По следам Бажовских сказов. Повествование в стихах

По следам Бажовских сказов

Повествование в стихах

Павел Васильевич Кузнецов

© Павел Васильевич Кузнецов, 2025

ISBN 978-5-0068-8311-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Павел Петрович Бажов. 1879 – 1950. Фото автора.

Детские годы Бажова

Должен вам оговориться,Рассказать, как на духу:Хоть пришлось мне здесь родиться,Ну, а также и креститься,Не работал я в цеху.Почему и сам не знаю,Отклонилась часть стиха.Расскажу, что вспоминаю:Жизнь рабочего лиха.С детства слышал разговоры,Жалобы на тяжкий труд,Да к начальству все укоры,Но и смех слыхали тут.В доме горе – вновь изгнанье,У старших переполох:– Надзиратель на прощаньеОбъявил к расчёту! Ох!– Что случилось? Отказали?– Не реви, не умерли!На Абаканские вон звали,Руду железную нашли. —Мать теряется в догадках,Мокрый нос, бежит слеза.Сникли плечи, в серых складкахДрожат заплаканы глаза.Отец, вскочивший с табурета,К печке быстро подошёл,Достал махорку из кисетаИ, с трубкой, взбешенный, ушёл:«Вот поживи-ка здесь, с такими!»Захлопнул за собою дверь.А те, со слёзками благими,Считают перечень потерь.И я реву, вторя мамане,Пришла и бабка вмиг на голоса.Ворчит на всех, она на грани,И тоже трёт свои глаза.А днём соседки посудачитьЗаходят, новость услыхав:– Ну разве можно так чудачить,Такое надзирателю сказав? —Припомнив все отцовские остротыИ то, на ушко только лишь шепча:– На кричном Балаболку до икотыДовёл. Хоть стой, хоть падай, хохоча.– Мне Михаил тогда ещё судачил:Откажут твоему в работе вновь.Сам виноват, и сам он напортачил.Куда полез? Молчи, не прекословь. —Мать за отца, конечно, заступалась:– Ну что такого он сказал? —Хоть горячилась, мне казалось,Держалась, будто кто-то их связал.Отец под вечер воротился,Его изгнанье не пугало.Глаза опухшие – напился,И на ногах стоял устало,Но рассуждал уверенно и громко,Что только дураки к горе пришиты:– Уедем в Абакан – сторонка,Где все возможности открыты.А что у нас? Попетан разъезжает,И Балаболка крутит, словно царь.А ты молчи – вот так бывает,Иначе будешь ты бунтарь.Терпи, раз пуп здесь перерезан,И от судьбы здесь не уйдёшь.Иначе будешь ты растерзан,А правды так и не найдёшь. —Отцу никто не возражает,Попробуй только возрази.Хоть Абакан собой пугает,Но с пьяным лучше не дерзи.Мне, малышу, отцовские те планыПриятны кажутся в мечтах.Те земли сказочны, желанны,И вижу их уже я в сладких снах:«Далёкий, древний край,Где не по-нашему всё сшито.Блаженный парню рай,Где всё тебе открыто.»А утром – тяжкое раздумье:«Покос, домишко, огород.Кому продать? Одно безумье,А в Абакане что нас ждёт?»Пугает Абакан старушку,И мать страшит тот переезд.Отец сдаёт, набив себе понюшку:– Поближе поискать уезд?– Поближе? В Белоносихе, на спичках?– Туда никак не подступить,И платят мало в Половичках,Народу много. Что ходить?Остался город.Там пытает счастьяСо всей округи брошенный народ.Отец вернулся, а в глазах ненастье:Никто работу не даёт.А мать, усталая в работе,И днём, и ночью что-то шьёт.Для барынь заводских, к субботе,Чулочки вяжет, кружева плетёт.Ручной работе не сравнитьсяС машинным, грубым кружевом,И матушка могла гордитьсяУзором с редким естеством.Не столько прибыль, сколько взяткаПо женской линии простой,А разве лучше без достаткаХодить с протянутой рукой?Отец угрюмый: «Нет работы.»Про Абакан уже забыл:Для переезда нет охоты,Нет денег, нет желанья, сил.Ему внушает мать-старушка:– Хоть к управителю сходи.– Придётся, мать. Одна полушкаОсталась с денег, погляди.Идёт уныло он к управе:– На той неделе приходи, —Поиздеваться нынче вправе, —«Ты без работы посиди».Отцом в конторе дорожилиЗа ценное умение в литье,Но только ту обиду не забылиИ вот держали на узде.Одни лишь только обещания:– Посля Успенья заходи, —И долги, муки ожиданья,Но всё ж с надеждой впереди.Вот так, на выдержке держали,Пока опять не забунчит,А после слов его все ржали,И лишь начальство зло глядит.Бунченье вроде и невинно,Но очень хлёсткое словцоПред всеми ставило картинноНа осмеяние лицо.А этого своё начальствоУж не потерпит никогда:«Припомним мы тебе нахальство.К расчёту. Вон, и навсегда.Иди, проветрись на свободе,Посмотрим, кто из нас смешон.Так оконфузить при народе —Иди, работы ты лишён».И каждый год одно и то же,Уж сколько поменяли мест!Мать говорит: «Уймись, негоже…»– Так я молчу, пока не надоест.Забрезжил свет в конце туннеля,Рассыльный вскоре приходил:«Иди в контору, не наглей-ка,Молчи и слушай, что есть сил».Отец, в парадное одетый,Уходит молча, второпях.Назад вернулся он, согретый,С улыбкой ясной на устах:– Посылают в Полевскую,Очень нужен нынче там,Волю выполнить барскую.Ишь, другим не по зубам! —Начинаются вмиг сборы.На попутных, напрямки,Через лес и косогорыЛошадь тащит кузовки.А кончалось всё возвратомПосле крепкого словцаОт отца, с ядрёным матом,У конторского крыльца.

Хозяйка Медной горы. Рис. И. И. Kandinsky 3.1

Хозяйка медной горы

За рекой, за Северушкой,На далёкие луга,Два мужика лесной опушкойШли посмотреть свои стога.Оба робили в Гумёшках,В той горе, на рудниках.Малахит везли в тележках,Проводя все дни в трудах.Лазорёвку добывали,А когда и королёк.Самоцвет с виточком брали,Да и прочий камень впрок.Первый парень неженатый,Хоть ещё и молодой,Уж в глазах зеленоватый,В рудниках-то не впервой.А другой постарше, бледен,Весь изроблен, селянин.Взгляд какой-то весь изъеден,Из груди кашель один.День был праздничный и жаркий,От земли парок идёт.Солнце в небе светит ярко —Страсть-парун вовсю печёт.А в лесу-то благодать!Птички радуют, поют.Разморило – аж не встать,Дух лесной создал уют.Под рябинкой на пригорке,Обустроившись в тени,У подножья КрасногоркиПрикемарили они.Вдруг молоденький парнишкаВстрепенулся и моргнул,Словно сверху пала шишка,Будто кто его толкнул.На бугре руды замшелой,Повернувшись к ним спиной,Образ девы очень смелойОтливал чуть синевой.По косе видать, что девка.Чёрная коса однаПо спине, как будто змейка,Опускалась вниз она.С той косой сплетались тонкоЛенты в красочный узор,А подвески меди звонкойЧаровали слух и взор.Девка роста небольшогоИ на месте не сидит.Про такую молвят слово:«Артуть-девка, как магнит».То на ножки вскочит бойко,То наклонится вперёд.Колесом пройдёт легонькоИ навстречу завернёт.А одёжка не простая,В целом свете не найдёшь:Малахитом расписная,На груди большая брошь.Парень хочет молвить слово,Но не может – рот свело.По затылку, стопудово,Будто хряснули его:«Мать моя, сама Хозяйка!Отвела глаза косой!», —А за нею мчится стайкаСерых ящериц трусцой.Паренёк застыл от страха,Даже с места не шагнёт.Пятнами пошла рубаха,Проступает липкий пот,Но притом от страха зябко.Говорили старики:«Быть беде, коль эта бабкаПовстречается в пути».Лишь подумал, а ХозяйкаПовернулась и глядит,Тут с улыбкой молодайкаВ полушутку говорит:– Ты почто, Степан Петрович,На девичью красотуЗагляделся, как попович?За погляд возьму я мзду.Да не бойся, подойди-ка,Надо нам поговорить.Я живая, посмотри-ка,Не обижу, так и быть.Парень крепится пугливо,Хоть и чудо – девка всё ж:– Не досуг, – сказал стыдливо, —Без травы скоту падёж. —Но Хозяйка машет ручкой:– Будет наигрыш вести, —Ящерки сновали кучкой, —Их смотри не затопчи!Парень боком, осторожно,Продвигается вперёд,А по камням придорожнымЗмейки водят хоровод.И всё, слышь-ка, расписные,Как слюда, блестят глаза,И изящные такие,Голубые, как слеза.Разразилась девка смехом:– Не дави моё войско!Ты, Степан, пройдёшь с успехом,Обойти его легко.Звонко хлопнули ручонки,Служки мчатся кто куда.Из травы глядят глазёнки,И моргают иногда.Тут опасливым шажочкомПарень к девке подошёл,Ну а ящерки кружочкомРасступились, чтоб прошёл:– Ну, теперь признал, Степашка?Не пугайся, худа нет. —Парню забедно, промашка.Он и гаркнул ей в ответ:– А кого же мне бояться,Коль работаю в горе?– Вот и ладно, чем брыкаться,Сослужи-ка службу мне.Завтра, как в гору спускаться,Будет ваш приказчик здесь.Должен ты его дождатьсяИ поведать всё как есть.Я – Хозяйка горы Медной,Ему, душному козлу,С Красногорки той конкретнойУбраться всё же велю.Если дальше будет шапкуНа горе моей ломать,Соберу всю медь в охапку,Вниз запрячу – не достать. —И добавила, прищурясь:– Понял ли, Степанушко?Коли сделаешь не жмурясь,Дам тебе я камушка.Если замуж позовёшь,Выйду, не побрезгую.Где такую ты найдёшь —Красивую и дерзкую?Парень плюнул с горяча:– Фу ты, погань серая, —Прошептал под нос, бурча:– Ящерка замшелая.Малахитница хохочет:– Не желаешь – так и быть.Сотворю, что сам захочешь,Будешь век благодарить.Тут же юркнула за горку,Только хвостик и мелькнул.Ускользнула дымкой в норку,Парень ёкнул и моргнул.Как-то сразу стало тихо,Только друг поодаль спитДа похрапывает лихоИ болезненно храпит.Разбудил его тихонько:«На покос пора идти.Травка сочная, долгонькоНам потом домой брести».Наш Степан назавтра утром,Как собрался весь народ,Думал, как бы сделать мудро,А не лезть башкою в брод.Об одном у парня мысли,Как же быть и как сказать?Ведь на гнев приказчик быстрый,А Хозяйке не солгать.Говорят, что та девицаКамень может отвести,И тогда хоть век трудиться,Вряд ли сможешь что найти.И решил Степан: «Ну что же,Эх, была как не была…»Тут ослушаться негоже,Выйдут скверные дела:– Вот что мне вечор ХозяйкаДля тебя передала:Здесь, мол, видеть не желаетТебя, душного козла.И не тронь железну шапку,Ведь Хозяйка так легкоСоберёт всю медь в охапкуИ отправит далеко.А приказчик от такогоОнемел, как столб, застыл.Как в себя пришел, так сноваПасть разинул, завопил:«Пьяный, аль ума лишился?Мне ль Хозяйка та указ?Чтобы впредь дерзить страшился,Приковать к горе тотчас».В общем, выпороли парня,И в гору, в забой глухой,Да на цепь, как будто псарня,А не каменный забой.Надзиратель злой, собака:«Прохладись-ка здесь с лихвой».Норму выделил, однако,Что не выполнить гурьбой.Делать нечего, каёлкойНаш Степан пошёл махать.Малахит ложится горкой,Крупный, даже не поднять.Видно, вспомнила ХозяйкаИ явилась тут как тут.Звосияла молодайка,Даже камушки цветут:– Молодец, Степан Петрович,Можно чести приписать.Не спужал тебя козлович,Надо помощь оказать. —Громко хлопнула в ладошки,Служки-ящерки пришли.Цепи сняли, как сапожки,И на камушки взошли. —Норму вдвое наломайте,Самый лучший малахит.Шелковистый выбирайте,Пусть в нем жилочка горит.Ну, а ты, Степан Петрович,Женишок мой дорогой,Не смущайся, как попович,А иди-ка вниз за мной.Там дары тебе готовыЗа хорошие дела. —Громко звякнули засовыИ тихонько повела.Свод туннеля расступился,Комнат виден переплёт.Сверху вниз по ним спустилсяЖёлтых жилок хоровод.Лазорёвка с синевою,Меди блёстки так ярки,В переливах меж собою,Будто блещут светлячки.И ни слова тут не скажешь,Изукрашенный нарядНа Хозяйке, платье пляшет,Цвет меняет, тешит взгляд.То оно блестит, то таетМутной дымкой каждый раз,То алмазом засверкает,То зеленым шелком глаз.Посредине Красногорки,Под железною рудой,Добрались и до затворкиПеред комнатой большой.Стены – малахит с алмазом.Потолок весь расписной,Цветом медным и топазомОтражает желтизной.И из меди там скамейки,Корольковой, не простой.Спинка в виде витой змейкиДа с короной золотой:– Не стесняйся, ты присядь-ка.Вот приданое моё.Как насчёт женитьбы? Глянь-ка,Не откажешь – всё твоё, —А Степан молчит, не знает,И тревожно на душе:Вдруг Хозяйка распознает,Что невеста есть уже.Небогатая сиротка,Хороша зато собой,И вдобавок с нравом кротким,Не найдёшь другой такой.А приданое такоеТолько царь прибрать бы мог:– Мне ж богатство неземноеБудет в гибель, а не впрок.– Друг любезный, не вихляйся,Говори. Ну, будешь брать?Ну, а нет – не обижайся, —Вмиг нахмурилась опять.– Не могу, другой дал слово, —Отвечает напрямик.Тело стало стопудово,Встали в горлышке комки.– Молодец, не отвернулсяОт Настёнки от своей, —А Степан лишь поперхнулся,Удивлённый речью сей. —Ты, Степан, не удивляйся,Все я знаю про тебя.Вот возьми и не стесняйся,Я дарю тебе любя.И за то, что не спужалсяПрежде душного козла,И за то, что отказалсяОт богатства и от зла. —Подаёт ему шкатулку,Вся в узорах, малахит.С ней не выйти на прогулку,Там сокровище лежит.Серьги, кольца – да и прочихДрагоценностей под стать.Для невесты Насти прочатСчастье, горе… Как сказать?А шкатулка-то большая:– Как наверх я поднимусь?– Ты скажи ей: «Стань меньшая»,И она тебе: «Сожмусь».Ну прощай, Степан Петрович,Да смотри не вспоминай,А иначе, как козлович,Вмиг погибнешь, так и знай. —Это третье испытанье.У Хозяйки слёзки с глаз,Тихо капают с блистаньем,Превращаются в алмаз:– На-ка вот, возьми в разживу,Много денежек дадут, —Пальцем щёлкнула, и к дивуПуть открылся, к штольне тут.Вновь на месте оказалсяНаш Степан, где был с кайлом.Цепью быстро привязался,Скрыли ящерки разлом.Ну а вечером надсмотрщикПосмеяться сам пришёл,Сделал вид Степан-притворщик,Будто жилу здесь нашёл.А смотритель недоумевает:«Малахит как на подбор», —И надсмотрщик вмиг решает:«Ты, племяш, сюда на сбор», —А Степана в ново место,Да поглубже, потемней.У того опять, как тесто,Малахит растёт быстрей.У племянника же пусто,Лишь обманка, ничего,Наработал он не густо,Всё напрасно у него.И к приказчику с докладомНадзиратель поспешил:– Стёпка, связан с тёмным адом, —А приказчик так решил:– Волю дам Степану, колиГлыбу в сто пудов найдёт.Малахитову, доколеВсех по весу превзойдёт.Красногорку ту оставить,Прекратить работы там.Может, Стёпка не лукавит,Будет порча нынче нам.– Кто же волюшки не хочет,Повезёт, авось найду.Пусть Хозяйка похлопочет.Обещала, к ней пойду.И нашёл такую глыбу,Кое-как подняли вверх.Обманули, чуть на дыбуНе отправили на грех.Турчанинову писали,Тот из дальних мест спешил.Аж из Питера скакали,Как приехал, порешил:– Коль, Степан, добудешь глыбыПо пяти сажень в длину,Будешь вольный, будто рыбы,Не добудешь, так ко дну.– Я учёный нынче, барин,Раз на дыбе побывал.Не серчай, я не татарин,Лучше б вольную мне дал.Да и Насте, моей жинке,Ты прости, что дерзостной,Как же быть в одной корзинке,Коли кто-то крепостной?Видит барин: парень битый,Но с Хозяйкою в ладах.Не отпустишь, камень скрытыйВек останется в недрах.Так сыскали эти глыбы,Обтесали малахит,По воде, под вёсел скрипы,В Петербург их путь лежит.Там стоят колонны в зале,В главной церкви на Неве,Напоминая об Урале,О Сысерти и горе.Но Хозяйка осерчала:Было это не по ней,И на рудниках не сталоДаже махоньких камней.В Гумешках руда пропала,Затопило всё водой.Видно, сильно осерчала,Раз закончилось бедой.Наш Степан женился вскоре,Дом построили большой,Но случилось всё же горе —Потерял в душе покой.Каждый день шёл на охоту,К Красногорским рудникам,По лесам да по болоту,По нехоженым местам.Без добычи возвращался,Но с печалью и с тоской.Леший знает, где он шлялся,Лишь с берданочкой простой?Как-то вовсе не вернулся,Уже полночь, лунный светВ небе тёмном встрепенулся,А Степана нет и нет.И куда исчез, не знают,Весь посёлок на ногах.Все надежды быстро тают,Ведь погибель в двух шагах.А он, слышь-ка, там, у камня,Далеко на руднике.Разморило, видно, парня,Лёг с улыбкой, налегке.Так и умер в наслажденье,И ружьё тут в стороне.На лице лишь умиленье,Видно, радостно во сне.Говорили как-то люди:«Рядом с ним, на мшистом пне,Облик ящерки как будтоРастворился на бревне.Словно ящерка большая,В человечий, в женский рост,Парня крепко обвивая,Проливала капли слёз».Привезли домой Степана,Стали в баньке обмывать,А в руке, зажатой рьяно,Камушки давай блистать.Как из рук достали камни,Те рассыпались все в пыль.Эти слухи стародавны —То ли сказка, то ли быль.Были камни те алмазы!Редкий камень, дорогой,И с тех пор слагают сказыО волшебной горке той.Сколько после ни копали,А подобных не нашли.«Слёзки ящерки» прозвалиТе каменья, что дошли.

Малахитовая шкатулка. Рис. И. И. Kandinsky 3.1

Малахитовая шкатулка

После похорон СтепанаНастя в доме зажила,Что оставил он так рано.Вот такие вот дела.Дом исправный и хозяйство:Две коровы, лошадь есть.Жили, в общем, без зазнайства,Было что всегда поесть.Настя, девка молодая,Да с достатком, не бедна.Новых сватов отвергая,Говорила всем она:«Ты, конечно, парень видный,Но ребятам не родной.Сможешь быть к ним безобидным,Стать им первым – коль второй?»Так отбила всю охотуЖенихам и сватам всем.Настя всю свою заботуДетям отдала совсем.Год живут, второй проходит,Там и третий наступил.Обеднели, горе бродит,И Настёна уж без сил.Тут родня даёт советы:«Есть шкатулка, так продай.Денег нет, семья раздета,Ты детей своих спасай.»А шкатулка – непростая,Сам Степан её дарил,Вырастает вмиг большая,Коль на кнопку надавил.От самой Медной ХозяйкиПолучил её Степан,И об этом слухи, байкиРасходились средь крестьян.Настенька, сиротка с детства,Не знавала пышных слов,Шла по жизни без кокетства,Без прикрас и без даров.Первый год кольцо носила —Ровно в пору и не жмёт,А как в церковь приходила —Было всё наоборот:Жмёт, пока не посинеет,От серёжек же – беда!Ушко полностью немеетИ болит, как никогда.Бусы тоже примеряла —Шея словно вся во льду,В люди их не одевала —Будет видно за версту.И Степан сказал однажды:– От греха их убери.Не пытай судьбу ты дважды,Впрочем, ты сама смотри.А когда нашли СтепанаС бриллиантами в руке,Настя вынесла с чуланаТу шкатулку налегке.Посмотрел один учёный,Что из вольных, в щегорях,Горный мастер прирождённый —Раньше был он в писарях.Отстранили за ослабу,Что народу он давал.Не похож он на растяпу,Но стаканчик выпивал.Хоть «кабацкая затычка»,Так-то правильный мужик.Хоть и вредная привычка,Но в делах он просто шик.Глянул он на ту шкатулкуИ на то, что в ней внутри,Взял блестящую бирюльку:– На, подальше прибери.Много тысяч она стоит,По дешёвке не отдай.Лучше спрячь. Бог всё устроит,Но её не продавай.– Ладно, – Настя отвечала, —Сберегу на чёрный день, —И шкатулочку сначалаУбрала подальше в тень.Настя помнила дословно,Что советовал щегарь,И, придя домой, покорноСпрятала её в сарай.Память всё же о Степане,Что бы кто ни говорил.Вся надежда в талисмане,Что Степан ей подарил.У Настёны от СтепанаДвое было сыновей,Да дочурочка Татьяна,В мире нет её милей.Черноброва и красива,С зеленью в больших глазах,И походочка игрива,Словно лебедь на прудах.Сам Степан шутил, бывало:«То не диво, что черна.От меня взяла немало,От Настёны – дополна.А что глазки-то зелёны,Так дивиться не пришлось.Словно изумруд гранёный,Неспроста так повелось.»Вот и памятка осталасьОт Хозяйки Медных гор,И Танюшкой величаласьС самых ранних детских пор.Так росла девчонка звонкойНа виду у всех людей,С талией изящной, тонкойИ с косою всех длинней.Завидущие бабёнкиГоворили: «Красота!Цвета зелени глазёнки», —Восхищались неспроста.Лишь Танюшка повздыхает,Всё не веря в красоту:«Отчего меня так хвалят?Может быть, за простоту?»Сильно дочка по СтепануУбивалась с ранних пор.Мать подумала: «ДостануЕй шкатулку на обзор».Хоть и малая девчонка —Нравилось всё надевать,И, смеясь, малышка звонкоНе хотела их снимать.Так с рожденья будто знает,Что сейчас надеть, куда.Камень алый побуждаетВзять его бы навсегда.На себя что ни примерит —Всё идёт ей! Красота!И глазам своим не верит,В зеркалах стоит – мечта!Всё к лицу ей, всё подходит,На Танюшке всё блестит.Будто ангел рядом ходит,За девчонкою следит,По головке словно гладит,От камней тепло идёт.Славно Таня с ними ладит,Когда в руки их берёт.«Неспроста, вот незадача», —Так Настёна говорит,И шкатулку снова пряча,Что-то шепчет и ворчит.Парни быстро подрастали,Подрабатывать взялись.Денежки вестись вмиг сталиНа одежду и каприз.И Танюшка не сидела,Сложив руки, не ждала,Новым делом овладела —Бисером строчить могла.Вышло это всё случайно:Как-то женщина зашла,Что-то в ней необычайноБыло с виду, как пришла.Небольшого она роста,Вся чернява, молода,За плечом котомка простоОпускалась вниз тогда.С виду – странница простая,Старый батожок в руке,И, порог переступая,В дом попала налегке.Вслух спросила у Настасьи:– Можно пару дней пожить? —Та дала своё согласье:– Только нечем угостить.Утром квас с лучком поели,Вечером кваском запьём.– Что ж, нам вместе, неужели,Не прожить здесь впятером?Тётка села на скамейку,Батожок свой положив,Зачерпнув ковшом в бадейку,Ключевой воды испив.Встретить гостью не успели,А она уже как дома.С ног обуточки слетели,Кажется ей всё знакомым:– Подойди, дитятко, смело,Показать кой-что хочу,Коль понравится, так делуЯ тебя и научу.Видит Таня поясочек,Шёлком вышиты концы,А узор на нём – цветочек,Да цветные бубенцы.– Приглянулось, вижу, дочка?Вот, могу и научить.– Не позволю я! И точка!Дочь моя не станет шить! —Так ответила Настёна. —Соли не на что купить!Это слишком замудрёно,Чтоб шелками ещё шить!– Ты про то не беспокойся:Коль у доченьки пойдёт,Будет денежка, не бойся,На припас и оборот.Ну, а там сама посмотришь,Я же навыки ей дам.С мастерством ты не поспоришь,А припасы – так вот там. —Показала на котомку,Что в углу избы стоит.Катя тянет вмиг ручонку,Посмотреть всё норовит.Тут уж Настя уступила:– Коль припасы уделишь,Обучай, раз нахвалила,И спасибо, что сулишь.Быстро Таня научиласьМастерски шелками шить,Будто раньше доводилосьТак искуссно мастерить.Таня к тётке привязалась,Так и льнёт, будто к своей.Настя только удивлялась,Наблюдая всё за ней.Как-то раз, когда маманяС братьями ушла на час,Поделилась с тёткой ТаняТой шкатулкой без прикрас.Драгоценности досталаИ давай их надевать,Снова всех прекрасней стала —Просто глаз не оторвать!«Прямо, доченька, ты встань-ка, —Тётка Тане говорит. —Повернись спиною, глянь-ка…»Белый дым кругом парит.Таня вскоре повернулась.Мать честная! Перед нейДверь как будто распахнулась —Зал, где тысячи людей.Все столбы из малахита,Потолок стремится ввысь.А карнизы все обвитыРосписью – и верх, и низ.Перед ней стоит красава,Что и в сказке не сказать.Бровь черна, сама как пава,Глазки зелёны – не встать!Платье – бархат с переливом:Цветом зелени блестит,С малахитовым отливомНа красавице сидит.А народу тьма честная,Сразу всех не сосчитать!Господа от люстр блистая,Продолжают там стоять.Дамы их стоят все тут же,Как принцессы: все в камнях,Никого здесь нет, кто хуже —В дорогих, златых перстнях.С нею рядом белобрысый,Видно, тоже при деньгах,Очень статен, круглолицый,Он стоит в своих мечтах.Чем-то смахивал на зайца:Ярко вышитый камзол,Лишь лицо как у страдальца,А на вид совсем щегол.Зайцу-франту показалось —Мало золота на нём.Два камня в глаза бросались,Есть задуматься о чём.Таня барыней дивитсяЛишь слегка заметила:– Тятин, камушек искрится.– Поздно ты приметила.Всё исчезло в дымке сизой.Голбец темен стал слегка,Будто кто-то за кулисойРазвязал нить узелка.Таня смотрит с удивленьем:– Это комнаты отца? —Ну а тётка с умиленьем:– То палаты из дворца.Видишь, всё из малахита,Разукрашено под стать,Твоим батюшкой добыто,Век такого не сыскать.– А красавица лихая,Та, что в тятиных дарах,Рядом с зайцем, кто такая?– Всё узнаешь на смотрах.Ну а мне пора в дорогу.На-ка, памятку возьми.Как почувствуешь тревогу,Ты в неё тогда взгляни.Хоть и пуговка простая,Неприглядная на вид,На вопросы она знаетВсе ответы, объяснит.С той поры Танюшка сталаМастерицей хоть куда,В общем, быстро подрастала,Не невестка, а мечта.Парни ходят табунамиПод окошками избы,Но боятся ближе самиПодойти на шаг судьбы.Кто ж пойдёт за крепостного,Коли вольная сама?Нет свободы от такого,Кроме на плече клейма.В барском доме услыхалиПро умелицу в краю,Подсылать лакеев стали,Испытать судьбу свою.Их оденут по-господски,Часики с собой дадут,У Татьяны встречи жёстки,Сладки речи не идут:– Ты ступай, мой друг любезный,Видно, дома очень ждут.Да часы-то спрячь надёжней,Потеряешь – изживут. —Испугался парень очень,Развернулся и – бежать:– Что за девка? Правда, очиОт неё не оторвать! —Чувства быстро захлестнулиПарня в омут с головой.Ноги сами потянулиСнова к Тане по прямой.Хоть глазком взглянуть в окошко,Взгляд зелёненький узреть,Протянулась вмиг дорожкаПод окошками и впредь.Что ни праздник – холостыеВсе у Танькиной избы,Кто с гармошкой, молодые,Целый день трясут чубы.Лишь Татьяна – ноль вниманья,И соседки тут как тут:– Нет у Таньки пониманья,Скоро годы-то пройдут!Видно, ждёт она всё принца,Иль монашкой до ХристаБыть невестою стремитсяУ распятого креста?– Ой, бабёнки, и не знаю, —Настя всем им говорит. —Говорить ей начинаю,А она стоит, молчит.– Разговаривай с ней строго.– А за что? Идут дела.Мастерица так от Бога,Лучше нет и средь села.У окошка? Так работа,Там светлее, спору нет.Ну а замуж неохота —На распрос молчит в ответ —Рукоделие ТанюшкиВ моду новую вошло.Благородные девчушкиПолюбили ремесло.Издалека шли заказы,Из соседних городков,Разлетались пересказыСредь богатеньких купцов.Всё б ничто, да вот несчастье:Дом сгорел, а с ним и двор.Лишь шкатулку наша НастяСберегла, потупив взор.Видно, время так приспелоПродавать шкатулку враз.Вмиг купцы поналетели,И хотят купить тотчас.Ну а Настя не сдаётся,Цену держит молодцом:– Дёшево не продаётсяСодержимое с ларцом! —А купцы сбивают цену,Хотят Настю обдурить,Не сошлись, меняют схему,Хотят бабу очернить.Старый барин в это времяСовсем дряхлым уже был,Тяжело тянуть всё бремя,Еле ноги волочил.Думал сына на графинеПоженить – соединить,Ну а этому детинеТолько по балам ходить.Он влюблён в другую девку,С ней любовь-то и крутил.Ну а барин, на проверку,Той другого предложил.Был у барина в услужкахЧужестранный музыкант,Расфуфыренный, весь в рюшках,Подавал к игре талант.Сговорил наш барин девкуВыйти замуж за него:«Чем тут строить однодневку —Будешь жить ты о-го-го!Дам приданое, а мужаМы отправим в Полевской.В Полевском приказчик нужен,Будешь там ему женой».В общем, девка согласиласьМузыканта окрутить,То ли в парня так влюбилась,То ли просто совратить.Вскоре свадебку сыграли,Всё по чину, как должно,В Полевской жить умотали,Как было предложено.Стал приказчиком он вскореНа заводах Полевских,Весь изысканный, в камзоле,Первый франт средь городских.Он по роду чужестранец,Непонятно говорит:То ль британец, то ль германец,Не поймёшь его на вид.Лишь одно кричал отменно,Выговаривая чётко:– Всех пороть и непременно! —Соглашались с ним все кротко.А на деле тот мужчинаИ не сильно был плохой.Хоть кричал он очень сильно,Не был он для всех бедой.И поэтому ПоротейСредь народа нарекли,А средь ближних, благородий,Его звали, как могли.По приезду увидали:Настя клад свой продаёт.Тут купцы поналетали,Ну а та не отдаёт:– Покажи, что там ты прячешь?Камни, что ли, продаёшь? —Настя вынула: – Оплатишь? —И торопит: – Ну, берёшь?У Поротиной бабёшкиЗагорелись глазки вмиг:«Погорельцы-то с ГумёшкиОх, какой хранили шик!»Этих штучек повидала,Всё ж в столице-то росла,За границей побывалаИ деньжонок припасла.У самой императрицыУкрашений таких нет,Очень знатные вещицы,Сделку б не сорвать в ответ:– Сколько просишь? – Саму малость,И шкатулочку продам.– Не дави сейчас на жалость,Дома деньги тебе дам.Но Настасья не с пугливых,На такое не пошла:– Чтобы хлеб искал ленивых?Лучше б ты сама зашла.– Хорошо, смотаюсь мигом,Принесу две тыщи враз.Лишь не связывайся с лихом,Не продай другим алмаз.Как уехала бабёнка,А купцы уж тут как тут:– Продала почём, девчонка?– За две тыщи. – Те ревут:– Ты совсем ума лишилась?Дёшево так отдаёшь!Но она не расплатилась?Три за это дам! Возьмёшь?– Это вам, купцам, привычноТорговаться и рядить.Я ж сказала, и обычноСловом нужно дорожить.А Поротина бабёнкаОбернулась быстро вспять,Воссияла вмиг душонка,И домой, чтоб примерять.Жинка Проти в авантаже,Как приехала домой,Заявила: – Всех я краше!Разлюбезнейший ты мой!И ни в чём я не нуждаюсь,Но клянусь теперь собой:За границу я смотаюсь! —Вывод сделала такой.Подбежала вновь к трельяжуИ надела наголовник.Посмотрела… Страшно даже —Будто кухонный половник.Серьги на уши надела,Так они всё тянут вниз.Та уж сразу пожалела,Что поддалась на каприз.Муж смеётся и хохочет:– Не тебе, видать, носить. —Мчаться в город она хочетК мастеру – он пособит.Тройку утром снарядили,Да и в город по прямой.Хорошо, что рядом жили,Быстро справились с ездой.Лучший мастер, очень старый,Видно, долго в ремесле,И спросил мужик бывалый:– Где купили вы сие?Та, конечно, рассказала,Дед шкатулку покрутил:– Не возьмусь! Уменья мало.Видно сразу, кто творил.Тут уж барыня со злостьюВмиг шкатулку забрала.К мастерам другим мчит в гости,Те посмотрят: «Ну дела!»Оглядят шкатулку в свете,А на камни не глядят,Узнают лишь по примете,А вот браться не хотят:– Не тягаться с ней всем нашим,Даже больше не проси.Не теряй ты время даже,Забирай и уноси.– Не везёт мне! Что же делать?Может быть, продать кому?Надо бы пойти разведать,Да и сделать по уму.Как вернулась – весть прислали:«Старый барин умер в ночь».Тут её врасплох застали:«Как же мужу-то помочь?»Барский сын стал вновь свободнымИ письмо подруге шлёт:«Женихом буду достойным», —Скоро, мол, домой придёт.А Пороте и обидно:Ведь приказчиком стоит.Заберёт же, очевидно.Как он против устоит?От обиды сильно запилС теми, кто всегда при нём,Те и рады: он же тратил,Так и пили день за днём.Собутыльник раз похвастал:– На заводе есть одна,Я б такую вот сосватал:И красива, и скромна.– Чья такая? Где живёт-то? —Вслух Поротя говорит.– Так от ваших же ворот-то,В полверсты их дом стоит.– Поглядеть бы не мешало.– Так сейчас же и пойдёмИ разведаем сначала,Как построен там их дом.Хоть семья-то и из вольных,На заводе здесь живут. —И пошли три самовольных,Создавая свой маршрут.Постучали громко в избу,Дома Танечка одна.У Пороти в сердце искры,Как взглянул – лишился сна.Отошёл немного пареньИ чуть слышно говорит:– Что ты делаешь? Расскажешь? —Сам от страха весь дрожит.– По заказу шью немного.– А могу я заказать?– Да, – ответила та строго.– Можешь мне портрет создать?Та на пуговку взглянула,Видит знак – бери заказ.Головой слегка мотнулаИ ответила тотчас:– Свой портрет я шить не буду.Есть вот женщина одна,В камнях, сродных изумруду,В платье царственном она.Только дорого то будет.– Не волнуйтесь, заплачу.Хоть сто рубликов убудет,С вашим личиком хочу.– Сходство будет – это точно,А одёжка не моя.Через месяц сдам досрочно, —Так сказала, не тая.Вот неделя пролетела,Снова парень прибежал.Вроде как зашёл без дела:«Путь-дорогу вблизь держал».Видно сразу, что влюбился,А Танюшке всё равно.Парень будто удивился:«Не понравился, чудно».Через месяц сшит портретик,А Поротя: «Боже мой!»Там Танюша, словно цветик,Вся сияет красотой.Подаёт он ей три сотни,Таня лишь одну взяла:«Лишни деньги не угодны», —Остальное отдала.А Поротя, дома прячаОт жены портретик тот,Восхищался, чуть не плача,И ни капли больше в рот.По весне приехал баринВ Полевскую как-то раз,Воскресенье, день базарный, —Бочку водки напоказ.Заманить людей, конечно,Господа все мастера.Выпьет малость друг извечныйИ пропьёт всё, до утра.А с утра опохмелится,И пошли опять гулять:Кто воды с ключа напиться,Ну а кто в кабак опять.Барин самых залихватскихПетухов Пороте дал,Да таких, что хлеще братских,Его водкой потчевал.А Поротя хоть нетрезвый,Знает, что и где сказать,Отвечает чуть небрежно:– Мою барин должен взять!Мне такую и не надо,У меня же вот кто есть! —И достал портрет с подклада, —Гляньте, краше нет окрест.Удивились все, увидев,А Поротина женаРот закрыть не может, сидя,Будто это не она.Барин тоже созерцает,Любопытно же ему:– Кто такая? – вопрошает. —Что молчишь ты, не пойму?Ну а как же тут не скажешь,Коль другие доложат?Как пред барином не спляшешь?Ведь другие не смолчат.Тут Поротинская бабаЗавизжит, как не своя:– Что вы! Что вы! Если б кабы,Та картина не твоя!Ты ж её из-за границыМне на свадьбу подарил.Нет у нас такой девицы!С пьяных глаз наговорил.– Эх, жена! Тебе не стыдно?Что за сплетни-то плетёшь?Это ж Таня – та девица,Что сбыла камней на грош.Ты ж сама их покупала,А надеть и не смогла,И носить ты их не стала?То тебя та вещь и жгла.Барин, как узнал про камни:– Ну-ка, мне их покажи!Шкатулку вынесли из спальни,Что купили за гроши.Барин, как взглянул, и сразу:– Сколько хочешь? Говори!Та лишь вымолвила фразу.Он в ответ ей: – Не шали!Торговались, да рядились,К половине и сошлись,Но деньгой не расплатились,На заёмной поклялись.Барин смотрит на шкатулку:– Хочу видеть девку ту!Слуги, выбежав на у́лку,Побежали все в поту.Таня думала: заказыБудут новые опять.У конторы видно сразу:Слуги барина стоят.Входит в комнату – народаНе пройти, и ни присесть.Посредине, у комода,Барин-заяц, сам как есть.Перед барином шкатулка,Ну, та самая, поверь.– Ваши камни? – спросил гулко.– Были наши, их теперь.– Нет, мои. В заём отмечен.Хочешь, вмиг всё подарю?– Так одаривать-то нечем.– Хоть одень. Я посмотрю.Посмотрела молча: – Можно. —И к шкатулке подошла.Всё надела осторожно,Повернулась, отошла.Барин глянул: – Боже правый!Как всё хорошо на ней!Я счастливый в мире самый,Всех счастливей из людей!– Поглядели? Вот и хватит!Нет мне времени стоять.Есть работа. Кто ж заплатит,Если буду здесь сиять? —Барин паузу нарушил:– Моё сердце пощади!Замуж выходи, Танюша,За меня ты выходи!– Не под стать такое, барин,Вместе с Вами мне не быть, —Стал вдруг взгляд её печален, —Не о чем нам говорить.Только барин не сдаётся,На другой день сватов шлёт,Умоляет, как придётся:– Без невесты не уйдёт!Таня слушала и молвит:– Говорят, что во дворцеЕсть палата, где изволитМалахит стоять в венце.Коль царицу там покажешь,Тогда выйду за тебя. —Барин радостен: – Как скажешь,Что не сделаешь любя!Запрягли коней в дорогу,А невеста говорит:– Не могу с тобой, ей-богу,Наш обряд так не велит.– А когда в Санкт-ПетербургеТы появишься, скажи?– Как из снега в ночь фигуркиМожно сделать будет. Жди!Как приехал он в столицу,Хвастать камушками стал,Что невестку, молодицу,Средь уральских гор сыскал.Подготовил ей квартиру,Платьев новых накупил.Интересно стало миру:Кто невестка, где он скрыл?Барин весточку от ТаниВскоре как-то получил,Что живёт она у Мани,На окраине. Спросил:– Что вы! Это разве делоТак далёко проживать? —Но так Таня захотела:– Мне и тут неплохо спать.Слух про камни и ТанюшуДо царицы долетел:– Пусть покажет! Рвёт всем душу, —Про неё народ напел.Барин сразу же к Татьяне:– Все наряды надо сшить.Камни из ларца достанем,Надо самой лучшей быть!– О наряде не печалься,А вот камни я возьму.Над конями всё же сжалься,Попрошу свозить Кузьму.Ты же жди там, у крылечка,Да смотри, не опоздай. —Барин думает: «Осечка,Но такой не возражай».Турчанинов спозаранкуУ крыльца дворца стоит,Ждёт невесту, не служанку,От волнения молчит.Вот уж гости на закатеПрискакали на конях,Все в шелках, в своём наряде,Как положено, в гостях.Всем, конечно, интересноНа невестку поглядеть,И стоят все кучкой, тесно,Топчут ножки, чтоб согреть.А Танюшка – камни в руки —Нарядилась и пошла,Сверху шубка, что от вьюги,Так к крылечку подошла.Не пускают слуги Таню,