(Не)желанный малыш для доктора Титова

Оливия Стилл

(Не)желанный малыш для доктора Титова

Глава 1

Арина Максимова.

– Избавься от ребенка, – цедит мгновенно став чужим тот, кто еще пять минут назад был для меня всем миром.

– Я тебя предупреждал.

Я чувствую, как внутри меня мгновенно всё обрывается. Сердце сжимается до размера грецкого ореха, становится трудно дышать. В комнате повисает гнетущая, мёртвая тишина. Я смотрю на Костю и не узнаю его. В этом человеке, стоящем передо мной с холодными, почти презрительными глазами, уже нет того мужчины, в котором я без памяти утонула… Нет нежности, нет тепла, нет заботы. Просто чужой человек, холодный и равнодушный.

– Ты же врач! – голос предательски срывается на слезу, я стараюсь сдержать её, но тщетно.

– Ты же понимаешь, насколько это опасно?! А вдруг…

Он резко перебивает меня, словно рубит ножом:

– Я не предлагаю тебе делать это в подполье и мы не в в прошлом веке, бога ради, прекрати драматизировать! – рявкает он, темнея лицом.

– Я договорюсь с хорошим специалистом. Всё будет безопасно и профессионально.

Я вздрагиваю от его тона и слов, от холода, которым веет от него. Титов смотрит прямо мне в глаза, но взгляд его чужой, ледяной, такой, будто я чужая женщина, которая посмела нарушить границы дозволенного. Руки непроизвольно начинают дрожать, я инстинктивно обнимаю себя, пытаясь согреться, защититься от его слов.

– Кость, это ненормально! – я делаю шаг вперёд, отчаянно глядя на него снизу вверх.

– Ты когда в постель с женщиной ложишься, должен понимать, что может произойти…

– Ты говорила, что на таблетках, – прерывает меня он ещё резче, ещё жёстче, делая шаг назад. Будто я стала противна ему. Будто я предала его.

– Мы использовали контрацептивы. Я просил тебя выпить таблетку после той ночи.

Я едва не захлёбываюсь воздухом от боли и отчаяния. Горло перехватывает, и слёзы уже свободно текут по щекам. Ледяной тон Кости ранит меня сильнее ножа в спину…

– Ты не можешь о таком меня просить… – шепчу я едва слышно, чувствуя себя полностью разбитой. – Я не могу так поступить. Ни с собой, ни с ребёнком, ни с тобой…

Костя отводит взгляд, будто мои слова ударили его, но тут же снова возвращает на меня тяжёлый, почти ненавидящий взгляд.

– Арина, я ясно тебе сказал сразу, едва мы с тобой начали говорить о будущем, что я не хочу детей. Не хотел и никогда не захочу. Я сразу предупредил тебя, что для меня это неприемлемо. Ты согласилась со мной! Ты приняла мою позицию и осознанно осталась рядом! Что ты пытаешься сейчас доказать? – его голос становится тише, но от этого только страшнее.

Что я думала? Наверное, что моей любви хватит на всех нас… Оказалось, что не хватит…

Я вижу в его глазах боль и ярость, страх и непонимание, и в этот момент мне кажется, что он просто боится. Что-то его пугает до ужаса, но он не говорит мне об этом, и от этого становится только больнее.

Мы вместе уже почти год и он до сих пор мне не доверяет…

– Я не пыталась тебя обмануть, – мой голос звучит дрожаще и беспомощно. – Я действительно пила таблетки, но в ту ночь мы… мы же оба потеряли голову! Я не могу сделать это, Костя. Для меня это… неприемлемо!

Нет… У меня и так мало шансов… Я не лишу себя такой возможности! К тому же… Второй такой удачи может и не быть!

Он серьезно смотрит на меня, и в его взгляде мелькает что-то непонятное, болезненное, почти страдальческое, но он тут же скрывает это за маской злости.

– Что это вообще значит?! Арина, ты не можешь принимать такие решения в одиночку… – его тон снова жёсткий и презрительный.

– Я прошу тебя… – я готова упасть на колени, делать все, что он скажет… Только не то, о чем он просит… Черт, да я даже вслух сказать это не могу!

– Костя, это же чудо! Я не могу убить его! Внутри меня наше с тобой продолжение, понимаешь?! Если ты не хочешь участвовать в этом, я не буду настаивать, но я не могу сделать то, о чем ты просишь!

Он замолкает, медленно, тяжело дыша, и глядит на меня с каким-то странным выражением, будто впервые по-настоящему видит, но тут же снова закрывается, становясь чужим и холодным.

– А это не просьба, Арина. Завтра утром я заеду. Будь готова, – сухо бросает он, разворачиваясь к выходу.

– Что? – у меня подкашиваются ноги, я хватаюсь за стол, чтобы не упасть. – Костя…

– Я все сказал. Свыкнись с этой мыслью.

Он останавливается у двери, поворачивает голову и смотрит на меня так, будто ему физически больно.

– Арина, я надеюсь ты понимаешь, что между нами ничего больше быть не может? Не после того, как ты начхала на мое, по сути, единственное в жизни правило… – он говорит тихо, но его слова звучат как приговор. – Я заеду в девять.

Дверь за ним захлопывается с таким грохотом, будто внутри меня разбивается сердце. Я медленно опускаюсь на пол, прижимая ладонь ко рту, чтобы не закричать от боли. Внутри всё разрывается на куски, слёзы не перестают течь, а я просто не могу поверить, что это происходит со мной.

Константин Титов… Мужчина, который стал моим миром, моей защитой, поддержкой, вдруг в одно мгновение превратился в ледяную глыбу… Жестокую и беспощадную. Почему? Что случилось с ним, что заставило его так бояться детей? Почему он так отчаянно и жёстко отказывается принять того, кто сейчас зарождается внутри меня?

Я накрываю ладонью живот, пытаясь защитить маленького человека, который уже стал моим миром.

Нет, я не могу отказаться от него. Даже если придётся всю жизнь быть одной, даже если он никогда не вернётся, я всё равно не откажусь от ребёнка.

В голове мгновенно рождается план…

Глава 2

Константин Титов.

– Ты идиот, – цедит Романов, откинувшись на спинку кресла и устало потирая переносицу.

– Нет, я всё прекрасно понимаю… Но ты полнейший придурок, Костя!

Я медленно поворачиваюсь и смотрю на него ледяным, совершенно равнодушным взглядом. Работа с пробирками сделала из меня равнодушного гада, но… отчасти я даже этому рад.

Внутри нет сомнений или сожалений. Я сделал то, что должен был сделать. Уверен в этом на все сто. И плевать я хотел, кто и что думает об этом.

– Серьёзно, Темыч? – криво усмехаюсь я. – Ты специально приперся ко мне на работу, чтобы читать мне лекции о морали? Не трать своё время, мне плевать.

– Плевать? – Романов вскидывает бровь, удивлённо и резко. – Ты был с Ариной почти год, ходил за ней, как привязанный! А потом внезапно рррраз и все? Что, чёрт возьми, произошло?!

Я пожимаю плечами и опускаюсь на край стола, глядя ему прямо в глаза.

– Ничего сверхъестественного не произошло, Артём. Просто отношения исчерпали себя. Так бывает. Взрослые люди иногда расстаются. Что тут удивительного?

Артём смотрит на меня долго и пристально, будто пытается прочесть в моих глазах правду, которую я старательно скрываю. И он же видит… Этот жук всегда видит людей насквозь, но деликатно молчит, давая мне шанс рассказать правду… Ту самую, которую мне совершенно не хочется рассказывать.

– Не верю, – наконец произносит он жёстко и уверенно. – Я видел, как ты на неё смотрел, Костян. Это не та ситуация, которую ты описываешь… Ты что-то скрываешь.

Я чувствую, как внутри нарастает раздражение и глухая злость. Я не собираюсь делиться ни с кем тем, что произошло между нами с Ариной. Я не собираюсь признаваться, что сделал то, что должен был, несмотря на то, что это едва не убило меня.

Не потому что не хочу, а потому что… не могу. Не могу и все! Произнести все это вслух значит сознаться, что я самый большой гад на планете, а я… И так знаю, что это так. Не хочется самому себе об этом лишний раз напоминать…

– Думай, как хочешь, – отзываюсь я холодно и равнодушно. – Это моё дело, Романов. Моё решение и моя ответственность. И я не нуждаюсь в твоих оценках.

Артём тяжело вздыхает, но не отступает.

– Слушай, мы же твои друзья! Ты вообще забил на нас… Столько праздников, столько сходок, а тебя будто след простыл… Не важно, что творится в твоей личной жизни, ты же все равно для нас близкий человек! – рявкает друг, скривив лицо. – Не заставляй меня говорить тебе всю эту няшную ерунду по второму кругу. Нам на тебя не насрать!

Я медленно покачиваю головой, избегая его взгляда.

– Тогда прекрати задавать мне вопросы, на которые я ясно сказал, что отвечать не хочу.

Он встаёт, пристально смотрит на меня ещё несколько секунд и резко поворачивается к двери.

– Знаешь, Титов, ты всегда был упрямым и самоуверенным. Но я не перестану говорит тебе о том, что ты идиот. Такова уж моя природа! Терпи!

И он вышел, хлопнув дверью, а я остаюсь один в гнетущей тишине кабинета.

Я знаю, что поступил правильно, что у меня есть причины, о которых никто не должен узнать. Я всё рассчитал, принял единственно верное решение. Я никогда не собирался становиться отцом, никогда не собирался давать пустые обещания и обманывать женщину, которую действительно любил.

Но почему-то теперь, оставшись в одиночестве, перед глазами снова и снова всплывает образ Арины. Её лицо, наполненное болью, обидой и разочарованием, не выходит из головы. Внутри всё сжимается от той боли, которую я причинил ей, хоть внешне я и остаюсь абсолютно холодным и непреклонным.

Я трясу головой, пытаясь прогнать эти мысли. Нет смысла думать о том, что нельзя исправить. Арина ушла, исчезла, и за эти полгода не дала о себе знать ни разу. Она сделала свой выбор, как и я сделал свой.

Стук в дверь вырывает меня из тяжёлых размышлений.

В кабинет входит главврач с недовольным лицом, явно раздражённый необходимостью вести этот разговор.

Да, у нас сложные взаимоотношения… По большей части из-за того, что я ушел с поста заведующего гинекологией… Не вовремя , как оказалось, но для меня это было самое подходящее время!

– Костя, у нас чрезвычайная ситуация, – говорит он резко, не давая мне возразить. – Наш акушер-гинеколог… Зоя Ефимовна, заболела, а пациентов перенести не получилось… Банально не на кого! Ты единственный специалист, который может её заменить.

Я напрягаюсь, мгновенно раздражаясь от его слов.

– Я давно не веду приём как акушер, вы это прекрасно знаете, – отвечаю холодно и непреклонно. – Найдите кого-нибудь другого.

Главврач бросает на меня строгий взгляд и делает шаг вперёд.

– Кого другого, Титов?! Я понимаю твою позицию, но сейчас не тот момент, когда ты можешь отказаться. Ты же знаешь, что я в праве тебя дернуть, если это требуется…

Я стискиваю зубы, чувствуя, как раздражение нарастает, но спорить бесполезно.

– А я в праве уйти на больничный, – усмехаюсь я, откинувшись на спинку кресла. – Как на зло с утра шея не двигается…

– Слушай, – начинает кипятится начальник. – Хотя бы пару дней, а?! Я постараюсь вернуть Елизавету из командировки, но хотя бы на первых порах подхвати, будь человеком!

Я пристально всмотрелся в лицо своего руководителя… Нет, мужик он нормальный. Прикрыл даже нас с парнями не так давно, когда мы вскрыли голову нынешней жене Кравцова… Грех не помочь так-то…

– Хорошо, – выдыхаю я, поднимаясь из кресла. – Дайте мне полчаса.

Главврач облегченно вздыхает, кивает и выходит, а я остаюсь в кабинете, медленно переводя дыхание и пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Я давно ушёл из акушерства, ушёл сознательно, чтобы не сталкиваться с тем, что так глубоко задевает меня лично. Но теперь мне предстоит вернуться туда, откуда я так отчаянно бежал…

Тряхнув головой, пытаюсь сосредоточиться на работе.

В моей жизни нет места слабости, нет места сомнениям. Я принял решение и буду следовать ему до конца.

Но почему-то где-то в самой глубине души болезненно вспыхивает тихое и горькое сожаление, которое я не хочу признавать даже перед самим собой.

Глава 3

Арина Максимова.

Полгода.

Ровно столько прошло с того момента, как Костя Титов жестоко и безжалостно разбил моё сердце. Шесть месяцев, полных слёз, отчаяния и борьбы за жизнь моего малыша. Трижды я едва не потеряла его, трижды проходила через адские боли и отчаяние, надеясь на чудо. И каждый раз, лёжа на больничной койке и уставившись в белый потолок, я мечтала, что дверь откроется, и он войдёт ко мне, скажет, что ошибся, что испугался, что хочет быть рядом.

Но он не приходил. Ни разу. Даже намёка на то, что он искал меня, не было. Что, конечно же, не лучшим образом сказалось на моей и без того растоптанной самооценке.

Я думала, что отношения – это работа двоих, где каждый готов идти навстречу и поддерживать. Но стоило случиться чему-то вне идеально выстроенного мира Титова – сразу развод и девичья фамилия.

Ну и ладно!

За эти полгода я успела отрастить себе такой панцирь, что теперь никто не мог меня задеть. Я стала сильнее и увереннее, хотя боль, обида и разочарование в мужчинах остались со мной навсегда.

– Ариш, тебе в прятки играть противопоказано! – хихикнула Аня, выглянув из-за угла и с преувеличенной театральностью осмотрев меня, громко засмеялась. – У тебя пупок вперед тебя из-за угла выходит. Эм… Что ты делаешь, дитя моё?

Я устало вздохнула, стоя босиком на прохладной плитке, и раздражённо покосилась на свои балетки, которые теперь ненавидела всеми фибрами души. За всю беременность мне так и не удалось найти нормальную обувь. Ноги отекали ужасно, порой даже домашние тапочки казались орудием пыток.

– Ноги отекли, – проворчала я, ерзая пальцами по холодному полу.

– Котёнок, я понимаю, но стоять на холодном полу тоже такая себе идея, – Аня моментально стала серьёзной, нахмурила свой курносый нос и тут же присела на корточки, помогая мне натянуть ненавистную обувь. – Не надо мне тут капризничать, потерпи чуток!

Да куда уж деваться?

За последние месяцы я пережила всё, что только можно представить: жуткий токсикоз, окончания которого ждала, как воробей крошек хлеба, но он продолжался и до сих пор мучил меня по утрам. Вдобавок ко всему этому проклятый резус-конфликт, который превратил мою беременность из «самого чудесного времени» в настоящую полосу препятствий, каждый день которых я проходила буквально на зубах.

А теперь ещё одно испытание – установка акушерского пессария.

Страшно ли?

Очень. Безумно. Особенно после того, как я начиталась в интернете ужасов про боль и осложнения. Но Зоя Ефимовна убедила, что иначе никак. Она до последнего надеялась, что мы сумеем избежать этой процедуры, но вес моего маленького футболиста последние пару недель резко вырос, словно его кормили комбикормом, и теперь диктовал свои правила.

– Не боись! – Аня приобняла меня за плечи и подтолкнула к выходу. – Мы же сто раз уже всё перечитали! Чуток неприятно – и всё… А может, ты вообще ничего не почувствуешь!

– Да знаю я, – кивнула я, опустив голову, хотя сердце колотилось в бешеном темпе, и внутри бушевало неприятное предчувствие. Последние дни малыш вёл себя слишком активно, отбивая мои внутренности с завидным упорством. То печень, то почки, то мочевой пузырь – удары были настолько сильными, что я иногда разве что не скулила.

Но ничего, Ариш, ты почти справилась… Почти весь срок отмотала! Совсем скоро ты станешь мамой…

Эта мысль каждый раз вызывала у меня слёзы и мурашки по коже одновременно. И не важно, что папка наш такой гад оказался! Мы сами справимся, правда?

За эти полгода я миллион раз прокручивала в голове ту страшную сцену, и с каждым разом ярость к Титову лишь усиливалась. Что бы там ни стало причиной его нелюбви к детям, я-то тут причём?! Я знала, что он их не хочет, но никто не застрахован. Не хочешь детей – работай кулачком!

Тряхнув головой, я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердцебиение. Сын, словно почувствовав моё волнение, забился внутри меня ещё активнее. Очень не вовремя…

– Идём? – Аня крепко схватила меня за локоть, ведя по коридору. – Последний рывок, а потом мороженку! Договорились?

Кабинет Зои Ефимовны располагался в самом конце второго этажа. Странно, но сегодня очереди совсем не было. Обычно народ сидел в ряд вплоть до лестницы. От этого моя тревога лишь усилилась.

– Всё, иди. Я тут тебя жду. Если меня нет – ушла за водой, не уходи без меня никуда!

– Да поняла я, – улыбнулась я, чмокнув сестру в щёку. – Пошла я.

– Ни пуха!

– К чёрту, – выдохнула я, постучала в дверь и дернула за ручку, заглядывая внутрь. – Зоя Ефимовна, можно?

– Входите, – раздался ледяной голос, от которого сердце моё на секунду остановилось, а стадо мурашек табуном понеслось по спине. – Зоя Ефимовна ушла на больничный, сегодня ваш врач – я.

Нет.

Этого просто не могло быть.

Мне это снится, правда?

Я даже со спины узнала его. Высокий, широкоплечий, с идеально выверенными движениями, которые я до сих пор не могла забыть. У меня была возможность прямо сейчас развернуться и сбежать, и он бы даже не понял, что я тут была.

Как можно быстрее я сделала шаг назад, пытаясь тихо выйти, но…

– Арина? – его голос прозвучал резко и ясно, словно выстрел.

Всё. Шарик, ты попал. Теперь пути назад нет.

Глава 4

Арина Максимова.

У меня буквально секунда на то, чтобы принять решение.

Сердце с бешеной скоростью бьется где-то в горле, а в ушах пульсирует кровь. Я отчаянно пытаюсь вдохнуть поглубже, но воздух словно застыл в лёгких. Одна мысль пронзает мой мозг мгновенно и отчётливо:

«Бежать!»

Не поворачиваясь на Титова, я дергаю дверь и вылетаю из кабинета, пытаясь как можно быстрее двигаться по длинному белому коридору клиники. Ноги отказываются работать, будто специально, каждая мышца буквально кричит от усталости и отёков, живот тянет вниз, словно малыш, почувствовав близость отца, решил устроить настоящее представление, барабаня своими маленькими ножками и ручками по моим внутренностям.

– Арина! – раздаётся за спиной голос, такой до боли знакомый, что я непроизвольно ускоряю шаг. Сердце колотится ещё быстрее. – Арина, стой!

Паника захлёстывает меня, но далеко уйти не удаётся. Титов догоняет меня моментально и резко хватает за локоть, разворачивая на себя. Его взгляд падает на мой округлившийся живот, и он буквально застывает в шоке.

Мною овладевает странная эмоция. Страх внутри внезапно лопается, словно натянутая струна, и его место занимает жгучее раздражение, граничащее с яростью.

– Не смей меня хватать! – яростно рявкаю я, пытаясь вырвать руку из его сильной хватки.

– Ты… беременна? – Он задаёт, кажется, самый тупой вопрос во Вселенной, и я чувствую, как внутри всё сжимается от злости.

– Нет, я просто арбузом позавтракала! – саркастично шиплю я, выдергивая руку с удвоенной силой. – Целиком его проглотила, как тик-так! Отпусти меня сейчас же!

– Я же сказал тебе… – начинает он ледяным тоном, от которого по коже снова бегут мурашки.

– Мне плевать, что ты сказал! – огрызаюсь я, почти крича от раздражения. – Я сама решу, что делать с моим телом и моим ребёнком! Тебя это больше не касается!

– Ты всегда привлекаешь столько внимания? – он холодно и насмешливо изгибает бровь и делает шаг вперёд, нависая надо мной своей громадной фигурой.

Господи, как я могла забыть, насколько он огромный! На его фоне я – маленький пузатый таракан, но отступать я не собираюсь.

– А ты всегда хватаешь за руки пациенток? Про личные границы слышал?

Он устало вздыхает, явно раздражённый моим поведением, но он меня раздражает не меньше!

– Арина, ты пришла на приём, так? Давай спокойно вернёмся в кабинет.

– Я пришла к Зое Ефимовне! Ваши услуги меня не интересуют, доктор Титов, – каждое слово буквально выплёвываю я ему в лицо.

– Зоя Ефимовна заболела и неизвестно когда вернётся, – жёстко парирует он. – Она не сможет довести твою беременность до конца.

– Значит, найду другого врача! Ты же не думаешь, что после всего того, что ты сделал, я доверю тебе своего ребёнка? – решительно бросаю я, сжимая кулаки так сильно, что ногти больно впиваются в ладони.

– Ты исчезла, – резко рычит Костя, снова хватая меня за локоть. – Какие ко мне претензии?

– Батюшки! – театрально вскидываю я брови. – Я на другую планету улетела! Там земной сети нет, прости пожалуйста!

– Максимова… – рычит Титов, снова хватая меня за локоть и притягивая к себе.

– А что здесь происходит? – громкий строгий голос мгновенно прерывает нашу перепалку, и мы одновременно поворачиваем головы в сторону говорившего.

Рядом стоит главврач клиники – немолодой, подтянутый мужчина в строгом костюме и с холодным взглядом поверх очков. Я знаю его, потому что его огромный портрет висит при входе в уголке для потребителя…

– Доктор Титов? – обращается он к Косте вопросительно.

– Да вот, ловлю пациентку. Вы не предупреждали, что придётся за ними побегать, – сухо отвечает он.

– Отпусти меня сейчас же! – рявкаю я, снова дёргая руку, но на этот раз Титов не поддаётся.

– Та-а-ак, – главврач строго смотрит на нас обоих и, оценив, что на нас начали обращать внимание другие пациенты, натянуто улыбается. – Пройдите-ка ко мне в кабинет, и не стоит устраивать спектакли в коридоре. Доктор Титов, отпустите девушку немедленно.

Сжав зубы так сильно, что я отчётливо слышу этот скрип, Титов отпускает мою руку. Мы идём в кабинет главврача, и я остро чувствую на себе тяжёлый, прожигающий насквозь взгляд. Он всегда так смотрел на меня, правда раньше после такого взгляда он просто хватал меня на руки и тащил в постель… Иногда не в постель, а на любую другую горизонтальную поверхность… Так, Арина, тьфу! Плюнь каку!

Сейчас в этом взгляде читалась ярость и злость.

Ну и плевать! Пусть злится. Его это больше не касается.

Мы заходим в кабинет. Главврач садится за стол, представляется, внимательно смотрит на нас обоих и устало вздыхает:

– Так, объясните мне, что здесь происходит?

– Я не буду пациенткой доктора Титова, – резко говорю я, скрещивая руки на груди и стараясь не смотреть на огромную фигуру рядом.

Ага… Попробуй слона в посудной лавке не заметить!

– Не вижу никакой проблемы, – ледяным тоном отвечает Костя, вперившись в меня взглядом.

Главврач снимает очки и пристально смотрит на меня:

– Давайте начистоту, Арина, верно? А фамилия?

– Максимова, – шиплю я, не в силах сдерживать свое состояние. Оно так и выплескивается наружу, делая меня невыносимой. Знаю… Плавали…

Главврач что-то вводит на своем компьютере, а потом поворачивается на меня:

– У вас есть какие-то конкретные претензии к моему врачу?

– Это неэтично! – выпаливаю я, поддавшись эмоциям. – Нас с доктором Титовым связывали личные отношения, я считаю, что он не может быть моим врачом.

– Ах вот оно что, – мужчина внимательно смотрит на меня. – И давно?

– Что, простите? – тупо переспрашиваю я, чувствуя себя идиоткой, а рядом раздаётся смешок.

Смейся, смейся, Титов… Посмотрим, кто будет смеяться последний…

– Как давно вы расстались? Если речь идёт о годах, то… посмею вас немного просвятить, что доктор Титов один из лучших специалистов. Он прекрасно доведёт вашу беременность до конца…

И тут у меня окончательно срывает крышу. Подойдя к столу и опершись двумя руками, я прямо смотрю в глаза главврачу:

– Знаете что? Я не хочу наблюдаться у доктора Титова, будь он хоть Господь Бог! Установка акушерского пессария бывшим парнем – по-вашему, нормальная ситуация?!

– О-о-о, даже так… – главврач откидывается в кресле и качает головой, ничуть не смущаясь моей вспышки. – Да, я вижу в карте назначение Зои Ефимовны… Да вы не нервничайте так… Арина, вам известно, что если вы обратитесь к другому специалисту, то весь процесс обследований нужно будет пройти заново? У вас тридцать четыре недели, верно?

– Да… – я сглатываю комок в горле.

– На вашем сроке процедура на грани дозволенного. Через неделю будет поздно. Анализы, осмотры, ожидания…

Я молчу, чувствуя, как от напряжения у меня начинает кружиться голова.

– К чему вы ведете?!

– Он клонит к тому, – раздается рядом голос Титова, – что с тридцать пятой недели установка пессария запрещена. На анализы, осмотры и приемы врачей уйдет по меньшей мере дней пять. Одним словом, либо я установлю тебе пессарий, либо ты риск преждевременных родов сохраняется, а там… Сама знаешь, чем это чревато, Зоя Ефимовна наверняка тебя информировала.

Я невольно сглатываю, понимая, что меня загоняют в угол…

– Да, доктор Титов прав. И принять решение нужно сейчас, поскольку дальше очень плотная запись и вас банально некуда будет сдвинуть.

Я перевожу взгляд на Титова и вижу в его глазах то, что вызывает у меня лишь одно желание – сбежать отсюда как можно скорее.