Салемное ущелье: «Тихая ночь»

Илья Петрухин

Салемное ущелье: "Тихая ночь"

Салемное ущелье: "Тихая ночь"

Глава 1

В воздухе витало нечто невероятное – тишина. Не просто отсутствие криков, а именно благословенная, роскошная тишина. Даже снег за окном падал с комедийной аккуратностью, словно по сценарию голливудской рождественской комедии.

В офисе шерифа царил идиотский идиллический хаос. На подставке гордо красовалась ёлка, купленная, судя по всему, со скидкой 90% в январе прошлого года. Она была украшена с таким энтузиазмом, что напоминала жертву нападения маньяка-декоратора.

Но главное представление разыгрывалось у стола Бена Картера. Заместитель шерифа, мужчина, который одним взглядом заставлял суровых байкеров скулить по маме, сейчас вел ожесточенную войну с резиновой уткой.

– Держись, солдат, – бормотал он, сжимая в ладони крошечный красный колпак Санты. – Быстро и безболезненно.

Маскотик отдела, утенок Элоди, с выцветшим от времени телом и одним безумно-прищуренным глазом, выглядел как ветеран всех войн мира. И он явно не собирался надевать дурацкий колпак.

Бен попытался водрузить его силой. Колпак отскочил, пролетел по воздуху и приземлился прямо в кружку с холодным кофе.

– Ага, – проворчал Бен, выуживая мокрую и теперь еще более жалкую полусферическую тряпку. – Тактическая ошибка. Применяем хитрость.

Он попробовал подойти с фланга. Элоди, пользуясь своей обтекаемой формой, коварно выскользнула из его рук и с глухим стуком шлепнулась на стол.

– Нужны подкрепления, – решил Бен и попытался придержать утку локтем, одновременно пытаясь натянуть колпак. Элоди отчаянно сопротивлялась, словно ее заставляли надеть не колпак, а наручники.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась Сара Коннер с папкой в руках. Она замерла, оценивая картину: могучий заместитель шерифа, красный от напряжения, ведет немую борьбу с резиновой птицей.

– Картер, мне нужно ваше заявление по вчерашнему инциденту с… – она сделала паузу, подбирая слово, – …с несанкционированным проникновением енота в булочную. Но, я вижу, вы заняты переговорами с опасным преступником. Она подняла одну бровь.

– Он не сотрудничает! – прохрипел Бен, утирая пот со лба.

– Я вижу. Может, попробовать не летальный тазер? —предложила Сара.

– Шериф запретил применять электрошок против служебного имущества после инцидента с кофеваркой, – мрачно констатировал Бен, снова зажав утку в головоломке из своих пальцев.

Внезапно колпак с отчаянным хлюпом нашелся на своем месте. Бен замер в позе триумфатора. Элоди под его взглядом будто бы покраснела от унижения. Торжество длилось ровно три секунды. Затем колпак медленно, с комедийным шипением, сполз набок, накрыв тот самый безумный глаз утки, отчего она стала выглядеть как абсолютно пьяный пират.

– Это нужно запечатлеть для архива. И, возможно, для ежегодной рождественской открытки отдела. Сара медленно вытащила телефон. На следующее утро идиллию как отрезало. Вернее, засыпало. Тонким, мерзким слоем серого пепла.

Бен Картер, героически победивший накануне резиновую утку, вышел на порог участка с победной чашкой кофе и застыл, глядя на мир, который выглядел так, будто его отполировали тоской и унынием.

– Что, чёрт возьми… – его фразу прервал порыв ветра, засыпавший ему пепел прямо в рот. Он был холодным и на вкус как… поражение.

Город, ещё вчера сиявший как новогодняя ёлка, теперь напоминал гигантский камин после неудачной попытки сжега в нём старого дивана. Гирлянды висели унылыми грязными змеями, мишура превратилась в свёзшиеся клочья старых паутин, а на окнах, где дети с таким старанием выводили снежинки, теперь красовались мрачные символы неизвестной цивилизации, тоскующие по солнцу.

Дверь участка с визгом открылась, и на пороге появилась Сара Коннер в защитном костюме и с микроскопом чуть ли не в руках.

– Интересно, – начала она с невозмутимым видом учёного, обнаружившего новый вид плесени. – Вещество инертно, не имеет запаха гари, но обладает стойким психосоматическим эффектом. Я уже назвала его «Депрессо-пепел». Гражданин Моррис только что плакал у меня в кабинете и вспоминал, как в десять лет разбил мячом окно бабушке.

Из-за её спины послышался знакомый храп. На своём посту, покрытая слоем пепла, сидела Элоди. Её жалкий колпак Санты теперь напоминал головной убор трубочиста, который только что пережил катастрофу. Вид у неё был настолько виноватым и несчастным, будто это она во всём и призналась.

– Итак, – Сара достала блокнот. – Версии. У нас экологи-экстремисты, протестующие против вырубки ёлок? Или местный сумасшедший с гигантской пепельницей?

– А может, это она? Мы её вчера донимали, вот она и наслала проклятие. Месть утки. Я же говорил, не нужно было надевать этот дурацкий колпак! Бен, сплёвывая пепел, мрачно указал пальцем на утку.

– Картер, ваш протокол задержания енота тоже покрыт пеплом, – сухо заметила Сара. – И он выглядит теперь куда убедительнее. Енот, судя по всему, был невиновен, а настоящее преступление – это убийство праздничного настроения.

– Ничего страшного! Это, наверное, просто промышленные выбросы из соседнего графства! Или особый вид инея! Собираем пробы, делаем анализ и всё исправим по протоколу! В этот момент из кабинета нового шерифа, Майкла Эванса, донёсся его голос, полный административного оптимизма:

Бен и Сара переглянулись. Исправить по протоколу вселенскую тоску? Это было даже смешнее, чем вчерашняя борьба с колпаком.

– Знаешь, что, – Бен стряхнул пепел с волос, принимая вид решительного прагматика. – Я пойду возьму шланг. Может, просто смоем эту хандру.

– Не советую, – парировала Сара, тыкая карандашом в образец. – Предварительные данные показывают, что при контакте с водой он превращается в липкую, похожую на совесть, субстанцию, которая не отмывается.

– То есть… мы обречены? Встречать Рождество с видом, будто всё сгорело, но никто не заметил? Бен замер с вытаращенными глазами.

Элоди под слоем пепла молча подмигнула им своим единственным безумным глазом. Казалось, она знала ответ. И он ей нравился.

Тем временем в мэрии творилось нечто, по уровню драматизма превосходившее даже Великую Битву с тапком, когда мэр в одиночку сражался с тем самым енотом в булочной «У Мюррея». Дверь его кабинета с треском распахнулась, и оттуда выкатился, словно шар для боулинга в броском костюме, сам градоначальник. В руках он сжимал лист бумаги, трепетавший так отчаянно, что, казалось, вот-вот испустит дух и улетит в окно.

– Катастрофа! Коллапс! Вселенская чёрная дыра, затянувшая мою репутацию! – его голос взлетел до частот, доступных только летучим мышам и особам с расшатанными нервами. Он тыкал в бумагу пальцем, готовым прожечь ее насквозь. – Мое обращение! Я вставлял в него анекдоты, цитаты великих и три синонима к слову «надежда»! А теперь… теперь это звучит как предсмертная записка сурка, страдающего от осенней хандры! Фраза «вместе мы создадим праздник» превратилась в «вместе мы разделим участь дождевого червя»! Инвесторы из «Санрайз Груп»! Они хотели строить аквапарк «Солнечный рай», а теперь спрашивают, не хотим ли мы вместо этого открыть филиал музея тоски! Верните мне Рождество, пока я не подал в отставку и не ушел в монастырь!

Этот поток сознания он обрушил на отдел шерифа, где Бен как раз пытался стереть с лица стойкую пепельную маску, отчего стал похож на неудачно загримированного актера из низкобюджетного хоррора.

– Ваша честь, – уныло пробурчал Бен, – попробуйте сначала надеть колпак Санты на резиновую утку. После этого чтение телефонного справочника покажется вам комедийным скетчем.

Но Майкл Эванс был непоколебим, как скала в океане истерик. Он не паниковал. Он оптимизировал кризис.

– Мэр, дышите в пакет, предварительно убедившись, что он не является собственностью отдела, – его голос был ровным, как свежезагруженная программа. – Эмоции – враг эффективности. Сара, Бен, Джек – мой кабинет. Протокол «Унылый эльф» активирован.

Через минуту они сидели в его стерильном кабинете, где даже пыль боялась появляться без пропуска. Майкл щелкнул пультом, и на стене загорелся экран с логотипом P.A.N.D.O.R.A. – Proactive Analysis of Domestic Occurrences: Response Algorithm. (Версия 2.0, теперь с функцией определения уровня экзистенциальной угрозы).

– Идеально, – прошептал Майкл с огоньком в глазах фанатика данных. – Кризис идентифицирован. Вопрос на миллион: P.A.N.D.O.R.A., произведи кросс-анализ и выведи на экран всех, кто в радиусе 10 миль ненавидит радость, сахарную вату и запах мандаринов. Фильтруй по категориям: «Обида на Деда Мороза», «Ревность к оленям», «Идейные противники смеха».

На экране замигали иконки. Одна из них изображала грустный смайлик в плаще и шляпе.

Сара, не отрываясь от планшета, где она изучала молекулярный состав пепла, выдала первую порцию данных: – По категории «Конкуренция» – владелец магазина «Гробов и Упаковки» Арчибальд Финч. В прошлом году он жаловался, что веселые люди мешают ему продавать «наборы для вечного успокоения со скидкой 15%».

– Логично, – кивнул Майкл. – Бен, ваши соображения?

Бен мрачно наблюдал, как с его рукава на идеально чистый пол капает серая жижа, издавая тихое шипение. – А может, это старушка Марта? Её кот Барсик, тот еще магический наркоман, сбежал ровно в тот момент, когда городской хор орал «Jingle Bells» под ее окном. Она поклялась, что «никто больше не услышит веселья в этом квартале». А коты у нее… они как будто знают больше, чем должны.

– Вносим в базу, – без тени улыбки отметил Майкл. – «Подозреваемая: Марта. Мотив: месть за кота-мистика. Орудие: предположительно, напыление пепла через магический кристалл или лоток».