать» – оно уже есть. Его необходимо лишь признать. Разрешить себе использовать естественные механизмы звукоизвлечения. Они и так открыты. Они уже сильны. Они – правда.
Я вернулся домой, переполненный озарением. Из этих кусочков пазла – телесной раскрепощенности, эмоциональной честности, чистых природных механизмов – я заново, с нуля, для себя лично разработал обучающую систему. Не академическую, а экзистенциальную. Систему возвращения себе своего же голоса, основанную на том, что звучит само и не требует усилий, напряжения, талантов. И методично применил к себе. После чего наконец-то и произошло невероятное и такое желанное изменение.
Буквально через две недели этой интенсивной, почти безостановочной практики я спел сложную эстрадную песню! Спел ее глубоким, бархатным, уверенным баритоном. Так, как мог бы спеть пусть и начинающий, но подающий большие надежды вокалист. Хотя для меня на тот момент это уже было не чудо, а данность. Результат осознанного понимания своего потенциала.
С этого момента я больше не мог остановиться. Голос раскрывался все шире, становился громче, а я находил новые взаимосвязи, глубины. Но главное – чтобы пение происходило правильно и полноценно, мне приходилось сознательно убирать на время привычный «образ себя», с его проблемами, травмами, предубеждениями; он мешал петь легко и свободно, мешал быть тем, кто я есть на самом деле. В те две недели я перебирал всевозможные роли, вытряхивал из себя того самого испуганного мальчика, которому когда-то запретили петь, выражать эмоции, который ежедневно пытался казаться чем-то рафинированным и безвкусным. На его место поочередно приходили другие роли: наглец, шут, трагик, харизматичный оратор, тихий мудрец, командир и т.д. Я выражал их манеры звучания перед зеркалом, пел и искал границы возможностей каждой роли, и с каждой новой ипостасью меня – эти границы раздвигались. Это и предопределило все, что произойдет далее. Система обрела главный принцип.
Несмотря на переменные успехи в раскрытии голоса, в то время в моей жизни был довольно сложный период. Не хватало денег, нужно было кормить семью, ребенка. Не выдержав изнуряющих условий, я уволился с очередной низкооплачиваемой, хоть и уважаемой работы, и стоял на распутье, не зная, куда идти дальше. И единственное, что горело во мне – было желание продолжать развивать свой голос и учиться. Но как на этом прокормиться? Кто за это будет платить? Абсурд. И вдруг ко мне пришло, как я потом понял, почти что гениальное решение, которое, правда, изначально и самому мне, и всем со стороны – показалось безумием: начать преподавать пение. Из «недоучки» стать учителем. Я мыслил так: уча других, я буду учиться сам. Ведь я уже прошел мощный внутренний путь, трансформацию – и я могу показать эту дорогу всем желающим. Это было дерзко, но искренне.
Я обошел несколько учебных центров, студий, всяческих тренинговых пространств, нелепо предлагая свои услуги в качестве преподавателя. В ответ – снисходительные улыбки, покачивания головой, а иногда и жесткий откровенный смех. «Вы сошли с ума! Без музыкального образования? Преподавать пение?» Близкие отнеслись с тревогой, окружающие – с непониманием. Дипломированный психолог, который не умеет петь, вдруг решил обучать этому других (они не знали про мои эксперименты и новые личные достижения). Тем не менее, я настойчиво продолжал искать. Отсутствие альтернатив и уверенность шли рука об руку. И в одном из центров мне, наконец, махнули рукой: «Ладно, попробуйте. Если людям понравится – соберете группу».
Настал день презентации. Собрались слушатели. Люди ждали выступлений разных специалистов, включая меня – человека, который сам для себя еще не был «специалистом». Все что-то предлагали, рассказывали о методиках, дипломах. Когда пришла моя очередь выйти (а публичных выступлений у меня за спиной не было вовсе), я встал перед аудиторией… и замолчал. Фиаско! Около двух минут стоял в гробовой, напряженной тишине. Все смотрели с нарастающим недоумением. Внутри все кричало: «Вот он, конец! Ты не смог! Это не твое! Беги!»
И в этот момент пикового страха я увидел его. Прямо перед собой, в этих любопытных и строгих глазах, я увидел того самого мальчика. Того, кому запретили. Который верил, что он не умеет петь и останется таким навсегда. Он стоял здесь, на этом месте, и он действительно ничего не мог. Осознание было подобно ледяному душу. В голове грохотал дьявольский голос: зачем тебе это? Куда ты идешь? Это не твой путь. Остановись! И я остановился, подумав: да ну его все это к черту…
Но, вдруг внутри что-то «лопнуло», как воздушный шарик, возможно от перенапряжения. Я вспомнил, кто я на самом деле. Сколько во мне накоплено энергии, боли, силы. И самое ценное – любви. Я ЛЮБЛЮ это делать! Все, чего не хватает сейчас – это позволить «другому» себе выйти на сцену жизни. Сменить роль. Вытряхнуть то, что не работает. Впустить того, кто уже по природе своей может выполнить эту задачу наилучшим образом.
Я глубоко вздохнул и начал говорить. Сначала медленно, сбивчиво. Стал рассказывать обо всем. О страхе. О картавости. О поиске свободы через пение. О своих экспериментах, о системе. И по мере того как я говорил, в теле отпускались то одни, то другие напряжения, пока не наступила абсолютная расслабленность. «Меня» больше не было. Остался только голос. И звучание пространства. Следующие десять минут я прожил в каком-то ином измерении. Энергия, увлеченность, искренность, харизма – все, что копилось годами в заточении, вырвалось наружу единым, мощным потоком. Я не выступал – я исповедовался. Я делился самым сокровенным – своим поражением и своей победой над самим собой.
Когда я закончил, аплодисментов не было… Только тишина, задумчивая и многословная. Меня вежливо поблагодарили. Снова я вышел в холодный зимний вечер. Направлялся домой и думал: «Ну и ладно. Не оценили, не донес, не получилось. Главное – я это сделал. Я закрепил в себе эту новую «роль». Прекрасный опыт. Я стал другим и могу им быть, когда пожелаю. Может, попробую еще раз, в другом месте…»
Спустя пару часов дома раздался телефонный звонок. Директор центра, сдержанно, почти сухо, сказала: «Все, кто был на встрече, записались к вам. У вас группа. Пора составлять расписание».
Случился не просто звонок. Это был ключ, повернувшийся в замке моей жизни к новой неизвестной реальности, в которой меня ждали совсем другие законы жанра, но я знал, что я справлюсь. Рыбу из аквариума наконец-то вернули в море.
С того дня я провел бесчисленное количество тренингов, набирая новые курсы в разных городах. С каждым занятием я пел все лучше, потому что учился вместе со своими учениками, видя в них свои же прошлые отражения – зажатые, испуганные, не верящие в себя. Я быстро подтягивал их до своего уровня, а затем мы росли вместе, открывая новые горизонты.
В основе этой книги – опыт той части моей жизни, где я неожиданно для себя стал не просто человеком, который научился петь, а проводником к раскрытию энергии человека. Учителем, который разыскал свой голос в стране «Великого молчания», и теперь помогает другим найти и откопать их собственные сокровища.
У меня получилось. Значит, и у вас получится. Не потому что вы должны пройти мой путь, а потому что ваш голос – со всеми его оттенками, силой и красотой – уже живет внутри вас. Он прячется в вашем смехе, в вашем вздохе, в том возгласе, который вы сдержали. Ему не хватает не данных, а только разрешения и понимания, с чего начать. Позвольте этой книге стать для вас тем самым первым глубоким вдохом, той зевотой, которая откроет путь к вашему настоящему, свободному, уникальному звучанию.
С благодарностью к жизни, подарившей и боль запретов, и упрямую надежду, и радость открытия. Ваше путешествие начинается здесь.
***
Выражаю теплую признательность своей верной спутнице и дорогой жене, без участия которой эта книга так и осталась бы в моих планах на будущее. Спасибо тебе любимая за нежную настойчивость и веру в дело, которому я посвятил без малого уже половину своей жизни.
ВВЕДЕНИЕ: ДВА ПУТИ ТРАНСФОРМАЦИИ
Когда мы говорим о развитии голоса, важно понимать: существует два принципиально разных подхода. Два пути, которые ведут к разным результатам за разное время.
Первый путь – традиционный. Это путь усилий, тренировок, накопления знаний. Вы учите теорию, отрабатываете техники, пробуете, ошибаетесь, снова пробуете. Шаг за шагом, год за годом. Это классический, академический способ. Он требует времени, терпения и дисциплины.
Именно поэтому, например, научиться петь или поставить голос в рамках традиционного подхода – задача, которая может занять существенное время… Вы как бы «накапливаете» умения, собираете их по крупицам. Это долгий и сложный путь.
Но есть и второй путь – эволюционный.
Он основан не на механическом накоплении знаний, а на глубоком понимании и осознании себя, своих изначальных способностей. Здесь трансформация происходит через скачок, через мгновенное понимание, которое приводит к качественному изменению.
Представьте: вы пытаетесь научиться плавать. Традиционный путь – изучать теорию, отрабатывать движения по отдельности на суше, потом в воде с поддержкой, постепенно усложняя. Эволюционный путь – оказаться в ситуации, где нужно плыть, чтобы выжить. И в этот момент ваше тело вспоминает, как это делать. Не учится – а вспоминает.
Эволюционный путь не требует долгих лет тренировок. Он строится на том, чтобы вы смогли увидеть свои ограничения, понять, как они влияют на ваш голос, и через это понимание совершить переход в новое «Я».
Это не значит, что усилия не нужны вовсе. Но эти усилия направлены не на повторение, а на осознанный переход целиком и полностью в другую версию самосознания, в иной способ действия.