Ты – Мое Наказание

Ты – Мое Наказание

Глава 1

Мира

Москва встретила меня дождём.Холодные капли стучали по крыше перрона так громко, будто город пытался сказать: «Добро пожаловать, девочка. Дальше сама.»

Я шла сквозь толпу, цепляясь взглядом за лица, сумки, чужие плечи. Никогда в жизни я не видела столько людей в одном месте – всё двигалось, шумело, жило своей огромной жизнью.

Страх тонкой плёнкой лёг где-то под рёбрами…Но поверх него поднималось другое – дрожащая, горячая, почти детская радость.Ощущение, что мир наконец-то открылся передо мной, и я стою на его пороге, мокрая, ошеломлённая, но счастливая.

– Тащи свой чемодан быстрее! – Светка перекрикивала шум поезда. – Ты чего застыла?!

Я оглянулась на неё, и улыбка сама расползлась по лицу.Я не могла остановиться. Не могла перестать смотреть.Даже воздух здесь был другой – тяжёлый, влажный, но пахнущий новой жизнью.

В этот момент кто-то резко толкнул меня плечом.Я чуть не потеряла равновесие.

– Ой, извините… – выдохнула я, но человек уже растворился в толпе, будто его и не было.

– Быстрее! – Света схватила меня за рукав. – Вон, внутрь заходим, пока не смыло!

Мы проталкивались по перрону, каждая тянула по огромному чемодану. Вода стекала по волосам, обувь промокла, колёса чемодана застревали между плитами, но я всё равно чувствовала только одно:

я начала свою новую жизнь.

Я вдохнула полной грудью – влажный, шумный московский воздух – и вдруг поняла, что этот момент я запомню навсегда.Точка отсчёта.Моё начало.

И где-то в глубине я уже чувствовала: этот город не отпустит меня просто так.

Позже, сидя в университете на самой первой паре, я всё ещё ощущала себя там – на перроне, под дождём. Мы сели далеко от кафедры, и Светка уже успела достать блокнот, а я…

…Я никак не могла собрать мысли в кучу.Отвернувшись от высокого окна, по которому барабанил холодный октябрьский дождь, я вдруг поймала себя на том, что просто… не здесь.

Почему?Почему меня так выбросило из реальности?

Но стоило закрыть глаза на секунду – и я снова увидела тот самый день. Наш первый.Когда мы с Светкой стояли на мокром перроне, держали чемоданы, и казалось, что Москва огромной волной накрывает нас с головой.

Теперь мы уже на третьем курсе.Третий курс МГЮА, куда я когда-то поступила почти на чудом— на бюджет, единственный шанс вырваться из нашего посёлка, где осенью пахнет дымом, зимой – углём, а весной – грязью и тишиной.

Там, дома, никто не верил, что у меня получится. Умных девочек у нас тоже хватало, но мало кто сдавал ЕГЭ так, чтобы пробиться в Москву. А я… я упрямая. Иногда даже слишком.

Когда пришёл результат и я увидела, что прохожу на бесплатное отделение —я поняла: это мой билет.Мой шанс. Моя попытка доказать, что я могу больше, чем от меня ждали.

Теперь МГЮА стал моей второй реальностью. Коридоры, вечно пахнущие кофе и студенской суетой.Аудитории, где спорят громче, чем в деревне ругаются соседи.И наш поток – шумный, живой, вечный хаос.

Только никто не видел, какой ценой.

Первые два года я жила в общежитии, где стены были тоньше, чем мои нервы, а по ночам кто-то всегда хлопал дверями. Денег едва хватало на еду и проезд, поэтому я подрабатывала – раздавала листовки у метро, мыла полы в небольшом кафе по утрам, писала чужие рефераты за небольшие деньги. Иногда я засыпала прямо на книжках, чувствуя, как под щекой хрустит бумага.Иногда хотела всё бросить. Иногда ловила себя на мысли, что слишком маленькая для такого города.

Но когда становилось совсем тяжело – я вспоминала наш посёлок: низкие дома, запах влажной земли, остановку без расписания и мамин голос:«Мирка, не сдавайся. Ты же у меня упёртая.»

И тогда я тянула себя дальше.Кофе вместо сна.Метро вместо отдыха.Учёба вместо жизни.

Москва не принимает слабых.Но у меня не было выбора – только идти вперёд.Шаг за шагом.Стиснув зубы.

Может, поэтому с группой 32-Ю я всё время чувствовала себя не своей.Они обсуждали кафешки, поездки, новые айфоны…А я думала о том, как растянуть стипендию до конца месяца.

Но всё это меня закалило.Я научилась кусаться, огрызаться, не позволять нажимать на себя.Научилась стоять прямо, даже когда внутри всё трещало.

Три года пролетели так, будто кто-то листал мою жизнь слишком быстро, не давая задержаться ни на одном моменте.А дождь всё так же лил.

И именно на третьем курсе у нас началось уголовное право – предмет, который все либо ненавидели, либо ждали, как серию любимого фильма.Я глубоко вдохнула и попыталась, наконец, слушать, что происходит на лекции.Поймать мысль.Уцепиться за реальность.Понять, о чём же наконец пытается донести до нас преподаватель.

Глава 2

Аудитория гудела своим привычным гулом. Кто-то дописывал конспект с прошлой пары, кто-то листал ленту в телефоне, кто-то обсуждал, где вечером посидеть. Дождь за окном шёл стеной, и от этого казалось, что мы отрезаны от города толстым стеклом и серой мокрой пеленой.

Преподаватель по уголовному праву – сухой, с вечно уставшим взглядом и потёртым пиджаком – стёр с доски последнюю схему и тяжело опёрся ладонями о кафедру. Маркер он привычно крутил в пальцах, будто это помогало ему держать мысль.

– Так, – протянул он, обводя взглядом аудиторию—Сегодня у нас гость

Группа зашевелилась. Кто-то недовольно застонал, ожидая дополнительного задания, кто-то наоборот подтянулся, почуяв что-то необычное.

– Не знаю, обрадует вас это или нет, – продолжил он, криво усмехнувшись, – но сегодня вас решили порадовать практиком. Из Следственного комитета. Заместитель начальника Главного следственного управления по Москве.

Шорох стал другим. Более плотным. Те, кто до этого смотрел в телефон, подняли глаза. Светка, сидевшая рядом, приоткрыла рот и тихо выдохнула:

– Ты шутишь… СК? К нам?

– Закрой рот, а то так и захлебнёшься, – ответила я машинально, хотя в груди тоже что-то кольнуло. Заместитель начальника ГСУ. Это звучало слишком серьёзно для обычной пары.

Преподаватель посмотрел на часы.

– Если, конечно, он соизволит явиться, – добавил он с лёгкой, почти незаметной насмешкой. – У людей такого уровня график, знаете ли, своеобразный.

Несколько человек вяло хихикнули. Я уставилась на чистую доску и попыталась представить себе человека с такой должностью. В моём воображении рисовались картинки из сериалов: суровый мужчина в дорогом костюме, с тяжёлым взглядом, который привык командовать. Такие, как правило, существуют где-то далеко, на другом уровне реальности, и точно не заходят в аудиторию 4-ОП к группе 32-Ю.

Я прокрутила в голове: заместитель начальника. Главного следственного управления по Москве. Это не районный отдел, не участковый, не абстрактный «следователь». Это человек, через руки которого проходят дела, о которых иногда мельком говорят в новостях. Убийства. Исчезновения. То, что обычная жизнь старается не замечать.

От этой мысли стало чуть холоднее, хотя батареи под окнами шумели, как сумасшедшие.

За дверью послышались шаги. Тяжёлые, ровные. Не бег, не суета – уверенная поступь человека, который знает, куда идёт. Шаги приближались, потом остановились прямо у аудитории.

Светка задержала дыхание. Я тоже. Даже преподаватель, кажется, на секунду замолчал.

Но дверь не открылась.

Где-то дальше по коридору кто-то громко позвал кого-то по имени, раздался нервный смех, и звук шагов отдалился. В аудитории вновь зашуршали страницами.

– Ладно, не будем строить из себя телепузиков, зависших на одном кадре, – сухо сказал преподаватель. – Пока гость не пришёл – живём дальше. Итак, продолжаем. Преступления против жизни и здоровья. У кого там доклад?

Я всегда удивлялась, как у него получается так странно выражаться.То телепузиков вспомнит, то комаров каких-нибудь приплетёт – как будто в его голове живёт отдельный цирк метафор. И каждый раз он достаёт оттуда что-то новое, абсолютно неуместное.

Несколько рук поднялось, кто-то начал искать глазами свой листок. Светка закатила глаза, шепнув:

– Я уже настроилась на шоу.

– Это тебе не шоу, а уголовное право, – буркнула я, но внутри всё ещё оставалось странное ощущение недосказанности. Словно что-то было начато, но не закончено.

Пока одногруппница читала свой доклад, я старательно делала вид, что записываю важное. Ручка водила по бумаге, выводя какие-то слова, но взгляд то и дело срывался на дверь. Она казалась слишком обычной для того, чтобы через неё когда-нибудь вошёл человек, который действительно что-то решает.

«Хватит уже, – сказала я себе. – Что ты, в конце концов, как школьница? Пришёл практик – ушёл практик. Тебя это вообще никак не касается. Тебе бы сессию сдать».

Я попробовала переключиться на голос докладчицы. Она путалась в формулировках, читала с листка, почти не поднимая глаз, время от времени запиналась. Преподаватель терпеливо ждал, иногда поправлял статью, иногда просил конкретизировать. Всё как обычно.

И всё равно внутри что-то не сходилось. Как будто сегодняшний день случайно сдвинулся на полсантиметра в сторону, и я это чувствую, но не могу объяснить.

К середине доклада дверь распахнулась так резко, что самые нервные дёрнулись. Кто-то даже выронил ручку. Я тоже вздрогнула, хотя, казалось бы, сама этого ждала.

В аудиторию вошёл мужчина, просто переступил порог и остановился у двери. Высокий, в тёмном костюме, без верхней одежды, с папкой в руке. Ничего особенного на первый взгляд. Но было в нём что-то такое, от чего воздух в аудитории стал плотнее.

Он прошёл вдоль первого ряда к кафедре, не торопясь, и каждый его шаг слышался отчётливо, словно микрофон кто-то поднёс к полу. Преподаватель развернулся к нему почти с уважением, которого у нас, студентов, никогда не удостаивался.

– Александр Сергеевич, – сказал он. – Добро пожаловать. Мы вас уже почти потеряли.

– Пробки, – коротко пояснил мужчина. Голос низкий, немного хрипловатый, без явной эмоции. – И график.

Он даже не попытался улыбнуться. Просто кивнул преподавателю и перевёл взгляд на аудиторию. Не задерживаясь ни на ком конкретно, просто быстро пробежал по рядам, словно отмечая количество голов.

Я невольно выпрямилась. Чистый рефлекс. Так же выпрямилась половина аудитории. Даже те, кто обычно сидел, развалившись в стуле, словно им всё равно.

Вот он. Заместитель начальника Главного следственного управления по Москве. Настоящий, живой, с чуть усталым взглядом и выражением лица человека, который слишком много видел.

– Это наша группа 32-Ю, – представил нас преподаватель. – Третий курс, уголовное право. Дети ещё, но мы работаем над этим.

Кто-то неловко хихикнул. Мужчина – Александр Сергеевич – ничего не ответил. На слове «дети» у него едва заметно дёрнулась скула, но, может быть, мне просто показалось.

Он поставил папку на стол, снял часы и положил рядом. Движения спокойные, экономные, никаких лишних жестов. Так двигаются люди, которые привыкли контролировать всё вокруг, включая собственные руки.

– Добрый день, – сказал он, наконец обращаясь к нам. – Меня зовут Александр Сергеевич Волков. Я действительно работаю в Следственном комитете, в Главном следственном управлении. И ваш преподаватель решил, что будет полезно, если я расскажу вам кое-что о нашей работе.

Где-то на последней парте кто-то еле слышно присвистнул. Светка толкнула меня в бок, шепнув: