Влюбиться до Нового года

Ксения Левонесова

Влюбиться до Нового года

Первая остановка

Как Новый год встретишь, так его и проведешь. Судя по моему «началу встречания», в 2026-м меня ждет психушка или, как минимум, антидепрессанты.

Все, что могло пойти не так, пошло не так. Третьего декабря расстались с Лёвой – вечером он просто не вернулся домой. Мне не досталось даже нормального расставания – после бессонной от волнения ночи получила его сообщение: «Дара, на этой неделе заберу вещи». Всё. Никаких объяснений, извинений, даже простого человеческого разговора. Я перечитывала последнее сообщение сотни раз, будто надеясь найти там новые слова, которые не заметила… но тщетно. Лев меня заблокировал, ничего не объяснив.

Мое сердце не разбилось, нет. Мы с Лёвой встречались еще со школы и, пожалуй, успели друг другу даже надоесть – но и привязаться тоже. Он забрал свои вещи так же тихо, незаметно, будто специально караулил, чтобы не пересечься со мной в нашей съемной квартире. Я просто однажды вернулась с работы – и комнаты оказались пусты. Увы, дело не только в вещах Лёвы. У меня будто бы отняли часть души, с которой можно было посмотреть вечером кино, приготовить вместе ужин, прогуляться – хотя это случалось все реже. Вроде бы одной тоже можно всем этим заниматься, но так пусто внутри.

Одна съемную квартиру я уже не могла потянуть. Была, конечно, заначка – откладывала и с зарплаты, и со случайных артов на заказ, но тратить деньги на то, чтобы держаться за прошлое, не хотелось. Пришлось договариваться с хозяйкой, чтобы она дала мне дожить месяц в счет аванса, а уже в январе – привет, новый дом. Однушка где-нибудь сбоку города, незнакомые магазины, новый маршрут до работы. Да и работа, собственно, новая…

Тьфу! Это последний гвоздь в крышку моего праздничного гроба. Я так разозлилась, вспомнив утренний разговор с шефом, что не удержалась и пнула мусорку на остановке.

– Девушка, вы в своем уме? – буркнула пожилая дама, но, видимо, перехватив мой отчаянный взгляд, замолчала.

В своем ли уме? Уже не знаю. Мир рушился. Шеф сегодня сказал, что у меня две недели – после этого ищи новую работу. Мол, многовато флористов на квадратный метр маленького цветочного, идите в другой. Оставляют двух коллег: одна додумалась поставить свежие нарциссы в одну вазу с розами, из-за чего последние завяли за день. Любой идиот знает, что нарциссы выделяют яд! Другая коллега-калека так выворачивала розы, что от бутонов оставались не лепестки, а рожки да ножки. Но уволить нужно, конечно же, Дару, не их!

А кто разрабатывал дизайн для новой вывески? Кто вел все соцсети, оформлял салон к каждому празднику?

– Черт! – уже вслух выругалась я.

Начальника после столь замечательной новости я сразу же послала к черту. Не знаю, как они собирались дорабатывать сегодняшний день, но меня в салоне уже не было. Надо искать новое место, а не прислуживать старому. Расчет, к счастью, выдали сразу – видимо, побоялись, что я своим плохим настроением испорчу смену. Ошиблись – я все-таки профессионал, продолжила бы улыбаться клиентам и дарить им только радость. Даже если на душе черным черно.

Подъехал мой автобус, двадцать четвертый, и я запрыгнула в него. Пустые сидения, ни одного пассажира. Даже тут чертово одиночество.

Я достала карту, чтобы оплатить проезд, но не нашла привычных аппаратов на поручнях. Старая модель автобуса, не успели установить? Тогда должен быть хотя бы кондуктор – но и его не нашлось в пустом салоне. Пришлось идти к водителю.

– Здрасьте. Оплачивать вам? – поинтересовалась я.

Водитель чуть повернул голову. Староват уже, поди скоро на пенсию. Будто Гендальф, он отращивал седую бороду – над зимним синим свитером она пролегала до уровня пупка, если не ниже.

Надо же, да он тут оформил рабочее место к Новому году! На панели возле руля прицеплены маленькие, дрожащие на кочках фигурки: какие-то олени, елочки, подарки. К зеркалу заднего вида привязаны елочные игрушки. Всё болтается на скорости, позвякивает, как колокольчики. Только сейчас я заметила, что и окна автобуса украшены мишурой и гирляндами.

– Проезд бесплатно, – наконец ответил водитель.

– В честь праздника? – зачем-то уточнила я. – Какая-то городская акция?

– Ага, льготный проезд. Всем грустящим пассажирам можно не платить, – усмехнулся он.

– Здорово. Надо бы запомнить ваш номер автобуса, буду каждый день нахаляву кататься.

Пока говорила с ним, засмотрелась в лобовое стекло. Как-то странно мы ехали, не по маршруту… Должны были пересечь проспект и повернуть налево – но проехали прямо.

– Извините, а действительно, какой номер автобуса? – засомневалась я.

– Как всегда, сорок второй! – бодро ответил водитель и зачем-то отпустил одной рукой руль, погладил бороду.

– Сорок второй! Вот блин! Мне на двадцать четвертый! Я здесь выйду, остановите, пожалуйста! – Я рванула к передней двери.

Автобус даже не подумал сворачивать – проехал остановку, будто ее и не было.

– Я же попросила!

Что за день-то такой!

– Мы едем по авторскому маршруту, – терпеливо объяснил водитель, когда я, возмущенная, вернулась к нему. – Останавливаемся только там, где нужно.

– Мне нужно было здесь, я ведь сказала!

– Не нужно, – спокойно, будто санитар сумасшедшей, ответил он.

Все понятно. Мало мне было расставания, срочного переезда и увольнения. Теперь я, ко всему прочему, попала в автобус к психу. Он не хотел меня выпускать! Что теперь, отвезет в лес, привяжет к новогодней елочке? Повыковыривает глазки? Какие-то дурацкие мысли лезли в голову, но я не понимала, как реагировать. Пытаться открыть дверь силой? Барабанить руками в окно? Звать на помощь?

– Сядь пока, скоро остановимся, – ответил старик-водитель.

Эти слова меня чуть-чуть успокоили. Я прошла на предпоследний ряд – подальше от этого сумасшедшего. На последнем лежали какие-то пакеты, гигантский красный мешок. Кто-то из утренних пассажиров забыл? Наверное, стоило бы сообщить, но я побоялась говорить с водителем без повода.

К счастью, мы ехали по городу – никаких темных лесов, где можно привязать хрупкую девушку, пока поблизости не было. Я схватила телефон – в таких жутких ситуациях надо сообщать близким, где ты и с кем. Лёва так иногда просил отправлять ему номер такси, на котором я еду… Хотя нет, уже лет шесть как не просил.

Воспоминание о бывшем кольнуло сердце. Я убрала телефон. Особо близких у меня не осталось – не волновать же немолодых родителей такой ерундой? Тем более что автобус действительно начал тормозить, и я подскочила к задней двери, чтобы выйти.

Мы остановились. Моя дверь не открылась. Зато открылась передняя – в нее тут же вошел пассажир.

– Заднюю откройте! – крикнула я. Водитель не услышал.

Что за день!

Я рванула вперед, чтобы успеть выскочить, но дверь сложилась гармошкой, и мы тронулись.

– Да что происходит?! – не выдержала я. – Я не успела выйти!

– Это посадочная остановка. Ваша еще впереди, – терпеливо объяснил старик.

– Вы сумасшедший! Мужчина, тут сумасшедший водитель! Он держит меня в заложниках!

Не на шутку запаниковав, я вцепилась в куртку пассажира – он как раз стоял рядом и искал что-то в карманах. Видимо, деньги для оплаты проезда. Он еще не знает, что вместе со мной попал в западню, тут задача не заплатить, а выбраться!

– Громких заложников убивают первыми. Ты знала? – ответил пассажир и повернулся ко мне.

Я на секунду опешила. Это был не мужчина, как мне показалось из-за громоздкой куртки, а молодой парень – лет двадцати пяти, удивительно симпатичный. Настолько симпатичный, что я даже забыла на несколько мгновений, почему паникую. Светлые, голубые глаза оценили мою внешность – пробежались с ног до головы. Тонкие, изящные губы растянулись в ехидной улыбке, на щеке появилась ямочка. В одном ухе задорно сверкнула-подмигнула сережка. На четко очерченных скулах был легкий румянец – только с мороза. Из-под красной шапки выглядывали темные волосы. Парень снял ее, ухмыляясь. Либо он укладывал волосы сверхстойким гелем, либо он из тех везунчиков-колдунов, у кого даже после шапки волосы выглядят идеально – чуть длинноватые, с челкой, поднятой вверх, к вискам более короткие. Этот красавчик явно умел за собой ухаживать!

– Вот так-то лучше. Теперь больше шансов, что тебя не прибьют из-за криков, – оскалился он, обнажив идеальные зубы.

– Чего?.. – растерялась я и наконец вспомнила, что тут происходит. – Послушайте, я не шучу! Водитель не дает мне выйти из автобуса! А меня тут вообще не должно быть, я перепутала номер и села сюда случайно!

– Действительно? – удивился незнакомец и повернулся к водителю, зачем-то сняв куртку и кинув ее на сиденье, будто пришел домой и разделся. – Это же сорок второй автобус?

– Так точно! – отозвался старик.

– Значит, все правильно.

– Мне нужно было на двадцать четвертый! – Мой голос не сдержался и истерически дрогнул.

– В сорок второй никто не садится случайно, – сказал парень с таким же убийственным спокойствием, что и водитель раньше. – Села когда нужно, и выйдешь когда положено.

Вот черт… Я отступила на пару шагов, нащупывая позади поручни над сиденьями, чтобы не упасть. Вот так попала, черт, черт! Теперь психов уже двое: водитель и этот гребанный красавчик. Взгляд заблуждал над окнами, где же, где же… Вот! Спасительный молоточек висел чуть позади меня, над ним – яркая красная надпись «При аварии разбить стекло молотком». Это мой шанс!

Я рванула к молотку. Рука уже ощутила приятную прохладу, чуть-чуть сжать, и…

– Стоп-стоп, это игрушки только для взрослых, – раздался над ухом голос красавчика. Что-то схватило меня за талию и без особого труда удержало – как бы я ни рыпалась, бесполезно, все равно что пытаться перетянуть грузовик.

– Отпусти! Маньяки! Извращенцы! – совсем отчаявшись, я уже руками начала биться в стекло, рукавами куртки задевая гирлянду. Та издевательски покачивалась, грозя попасть в глаз.

Равнодушные прохожие, мимо которых мы проезжали, даже не заметили стуков и моей мольбы о помощи, а парень оттянул меня назад, перехватил ладони своими – теплыми, крепкими.

– Ты как слониха в посудной лавке. Решила любой ценой разбить окно?

– Отпусти! – не слушала я. Но теперь вырваться было еще сложнее – руки скованы его объятьями, спина прижата к его телу. Еще и моя дурацкая зимняя куртка будто бы стала гигантской, еще больше стесняя движения. – Что вы со мной сделаете? Убьете? Продадите на органы? Предупреждаю: я с детства курила и пила, у меня ужасные почки и печень! А легким вообще каюк!

Я несла полную чушь. От паники мысли в голове, вместо того чтобы выстроиться в ровный рациональный ряд, прыгали с темы на тему, а рот-сообщник выдавал эту чушь.

– А как у тебя с сердечком? – вкрадчиво спросил голос над ухом. Я ощутила неуместно притягательный запах мяты и свежести. – Сильно потрепанное?

– Разбито в хлам, – вдруг призналась я и перестала вырываться. Настроение еще сильнее испортилось – незнакомец, сам того не понимая, задел за живое.

Я уже вроде бы перенесла расставание, почти не плакала от одиночества в подушку. Но прошел всего лишь месяц. Мы с бывшим прожили вместе восемь лет – такие отношения не вырвать из груди без последствий. Я все еще иногда по привычке наливала утром две чашки чая вместо одной. Спала только на своей половине кровати. По вечером, рисуя арты или логотипы на ноутбуке, ждала, что вот-вот кто-нибудь отвлечет меня, попросит накрыть стол или согреть чайник. Я чувствовала, что кто-то должен быть рядом, быть одинокой я будто бы просто разучилась. Как этот незнакомец так точно ударил по больному, как угадал?..

Его объятья чуть ослабли, но он все же не отпускал меня полностью.

– Что с ней делать, Сань? – спросил красавчик, и я окончательно убедилась, что они сообщники.

Сейчас узнаю ответ-приговор. Убийство? На органы? Или еще хуже?.. Я зажмурилась, понимая, что вырываться все равно бесполезно, мне кранты…

– Да черт ее знает. Давай на работу возьмем, – предложил старик за рулем.

– Чего-о-о? Кем? – не поняла я и от удивления открыла глаза. – Заместителем маньяков?

– Ишь чего захотела. – Красавчик рассмеялся чистым, детским смехом, и отпустил меня, чуть прокрутив за руку напоследок – чтобы я оказалась к нему лицом. – Заместитель маньяка – это я. А ты максимум – рядовой потрошитель.

У меня закружилась голова. Возможно, начало укачивать – все это время жуткий автобус продолжал движение по неопределенному маршруту. Выглянула в окно – мы были уже в другой части города. И когда успели? Сюда ехать минут двадцать, а мы с красавчиком боролись не дольше минуты!

– Шутка это. Расслабься. – Парень сунул руки в карманы ярко-красной толстовки. За поручни он даже не пытался держаться, хотя наш транспорт шатало из стороны в сторону на обгонах. – У нас тут типа небольшой новогодний тур. Как раз не хватало Снегурочки. Я еще в прошлый раз просил Санька – может, наймем какую-нибудь милашку в ивент-агентстве? Но ты тоже ничего: светлые волосы, красивое личико, невысокий рост. – Парень вновь оценивающе осмотрел меня. – С оплатой не обидим, обещаю.

– Какая из меня Снегурочка? Я только Бабу Ягу играла, да и то давно, еще в школе, – пробормотала я.

– У тебя костяная нога? – уточнил красавчик, взглянув вниз, на мои зимние ботфорты и узкие черные джинсы. Сегодня я даже подштанники не надела – надеялась взять новые в торговом центре недалеко от работы.

– Обычная, мясная нога. Точнее, обе обычные.

– Какое совпадение. Прямо как у Снегурочки, которую мы ищем. Так что, нужна тебе подработка или нет? – поторопил красавчик. – Скоро будут заходить пассажиры, думай поживее. Или ты куда-то торопишься? Дома любимый ждет? На работу опаздываешь?

– Не… Хм… – Я задумалась.

Работы теперь не было. Дома меня никто не ждал. Да и дома-то скоро не будет, а лишняя копеечка для переезда и новой аренды пригодится. Собственно, что я теряю? Даже если они действительно маньяки-психопаты и везут меня в лес – разве мне на самом деле не плевать?

– Ладно. Давайте попробую, – выдохнула я.

– Отлично! Сань, у нас пополнение! – крикнул красавчик за спину, хотя уверена, водитель и так все прекрасно слышал. – Давай знакомиться. Я Елисей – можно просто Лис.

– Дарина. Можно просто Дара, – представилась я и пожала протянутую руку.

– Вот что, Дара, ныряй назад. На последних сиденьях твой костюм и мешок с подарками, свои вещи можешь там скинуть, никто не тронет. Переоденься, мы скоро подъедем куда надо. Мешок – не открывать без моего разрешения! Ни в коем случае! Откатаем пару часов, до вечера, к Новому году отвезем домой, успеешь полопать оливье и запустить праздничный фейерверк.

Оливье я сегодня не готовила, фейерверки не покупала. Ну и черт с ним. Я пошла назад – искать свою «рабочую форму».

Вторая остановка

Переодеваться пришлось прямо тут, стыдливо пряча оголенные ноги за сиденьями. Верх, к счастью, обнажать не пришлось – форма Снегурочки была довольно современная: вместо голубого платья с рюшечками – вполне миленькая, тонкая красная кофта с белой обивкой на вороте и рукавах. Даже аккуратные кармашки имелись. Черные легкие джинсы пришлось сменить на такие легкие, но алые – в цвет кофты.

Наряд оказался удобным, размер в размер, будто специально на меня шили. И довольно теплым – в зимнем автобусе, по крайней мере, я не замерзала. Может, специальная ткань? Вроде бы в Китае что-то такое уже придумали, вроде термобелья, но на все тело.

Я уже поправляла последний элемент наряда – красную шапку с белым помпончиком на конце, как вдруг заметила впереди Лиса. Он тоже переодевался, причем совершенно не стесняясь. Как он сменил штаны, я проглядела, зато успела засмотреться на его обнаженный торс – стройный, с приятными косыми линиями на животе, ведущими вниз. Елисей явно не брезговал спортом. У меня мгновенно вспыхнули щеки – давно не видела парней без одежды, если не считать бывшего. Даже успела позабыть, что вместо семейного добротного пузика бывают такие привлекательные тела.

Долго разглядывать не получилось – Лис надел на голое тело алую рубашку с меховым воротом. На голову пристроил шапку – такую же красненькую, с белым помпоном, как у меня. К счастью, бороды или трости у этого современного Деда Мороза не было, хотя не удивлюсь, если бы и эти детали были подлецу к лицу.

– Готова? – обернулся он на мои ряды.

– Да. – Я спустилась на площадку перед центральными дверями, придерживаясь за поручни. – Что делать-то? Всех входящих поздравлять?

– Ориентируйся по ситуации, – туманно ответил Лис.

– Плохое Тэ Зэ – результат Хэ Зэ, – прокомментировала я.

– Да я серьезно. Нет такого поздравления или подарка, чтобы всем подошло.

– Думаю, миллион рублей любому бы пригодился.

Лис усмехнулся, вновь показав ямочку на щеке. Почему-то только на правой.

– Говоришь как та, у кого нет миллиона рублей.

– У тебя, можно подумать, есть. Ты поэтому подрабатываешь в автобусе тамадой?

– Тихо, останавливаемся, – будто не заметив моего подкола, предупредил Лис. – Сядь пока, наблюдаем. Не бросайся к людям, отпугнешь. Тут иногда такие персонажи заходят, лучше не связываться, не разведав обстановку.

Мы заняли передние, боковые места. Автобус тормознул у остановки – когда мы успели сюда приехать? Были же километрах в десяти! Саня, похоже, водит как сумасшедший, хотя я почти не замечала скорости, только на поворотах и обгонах чуть сильнее покачивались гирлянды на окнах.

В распахнувшиеся двери (а теперь, значит, все открылись, да? Может, стоило выбежать, пока отпускают?) вошло несколько пассажиров. Трое студентов шумно прошли наверх, женщина с мальчиком лет восьми сели напротив нас. Последним, торопясь, в двери заскочил какой-то запыхавшийся, чертыхающийся мужик с дипломатом. Из-под его солидного, не по погоде осеннего пальто выглядывал костюм с галстуком. Обувь начищенная, словно не по снежному тротуару шел, а по воздуху до автобуса долетел. Мужчина в костюме нервно взглянул на наручные часы – ого, это они так сверкнули? Выглядят прилично! – и занял ближайшее к выходу место.

– Сань, выручай! – внезапно громко обратился мужчина к водителю. – Опять чертов майбах подвел!

– А это нормально, что пассажиры знают водителя по имени? – шепнула я Лису, уже устав удивляться.

– А кто ж Саню не знает? Все знают, – ответил Лис так уверенно, будто говорил прописную истину. И обратился к нервному пассажиру с дипломатом: – Мужчина, подскажите, а вы бы хотели на Новый год миллион рублей?

– На черта мне твой миллион? – возмутился пассажир. – У меня контракт на сотни горит! Сань, поднажми!

– Доедем быстрее, чем на Формуле-один! – отозвался водитель.

Я не почувствовала, что мы стали ехать быстрее. Но почему-то улицы за окном сменялись слишком странно: вот вроде бы проехали одну, а потом, будто совершив пространственно-временной прыжок, ехали по другой – очень далекой от первой.

Лис прошел назад, не пытаясь говорить ни с кем из пассажиров, завозился на заднем сиденье с красным мешком с подарками. Что-то вынул, положил в карманы черных штанов – полы алой дед морозовской рубашки закрывали карманы. Вернулся к мужику с дипломатом.

– Кто же заключает важные контракты в последний день года? – поинтересовался Лис, зависнув над сидящим мужиком. Тот, на удивление, не обиделся на неуместное любопытство, легко ответил:

– Те, кто хотят начать следующий год с прибыли! И оставить все косяки в прошлом году.

– Деловой подход, – одобрил Лис. – А что с машиной? Не переносит суровой русской зимы?

– Да чтоб ее… – вновь выругался мужик и развел руками, чуть не врезав свой чемоданчик в стекло. – С машиной все хорошо, а вот с ключами решили поиграть дети. Где играли – там ключи и оставили. Теперь у меня не авто, а жестяная коробка за сорок лямов. – Я поежилась, услышав такую сумму. Теперь понятно, почему мужик отказался от миллиона в качестве подарка, пусть и в шутку.

– На месте, дружище! – крикнул Саня.

Автобус остановился у застекленного бизнес-центра, прямо у входа. Разумеется, остановки здесь не было – но нарушения никто не заметил. Мы точно не корабле-призраке? Как так быстро домчались?

– Как всегда, выручаешь, Сань! – обрадовался мужчина и подскочил. – Счастливого Нового года!

– Не забудьте подарок, – остановил его Лис и протянул что-то маленькое – я не смогла разглядеть, что именно. А вот мужчина чуть ли не подпрыгнул от радости. – Больше не теряйте.

– От души! В следующий раз – с меня презент!

Мужчина вылетел из автобуса. Я услышала с водительского сиденья ворчливое:

– Каждый раз обещает, и хоть бы раз потом вспомнил.

Лис вернулся ко мне.

– Что ты ему подарил? – спросила я.

Догадка была, но слишком уж невероятная. Лис пожал плечами и подтвердил:

– Ключи от авто. Самые скучные на свете – чтобы детям больше не хотелось использовать их как игрушку.

– Шутишь? Ключи от майбаха? – Я сделала голос тише, боясь показаться сумасшедшей. Нас слышали мамаша с ребенком, сидевшие напротив, – впрочем, они вообще всю сцену могли слышать, но слишком уж были увлечены своим тихим разговором.

– Ну не сам же майбах, в самом деле. Чему удивляться? – спросил Лис. – Они без машины все равно ничего не стоят. Может, составитель подарков шел по улице и нашел их, сунул по приколу в мешок. Видишь, как хорошо все обернулось? Потерянное пришло к хозяину.

Психи. Они тут все психи: и водитель, который телепортирует наш автобус по городу, наплевав на правила движения и законы физики. И пассажир, который почему-то знает этого водителя лично. И Лис, который не удивляется таким дорогущим подаркам. А главное – сам их выдает! Я то думала, мы тут вроде актеров, наемный персонал. Посидели в праздничных костюмах, подняли людям настроение – и готово. Но Лис выдал такой подарок!!!

А я? Зачем тут я? Мы не пели и не плясали, как я поначалу боялись. Мы даже не встречали пассажиров с улыбками на входе. Просто сидели в уголке.

От бизнес-центра тронулись уже спокойнее – улицы шли последовательно, как в реальности. Лис, погрузившись в мысли, так и остался стоять возле меня, задумчиво глядя в окно. Я же, все больше смущаясь своей бесполезности, невольно начала прислушиваться к разговору мамочки с ребенком.

– Костя, нельзя бояться всего на свете, – вещала мама. – Тебя ведь вызывают иногда к доске отвечать. Неужели и там так страшно?

Мальчик молча смотрел себе под ноги, рисуя носком ботинка грязью по полу. Он то ли не слышал маму, то ли стеснялся отвечать. Из-под зимней куртки торчали штаны, обшитые мишурой. Они то ли возвращались с праздника, то ли ехали на него.

– Костя, я с тобой говорю.

Я перехватила взгляд Лиса. Он подмигнул мне и чуть кивнул себе за спину – на говорящих.

– Что? – так тихо спросила я, что прочитать вопрос можно было только по губам.

– Иди, – так же губами проговорил Лис. – Помоги им.

Куда идти? Как помочь? Лис напоминал моего, теперь уже бывшего, шефа – сделай то, не знаю что. Составь, Дара, букет из лилий и сирени, и плевать, чтоб запах одних перебьет слабый аромат других, зато будет красиво. И ведь я делала, блин, получалось… Видимо, и тут придется так же: есть задача – как-то выполняй.

Я поднялась и шагнула к родительнице с мальчиком. Лис занял мое сиденье.

– А что у вас случилось? – уточнила я, краснея от того, что так нагло вторглась в чужой разговор.

– Боится рассказывать стихотворение! – всплеснула мама руками.

– Я забываю… – попытался оправдаться Костя. Вышло тихо и неуверенно.

– Мы ведь дома сто раз пробовали, ты всё помнил!

– Когда люди вокруг… забываю…

О, это мы проходили. Знакомьтесь, это я, бывший социофоб – Дарина. До пятого класса настолько боялась отвечать учителям, что предпочитала получать двойки. Я уже в детстве больше всего любила уроки рисования – там не нужно было ничего говорить, просто малюешь красоту на листочке, получаешь пятерку. Остальные предметы давались с трудом, я сгорала от стыда каждый раз, когда оказывалась в центре внимания.

Потом, правда, немного ожила, поняла, что лучше ответить что-нибудь тупое, чем не ответить ничего. Двойки сменились слабыми тройками, потом, распробовав школьные публичные выступления, добралась даже до пятерок. Но тот страх перед толпой одноклассников и учителей помнила до сих пор: у меня сердце в пятки уходило от ужаса, а все знания выветривались из головы. Помогло, как ни странно, хоровое пение. Я ходила туда года два, голоса так и не обнаружилось, но этого хватило: с толпой других людей выступать было не так страшно. А потом и одной не страшно.

– Какое стихотворение? – как можно дружелюбнее уточнила я.

Мама взглянула на Костю, ожидая, что он сам назовет. Тот только ниже опустил голову и колупал маленькими пальчиками мишуру на штанах.