Мажор в СССР

Его слова звучали как наставление, но в них не было осуждения. Отец всегда был примером для меня, и его слова заставили меня задуматься о том, что я должен стать сильнее и увереннее в себе.

Этот день стал для меня уроком. Я понял, что даже самые сильные и уверенные люди могут ошибаться. Главное – не бояться признавать свои ошибки и учиться на них. И я знал, что Аня поймёт меня, ведь она была рядом, когда мне было трудно.

Я говорил отцу, что сейчас другая жизнь. Никто не виноват в том, что мы такими выросли. Жизнь изменилась, и мы изменились вместе с ней.

Утром я позвонил Ане. Всю ночь я думал о ней, не мог уснуть. Я так хотел услышать её голос, но она не взяла трубку. Я решил, что я ей не нужен, такой, какой я есть.

Но позже она перезвонила и сказала:

– Извини, я была занята, в институте, потом с подругой заболталась.

И я осознал, что в институте у меня нет друзей. Есть только один знакомый, который постоянно занимает у меня деньги. Он ищет только выгоду, а кому я сам-то нужен?

Эта мысль засела у меня в голове. Кто мои друзья? Колян, ещё несколько человек, да и всё.

После обеда я поехал в институт, чтобы встретить Аню. По дороге я почувствовал, что глаза начали закрываться. Всю ночь я не спал и не заметил, как машину начало заносить. Я пытался вырулить, но было уже поздно. Автомобиль начало таскать из стороны в сторону. Я вылетел за обочину и почувствовал удар. Я погрузился в темноту.

ГЛАВА 4

Я открыл глаза и медленно осознал, что вокруг меня царила странная, почти неестественная тишина. Лучи солнца, пробиваясь сквозь лёгкие облака, мягко ласкали кожу, но в их тепле не было привычного летнего жара. Я приподнялся на локтях и огляделся. Передо мной раскинулся незнакомый пейзаж: старые, облупившиеся пятиэтажки, стоящие вдоль извилистой улицы, словно застывшие во времени. Их фасады, когда-то выкрашенные в яркие цвета, теперь казались тусклыми и выцветшими.

Вдалеке виднелись силуэты людей, но их одежда была настолько странной, что я не сразу смог определить, мужчины это или женщины. Их движения были неторопливыми, словно они двигались в замедленной съёмке, и это лишь усиливало ощущение нереальности происходящего.

Я медленно поднялся на ноги, чувствуя лёгкую дрожь в коленях. Голова кружилась, а воспоминания о том, как я оказался здесь, ускользали, словно песок сквозь пальцы. Я попытался вспомнить, где я был, что делал, но всё казалось размытым, как старый, выцветший снимок.

Оглядевшись по сторонам, я заметил, что улица, по которой я оказался, была пуста. Ни машин, ни людей, ни даже собак. Только я и эти старые дома, которые словно наблюдали за мной с молчаливым любопытством. Я сделал несколько шагов вперёд, и под ногами зашуршала сухая трава, пробивающаяся сквозь трещины в асфальте.

Я достал телефон, надеясь, что он поможет мне разобраться в происходящем. Но экран остался тёмным. Индикатор сети даже не пытался включиться, словно здесь не было ни сигнала, ни электричества. Это было так странно, что я замер на месте, чувствуя, как внутри поднимается волна тревоги.

Я сделал ещё несколько шагов вперёд, стараясь не потерять из виду тех людей, которые всё ещё виднелись вдалеке. Они двигались медленно, словно никуда не торопились, и это лишь усиливало моё беспокойство. Я чувствовал, что что-то не так, что-то очень неправильное, и это ощущение только усиливалось с каждой минутой.

Я брёл по незнакомым улицам, словно тень, потерянная в лабиринте чужого города. Вокруг царила странная тишина, нарушаемая лишь редким шорохом листьев и гулким эхом моих шагов. Всё казалось чуждым, и даже воздух был пропитан каким-то тревожным, непонятным напряжением.

Я чувствовал себя путником, заблудившимся во времени и пространстве. Что-то изменилось, и я не мог понять, что именно. Город выглядел знакомо, но в то же время был чужим, словно я попал в параллельную реальность.

И всё же одно я знал точно: мне нужно было найти воду. Жажда терзала меня, словно дикий зверь, рвущийся наружу.

Я направился к домам, стараясь не обращать внимания на их странные очертания. В окнах не было света. Но я продолжал идти, ведомый инстинктом, который я не мог объяснить.

Вдруг я заметил девушку. Она стояла у края тротуара, словно ждала кого-то. Её взгляд был устремлён вдаль, а лицо казалось безмятежным, несмотря на странность ситуации. Я остановился, не зная, стоит ли подходить к ней. Но жажда была сильнее сомнений, и я решился.

– Извините, вы не знаете, что это за город? – спросил я, стараясь придать голосу уверенность, которой не чувствовал. Девушка посмотрела на меня внимательно, словно оценивая, и сказала название города.

Я замер, поражённый её обликом. В её наряде, словно сошедшем с экранов фильмов 1980-х, было что-то завораживающее и одновременно тревожное. Я хотел спросить её, почему она так странно одета, но слова застряли в горле. Она бросила на меня быстрый взгляд, словно уловив моё замешательство, и отвернулась, продолжая путь. Я пожал плечами, решив, что это не моё дело, и направился следом.

Вскоре впереди показался универсам с вывеской «Продукты». Я ускорил шаг, надеясь найти там воду. Толкнув дверь, я вошёл внутрь и замер, поражённый увиденным. В помещении царила атмосфера ушедшей эпохи: стены были украшены старыми плакатами, а воздух пропитан запахом, который я не ощущал уже много лет. Полки были заставлены трёхлитровыми банками с берёзовым соком, компотами и другими напитками, словно из бабушкиного погреба. Но самое удивительное – на полках не было привычных пластиковых бутылок с водой. Только стеклянные бутылки с газированными напитками, такие как «Дюшес», «Байкал» и «Лимонад».