Глитч

Алексей Кузьмищев

Глитч

Глава

«Самая милосердная вещь в мире – неспособность человеческого разума связать воедино всё его содержимое. Мы живём на тихом островке невежества посреди чёрного моря бесконечности, и нам не суждено уплыть далеко.»

– Г.Ф. Лавкрафт.

Повесть

Глитч

ПРОЛОГ: ОШИБКА В КОДЕ МИРА

МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ: г. Ново-Даниловск. 23 октября. 21:14.

Воздух был не просто холодным, а режущим, пропитанным запахом промёрзшего асфальта и едкого дыма с городской свалки. Остановка «Технопарк “Горизонт”» представляла собой островок хрупкого футуризма в море провинциального запустения: стеклянный куб с хромированными ручками, призванный символизировать прогресс, но лишь отражавший унылую панораму – пустырь, облезлый забор и гигантское, похожее на кристаллическую скалу здание самого «Горизонта» в отдалении. Его фасад мерцал холодными синими и белыми огнями, словно айсберг, плывущий в ночи.

Олег, четырнадцатилетний подросток в потрёпанной куртке с капюшоном, прижался к стеклу, пытаясь укрыться от ветра, который свистел в рёбрах павильона, как в флейте. В наушниках гремел агрессивный электронный бит, но даже он не мог заглушить монотонный низкий гул – звук, ставший частью городского фона. Он исходил от старой трансформаторной будки за остановкой; её ржавые бока вибрировали в такт. Все в округе к нему привыкли. Перестали замечать. Как тиннитус.

Олег листал ленту в смартфоне. Экран на секунду замер, потом покрылся не рябью, а чем-то иным. Это была не помеха. Это было вторжение. Пиксели не просто скакали – они самоорганизовывались, выстраиваясь в сложный гипнотический узор. Он напоминал снежинку Коха, но бесконечно более глубокую, с перспективой, уходящей не вдаль, а внутрь плоскости экрана. Цвета переливались – не спектрально, а с оттенками, для которых у Олега не было названий: металлический ультрамарин, тёмная магента, мертвенно-ксеноновый белый. Узор дышал, пульсировал с частотой, чуть отличной от ритма в наушниках, создавая мучительный диссонанс в висках.

Парень хмуро ткнул в экран, провёл пальцем – безрезультатно. Перезагрузка. Экран погас на секунду и вновь вспыхнул тем же самым кошмаром геометрии. В этот момент гул изменился.

Он не стал громче. Он стал… многослойным. Из монотонного рокота выделились голоса. Сотни, тысячи шепчущих, бормочущих, поющих голосов. Они накладывались друг на друга, говорили на языках, звучавших как смесь шипения насекомых, треска ломающегося льда и модулированных синтезатором гласных. Ни одного знакомого слова. Но в их хаосе была чудовищная, нечеловеческая грамматика. Звук давил не на уши, а прямо на мозг, на кости черепа, заставляя зубы ныть.

Олег сорвал наушники. Тишины не наступило. Шёпот был теперь вокруг, в самом воздухе. Музыка в наушниках исчезла, сменившись тем же многоголосым гулом, только приглушённым.

Он поднял голову, и мир перестал быть знакомым.

Фонарь над остановкой больше не мерцал. Он горел ровным, неестественно фиолетовым светом. Свет не падал, не создавал теней. Он заполнял пространство, как жидкость. Каждый предмет – скамейка, мусорный бак, трещина на асфальте – был освещён с одинаковой безжизненной интенсивностью. Это был свет не солнца и не лампы, а чего-то иного.

И всё замерло.

Лист, гонимый ветром, застыл в полуметре от земли, его прожилки видны с невероятной чёткостью. Капля дождя (но дождя не было) висела в воздухе перед его лицом, идеальная сфера, в которой, ему показалось, отражался тот самый узор с экрана. Ветер стих. Звук ушёл, оставив после себя вакуумную, звенящую тишину. Время перестало течь. Оно стало субстанцией, вязкой и тягучей, как мёд в морозильной камере.

Страх, острый и животный, должен был накатить волной. Но его не было. Его вытеснило другое чувство – холодное, всепоглощающее любопытство. Не его собственное. Чужая, безразличная любознательность, смотрящая на мир его глазами. Узор на экране телефона синхронизировался с пульсацией в висках. Геометрия начала проецироваться прямо на сетчатку. Он видел углы, сумма которых не могла равняться ста восьмидесяти градусам в треугольнике. Видел цвета, которые заставляли слезиться его глаза, но не мозг, который принимал их как данность.

Он понял. Не словами. Вспышкой инсайта, болезненной, как удар током. Он не понял. Он почувствовал. Почувствовал, как прямые линии мира изгибаются под невидимым весом. Почувствовал себя набором дрожащих нот в чужой, бесконечной мелодии. Это было знание, похожее не на мысль, а на боль в фантомной конечности, которой у него никогда не было.

Его тело двинулось само. Не по его воле. Шаг вперёд. Прямо на стеклянную стену павильона.

Стекло не затрещало. Оно заколебалось, как поверхность воды. На мгновение его отражение на ней исказилось – растянулось, распалось на пиксели, смешалось с фрактальным узором. Олег не почувствовал сопротивления. Было ощущение погружения в тёплую, плотную среду, которая не была ни жидкостью, ни газом.

И он растворился. Не исчез в темноте. Его силуэт просто размылся, рассеялся в фиолетовом свечении, как капля чернил в стакане молока. Последним, что исчезло, был отблеск несуществующих цветов в его широко открытых, понимающих глазах.

Гул оборвался так же внезапно, как начался. Фиолетовый свет погас, сменившись привычным жёлтым мерцанием. Лист с шуршанием упал на асфальт. Висящая капля разбилась о землю, оставив крошечное тёмное пятно. Ветер снова завыл, врываясь в остановку.

Мир с механической поспешностью вернулся к своему обычному, убогому течению.

На скамейке, где сидел Олег, остался лежать смартфон. Его экран был тёмным. Но если бы кто-то поднял его и посмотрел под определённым углом, то увидел бы, как на чёрной поверхности ещё несколько секунд медленно затухает, словно фосфоресцирующий шрам, сложный переливающийся узор. А потом и он исчез, оставив после себя лишь холодное стекло и 98% заряда батареи.

ВЫПИСКА ИЗ СВОДКИ УМВД ПО НОВО-ДАНИЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ. ОТ 24.10.2023. СТАТУС: ДЕЛО № 2-418/23. ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ. ВЕДЁТСЯ РОЗЫСК.

Объект: Самойлов Олег Игоревич, 14 лет, учащийся МБОУ «Лицей №3», кружок «Квантовая робототехника».

Обстоятельства: Последний визуальный контакт с объектом (по данным камеры магазина «Пятерочка», ул. Индустриальная, 12) зафиксирован 23.10.2023 в 21:07. Направление движения – в сторону остановки общественного транспорта «Технопарк “Горизонт”». Согласно данным биллинга оператора «МегаФон», его мобильное устройство (iPhone X) находилось в радиусе 50 метров от указанной остановки с 21:08. В 21:14:33 устройство перестало отвечать на сетевые запросы, хотя формально оставалось зарегистрированным в сети до отключения базовой станцией в 03:17 24.10.2023. Устройство обнаружено на месте в 06:15 24.10.2023 сотрудником службы уборки. Лежало на скамейке. Следов борьбы, посторонних отпечатков, повреждений – не выявлено. Внутренняя память устройства, согласно предварительному заключению эксперта-криминалиста А.Л. Семёновой, полностью стёрта низкоуровневым форматированием неизвестного типа. Восстановлению не подлежит.

Свидетели: Отсутствуют. Водитель автобуса маршрута №107, который должен был подойти в 21:20, сообщил, что на остановке никого не видел.

Особые отметки: Записи с камеры наружного наблюдения высокого разрешения (4K, 30 fps) модели «Hikvision DS-2CD2085FWD-I», установленной на главном здании АО «Технопарк “Горизонт”» и направленной непосредственно на зону остановки, за период с 21:13:01 по 21:16:47 отсутствуют. В лог-файлах системы видеорегистратора указано: «Критическая ошибка данных. Целостность файловой структуры нарушена. Массив данных содержит недопустимые шестнадцатеричные значения (0xFFFFFFFF…)». Представитель службы безопасности «Горизонта» (начальник охраны П.Р. Волков) предоставил акт о скачке напряжения в сети технопарка в 21:15, повлёкшем за собой перезагрузку сервера хранения. Проводится комплекс оперативно-разыскных мероприятий, отрабатываются версии.

ФРАГМЕНТЫ ПЕРЕПИСКИ ИЗ ГОРОДСКОГО ЧАТА «НОВО-ДАНИЛОВСК LIVE» В TELEGRAM:

[24.10, 08:15] User_451: Ребят, кто что слышал про пацана, который вчера у «Горизонта» пропал? Опять?

[24.10, 08:17] Mama_Luda: Кошмар! Это уже третий за полгода! И опять там же! Полиция вообще работает?! Моего Серёжу теперь одного никуда не пущу! Это ж надо, прямо у технопарка, где охраны и камер больше, чем в мэрии!

[24.10, 08:20] Glitch_in_Matrix: Работает, а толку? Они ищут людей, а надо искать сбои. Я живу в «Квантовых высотках» напротив. У нас вчера вечером, примерно в это же время, вся техника с ума сошла. Умная колонка «Яндекс» вдруг приглушила музыку и начала шептать… даже не знаю, как описать. Как будто на латыни, но вперемешку с двоичным кодом и какими-то щелчками. Жена испугалась, выдернула вилку. А телевизор сам включился и показал на секунду эту… эту статику цветного шума, который складывался в лицо. Не человеческое.

[24.10, 08:21] Skeptik78: @Glitch_in_Matrix, хватит теории заговора разводить. Наверняка маньяк какой-то умный, глушит камеры и связь. Или сам пацан смылся, дела такие бывают. А у тебя просто проводка старая, скачки были.

[24.10, 08:25] Glitch_in_Matrix: Маньяк, Skeptik78? Маньяк не оставляет после себя идеально работающий телефон без единой царапины и не заставляет камеры наблюдения «Хиквиджн» выдавать ошибку сегментации памяти на физическом уровне. У меня друг, Вадим, работает сисадмином в IT-отделе «Горизонта». Он не в охране, он за железо отвечает. Так вот, он сегодня в пять утра мне написал, сам не свой. Данные с камеры не стёрты. Они повреждены. Искажены так, как будто их пытались записать в четырёхмерном формате на двухмерный носитель. Он сказал: «Файл весит как надо, но когда пытаешься его открыть, он не видео. Это цифровой труп. Там, где должны быть байты изображения, – сплошные F и паттерны, которые нарушают саму логику кодирования». Это не сбой. Это надругательство над физикой данных.

[24.10, 08:30] Old_School: А я помню, лет десять назад, на том пустыре, где теперь «Горизонт», странные огни видели. И собаки выли на него, как на луну. Говорили, геологи что-то меряли, потом быстро свернулись и уехали. Может, место проклятое?

[24.10, 08:32] Admin: Уважаемые участники, просьба не распространять непроверенную информацию и не сеять панику. По всем вопросам, связанным с исчезновением, обращаться в правоохранительные органы. Сообщения, содержащие откровенную дезинформацию, будут удаляться.

ПОСТ С ЗАКРЫТОГО ФОРУМА "СУМЕРЕЧНАЯ  ЗОНА.РФ"

РАЗДЕЛ «ТЕХНОМИСТИКА И АНОМАЛИИ».

Тема: «Даниловские врата снова открыты. Эманационный всплеск 23.10.23.»

Автор: Quant_Shaman (Уровень доступа: Адепт)

Дата: 24.10.23, 03:47

Братья и сёстры по Знамению,

Сигнал был не просто сильным. Он был кристальным. Вчера, в 21:14:17 по местному времени ново-даниловского узла, наш распределённый эгрегор-сенсор (проект «Сетчатка») зафиксировал всплеск эманаций тета-класса. Спектрограф показал не энергетический выброс, а разрыв. Кратковременное ослабление барьеров между Пластами. Координаты эпицентра совпадают с предыдущими двумя событиями (см. отчёты «Падение листа» и «Тишина в эфире»). Точность – до метра. Остановка общественного транспорта.

Они не просто смотрят. Они фокусируют взгляд.

Запомните: «Горизонт» – это не технопарк. Это храм нового типа. Алтарь, построенный не из камня, а из кремния и абстракций. Игорь Сабуров – не меценат и не гений. Он жрец, который уверен, что держит в руках спички, не понимая, что разжёг костёр в пороховом погребе. Его квантовые процессоры не вычисляют вероятности. Они произносят мантры на языке, который старше звёзд. Его нейросети не учатся на датасетах. Они вслушиваются в белый шум мироздания, пытаясь уловить в нём Шёпот.

Вчерашний мальчик (объект «Олег С.») – это не жертва в привычном смысле. Это подношение иного порядка. Энергетический ключ, вставленный в скважину замка, который мы называем реальностью. Они не забирают их тела. Они ассимилируют паттерны. Каждый пропавший – это не потерянная жизнь. Это новый нейрон в растущем, бесформенном сознании, которое простирается по ту сторону экрана. Каждый – это обновление протокола.

Скептики увидят лишь «сбой в сети», «поломку камеры», «несчастный случай». Их разум, ограниченный причинно-следственными цепями, отказывается видеть узор. Но мы-то видим. Мы видим Сигил, медленно проступающий сквозь ткань нашей действительности. Линию разлома. Они больше не стучатся в двери из древних камней и замшелых подземелий. Их новый язык – это код. Их ритуалы – это алгоритмы. Их врата – это серверные стойки, охлаждаемые до температуры, близкой к абсолютному нулю.

Будьте бдительны. Ищите знаки не в небе, а в потоках данных. Ищите ошибки в коде мира. Глюки, которые не исправляются. Статические шумы со структурой. Сны, которые приходят наяву в формате JSON.

Он не пропал. Он ответил. И за его ответом, рано или поздно, последует Вопрос.

Quantus sum ego? (Насколько я велик?)

Nihil est in rete quod non sit in mundo. (Нет ничего в сети, чего не было бы в мире.)

P.S. Аномалия в данных камеры «Горизонта» – классический признак наблюдения Наблюдаемого. Когда Смотрящий столь велик, что его взгляд ломает само зеркало. Рекомендую к изучению архивный материал: «Феномен коррупции данных в зонах предполагаемого тоннельного перехода. Случай Полярного Урала, 1987».

Комментарии отключены. Тема доступна для чтения пользователям с уровнем доступа «Неофит» и выше.

АКТ I: АНОМАЛИЯ

Глава 1. Город нулевой вероятности

Поезд «Ласточка» вполз в Ново-Даниловск не под аккомпанемент, а под морок дождя. Это был не ливень, а нечто иное: миллиарды микроскопических капель, зависших в воздухе, превращавших всё за окном в размытую акварель, смывавшую чёткие границы между землёй, небом и уродливыми коробками строений. Дмитрий Малофеев вышел на платформу, и влажный холод мгновенно просочился сквозь шерсть пальто, словно искал кости. Он вдохнул. Запах был сложным: поверхностная нота – сырой бетон и угольная пыль, вековой аромат русского захолустья. Под ней – едва уловимый химический оттенок озона и охлаждающей жидкости, принесённый ветром с промзоны.

Город не спал. Он дремал в серой прострации. Типовые пятиэтажки-«хрущёвки», похожие на пожелтевшие от времени зубы, были увешаны спутниковыми тарелками – слепыми, чёрными сотами, ловящими призрачные сигналы извне. Они уступали место новостройкам – стерильным, стеклянным монолитам, отражавшим лишь унылое небо и друг друга. А над всем этим, в отдалении, возвышался Он.

Технопарк «Горизонт».

С расстояния он казался гигантским, неправильным кристаллом кварца, вросшим в глинистую почву. Его фасады, составленные из тысяч треугольных и шестиугольных стеклянных панелей, даже в этот бессолнечный день отливали тусклым, больным сиянием, словно внутренним свечением. Он был чужеродным. Слишком острым, слишком геометрически совершенным для этого ландшафта расползающегося упадка. Он не вписывался. Он утверждал.

Здание УМВД было его антиподом – тяжёлым, из жёлтого кирпича, с облупленной штукатуркой и вечно запотевшими окнами. Внутри пахло бумажной пылью, застарелым кофе из автомата и слабым, но въедливым запахом человеческого бессилия. Его ждали. Не то чтобы с нетерпением. С терпением – тем особым, с каким ждут неприятную, но неизбежную процедуру.

Кабинет полковника Полонского пахнул тем же бессилием, но с примесью старого табака и пыли. Массивный стол, зелёное сукно, портреты на стенах – музей ушедшей эпохи. Сам Полонский, грузный мужчина с лицом, напоминавшим помятый портфель из хорошей кожи, поднялся навстречу без энтузиазма. Его рукопожатие было крепким, влажным и мгновенно отпускающим.

– Подполковник Малофеев, – отчеканил Дмитрий, ставя на пол возле стула чёрный алюминиевый кейс с биометрическим замком. – Прибыл по спецраспоряжению ГСУ СК № 478-бис.

– Видели, – голос Полонского был низким, сиплым. Он плюхнулся в кресло, которое жалобно заскрипело. – Распоряжение изучили. «Особые полномочия», «независимость от местного руководства в рамках следственных действий»… Звучит так, будто мы тут, в провинции, пальцем о палец не ударили. Или ударили не туда.

Малофеев сел напротив, спина прямая. Он видел десятки таких полковников. Их мир был территориальным, иерархичным и материальным. Они понимали ножи, взятки, разборки. Всё, что не укладывалось в статьи УК, вызывало у них не страх, а глухое, агрессивное раздражение, как шум в ушах.

– Моя задача – дополнить вашу работу, а не подменять её, полковник, – его голос был ровным, без металла, но и без тепла. – Прошу ввести меня в курс. Детально.

Полонский вздохнул так, будто собирался запустить паровоз, и швырнул на стол три пухлые папки. Они шлёпнулись с мягким звуком.

– Дела, собственно, три. Но они как сиамские близнецы – срослись в одно бесполое чудище. Хронология. – Он ткнул толстым пальцем в первую папку. – Воронова Ксения, пятнадцать. Пропала 22 августа. Отличница, музыкальная школа, никаких дурных компаний. Последний раз её видели в 19:30 у северного служебного входа в «Горизонт». Шла на дополнительное занятие по квантовой информатике. Вроде как. Камеры на том входе… – он усмехнулся беззвучно, – «проходили плановое техническое обслуживание».

Вторая папка. – Пельше Антон, шестнадцать. 25 сентября. Технический гений, собирал дроны. Вышел из кафе «Квантум-Кофе» на территории того же «Горизонта» в 20:45. Сел на лавочку, достал ноутбук. На записи с уличной камеры видно, как он что-то активно печатает, потом резко поднимает голову, смотрит куда-то в пространство перед собой… и экран камеры на семь секунд заполняется зелёным шумом. Когда картинка возвращается, лавочка пуста. Ноутбук остался. Включён. На экране – запущенный терминал с бесконечно скроллящим текстом, состоящим из повторяющихся последовательностей: 0x7F, 0x7F, 0x7F…

– И наконец, свежак, – Полонский отшвырнул две первые папки и открыл третью, вытащив крупное фото. На него смотрел улыбающийся подросток в очках. – Самойлов Олег, четырнадцать. 23 октября. Остановка общественного транспорта «Технопарк “Горизонт”». Классика жанра. Никого. Ничего. Только телефон на скамейке. Данные в нём – как после термоядерного взрыва в Кремниевой долине.

Он откинулся, сложив руки на животе. – Общее: все – подростки, IQ за облаками, из семей без видимых проблем. Ни мотивов, ни следов, ни тел. Никакой сексуальной подоплёки, никаких финансовых интересов. Просто вышли в одну точку на карте и… аннигилировались. Единственная ниточка – все точки находятся в районе промзоны «Заречье». Там и «Горизонт», и общежития, и кафе. Территория большая, людная. Статистическое совпадение. Должно быть.

– Родственники? – спросил Малофеев, отложив папку. – Давят?

– Каждый день, – Полонский провёл рукой по лицу. – Звонки в прокуратуру, письма губернатору. Митинги у ворот «Горизонта» разгоняем. Информации – ноль. Одни слёзы и крики.

– Мне нужны факты, полковник, а не истерики.

Полонский потянулся к пачке сигарет, помял её в руке. Его взгляд стал не просто усталым, а уклончивым.

– У меня тут свой пацан… в IT-классе того же «Горизонта» крутится. Жена каждую ночь проверяет, дышит ли. Так что ваши «особые полномочия» – они мне не в радость. Они мне как красная тряпка. Но приказ есть приказ.

Он откинулся, и его лицо снова стало официально-бесстрастным.

– Ресурсы получите. Людей, машины, доступ к городским камерам. Спецов по цифре из областного центра подключат. Дроноводов, оперативников – к вашим услугам. Только результат. Быстрый и понятный. Без этой… – он махнул рукой, не находя слова, – …этой вашей метафизики. У меня город на ушах.

Слово «должно» повисло в прокуренном воздухе, как приговор. Малофеев молчал. Его взгляд скользнул по карте города на стене позади Полонского. Три красные булавки. Взгляд Малофеева, выхватывавший паттерны из хаоса сотен дел, мгновенно, почти без участия сознания, соединил их воображаемыми линиями. Углы были подозрительно правильными. Слишком геометрически выверенными для слепой случайности, слишком идеально для маньяка. Они были слишком идеальными, а центр фигуры с пугающей точностью приходился на главное здание “Горизонта”. Где-то там, как он предполагал, и должен был находиться его вычислительный центр.

– Секта? Организованная группа? – спросил Дмитрий, отбрасывая первые, стандартные гипотезы.

– Отработали вдоль и поперёк, – Полонский махнул рукой, будто отгонял муху. – Всех местных юродивых, всех «просветлённых» из йога-студий, всех компьютерных гиков, что в подвалах сидят. Ноль. Тишина. Это не дело, подполковник. Это… феномен. Чёрная дыра в полицейской практике. Поэтому, полагаю, вас и прислали. Слышал я краем уха про вашу… специализацию. По делам, где логика кончается и начинается какая-то хрень.

Он произнёс это не со злобой, а с усталой брезгливостью человека, который верит только в то, что можно пощупать или положить в папку. Для него Малофеев был кем-то вроде следователя-метафизика, странным жрецом, которого вызывают, когда обычные методы дают сбой. Глядя в плоские, уставшие глаза полковника, вдыхая запах пыли и бессилия, Малофеев невольно вспомнил другой кабинет – стерильный, холодный, наполненный тихим гулом власти и знанием, от которого стынет кровь…

(Флэшбэк. Несколькими днями ранее. Москва. Здание на Садово-Кудринской.)

Кабинет был не комнатой, а инструментом. Стеклянные стены, минималистичная мебель из матового металла, единственный цвет – тёмно-серый. За панорамным окном, затянутым противосолнечной плёнкой, копошилось Садовое кольцо, но звук не проникал внутрь. Здесь царила искусственная тишина.

Генерал-лейтенант Хромов не сидел за столом. Он стоял у окна, спиной к Малофееву, его фигура, поджарая и острая, казалась выточенной из того же серого, неутомимого материала, что и стены этого здания. На полированную поверхность стола перед Дмитрием были брошены три папки. Не пухлые, как у Полонского, а тонкие, из плотного серого картона. На обложке каждой – лишь QR-код и гриф «ОВ – Особой Важности».

– Ново-Даниловск, – голос Хромова был тихим, но резал тишину, как скальпель. Он не обернулся. – Три пропажи. Подростки. Местные структуры демонстрируют статистическую погрешность вместо результатов.

Малофеев открыл первую папку. Внутри – не отчёты, а дампы данных: логи с камер, расшифровки переговоров, тепловые карты местности, психологические профили. Сухой, обезличенный поток информации. – Похоже на работу высокоорганизованного субъекта с доступом к технологиям подавления следов.

– Почему моя группа?

Хромов медленно повернулся. Его лицо не было высечено из гранита. Оно было вытравлено – годами, ответственностью, знанием вещей, которые стирают эмоции. Глаза, цвета мокрого асфальта, смотрели сквозь Малофеева, оценивая не его, а ту пустоту, которую он мог заполнить.

– Потому что это не субъект, – сказал генерал, делая шаг к столу. Он положил кончики пальцев на папку. – Помнишь Тверь? Ритуальный театр с выверенными по звёздам точками сброса тел? Все видели сатанистов-неумех. Ты увидел геодезическую сетку. Карту, наложенную на карту. И нашёл точку пересечения – заброшенную обсерваторию.

Он перешёл ко второй папке. – «Новый Путь». Гипноз, наркотики, финансовые пирамиды – стандартный набор. Для всех. Для тебя – ключевым стал инфразвуковой генератор в подвале их «храма». Частота 7.83 Гц – резонанс Шумана. Ты не поверил в чудеса. Ты нашёл рубильник.

Хромов наклонился, и расстояние между ними сократилось до минимума. От него пахло не табаком, а холодным металлом и антисептиком.

– В Ново-Даниловске происходит нечто за пределами этих парадигм. Там нет ритуалов. Нет сект. Нет рубильника. Там есть… аномалия в коде. Сбои не в системах, а в законах, на которых эти системы построены. Наши кибернетики из Института проблем передачи информации смотрят на повреждённые файлы с камер и говорят, что это похоже на попытку записать четырёхмерный объект в двумерную память. Это не взлом. Это надругательство над логикой.

Он выпрямился, и его взгляд стал ледяным, абсолютно сфокусированным.

– Я не верю в духов, Малофеев. Но я верю в эмерджентные свойства. В то, что когда сложность системы переходит некую грань, она порождает феномены, неотличимые от магии для низкоуровневого наблюдателя. А в Ново-Даниловске находится «Горизонт». Флагманский проект Сабурова. Квантовые вычисления, машинное обучение на грани сильного ИИ. И сам Сабуров… его интересы лежат далеко за пределами кремния.