Три девицы, или Жизнь – это про счастье. Продолжение

Сбежала от них вчера. Было просто невыносимо слушать их разговоры о мужьях.

Девчонки без задней мысли, вообще не задумываясь, что ей может быть неприятно, обсуждали между собой Юру и Артема. Парни помогают им с детьми, могут не спать вместе с ними по ночам. А она все три года, по большому счету, может рассчитывать только на себя.

У Кирилла режутся зубки – она справляется сама, ребенок плачет всю ночь – она сама. Пожаловалась как-то Виктору, а тот предложил нанять няню. Вот и вся помощь. От няни она тогда отказалась, не захотела впускать в дом чужого человека. После этого искать у Виктора сочувствия и поддержки как-то уже и не хотелось.

И у Тани, и у Леры есть напарник, человек, на которого можно положиться, переложить часть ответственности, с которым можно поделиться своей тревогой за ребенка. У нее такого человека нет, и о помощи она может попросить только родителей.

Девчонки проговорились, что ходят дома в том, в чем удобно. Им не нужно притворяться перед своими мужчинами кем-то другим. Она же к приезду Виктора старается, чтобы все было как до рождения Кирилла. В доме идеальный порядок, все блестит, она сама – верх элегантности. С ребенком на руках это чаще всего было на грани фантастики.

Только сейчас начинает осознавать, насколько ей приходилось изворачиваться, надевая маску какой-то другой женщины. Ради чего? Ради денег? Так ведь нет. Она искренне любила Виктора, восхищалась им, мечтала, чтобы ее сын был похож на него, рос таким же сильным, умным, успешным.

После новостей о беременности его жены, у нее как будто открылись глаза. Вместо заботливого и ответственного парня неожиданно увидела циничного, холодного и расчетливого мужика, которому наплевать на то, что он делает больно близким людям, и не планирующего ничего менять в своей жизни.

Проснулся Кирилл.

Поймала себя на мысли, что немножко переносит на сына отношение к Виктору. Появилась какая-то отстраненность, как будто раздражение. Хотя она не вправе обижаться на Виктора. Тот с самого начала предупреждал ее, что никогда не разведется, и не обещал ничего, кроме денег, с которыми действительно ни разу не подвел, и депозит на повседневные расходы поддерживает, и за садик сам платит. Она ни в чем не ограничивает ни себя, ни ребенка.

Так что обнимет Кирилла крепко-крепко, скажет, что очень его любит и все-таки прогонит из головы его папочку, хотя бы до вечера.

Но не думать о Викторе не получилось. Тот позвонил по видеосвязи, когда они завтракали. Знает, что сын рано просыпается.

– Привет, мои хорошие, – как ни в чем не бывало поздоровался он с ними.

– Привет, – ответила Жанна и повернула экран телефона к Кириллу, чтобы тот пообщался с папой. Сама не особо настроена на разговор. Так и не решила, что делать и как себя с ним вести.

Виктор расспрашивал сына, как у него дела, тот ему что-то коротко отвечал.

Через пару минут услышала, что Виктор обращается уже к ней:

– Жанна, ты тут? Я не смогу прилететь на день рождения Кирилла.

Она повернула телефон к себе, пытаясь понять по лицу Виктора, что происходит. Одно дело, если она сама решит прекратить их отношения, и совсем другое, если он перестанет прилетать по своей инициативе, как будто откажется от нее и сына.

А тот продолжал:

– Я хотел прилететь сегодня вечером, планировал побыть с вами несколько дней, но у меня не получилось.

– Ты учитывай в своих планах, что я вышла на работу, а Кирилл в садике, – перебила его Жанна.

– Побыли бы с ним вдвоем, пару дней пропустил бы сад, ничего страшного, – отмахнулся Виктор.

– Ну да, это же не ты приучал его к саду, – проворчала Жанна, не в силах сдержать раздражение.

– Я все понимаю, ты сердишься. Но у меня форс-мажор. Анжела попала в больницу. Врачам что-то не понравилось на УЗИ, они ее напугали, а она меня. Теперь смогу прилететь, только когда ее выпишут.

Жанна растерялась. У жены Виктора что-то не так с беременностью, а тут она со своими обидами.

– Извини, – опустила она глаза, а потом все-таки уточнила. – Анжела – это жена? Ты раньше никогда не говорил, как ее зовут.

– Да, жена, забыл, что ты не знаешь.

– Что-то серьезное?

– Думаю, что нет, – покачал тот головой. – Врачи обещают ее выписать через несколько дней. Тогда я прилечу в следующие выходные.

Жанна решилась на откровенность. Мелькнула мысль, что, скорее всего, пожалеет о своих словах, но она больше не может молчать, просто взорвется от переполнявших ее эмоций.

– Виктор, я так не могу. Меня мучает совесть перед твоей женой, чувствую себя виноватой. Раньше вы не жили вместе. Но сейчас она носит твоего ребенка, и не совсем здорова. Я ей очень сопереживаю. Быть беременной и так сложно. А если еще тревожиться, куда постоянно сваливает муж, может реально стать плохо.

– Жанна, – остановил ее Виктор. – Моя жена – это не твоя забота. Зря я, наверно, с тобой разоткровенничался. Не сообразил, что ты со своей правильностью все вывернешь наизнанку.

– Ладно, давай закончим разговор, – устало кивнула девушка.

– Что значит, закончим разговор? – рассердился Виктор. – У Кирилла завтра день рождения. Я хочу обсудить с тобой, как его отпраздновать, чтобы ему запомнилось.

У Жанны от злости потемнело в глазах. Она говорит с Виктором об отношениях, о том, что ее беспокоит, а он настроился на празднование дня рождения сына и даже не попытался ее понять. Потом перевела взгляд на Кирилла, который вроде бы не вслушивался в разговор родителей, но как-то подозрительно затих.

Сама себя остановила. Нельзя устраивать разборки с Виктором при ребенке. Нужно успокоиться. Как там раньше Таня ее учила? Надо глубоко подышать: «Вдох – выдох, вдох – выдох, вдох – выдох».

Помолчав, ответила Виктору:

– Во – первых, я завтра весь день на работе, а Кирилл в саду. Во – вторых, ему всего три года, дети в таком возрасте еще не умеют надолго запоминать события. В – третьих, мы договорились с родителями, что они заберут Кирилла из садика, приготовят ужин, я куплю торт, и вечером все вместе отпразднуем.

– А если бы я прилетел, план был бы таким же? – усмехнулся Виктор.

– Но ты же не прилетел, – отбрила его Жанна.

Виктор вздохнул:

– Я хочу купить Кириллу велосипед. Планировал вместе с ним съездить в магазин и подобрать подходящий по росту. А теперь не знаю, как быть с подарком. До последнего был уверен, что смогу к вам вырваться. Скорее всего, я уже не успею что-нибудь заказать в интернете, чтобы вам сегодня доставили.

– Кирилл еще маленький и особо не понимает сути праздников и подарков. Ты можешь купить ему велосипед позже, когда у тебя появится такая возможность. Все равно зимой на нем невозможно ездить.

– Так и договоримся, – согласился Виктор и с улыбкой добавил. – Непривычно видеть тебя такой суровой, непримиримой и бескомпромиссной. За месяц не смогла принять ситуацию?

– Боюсь, что никогда не смогу ее принять, – нахмурившись, покачала головой Жанна.

– Ладно, я прилечу и растоплю твое ледяное сердце, – усмехнулся мужчина.

– Сомневаюсь, – пожала она плечами.

Виктор положил трубку, а ей нестерпимо захотелось обнять Кирилла. Вытащила ребенка из стульчика, посадила к себе на колени.

В какой бы абсурдной и кривой истории она не оказалась, спасибо Виктору за сына, за это огромное счастье быть мамой. Как бы тяжело ей не было, а Кирилл с ней, такой родной и любимый.

Неожиданно потекли слезы, закапали на макушку ребенка. Тот с удивлением поднял на нее глаза.

– Все в порядке, сыночек, – шептала Жанна между поцелуями, прижимая сына еще крепче. – Мама очень тебя любит, и папа тоже любит. Ты наше солнышко и наша радость.

Кирилл приложил ладошку к ее мокрой щеке.

– Больше не буду плакать, – постаралась успокоиться Жанна. – Все будет хорошо.

Не помнит, когда плакала, скорее всего, еще беременной. А дальше стиснула зубы и запретила себе быть слабой. Вот только сегодня не сдержалась.

После слез стало как-то полегче. Она со всем справится. Всегда справлялась и теперь тоже со всем разберется.

Кирилл, прижавшись, притих у нее на руках. Похоже, напугала ребенка своими переживаниями. Но ничего, не будет заострять внимание, что-то ему объяснять. Сейчас пойдут на улицу, погуляют, потом зайдут к дедушке с бабушкой, он отвлечется и забудет о маминых слезах.

***

Вечером уложила Кирилла спать, и опять погрузилась в мысли о Викторе.

Когда он сказал, что его жена попала в больницу, она так ярко вспомнила себя беременной, Таню с Лерой. Какими они были беспокойными, тревожными, волновались по любому поводу.

Виктор упрекнул ее правильностью. Да, в ее картине мира белое – это белое, черное – это черное. Обманывать беременную женщину противоречит всем ее жизненным принципам. Она ощущает ее уязвимость, жалеет ее и почему-то чувствует себя виноватой в том, что ей плохо.

Постаралась себя остановить. С чувством вины надо прекращать, она сама совершенно не при чем. Это Виктор так все запутал.

Вчера не смогла ни о чем рассказать девчонкам, а сейчас, наоборот, очень хочется с ними поделиться, хотя бы просто послушать их мнение со стороны. Во время беременности они здорово ее поддерживали. Да и вообще, они все друг друга поддерживали. Девчонкам тоже непросто далось рождение детей и отношения с их отцами.

Решено. Завтра за обедом обо всем расскажет Тане.

Мысли перескочили на работу. Но, вместо того, чтобы подумать о новом проекте по строительству логистического центра, она вспомнила Павла, сотрудника, которого три года назад приняли на ее место. Тогда как-то быстренько передала ему дела и забыла о нем. Сейчас он стал ее руководителем и, наоборот, передает дела ей. За время декретного отпуска она совсем выбросила работу из головы, поэтому чуть ли не каждый день приходится обращаться к нему с вопросами.

Порой ей кажется, что Павел как-то по-особенному на нее поглядывает, очень тепло и нежно, словно ласкает взглядом. Она старается не обращать внимания, но все равно каждый раз теряется и до сих пор не разобралась, что происходит? Он просто помогает ей? Или она чувствует его интерес, как мужчины? Опыта в мужских интересах у нее не очень много, может и ошибаться.

Из-за этой путаницы она странно себя чувствует рядом с ним, никогда не испытывала ничего похожего. Иногда ловит себя на том, что ищет повод, чтобы к нему подойти, а иногда, наоборот, тушуется от необходимости обратиться за помощью. Как девчонка, даже неловко от своих порывов.

Вот и теперь хорошо понимает, что сама не сможет разобраться в нюансах проекта, которым начала заниматься на прошлой неделе, но пока так и не решилась посоветоваться с Павлом. В понедельник нужно обязательно с ним поговорить.

Сразу захотелось выглядеть попривлекательнее, мысли мгновенно перескочили на то, в чем идти на работу. Усмехнулась, подумав, что Лера бы сказала, что это от недостатка страсти. Возможно, так и есть. Виктор давно не прилетал, а она, кроме него, ни с кем не знакомилась и не встречалась уже больше шести лет. Совсем забыла, как это бывает.

Коллеги рассказали ей, что Павел разведен, приехал из другого города, где у него остались жена и дочка. Здесь он вроде бы ни с кем не встречается, по крайней мере, на работе не завел отношений, и на новогоднем корпоративе был один, без девушки.

Многие пытались к нему подкатить, но он вообще никак не откликается, со всеми поддерживая ровные отношения. Это ей тоже по секрету сообщили коллеги.

Может, она выдает желаемое за действительное? И он на всех смотрит с такой теплотой и нежностью?

Сама себя остановила. Надо спать. Если она завтра хочет выглядеть хоть немного привлекательной, надо выбросить из головы Виктора, Павла и все остальное, и постараться уснуть.

Таня, воскресенье

Проснулась еще затемно. За три года привыкла, что дочка рано их будит. А вставать совсем не хочется. Торопиться некуда. День длинный, успеет собраться на работу.

Как там Маша с Юрой? Скорее всего, уже поднялись и завтракают.

При мыслях о дочке, на глаза набежали слезы. Никогда не разлучалась с ней даже на день. А тут с пятницы ее не видела, ужасно соскучилась.

Ей очень тяжело далось решение уехать от семьи почти на полтора месяца. До сих пор не уверена, что поступила правильно. Слишком уж они с Юрой поссорились из-за ее желания выйти на работу.

Вчера не стала рассказывать девчонкам о своих проблемах. Лера была на позитиве, у той все замечательно, а Жанна, наоборот, чем-то расстроена. Вот она и не захотела делиться с ними трудностями. Сказала им, что с Юрой все нормально, а ведь еще на прошлой неделе она всерьез собиралась забрать Машу и уехать в город с ней вдвоем. Хорошо, что Юра пошел на попятный, перестал на нее давить.

Муж устроил в семье настоящий Домострой. Подслушав у Леры фразу «Ты – мужчина, ты решаешь», начал к месту и не к месту ее повторять. Вначале в шутку, и ей это даже нравилось. Потом привык, стал все более серьезно относиться к этим словам и принимать все решения в их жизни. Прошло три года, и вот она уже ничего не решает, и ее это просто дико злит.

Поэтому она так уперлась и все-таки уехала в город, чтобы выйти на работу, хотя Юра был категорически против и настаивал на увольнении. О переезде всем вместе даже не стала заикаться, хотя, когда уходила в декрет, всерьез об этом размышляла. Он точно никуда не поедет, поэтому бесполезно предлагать, только поругаются лишний раз.

Какие только аргументы не подбирал Юра, чтобы она отказалась от своего решения, вел себя как настоящий абьюзер. И они с бабушками и дедушкой не справятся без нее с Машей, и она своим отъездом принижает его как мужчину, как будто он ее не обеспечивает и в семье не хватает денег, и дочка будет скучать. В конце концов, умудрился сказать, что она бросает ребенка, чем окончательно ее выбесил.

Раньше никогда не понимала, почему люди разводятся? Ведь они один раз уже выбрали друг друга. В тот момент поняла.

Если муж не слышит тебя, не считается с тобой, не учитывает твое мнение, не задумывается, что для тебя важно, что не важно, если приходится постоянно искать аргументы, чтобы объяснить, почему ты чего-то хочешь или не хочешь, то есть он не принимает тебя и хочет переделать, то как с ним жить?

Тогда в сердцах и сказала ему, что уедет вдвоем с Машей. После этого Юра перестал распускать язык, не скрывая, правда, что против ее отъезда, но, по крайней мере, без обвинений.

Так толком и не поговорили с ним. Даже на вокзал ехали практически молча. Юра обижался на нее за то, что она все равно поступила по – своему. Она на него из-за того, что он совершенно ее не понимает.

Вчера позвонила им по видеосвязи, но разговаривала в основном с Машей, и у Юры расспрашивала о дочке. Еще они несколько раз переписывались, но чисто формально. Она писала, как устроилась, а Юра отвечал на ее вопросы о Маше, правда, по – доброму, не тревожил ее никакими проблемами, не давил на чувство вины.

Вроде бы у них там все хорошо. Складывается впечатление, что Маша особо и не заметила, что она уехала. Свекровь почти все время с ними, помогает Юре. Надо будет и ей позвонить, сказать огромное спасибо.

Со свекровью ей повезло. Сразу приняла ее, как дочку, и участвует в их с Юрой жизни больше, чем ее мама. Может, потому что рядом живет, в одном подъезде, а может, потому что такой человек. Мама тоже помогает, но ту надо все время просить. А свекровь как-то сама догадывается, когда нужна ее помощь.

Ладно, все решения приняты. Поработает чуть больше месяца и вернется домой. А там забот хватит, будет не до разборок с Юрой. Надо Машу приучать к саду, потом малыш родится. Дальше думать пока рано.

Позавтракала, написала Юре, предложила созвониться.

Тот моментально откликнулся на ее сообщение, перезвонил по видеосвязи:

– Привет, мое солнышко! Мы очень по тебе соскучились!

– Привет, – буркнула Таня, не до конца доверяя Юриным нежным словам. Еще вчера говорил с ней через губу, цедил слова, а сегодня непонятно из-за чего такой ласковый, назвал солнышком.

– Как ты?

– Все хорошо, – кивнула Таня. – А вы как?

– Тоже все в порядке.

Юра направил планшет на Машу, которая на ковре играла в куклы под присмотром свекра и свекрови. Те сразу поздоровались с Таней.

– Доброе утро, – поздоровалась она с ними. Теперь понятно, почему Юра такой добренький. Не хочет ссориться при родителях.

– Машенька, доченька, это мама, – позвала она дочку.

– Привет, мама, – поднялась та, подходя к планшету. – А когда ты приедешь?

– В следующие выходные, – решила Таня, подумав, что лучше съездит домой, чем еще одни выходные просидит в неуютной квартире среди чужих вещей.