Избранное

В полку узнали про эксцессИ тут же начали процесс.Меня сослали в Пятигорск,Остановив служебный рост.На воды выдвинулся враз,Шагнув в попутный тарантас.К источнику пути два дня,Слуга Савелий ждал меня.Удачно взял он номера,В них офицеры, юнкера.Грушницкий-юнкер в их числе,Тут лечит раны на плече.На полигоне вместе ровДелили в школе юнкеров.Ходил в друзьях он у меняДо незапамятного дня.Но в силу нрава своегоЯ недолюбливал его.Здесь собирался высший свет,Встречали розовый рассвет.Плели интриги до утра.Счастливцев ждали номера…Курортные романы, знать,Процессы обращают вспять!И вот в один из этих днейС любовью прежнею своейЛицом к лицу столкнулся я,Ужели Верочка моя!Как долго я её искал,Дорог немало прошагал.Теперь же замужем онаИ старцу вечно отдана.Он дворянин и домосед,Вполне достойный человек.Но Вера выбрала обман:Мы тайно начали роман.Живет та в доме Лиговской,На лето стала на постой.Княгиня задает балы,Где аксельбанты и банты.Княжна у маменьки в гостях,Резвится всласть на радостях.Грушницкий наш увлекся ей,Наврал ей дюжину страстей.Ей по душе его задор,Но скоро близился раздор…Верхом гуляли напролет,Но не был долгим их полёт.И вот на Лиговском балуВсе танцевали Мери ту,А я, прославленный танцор,Стоял и теребил прибор.Со мной княгиня не пошлаИ мне Грушницкого почла.Я скоро начал ревновать,Метаться и ночей не спать.Обида раздирала плотьЕё не в силах побороть.Поклялся честью я моей,Что сделаю княжну своей!И вот аллюром на коне,Нарвав цветов на стороне,Проехал браво под окном,Метнул букет, записка в нём.Букет поймала на летуИ улыбнулась та ему!Она поверила словамПредательски красивым там.Не знала, что таю обман,И с головой ушла в роман.Скажу с унынием, друзья,Княжну хотел вкусить лишь я!И с Мери стали мы близки,Душа рвалась вся на куски…И Веру я не забывал,Себя частичку отдавал!Узнал про то ревнивый мужИ привязал жену на гуж.Грушницкий, видя нас с княжной,Взбесился и ушёл в запой.Решил он твердо отомстить,Не мог обиды те сносить.И вот он обер-офицер,И чем не повод для манер?!Зовет друзей он на банкет,Среди таких меня уж нет.Когда сверх меры перепил,Он всем открыто заявил,Будто Печорин – ловеласИ что заслуживает в глаз!Решил ему подать урокИ на заре назначил срок.Дуэль должна пройти в горах,Стреляться на шести шагах.Мой доктор Вернер – секундант,Его – драгунский интендант.И вот стоим мы на стене,Противник целится по мне.Стреляет, задевает кость,И пуля рикошетит вскользь.Настала очередь моя:В паяца попадаю я!Противник рухнул со стены,Его останки снесены…И, дабы обойти закон,Врач Вернер достает патрон.Чтоб не возникло пересуд,Списали на черкесов труп.А Вера, за меня боясь,Открылась мужу не таясь,Сказав, Печорина всегоОна любила одного!Бросает старец все дела,Увозит Веру навсегда.Остановить её не смог,И даже мерин не помог.Сознался в подлости княжне,В своей чудовищной вине.В полку же дело завели,В другую часть перевели.

Глава 4. Фаталист

Хочу сознаться вам, друзья,Имею слабость к картам я!Здесь, в новой крепости моей,Мне проводить немало дней.И чтобы время скоротать,Садимся иногда играть.Накал страстей берет разгонРаскладом партии в бостон.Друг против друга вчетверомРасположились за столом.Поручик Вулич в тишинеСдает любезно карту мне.Колоду мечет ловко он,Мне падает валет бубён.Согласно правилам, друзья,С такою картой лидер я!Однако должен доложить,Игру решили отложить…А поводом тому стал спор,Суливший вылиться в раздор.Я утверждал, что смертный часПрописан каждому из нас,Конец всем предопределенИ мерой свыше отведен.Поручик Вулич возразил,Мол, каждый жив по мере сил.Решил противиться судьбеИ всё проверить на себе.«Коль суждено мне умереть,Умру я, презирая смерть!А если доведется жить,Продолжу с честью я служить!»Я предложил ему пари,Он принял, сидя на мели.Почуяв смерть, шепчу: «Беда».Он отмахнулся: «Ерунда!»Ко лбу приставил пистолет,Жмет на курок, а хлопка нет?!«Прошу минуту, господа,Должно осечка, как всегда!»Стреляет в головной уборИ прошивает тот в упор.Пари выигрывает онИ забирает целый кон.Уже дорогою домойЯ вслух беседую с собой:«И где ж теория моя,Неужто заблуждаюсь я?!»Но что я дальше нахожу,Когда поближе подхожу:А труп свиньи я вижу там,Разрублен шашкой пополам.Я слышу пьяных казаковИ храп усталых рысаков…У них служивый рядовойУшел в неплановый запой.Рубака малость не того,Гарцует с шашкой наголо́.И смерть нечайная тому,Кто встанет под руку ему.Как только я пришел домой,Тут офицеры вслед за мной.Они твердят наперебой:«Сбежал казак у тех лихой,И всё казачество твердит,Поручик Вулич им убит!»Заперся в доме на засов,В прохожих палит из стволов.Решил я испытать себя,Отчаянно бросился туда.Пробрался скрытно за гумно,Присел и заглянул в окно…Казак-убийца у окнаНе сразу увидал меня,И я, использовав момент,Ввалился в рамочный сегмент.А буйный выстрелил в меня,Но ловко уклонился я.И пуля бьёт мне в эполет,Смотрю, ранений вроде нет.Беру живым, связав того,И в хвост, и в гриву тут его.Друзья все чествуют меня.Верна теория моя!

Часть вторая. Черкесы

Глава 5. Бэла

Хочу сказать я вам, друзья,На новом месте снова я!Я верой-правдою служуИ положеньем дорожу.Тут на учете каждый штык,Жаль, юнкеров у нас впритык.Идет Кавказская война,На истребление она.Черкеса бьём в прямом бою,Пощады не даем врагу.И правда в том, что тот народОтважен, горделив и твёрд!Скажу: достойнее врагаНе встретил боле никогда.Веду из крепости огоньИ горца вижу на ладонь.Беру, бывало, языкаНа кончик молодца-штыка.В полку порядок уставной,Ходил не раз в дозор ночной.Штабс-капитан начальник тут.Максим Максимычем зовут.Он сослуживцам как отец,Ему что сын его боец!Он замечает, офицер —Образчик чести и манер —Давно уж в танце не кружил,Воюет из последних сил.В обход приказу своемуПомог развеяться ему.Миролюбивый горский князь,Кто держит с капитаном связь,Позвал знакомого домойНа свадьбу дочери родной.Штабс-капитан доверил мнеИдти с ним вместе наравне!Гостей зовут в семейный дом,Невесту усадили в нём.И там ей суждено покаОдной побыть, без жениха.А где ж виновник торжества?Он под эгидой большинства!Посажен в холостяцкий дом,И тот охраной окружён.Сухой ему прописан пост,Он не услышит первый тост.Ведь по обычаю емуПридется искупить вину!Поднял Максим Максимыч тост,И градус пира начал рост!Невесте пожелали благ,Лезгинку танцевали в такт…Он вышел подышать на двор,Невольно слышит разговор:Черкесский княжич Азамат,Княжнам обеим младший брат,Отродье своего отца,С абрека клянчит жеребца.И если тот продаст его,Сестру похитит для него.Ведь точно знает, прохиндей,Что тот неровно дышит к ней.Когда-то Казбич молодойПривел коня на водопой,Княжну увидел у водыНеобычайной красоты!С тех пор не мог её забытьИ не посмел заговорить.А нынче выросла она,Стала румяна и стройна.А у того уж сединаДа черно-бела борода.Теперь из-за густых бровейТайком любуется он ей.Любовь к ней делит он с конём,Бесстрашным верным скакуном.Всегда его надежно вёзЕго любимый Карагёз!Такого не сыскать нигдеВо всей нагорной Кабарде!Однажды делали набег,Подумал про себя абрек,Чтобы у русских скот угнать,А после им же и продать.Но их застали, как всегда,Там крепостные сторожа.Погоня сразу началась,За ними сотня погналась.Отряд рассеяли тогда,Но со спины пришла беда!Его уж стали догонять,Казаков было не унять.Тогда впервые пнул его,Коня аж вздыбило всего.Рванул он грудью напроломЧерез кусты и бурелом…Галопом мчался, и кустыНа морде ставили рубцы.Вот впереди большой овраг,А позади свирепый враг.И прыгнул он, вобравши круп,Ногами зацепил уступ…И лошадь начала сползать,Надежда стала угасать…Тогда он на уступ вскочил,Вожжей из рук не отпустил.Тянул узду он на себя,Пытаясь вытянуть коня.Но тот посыпался в обрыв,Траншею за собой прорыв.Казаки, глянув за уступ,Решили, что беглец – уж труп.Пока смотрели те в овраг,Коня уж он в узду запряг!Очнулся словно ото снаИ слышит: «Что, продашь коня?»И горец вдруг рассвирепел:«Да как ты предложить посмел,Держаться можешь ль ты верхом?Тебя же сразу сбросит он!»Максим Максимыч, слыша спор,Передает мне разговор.Не мог предвидеть он тогда,Что сам я проверну дела.А родилась шальная мысль,Когда плясать все подались.Среди танцующих девицНе видел я открытых лиц.Но танец девушки одной,Такой изящной и прямой,Задел меня до глубины,И в этом нет моей вины!Когда открыла та лицо,Невольно вырвалось словцо:«О боже, как же хороша!»Тут занялась моя душа,Увидев Бэлу, обомлел…И здесь коварный план созрел!Я Азамата поманилИ будто фразу обронил:«Я знаю, хочешь скакуна,Так положись в том на меня.Я приведу тебе коня,А ты – сестренку для меня!»Ему руки я не подал,Сказал, чтоб скоро ждал сигнал.Начался в крепости забой,И Казбич гурт поставил свой.Его в пристройку заманил,Зеленым чаем угостил.Подал подельнику сигнал,Тот к двери приближаться стал.Похлопав, отвязал коняИ быстро прыгнул в стремена.Ударил скакуна в бокаИ скрылся в горные леса!Черкес за вором побежалИ на бегу достал кинжал,Как зверь, он бросился за ним,Но тот уж стал неуязвим.Упал на землю, стал рыдать,Гнездо князёво проклинать!Лежал он долго на спине,Стенал о друге и коне…Потом поднялся и прозрел:План мести в голове созрел!Он будет мстить его семье,Его друзьям и всей родне!Домой вернулся сам не свой,Засов задвинул за собой.Гляжу, в углу сидит она,Та неземная красота!Покорно опустив глаза,Сподлобья смотрит на меня.Взял табуретку, к ней подселИ долго на нее смотрел…Смуглянка отводила взгляд.Я изучал её наряд.Она молчала, я молчал,В ней перемены замечал.Прошла неделя не одна,Пока дикарка ожила.Уж вижу свет в её очахИ сам тону в его лучах.С ней вместе время провожуИ понимаю, что люблю!Воспряла узница моя,Она все краше изо дня!Нечаянно в узенький пролётУслышал, как она поёт.Слов песни я не разобрал,Лишь тонкий голосок внимал.Мы говорили в уголкеНа нам понятном языке.Я стал татарский изучать,Она – по-русски понимать.Болтали запросто вдвоёмОсобо, каждый на своём!И простодушна, и чиста,Чистосердечна и умна!Её эпитетов не счесть:В ней родословная и честь.В ауле горенка жила,Свою невинность берегла.Я нежно обращался с нейНа протяженье этих дней.Она мне стала доверятьИ двери уж не запирать.При приближении моёмУже не убегает в дом.Однажды тронул за плечо,Она оставила его.Боясь превысить меру ту,Одернул я ладонь свою.Рукам я волю не давал,Вину свою осознавал.Хочу покаяться, друзья,Был вероломен с нею я!И чести лишена онаТеперь навек из-за меня.Ей не вернуться уж туда,Мной опорочена она.Чтобы умерить ту вину,Подарки ей я подношу.Дарю одежду, жемчуга,Гостинцам рада та всегда.Татарку нанял пошустрей,Чтобы прислуживала ей.Черкешенка была мудра,Мою заботу приняла.Казался ей красив лицом,И статен в меру, и умен.Впустила в свою жизнь меня,Доверив целиком себя.Стал на охоту брать её,Доверил ей своё ружьё.Казалась счастлива она,Смеялась звонко, как дитя.Но я уже искал предлогИ свою робость превозмог.Однажды на закате дняСказал я прямо ей в глаза:«Прости меня, душа моя,Напрасно выкрал я тебя.Не оправдать проступок мой,Свободна ты, ступай домой!»Тот разговор её пугалИ истинно врасплох застал.Она не знала, что сказать,Свою любовь как показать.Была уверена она,Что в офицера влюблена.Уже уверившись в себе,На шею бросилась ко мне.Стала усердно целовать,Что-то по-русски лепетать.Её порыв я поддержал,Схватил в объятья и прижал!Я нежно целовал её:За ушком, в шею и в плечо…Слились в объятиях тела,Тогда не ведая греха.И первый раз из стольких днейОстался в комнате у ней!В то время, крадучись тайком,Забрался Казбич в княжий дом.Он был уверен, что семьяПричастна к воровству коня.Застав там князя одного,Без слов зарезал он того.Своих следов не хороня,Абрек забрал его коня.А где же беглый Азамат?Сбежал от мести супостат.Возможно, что давным-давноЧеркес зарезал и его.Нещадно за обиду мстил,Меня он тоже не простил:Лишился он надежды всей,Ведь Бэлу тот считал своей.Не раз на крепость нападал,Но был отброшен и страдал.Я с Бэлой уж немало дней,Мы много провели ночей.И с горечью скажу, друзья:Стал задыхаться ею я!Коль Дионису служишь ты,Ты уж творец иной судьбы!Как гуру светских вечеров,Мне было тошно вне балов.Ей про настрой веселый врал,Но на охоту уж не брал.Её по-прежнему любил,Но в спальню редко заходил.И тосковать та начала,Дикарки доля такова.Максим Максимыч видит всё,Кладет ей руку на плечоИ, чтоб её тоску унять,Зовёт за стены погулять.На крепостной поднялись вал,Где ветер сильно бушевал.Как вдруг за речкой свысокаВ папахе видит седока.Абрека узнает она,Тот на коне её отца.Охранник выстрелил в него,Но было слишком далеко.Я запретил отныне впредьЕй за пределы выходить.С тех пор уж минул долгий срок,Она забыла про урок.Когда я вышел пострелять,За вал направилась опять.Успела только до ворот,Как кто-то сзади зажал рот,Набросил на нее чадруИ на скаку прижал к седлу.Та крикнула что было сил,И хорошо, я рядом был.Я выстрелил – и тот упал,Схватился тут же за кинжал.Ударил жертву по спине,И скрылся раненый в траве.Я Бэлу на руки поднялИ в губы же поцеловал.Она шептала о любви,А тело было все в крови.В бреду промучилась два дня,А после тихо умерла…С прискорбием скажу, друзья,Такой любви не встретил я!Я до сих пор в себе хранюЛюбовь последнюю свою.Еще дожди не отошли,Меня опять перевели.

Гава 6. Максим Максимыч

Должен заметить вам, друзья,Штабс-капитана встретил я!Дорогой в Персию стоялВ селе кавказском я Мецхал.Максим Максимыч услыхал,Лакея своего прислал.Признаться, к своему стыду,Ответа не дал я ему.Подумал, дружба терпит спад,И этой встрече был не рад.Столкнулся с ним накоротке,Вопрос прочел в его лице…Ему ответил тогда я:«Дорога всякому своя!»Отъехал я с тоской в душе,Старик сказал вдогонку мне:«В дороге всякой есть изгиб,Кто не увидел, тот погиб!»

Путешествие в Арзрум

Травелог в пяти частях

Предлагаемое произведение – это дерзновенная попытка автора воссоздать трепетную ткань мыслей, чувств и поступков поэта, пронизавших его душу во время и после легендарного Арзрумского похода 1829 года. Представлено вольным переложением путевых заметок Александра Сергеевича Пушкина, сплетённым четырехстопным хореем с убывающей стопой от лица самого поэта.

Предисловие

Мне попалась в руки книгаVoyages <…> Orient.Белой нитью она шита —Правды в оной нет.Говорится в ней постфактумПро поход в Арзрум.Не был автор там по факту,Потому – он врун.Фонтанье меня представилКак шута двора.Будто очерк я составилВ стиле sayira.Мол, за тем в Арзрум я ехал,Чтоб воспеть набегИ прославить тех героев,Коих пока нет.Ехать в армию за этимНе пристало мне.И сатиры той, заметим,Мало на войне.Зато есть там ратный подвигИ храбрец солдат,Кто за лидера погибнутьБудет только рад.Уничтожил граф ПаскевичПару корпусов,Не успев за время сечиНамочить усов.Перевал прошёл удачноОн чрез Саган-лу.Сераскира озадачилИ Осман-пашу.Взять Арзрум в течение суток —Это ль не успех?Нашим было не до шуток,А французу смех?!Где же здесь находит юморMon ami француз?Был бы ранен граф иль умер,Он для них – всё трус.Слава Богу, жив фельдмаршалИ его злой ум!Он когда стоял на марше,Злился на Арзрум.За полётом мысли зрелойЯ ходил в поход,Чтоб потом рукою смелойКончить эпилог.Коль не милы мои строкиИль ошибки в них,Хай француз мне даст уроки,Я запомню их.Пусть бранят меня журналы,Ведь они свои.От чужих же мы не ждалиСтолько мерзкой лжи.Если надо, критикуйтеИ по существу,Но тогда уж обоснуйте,И я вас пойму.

Часть первая

Глава 1

Из Москвы через КалугуЕхал на Орёл.Наносил визит я другу,Уж в отставке он.Двести вёрст проделал лишних,Стоило того.Близ Орла средь сопок пышныхВысилось село.Там живёт герой Ермолов —Гордый генерал.Он давно уже не молодИ седой уж стал.

Глава 2

Принял он меня любезно,Чаем угостил.Стал закрыт он, как известно,В свет не выходил.Навещает он лишь толькоСтарого отца.Остальных ругает колкоВ бровь и за глаза.Недоволен он верхушкой,Ведь его ушли,Наигрались, как игрушкой,И убрать сочли.

Глава 3

Я нашёл его суровым —Огненны глаза.В чекмене своём зелёном,Дыбом волоса.Голова большого тигра,Геркулесов торс.Ляжки толстые и икры,И огромный рост.Неприятная улыбка,Хищный и оскал.Испугался б его шибко,Если бы не знал.

Глава 4

На стене ладком виселиШашки и кинжал.Уж давно клинки не пели,Потускнел металл.А бывало, на КавказеВ дело шли ониИ звучали на абхазе,Будто певуны.Задавала им звучаньеТвёрдая рука,Что рубила в назиданьеГоловы врага.

Глава 5

То была рука владыки,Кто держал Кавказ,Где абхазы и адыгиШли ему в отказ.Примирил народы эти,Подчинил себе,Чтоб с Россией им навекиИ в одной семье.Тяжело ему без делаИ не стар совсем.Но напомнил он мне дедаЗа брюзжаньем всем.

Глава 6

Удивлён своей отставкойИ горячкой той.Кто-то действовал украдкойЗа его спиной.Он с Паскевичем был в ссореДо того как раз,И велели ему вскореПередать Кавказ.Император недоволенПоложением дел,Высочайшей своей волейТут же повелел.

Глава 7

Он Паскевича поставилНа высокий пост,А его домой отправилИз Кавказа прочь.Кто-то сильно постарался,И он знает кто,Но сказать мне постеснялся,Я заметил то.В донесении говорилосьО бузе в частях,Обо всём, что там творилось,И его делах.

Глава 8

О Паскевиче всё времяГоворил язвя,Не назвал ни разу имя,Всё фамиль твердя.Принижал его победы,Мол, легки они,Как Навин, тот рушил стеныЗвуком из трубы.Ерихонским графом кликал,Не щадя его,Принижая графский титул —Эриванского.

Глава 9

«Пусть возьмёт, – язвил Ермолов, —Стены при Шумле,Сдвинет турок бестолковых,Сунется к паше.Их паша упрямый, смелыйНатиск бы сдержал,А Паскевич, столь умелый,Тут же бы пропал!»Он имел в виду визиряВ битве при Шумле.Мы едва его разбилиВ славной той войне.

Глава 10

Возразить я не решился —Больно злился он.От бессилия глумился,Критикуя трон.Николай его отставилПо доносу тех,Кто себе задачу ставилС целью на успех.О политике молчали —Для него табу.По глазам лишь мы читалиНашу правоту.

Глава 11

Получил Кавказ Паскевич,Он и не мечтал.Что чина услали – мелочь,Всех он сосчитал.Двоевластия не будет,Он теперь один.Доблесть в армии разбудитОн как дворянин,Наведёт в частях порядок,Пресечёт бунтыИ прибавит в распорядокЭлемент муштры.

Глава 12

Я с Ермоловым не спорил,Слушая его.Он Паскевича всё хулил,Видно, знал, за что.Не со всем я соглашался,Должен вам сказать,На писателя сослался,Чтобы дать понять.Передал слова Толстого:Граф хвалил смешноПолководца молодого —Друга Самого.

Глава 13

Храбро действовал ПаскевичВ годы той войны.Он для нас Иван-царевич,Страх – для Сатаны.Заключил тогда с ИраномТуркманчайский мир.Эривань с НахичеваномПодчинили мы.Получили ЗакавказьеВ виде отступных.Принесли народам счастьеВ земли бренны их.

Глава 14

Лев Толстой шутил (цитата):«Отличиться хошь?!Тогда действуй хуже графа —Столь уж он хорош!»Засмеялся тут Ермолов,Юмор зацепил.Не нашёл в словах крамолы,Но не оценил.Он сказал почти дословно:«Можно было бы…Поберечь людей, бесспорно,В ходе той войны».

Глава 15

Недоволен он осталсяИ Карамзиным.Литератору досталсяОтзыв вот таким:«Он в истории словесноОписал народ,Неумытый, как известно,И голодный сброд.Нешто не было в нём силыЗа себя стоять?Похватать из гумен вилыИ умножить рать!

Глава 16

Побороть на поле бояНечисть – Сатану,Широко ногами стоя,Славить сторону.Всему русскому народуСовершить поход.Из ничтожества к ОлимпуСделать переход!»Он желал бы, чтоб историкПламенным перомНаписал мирской патерикИ чтоб подвиг в нём.

Глава 17

Два часа мы говорили,Около того.С генералом мы дружили,И уже давно.Он в отцы уж мне годился,Было тридцать мне.Связью этой я гордилсяГде-то в глубине.Звал по имени меня он,Отчество забыл.Извинился комплиментом —Я его простил.

Глава 18

Стал вопрос литературы,Разбирали стих,Обсуждали те фигуры,Кто замечен в них.Поднимался Грибоедов —«Горе от ума»,Где он высек дармоедов,Обличив сполна.Друг комедию тактичноОсудил шутя:«Уж болят от тех двуличийСкулы у меня».

Глава 19

Он не сдерживал эмоций,Говорил как есть.Его речи без пропорцийДолжен я был снесть.Пришло время попрощаться,Крепко обнялись.Стал в дорогу собираться,Путь держал в Тифлис.Не увиделись мы боле,Не свела судьба.Не завидовал я долеЗлого старика.

Глава 20

До Ельца проезд ужасный,Застревал в грязи.Чернозём излишне вязкийНе давал пройти.Уж не раз коляска вязла,И пришлось толкать,И потом камзол весь грязныйМне пришлось менять.Проезжали в сутки мало —Вёрст так пятьдесят.Скоро мне казаться стало,Что столбы стоят.

Глава 21

Указатель придорожныйНа Новочеркасск.Позади, знать, путь тревожный,Дальше – как Бог даст.Вкруг воронежские степи,Твёрдая земля.Трава сочная в кюветеВдоль дорог легла.Встретил я в НовочеркасскеГрафа Мусина.Он присел в моей коляскеИ заметил: «Да-а-а!»

Глава 22

Предложил продолжить вместеЕхать на Тифлис.В его бричке было местоИ свободный низ.Там хранились и продукты,И вина запас.Мусин-Пушкин взял мушкеты,К ним боезапас.Ружья нам необходимыЗащищать себя,Так как горцами хранимыБыли те места.

Глава 23

Ближе всё к степям калмыцкимПриближался я.Уж предел лугам холмистым,Гладкая земля.И леса сильней редели,И плотней трава.Горизонты зеленели,Ожила среда.Птиц неведомых всё больше,Мелкого зверья.В горле делалось всё горше —Пижма зацвела.

Глава 24

На обочинах дороги,Облепив бугры,Восседали, яко боги,Южные орлы.А иные, тож в рядочки,Вылупив глаза,Оседлали рядом кочки,Будто юнкера.По-хозяйски нас встречали,Отдавали честь.А другие провожали,Всех не перечесть.

Глава 25

А на пастбищах пустынныхКони-скакуныКобылиц неукротимыхГнали в табуны.Те брыкались и лягались,Не давались им,Дико ржали и кусались,Потом лезли к ним.Нарезвившись, отдыхали,Бились в табуны,Вместе рядышком гуляли,Ели лопухи.

Глава 26

Возле хаты станционнойЖил с семьёй калмык.У кибитки его скромнойБыл неважный вид.Свит плетень из толстых ветокВдоль и поперёк.Обрешёчен в виде клетокИ сплетён порог.Белым войлоком обтянут,Чтобы виден свод.По бокам верёвкой стянутИ оставлен под.

Глава 27

Заглянул к нему я в гости —Пригласил он сам.За ночь я продрог до костиИ согрелся там.На костре котёл варилсяПосреди жилья.В нём и чай, и жир томился,В меру соль была.Пар валил струёй к вершине,Где маячил свод.Мне как пришлому мужчинеПоказали вход.

Глава 28

За столом млада калмычка,Недурна собой.Даже пагубна привычкаНе мешала той.Она шила и курилаТрубку и табак,Да кокетливо дымила,Создавая смрад.Чуть опешил и смущаясьСел подле неёИ, немного сомневаясь,Испытал её…

Глава 29

– Как зовут тебя? – спросил я.Буркнула в ответ.– Сколько лет тебе? – гадал я.– Восемь – девять нет.– Что ты шьёшь? Кому всё это?– Портка для себя.Отдаёт мне трубку слепо,Черпая с котла.Стали завтракать, однако,Та суёт мне ковш.Отказать не мог – во благоИ хлебнул с ней тож.

Глава 30

Что я чувствовал при этом,Словом не сказать.Не заел бы если хлебом —Начало бы рвать.Я другой не знаю дажеКухни, что моглаПриготовить завтрак гажеЭтого стола.Я боялся той калмычки —Отравить могла.Добежал скорей до брички,Съехал со двора.

Глава 31

Утром в ставропольском небеВидел облака.Те стоят на горном гребне,Ровно как тогда.Это белые уборыСкалистой цепи.Девять лет ласкают взоры,Балуют мечты.Шапки снежные сиялиВ небе голубом.Обо мне они всё зналиИ пути моём.

Глава 32

Из Георгиевска заехалНа Горячий Ключ.Те места, что я проехал,Навевали грусть.Весь источник поменялся,Не узнать совсем:В дивный камень заковалсяНа забаву всем.Не видать крутых тропинок,По которым лез.И следов нет от ботинок,Где сосновый лес.

Глава 33

Из источника черпалиДонышком стеклаОт бутылки, что ломали,Чтоб достать со дна.В моё время бил источникИ стекал с горы.Чтоб набрать с ложбины срочно,Брали ковш с коры.Ныне выстроены ванны,И стоят дома,И дорожки все убраны,Но не для меня.

Глава 34

С грустью я оставил воды,Повернул назад.Повезло с ночной погодой —Тысячи звёзд горят.Ехал берегом Подкумка,И гремел поток.Я не спал – шумел он громко,Забрезжил восток.Величавый Бешту сверхуПомахал хребтом.Он с рассветом канул в Лету,Я скучал по нём.

Глава 35

Вот Грузинская дорога,Главный перевал.Близ ЕкатериноградаСделали привал.Уж почтовый тракт закончен —Там Владикавказ.А в ущелье мир непрочен,Надобен приказ.Нам дадут конвой казачий,Пеший к ним отряд.Пушку выделят в придачу,К ней боезаряд.

Глава 36

Мы с оказией поедем,Почту обождём.С ней надёжно дальше тронем,В этом убеждён.Дожидались мы недолго,Служба подошла.Собралось нас очень много —Боле пяти ста.К отправлению готовы,Пробил барабан.Кони сверили подковы,Двинул караван.

Глава 37