Беглец (вселенная CryoStalker)

Максим Орлов

Беглец (вселенная CryoStalker)

Глава 1. Пролог. Приказ

Белые стены, жёсткий свет ламп, запах антисептика и… льда. Я сидел на скамье подсудимых, сцепив пальцы так, что костяшки побелели. В затылке пульсировала тупая боль – последствие «профилактического» укола, который сделали перед заседанием. Чтобы не сопротивлялся. Чтобы слушал.

Зал военного трибунала напоминал операционную: стерильно, холодно, бездушно. По обе стороны от меня – двое конвоиров в бронежилетах, их автоматы направлены чуть вниз, но стволы так и норовят «случайно» коснуться моего плеча. Напротив – стол из синте‑камня, за которым восседает полковник Громов. Позади него – три офицера‑наблюдателя, безликие, как манекены.

– Лейтенант Рябинин, – голос Громова резал, как скальпель. – Вы отказались выполнить прямой приказ. Поселение «Северный рубеж» подозревалось в связях с Зоной. Вы должны были провести зачистку.

Я поднял глаза. В них не было раскаяния – только холодная ясность.

– Там были дети.

Громов даже не дрогнул. Его пальцы, обтянутые чёрной перчаткой, медленно постукивали по поверхности стола.

– Это не имеет значения. Зона заражает. Любой контакт – приговор.

– Я видел их лица. Они не были заражены.

Он наклонился вперёд, и в его взгляде промелькнуло что‑то, от чего у меня по спине пробежал холодок. Не гнев. Не разочарование. Узнавание.

– Вы нарушили устав. Вы бросили товарищей. Вы – дезертир.

Зал замер. Даже конвоиры перестали переступать с ноги на ногу.

– Приговариваетесь к расстрелу. Исполнение – через 24 часа.

***

Меня вели по коридорам базы «Полюс‑3». Серые стены, лампы, мигающие с частотой пульса, металлические решётки вентиляции, за которыми шуршали какие‑то механизмы. Я знал каждый поворот. Каждый люк. Каждую трещину в бетоне.

Три года здесь. Три года я изучал эти ходы, пока другие тренировались в стрельбе. Потому что Зона не прощает ошибок – и чтобы выжить там, нужно уметь исчезать здесь.

Конвоиры молчали. Один – молодой, с дрожащими руками. Второй – старый, с лицом, изрезанным шрамами. Он знал, куда ведёт меня. И знал, что я знаю.

На пересечении коридоров – аварийный люк. Его замок сломан уже месяц. Никто не чинит: «не приоритетно». Я замедлил шаг, будто споткнулся. Молодой конвоир дёрнулся вперёд, чтобы поддержать, но старый остановил его жестом.

– Не трогай. Пусть сам.

Это было приглашение. Или испытание.

В последний момент, когда они замешкались у люка, я рванул вперёд, выбив дверь плечом. За спиной раздался выстрел, но пуля ушла в стену.

***

Я бежал сквозь метель. Ветер рвал одежду, снег слепил глаза, но я не останавливался. Ноги сами находили путь – мимо заброшенных ангаров, вдоль линии электропередач, через овраг, где лёд хрустел под ботинками, как стекло.

Кровь на снегу. Моя кровь. Пуля всё‑таки зацепила плечо, но боль пришла позже – когда адреналин начал отпускать.

И только когда база скрылась за горизонтом, я обернулся.

Вдалеке, на фоне багрового заката, стоял силуэт Громова. Он не двигался. Не кричал. Просто смотрел.

Ветер донёс его слова:

– Ты не скроешься. Зона тебя не примет.

Я сжал кулаки. Зона. Да. Она не прощает. Но она и не судит. Она просто есть. И если мне суждено умереть, то пусть это будет не от пули своих. Пусть это будет там – среди льда, где каждый шаг может стать последним, но где я хотя бы сам сделаю выбор.

Я повернулся к горизонту. Впереди – только белый простор и тишина.

Пора было идти.

Глава 2. Путь сквозь лёд

Зона встретила меня молчанием.

Не было ни криков мутантов, ни завывания ветра – только бесконечный, всепоглощающий холод. Термокостюм «Полюс‑М» держал температуру, но лишь до поры: уже через час движения по открытому пространству я почувствовал, как стынут пальцы в перчатках, а дыхание становится прерывистым.

−120 °C.

На такой мороз не готовил ни один инструктаж.

Экипировка: борьба за тепло

Мой комплект выглядел так:

Термобельё с фазовым переходом – тонкое, но с микрокапсулами, аккумулирующими тепло тела. Уже начало терять эффективность: на локтях и коленях ткань покрылась инеем.

Утепляющий слой – флис с серебряным напылением, отражающий тепло внутрь. Под рюкзаком он сбился, образовав холодные зоны вдоль позвоночника.

Внешний защитный костюм – мембрана с криостойким покрытием. На плечах и бёдрах уже появились микротрещины: при −120 °C даже спецматериалы становятся хрупкими.

Перчатки с подогревом – два слоя: внутренний (термоволокно) и внешний (армированный полимер). Батареи сели на треть.

Маска‑респиратор – фильтр с подогревом воздуха. На вдохе ощущался едва заметный тёплый поток, но на выдохе клапан тут же покрывался изморозью.

Ботинки – подошва с термоизоляцией, но ступни уже немели. Я периодически сжимал и разжимал пальцы, чтобы не допустить обморожения.

Тактика выживания: как не превратиться в ледяную статую

Я двигался рывками:

10 минут ходьбы → остановка → растирание пальцев, проверка стыков костюма;

каждые 30 минут – приём горячего концентрата из термофляги (вода с глюкозой и электролитами). Жидкость замерзала за 5 минут, поэтому я пил быстро, почти залпом;

при первых признаках «мёртвого холода» (онемение кончика носа, покалывание в ушах) – немедленная остановка, проверка экипировки.

Однажды я заметил, что левая перчатка перестала греть. Оказалось, провод от батареи оторвался. Пришлось:

снять перчатку;

растереть руку снегом (парадоксально, но это стимулирует кровоток);

обмотать запасным термополотном из аптечки;

засунуть руку подмышку, чтобы согреть телом.

Через 15 минут чувствительность вернулась. Но я понял: ещё одна поломка – и обморожение неизбежно.

Препятствия: лёд, ветер и тишина

К полудню начался ледяной шквал – ветер, несущий микрокристаллы льда. Они резали кожу даже через маску. Я упал на колени, прикрыл лицо локтем, а рюкзак поставил впереди как щит.

Когда шквал стих, я обнаружил:

на костюме – десятки микроцарапин;

маска забита инеем, дышать трудно;

глаза слезятся, роговицы будто обожжены.

Пришлось:

Очистить фильтры маски ножом.

Закапать глазные капли из аптечки (состава хватило на 3 дозы).

Надеть капюшон поверх маски, закрепив его стяжками.

Первая ночёвка: борьба с тьмой

С наступлением сумерек температура упала ещё на 10 градусов. Я нашёл заброшенную вышку – её каркас частично защищал от ветра.

Действия:

Расчистить снег внутри (на это ушло 20 минут; руки горели от холода даже в перчатках).

Разложить термоодеяло, сверху – запасной флисовый плед.

Включить портативный обогреватель (работает 4 часа; звук его вентилятора казался музыкой в этой тишине).

Съесть сухпай (замороженные брикеты пришлось греть на обогревателе).

Сон был прерывистым. Каждые 40 минут я просыпался:

проверить температуру тела (приложив ладонь к шее);

подвигать пальцами ног;

встряхнуть спальник, чтобы сбить иней, осевший изнутри.

Один раз я услышал скрип – будто кто‑то шагал по снегу. Я схватил пистолет, но за пределами светового круга обогревателя была лишь тьма.

«Зона наблюдает», – подумал я.

Утро: цена тепла

Проснувшись, я обнаружил, что обогреватель выключился. Батарея села.

Последствия:

спальник покрылся инеем изнутри;

ботинки затвердели, словно каменные;

на маске – корка льда толщиной в палец.

Чтобы встать, пришлось:

Растопить лёд на маске дыханием (5 минут мучительного жжения в лёгких).

Разогреть ботинки, прижав их к обогревателю (он ещё хранил остатки тепла).

Выпить концентрат, пока он не замёрз.

Я посмотрел на восток. Горизонт светлел, но солнце не пробивалось сквозь тучи. Впереди – лес кристаллов, их острые шпили казались зубами гигантского зверя.

– По крайней мере, я ещё дышу, – прошептал я, застёгивая капюшон.

И шагнул в белый ад.

Поиск оружия: случайная находка

После ночёвки я двинулся к развалинам старого склада – там, по моим прикидкам, могли остаться припасы. Вход завалило снегом, но боковая стена частично обрушилась. Протиснувшись через пролом, я оказался в полутёмном помещении, где воздух стоял неподвижно, будто замороженный во времени.

Среди ржавых стеллажей и опрокинутых ящиков я заметил металлический ящик с кодовым замком. Код давно стёрся, а сам замок выглядел надёжным – не взломать голыми руками. Я огляделся: вокруг только металл, пластик и обломки дерева.

В углу валялся обрезок арматуры – сантиметров семьдесят длиной, с загнутым концом. Поднял, проверил вес: удобно лежит в руке, не слишком тяжёлая.

Вернулся к ящику. Вбил загнутый конец арматуры между дверцей и корпусом, использовал как рычаг. Металл заскрипел, но поддался. Ещё один рывок – и замок с треском вырвало из креплений.

Внутри:

автомат «Вал» – бесшумный, с глушителем. Состояние среднее: затвор покрыт инеем, но после чистки и смазки должен работать;

два магазина по 20 патронов (на каждом – маркировка «спецбоеприпас», значит, бронебойные);

нож с керамическим лезвием – лёгкий, не магнитится, не боится коррозии;

ремень‑подсумок для быстрого доступа к боеприпасам.

Я проверил автомат: механизм двигался туго, но без заеданий. Патроны не промёрзли – хороший знак. Убрал пистолет в кобуру, заменив его на «Вал». Теперь у меня хотя бы есть шанс отбиться от крупных хищников или… других людей.

Аптечка: что осталось после трёх лет в Зоне

В том же ящике лежала военная аптечка АИ‑4М. Я вскрыл её с осторожностью: пластик потрескался от мороза. Содержимое:

антисептик в спрее (баллон наполовину пуст, но ещё работает);

гелевые бинты с антибактериальной пропиткой (3 шт.);

шприц‑тюбик с обезболивающим («Промедол‑Х», срок годности истёк, но в Зоне это не аргумент);

стимулятор сердечного ритма (маленькая капсула, которую кладут под язык);

термопакеты для обогрева (2 шт., уже частично активированы – внутри шла медленная химическая реакция, дающая слабое тепло).

Я обработал царапины на руках, наклеил пластырь на мозоль на пятке (даже в термоботинках ноги страдали). Один термопакет положил во внутренний карман – пусть медленно греет грудь.

Еда: скудный рацион

За ящиками нашёлся контейнер с сухпайками. Три брикета в вакуумной упаковке:

«Паёк‑Э» (мясо с овощами, калорийность 800 ккал);

«Энергетик‑М» (орехи, мёд, сушёные фрукты, 600 ккал);

«Восполнение» (белковая смесь с витаминами, 500 ккал).

Упаковка была повреждена – часть содержимого подмёрзла. Я разбил брикеты прикладом автомата, отколол куски и рассовал по карманам. Есть сразу не стал: на морозе пища быстро превращается в лёд, а желудок не успевает её усвоить. Решил принимать по 100–150 г каждые 2 часа, запивая растопленным снегом.

Неожиданная находка: вода

У стены стоял фильтр‑опреснитель «Родник‑3» – устройство для очистки воды из снега или льда. Он был выключен, но корпус цел. Я проверил аккумулятор: 40 % заряда. Этого хватит на 5–6 литров питьевой воды.

Я набрал снега в приёмный лоток, включил аппарат. Через 15 минут из крана потекла тёплая вода (фильтр подогревал её до +30 °C). Я выпил стакан сразу – это было почти блаженством. Остаток разлил по термофлягам, добавив таблетки для обеззараживания.

Теперь у меня был источник воды – почти роскошь в Зоне.

Проверка снаряжения: что ещё нужно

Перед выходом я провёл ревизию:

Оружие: «Вал» + 40 патронов, нож, пистолет в резерве.

Аптечка: антисептик, бинты, обезболивающее, стимулятор, 2 термопакета.

Еда: ~1500 ккал (хватит на 2 дня при экономном расходе).

Вода: 1,5 литра в термофлягах + фильтр для пополнения.

Тепло: термобельё, флис, костюм, перчатки с подогревом (батареи на 40 %), маска, спальник.

Недоставало:

запасных батарей для перчаток;

сигнального устройства (если понадобится вызвать помощь);

карты местности (я ориентировался по компасу и старым воспоминаниям).

Первые признаки опасности

Когда я уже собирался уходить, в глубине склада раздался скрип металла. Я замер, прижался к стене, сняв автомат с предохранителя.

Тишина.

Потом – шаги. Медленные, тяжёлые, будто кто‑то в броне.

Я отступил к выходу, держа ствол наготове. В проломе стены мелькнул силуэт – высокий, с искажёнными пропорциями. Затем всё стихло.

«Зона даёт, но всегда берёт взамен», – вспомнил я слова старого сталкера.

Я бросил последний взгляд на склад, затем шагнул наружу. Ветер тут же ударил в лицо, заставляя зажмуриться. Впереди – лес кристаллов, их острые шпили сверкали, как лезвия.

Пора было идти.

И надеяться, что найденное снаряжение продержит меня в живых хотя бы до вечера

Морозная петля: ловушка холода

После осмотра склада я двинулся дальше – к гряде обледенелых скал, за которыми, по моим расчётам, лежал путь к заброшенной метеостанции. Ветер усилился, неся колючую снежную крупу. Я натянул капюшон плотнее, проверил маску – фильтр ещё держался, но дыхание становилось тяжелее.

Через два часа ходьбы ландшафт изменился: снег стал рыхлым, почти зыбучим. Я сделал шаг – и нога ушла вниз по пояс. Резко выдернул её, отпрыгнул назад. Перед собой увидел странный узор на снегу: концентрические круги, едва заметные под слоем инея.

«Морозная петля», – мелькнуло в голове.

Я знал теорию: это аномалия, создающая локальный вихрь сверхнизких температур. Попасть в центр – значит замёрзнуть за минуты. Но обойти её не получалось: круги расходились метров на пятнадцать в каждую сторону.

План был рискованным:

Найти длинный прут (подошёл обломок металлической трубы у развалин).

Прощупывать снег перед каждым шагом.

Двигаться зигзагом, следуя за «тёплыми» участками (их можно было разглядеть по менее густому инею).

На четвёртом метре прут провалился – я отпрыгнул, но край ботинка задел границу аномалии. Мгновенно почувствовал, как холод впивается в стопу. Схватился за термопакет в кармане, приложил к месту онемения. Боль вернулась – резкая, колющая.

– Ещё бы секунда – и ампутация, – прошептал я, растирая ногу.

Двадцать минут мучительного пробирания – и я выбрался. За спиной круги уже затягивались, словно рана на льду.

Встреча с Хибой

Я привалился к скале, пытаясь унять дрожь. Термопакет почти остыл, перчатки покрылись коркой льда. В этот момент сверху раздался голос:

– Если ты решил тут заснуть, советую передумать. Через час будет «белая мгла», и ты не заметишь, как замёрзнешь насмерть.

Я вскинул автомат. На уступе стояла женщина в потрёпанном термокостюме, лицо скрыто под капюшоном и маской с зеркальным визором. В руках – лёгкий карабин, но держала она его небрежно, будто это была палка.

– Кто ты? – спросил я, не опуская оружия.

– Хиба. Проводник. А ты – новичок, который чуть не стал льдом.

Она спустилась, не сводя с меня взгляда. Движения плавные, уверенные – явно знала эти места.

– Ты попал в «петлю». Вижу следы от термопакета. Значит, сообразил. Но дальше будет хуже.

Я не ответил. Она подошла ближе, кивнула на автомат:

– «Вал»? Неплохой выбор. Но без карты и знающего человека ты его даже на третий день не потратишь.

– Чего ты хочешь?

Хиба усмехнулась:– Информацию. Ты из «Полюса», верно? Знаю по костюму. Расскажи, где военные склады к северу от «Ледяного сердца». Я помогу тебе пройти до метеостанции.

Я задумался. Склады – секретный объект. Но если не соглашусь, она просто уйдёт, а я останусь один перед лицом «белой мглы».

– Два склада. Один – в штольне под горой «Шёпот», второй – у озера «Чёрная слеза». Оба заминированы, но есть тайные подходы.

Хиба кивнула:– Достаточно. Пошли. У нас час до бури.

Путь под её руководством

Она двигалась быстро, но без суеты. Время от времени останавливалась, всматриваясь в снег, затем выбирала обход.

– Смотри, – указала она на едва заметную трещину в льду. – Это «дыхание». Здесь воздух теплее. Идём вдоль.

Мы шли минут сорок, пока ветер не начал выть, а небо не затянуло молочной пеленой. Хиба резко остановилась:

– Привал. Сейчас начнётся.

Она достала из рюкзака кусок прозрачной плёнки, растянула её между скалами, создав подобие навеса. Внутри положила термоодеяло.

– Залезай. Не спорь.

Буря накрыла нас внезапно. Снег бил в плёнку, словно пули, температура упала ещё на десяток градусов. Я чувствовал, как холод пробирается сквозь костюм, но под навесом было терпимо.

– Почему помогаешь? – спросил я, когда шум немного стих.

– Потому что Зона не любит одиночек. А ещё потому, что ты не соврал про склады. Значит, можешь быть полезен.

Она достала флягу, протянула мне:– Пей. Это настойка из «огненного корня». Греет изнутри.

Жидкость обожгла горло, но через минуту по телу разлилось тепло. Я закрыл глаза.

– Спасибо.

Хиба лишь хмыкнула:

– Не благодари. Это не доброта. Это сделка.