Ищу тебя в саду Хафиза

Ani Shi

Ищу тебя в саду Хафиза

Глава 1

Я долго искал Бога у христиан, но Его не было на кресте.

Я побывал в индуистском храме и древнем буддийском монастыре, но и там не нашел я даже следов Его.

Я отправился к Каабе, но Бога не было и там.

Тогда я заглянул в свое сердце. И только там узрел Бога, которого не было больше нигде…

Джалаладдин Руми

Рукайя разлила чай по миниатюрным чашечкам. Подала сначала тете Захре, матери, а затем сестре. Розовые лепестки кружились в стеклянном чайнике. Девушка отпила горячий напиток, крепкий, без сахара, закусив сладким фиником. Родные кривились этой привычке. Она в ответ лишь улыбалась.

– Азизам*, куда уходишь? На улице ужасное пекло. Я до вечера даже носа не высуну, – тетя подлила себе чай и уселась поудобнее.

– Сегодня очередь Рукайи. Пускай помогает в семейном деле, – мать выразительно посмотрела на дочь.

Младшая сестра Тахира довольно улыбалась. Она ожидаемо не хотела вдыхать нагретую пыль и подставлять лицо горячему солнцу. Рукайя никуда не хотела тдти. Она вообще не любила работать в семейной сувенирной лавке. Но долг и невозможность отказать матери вынуждали ее смириться, и вопреки собственному желанию, делать то что надо.

– А завтра твоя очередь. И никаких отговорок. Ясно? – Рукайя шутливо пригрозила сестре и обреченно поднялась в комнату.

Девушка затянула кудрявые волосы в тугой пучок и надела черный платок. Скривилась своему отражению, сняла платок, надела светлую розовую шаль. «Теперь совсем другое дело. Мама опять скажет, что привлекаю внимание. Что ж». Рукайя вышла из дома. Она быстрым шагом направилась к сердцу базара, одаривая кивком и легкой улыбкой знакомые лица.

***

Солнечный луч резал глаза. Джейсону пришлось встать с гамака. Рок-фестиваль закончился вчера, и компания приходила в себя от жуткого недосыпа.

– Хватит летать в облаках. Или ты влюбился? – девушка кокетливо заправила прядь за ухо.

Джейсон этого даже не заметил. Он сорвал травинку, покрутил между пальцами и сунул в рот. «Германию можно вычеркивать из списка. Здесь больше нечего ловить. Так… Куда же теперь?» Молодой фрилансер колесил по миру в поисках новых впечатлений. Он год не был дома и не видел смысла навещать место, пропитанное холодом и иллюзией семьи.

Джейсон в последний раз взглянул на компанию, надел рюкзак и тихо ушел.

***

9:30 утра. Самолет приземлился в Ширазе. Джейсон и Эрик вышли из аэропорта. Сняв номер среднего класса и немного отдохнув, они вышли на улицу. Друзья хотели сделать несколько фотографий. Полные энтузиазма, они набрели на базар. Смело ступили в шумную и хаотичную живую сказку. Ароматы специй и парфюма дурманили, яркие ткани, крики торговцев и беспощадное солнце кружили голову и заставляли забыть обо всем. Друзья молча шагали вперед, ведомые толпой.

Рукайя шла через тенистые улочки базара. Старые мотоциклы протискивались сквозь толпу, выпуская в воздух выхлопные газы. Около пекарни выстроились две длинные очереди: женская и мужская. Мужчины молчали, кто-то перебирал камни тасбиха*, кто-то недовольно бурчал. Женщины активно общались небольшими группами. Пожилая ханум* в черной накидке кидала короткие презрительные взгляды на девушек в откровенно неподобающей, по ее мнению, одежде. Молодежь закатывала глаза и демонстративно игнорировала недовольный прищур старшего поколения. Поправляя открытой рукой болтающийся на шее платок, девушка заказала пять лепешек хлеба барбари.

Рукайя замедлилась, вдыхая сладкий аромат любимых персиков. Мальчишка, бегающий между рядами, случайно задел прилавок с нежными плодами. Фрукты рассыпались. Крик торговца и детский плач. Рукайя подскочила к ребенку, выставила руки и поймала его. В это же время Джейсон заметил падающие персики. Ловко поймал несколько штук и протянул удивленному продавцу. Он угостил мальчишку жвачкой. Тот, после минутного колебания, принял угощение и шмыгнул за угол.

– Похоже, я спас половину урожая, – ответил он на английском, улыбаясь.

– А вы очень ловкий. Спасибо. – Рукайя позволила себе взглянуть на Джейсона. Янтарные волосы выделялись на фоне толпы.

– Ты говоришь по-английски? – удивился он и только сейчас вспомнил об Эрике, который стоял чуть в стороне.

– Как видите, – произнесла она с лёгкой усмешкой, приподняв бровь. – Думали, что иранки необразованны?

– Я не это имел в виду…

В его глазах было что-то загадочное, что-то чуждое, но в то же время… знакомое. Она не думала, что простое общение с иностранцем может вызвать ощущение легкого волнения. «Может быть, все они такие?» – подумала она, прикрывая лицо платком.

– Забудьте. Добро пожаловать в Иран и хорошего отдыха. А мне пора.

Рукайя развернулась и ушла. Джейсон стоял, ещё не до конца понимая, что произошло, и провожал ее взглядом.

Девушка зашла в семейную сувенирную лавку. Расписные подушки, текстиль, милые статуэтки, магниты и прочие сувениры гармонично сочетались и передавали весь колорит страны. Она вытирала пыль, зажигала пряные палочки и ждала обеденный азан*, чтобы помолиться и немного отдохнуть.

***

Вечером Джейсон и Эрик остывали в номере отеля.

– Какие планы на вечер? Или на бочок и баиньки? – Эрик взъерошил волосы и надел часы.

– Даже не знаю. Тебе есть что предложить?

– Клубов здесь нет, но от кальяна ты точно не откажешься.

– Ну, пойдем тогда, – Джейсон встал, накинул рубашку поверх белой футболки и засунул блокнот в карман джинсов.

Друзья зашли в помещение, где кружил дым и терпкий запах табака. В кальянной царил полумрак, по углам раскинулись подушки, приглушенно звучала персидская музыка. Джейсон посетил много клубов и баров, но в заведениях с восточной тематикой еще не был. Они сняли обувь и сели на низкую тахту, как остальные гости заведения.

– Нам, пожалуйста, чай и кальян. Официант ушел, а приятели, вальяжно развалившись на подушках, ждали заказ.

Когда принесли заказ, Джейсон сделал первую затяжку и выпустил кольца плотного дыма. В момент легкого головокружения перед глазами встали картинки из прошлого: яркий Перу, оживленный Нью-Йорк, родные улицы Амстердама… «Может, это и есть моя жизнь? Вечное одиночество среди толпы?»

Из завесы дурманной пелены появились глаза.

– Пс, Эрик. Тот парень наблюдает за нами, – Джейсон перешел на шепот.

– Может, ты ему понравился? Ахах.

– Очень смешно.

– Он идет сюда! – забеспокоился Эрик.

Перед ними стоял мужчина лет тридцати. В черном костюме, с идеальной осанкой и легкой щетиной. В его манерах проявлялась спокойная уверенность. Он тщательно подбирал слова, не торопился, но всё, что он говорил, имело вес.

– Меня зовут Тарик.

– Джейсон.

– Эрик.

Они обменялись кивками. Тарик жестом позвал официанта, тихо сказал что-то на фарси. Когда на столе появилась тарелка с кебабом и свежий чай, Джейсон почувствовал, как этот момент наполняется новым смыслом. Тарик, похоже, не был тем, с кем можно просто обменяться парой фраз.

– Вы, должно быть, недавно здесь, – он не спрашивал, он утверждал. —Иран – земля щедрая, но непростая. Если хотите, я могу вам помочь. У меня есть собственное дело: керамика, ткани… Я ищу партнеров за границей.

– Да, мы из Голландии, – ляпнул Эрик и только после этого осознал, что стоило бы промолчать.

Джейсон прищурился. Тарик говорил слишком спокойно и красиво. Он не был похож на льстивых предпринимателей, навязывающих свои услуги.

– В Нидерландах интересуются Востоком? – спросил мужчина.

– Не часто, – ответил Джейсон. – Нам нужно подумать.

Они обменялись номерами телефонов.

– Я позвоню, – сказал Тарик. Его голос был ровным, в нём звучала уверенность. Он встал и, не спеша, направился к выходу.

Джейсон остался сидеть, не отрывая взгляда. Кажется, что-то не так. Он ощущал, как воздух вокруг становится плотнее. Тарик, обернувшись, коротко кивнул и, не оставляя времени на ответы, исчез в дверях, растворившись в мягком свете кальянной.

Что-то было не так. Джейсон не мог избавиться от этого ощущения.

– Пойдём, – наконец сказал он и встал.

Эрик не ответил, но последовал за ним. Друзья вернулись в номер и легли спать.

***

Эрик и Джейсон сонно потягивались в комнате. Парни, привыкшие к фрилансу, никак не могли соблюдать режим. Тишину прервал звонок. Джейсон ответил.

– Тарик пригласил нас на ужин к своему другу. Хочет обсудить партнерство.

– Тебе оно надо? – Эрик громко зевнул.

– Может, что-то интересное предложит. Посмотрим. – Джейсон достал смятый блокнот и записал пару строк. – Чуть не забыл. Наш «партнер» попросил одеться прилично.

Друг закатил глаза. Молодые люди решили посетить пару исторических музеев, чтобы не скучать до вечера.

Вечером того же дня в доме у Рукайи.

– Джунам*, отец сказал, что вечером придет Тарик. Нужно помочь матери с ужином

– Зачем ему оставаться на ужин? – поинтересовалась Рукайя.

– Не знаю, но он будет не один.

– А с кем? Неужели нашлась та несчастная, что вышла за него замуж? – усмехнулась девушка.

– Ты к нему слишком предвзята. Тарик же неплохой, симпатичный… Присмотрись к нему.

– А может, лучше тебе выйти за него?

– Не говори глупости. Перестань. А вообще, ты старшая, значит, должна первая замуж выйти.

Сестры засеменили на кухню.

На город опустилось темное покрывало. Мухаммад-Али встретил Тарика, обнял и поцеловал сначала в правую щеку, затем в левую. Таким же приветствием удостоились Джейсон и Эрик. Дворик, окруженный стенами каменной плитки, журчащий фонтанчик и много ярких цветов приняли гостей в свой оазис. Хозяин усадил гостей на ковер, застеленный золотой скатертью. Мужчины сели на правой стороне, а женщины на левой.

Молодой гость не ожидал настолько теплого приема и позволил себе расслабиться. «Вот хозяин дома, это, видимо, его жена, а это дочери. Так, стоп. Ее лицо такое знакомое… Она же с базара… Хм. Интересно».

Джейсон узнал девушку, но внешне остался спокойным. Внутри смешались радость и удивление. Он не мог понять, чем запомнилась ему девушка, чье имя он даже не знал. Тарик заметил, что иностранный гость уставился на старшую дочь Мухаммада-Али, нахмурил брови и шепнул ему, что здесь так не принято.

Двор был наполнен ароматом шафрана. Отец поднял руки и произнес:

«Бисмилляхи-ррахмани-ррахим (с именем Бога, Милостивого, Милосердного)».

Старшая дочь скромно сидела и ужинала, опустив ресницы, но девичье любопытство взяло верх, и она начала разглядывать гостей. Удивление. Смятение. Радость. Она запомнила этого ловкого, красивого, на ее взгляд, юношу. Она невольно сравнивала Джейсона и Тарика. Они казались слишком разными. Черные глаза мужчины выражали отточенную годами вежливость, тщательно скрывая истинные чувства. Джейсон же, наоборот, выглядел открытой книгой. Ужин подошел к концу. Женщины ушли в дом, а мужчины остались обсуждать деловые вопросы.

***

Сестры сидели в гостиной и пили кофе. На низком столике лежали фисташковые пирожные и кристаллический сахар.

– Джунам, хочешь еще пирожное? – Тахира протянула тарелку к сестре.

Рукайя слишком хорошо знала ее.

– Тебе что-то от меня нужно… В лавку не пойду. Сегодня твоя очередь.

– Быстро ты меня поймала. Ну, пожааалуйста, милая сестра. Сегодня никак не могу.

– У тебя есть настолько «важные» дела? – Рукайя отпила кофе. Во рту разлилась темная жидкость с ореховыми нотками.

– Подруги собираются на пикник… – Тахира посмотрела на сестру умоляющими глазами.

– Хорошо, хорошо. Иди на свой пикник. – Рукайя повернулась к окну. В середине лета не было и намека на дождь. Она надела голубую тунику поверх брюк и направилась на базар.

***

Тахира надела темно-синий платок и такую же сумочку, широкие брюки и длинную рубашку. Она улыбнулась Рукайе и помахала, прежде чем выйти из дома.

Возле входа в парк столпилась компания девушек. Увидев Тахиру, они защебетали, как птички, обнимая и приветствуя подругу. Тахира чувствовала, как её щёки слегка загораются, и морщила носик от лёгкого смущения. Парк окружали высокие кирпичные стены, отделяя его от внешнего мира.

Девушки направились в «женский бустан» – сад, где женщины могли свободно снимать платки, гулять и отдыхать без мужского взора. Они приметили большое эвкалиптовое дерево и расстелили пледы. Холодный ментоловый запах листвы, а лёгкий ветер шевелил листья. Кто-то из девушек снимал чадру, другие – платки.

Тахира сняла свой платок, аккуратно сложила и положила его в сумку, проверяя, что всё на месте.

– Кто хочет на батут? Давайте быстрее, пока очереди нет, – громко позвала Рейхана.

Подруги, крича и смеясь, побежали к аттракциону. Тахира считала себя взрослой, но не смогла устоять перед детской шалостью. Она хохотала, подпрыгивая на батуте, и ощущала, как смех разливается по всему саду. После игры они уставшие вернулись под эвкалипт.

Подруга Хаджар открыла пакет с чипсами и газировкой и случайно пролила сок на сумку Тахиры.

– Эй, осторожнее! – воскликнула Тахира и нахмурила брови. Быстро взяла салфетку и протёрла сумку. – Ладно… не страшно, дома постираю, – добавила она, улыбаясь.

– Прости, азизам, я не хотела, – сказала Хаджар с искренним сожалением.

Тахира кивнула, но внутренне ещё ворчала, пытаясь восстановить порядок в своём маленьком мире. Она всегда действовала импульсивно, но быстро возвращалась к спокойствию, когда понимала, что паники нет, и всё можно исправить.

Девушки шутили, смех разносился по саду, как звон колокольчиков. В дальнем углу кто-то катался на роликах, звучала музыка, женщины в возрасте расставляли подушки, табуреты и кастрюли с домашней едой.

– Тебе очень идёт. И цвет яркий, супер!– Рейхана, когда успела постричься? – спросила Хаджар.

Разговор быстро перешёл к предстоящему учебному году, кружкам и одежде.

– Моя старшая сестра осенью улетает в Россию. Учиться там. Я уже скучаю… – сказала Хаджар.

– А Рукайя, наверное, здесь будет учиться… или в Тегеране? – добавила другая.

– А вне Ирана не хочет? – спросила Хаджар.

– Не знаю… – ответила Тахира, задумавшись. «Если Рукайя уедет далеко… что тогда мне делать без неё?» Внутри поднялась лёгкая тревога, но она быстро перевела взгляд на смех подруг.

– Йа Аллах! Йа Аллах!*Разговор прервал громкий крик:

Девушки заполошились, спешно накидывая платки и хиджаб. Двое пожилых мужчин несли тяжелый груз, громко предупреждая о своём приходе. После того как они ушли, сад вновь стал безмятежным. Тахира поджала губы и нахмурилась. Ей не нравилось, что кто-то нарушил правило, пусть даже ненадолго. Она поправила плед под собой, восстанавливая порядок.» Так нельзя, просто приходить и нарушать спокойствие» – подумала она, наблюдая за парком.

***

В лавке было немноголюдно и прохладно. Джейсон и Эрик прогуливались по базару. Они зашли в лавку, чтобы купить пару сувениров.

Узнав Рукайю, Джейсон бесстыдно разглядывал ее, как диковинный сувенир. На ее загорелом лице гармонично сочетались медовые глаза и выразительный нос.

Девушка тоже узнала Джейсона. Она верила в знаки и знала, что их встречи не случайны.

– Салям, молодые люди. Что-нибудь подсказать?

– Да, три магнита, пожалуйста, – Эрик показал на стенд.

– Триста тысяч риал, – она аккуратно завернула покупку и положила на прилавок.

– Спасибо, – Эрик оплатил наличными.

Он прошел к выходу, но его друг не спешил. Молча стоял и, возможно, думал о чем-то.

– Не хочу придумывать способ получить твой номер телефона, – Джейсон приподнял уголки губ. – Просто хочу пообщаться с местной девушкой. Тем более ты знаешь английский. Поможешь нам, если что.

– А вы за словом в карман не лезете, да?

– Ему голову солнцем напекло, вот и несет чушь. Простите, мы уже уходим, – Эрик выпучил глаза на друга и хотел поскорее уйти.

– Можно на «ты». Не люблю формальности, – Джейсон достал из кармана блокнот. Написал две строчки мелким почерком на листке и протянул девушке. – Буду ждать СМС.

Рукайя взяла чек, только когда Джейсон ушел.

***

Тетя Захра, завернувшись в светлую чадру в мелкий цветочек, зашла в дом.

– Салям, азизам! – три раза чмокнула маму. – Как дела? Как здоровье? Спасибо, спасибо. Хорошо, мир вашему дому.

После привычных любезностей Рукайя заварила чай. Отец сидел в кресле и читал лекцию «Нравственность в религии». Рукайя нащупала смятый листок в кармане, подглядела одним глазком. Тахира метнула на нее внимательный взгляд, но промолчала.

– Главная ценность человека – в его ахляке, нравственности. На первом месте должна быть семья, затем долг, и только потом свои желания, – голос отца звучал тихо, но твердо. – Лучшие качества женщины – это скромность и послушание, а лучшие качества мужчины – ответственность и справедливость.

Старшая дочь с детства принимала все слова отца как высшую истину, но с каждым годом, с каждой прочитанной книгой ее пытливый ум желал открывать новые горизонты.

Она поднялась к себе в комнату и закрыла дверь. Вытащила листок и зажала между тонкими пальцами. «Джейсон… такой загадочный, такой необычный. А какие у него глаза… словно камни бирюзы… Что будет если я напишу ему? Он ответит? А если нет? А вдруг он посмеется надо мной? Как же мучительно об этом думать!»

Рукайя закусила губу. Замерла. Прислушалась к звукам. Никого. Видимо, показалось. «Что же я творю? А если мама узнает? Начнет причитать, что я позорю семью и предаю традиции. А если узнает папа? Даже думать об этом не хочу. Я не смогу вынести его осуждающий взгляд. Ну почему же так сложно все?!» Полная луна висела в небе. Лицо девушки с родимым пятном смотрело на Рукайю. Она решилась. Взяла телефон и набрала цифры. Сохранила. Пальцы быстро напечатали текст:

«Доброй ночи. Джейсон?».

Секундное колебание. Отправлено. Девушка выдохнула с громким: «Фуух!» и положила смартфон на тумбочку. Тело налилось жаром, а внутри засел страх, но вместе с этим в ней зародилось новое чувство. Едва уловимое, как запах розовой воды. Чувство восторга, смешанное с волнением и ожиданием: «Что, будет, если он ответит?»

Подняв ладони, Рукайя прочитала короткое дуа* и попросила Бога помочь людям найти истину. Она наивно полагала, что истина одна и она давно нашла ее.

Она закрыла глаза, погружаясь в сон. Заморгала. Нащупала в темноте телефон. Рукайя хотела удалить чат, чтобы никто из родных случайно не увидел ее проступок. Он все-таки ответил:

«Привет. Я ждал, что ты напишешь».

А следом еще смс:

«Не будет наглостью, если я спрошу твое имя? А то писать безымянному контакту как-то странно».

Девушка быстро напечатала ответ:

«Свою наглость вы проявили еще в лавке». Удалила. Напечатала заново и снова удалила. Отправила одно слово:

«Рукайя».

Они переписывались несколько часов. Он из Нидерландов. Она из Ирана. Что может связывать людей из разных культур и мировоззрений? Казалось бы, ничего. Но любопытство, ум и человечность не зависят ни от нации, ни от религии.

Прозвучал утренний азан. Дом просыпался, умывался и готовился к молитве. Рукайя попросила Джейсона не писать ей днем и удалила переписку. Улыбнулась робким лучам утреннего зарева и встала на молитвенный коврик.

Азизам – моя дорогая, милая; мой дорогой, милый.

Тасбих – четки, камни или бусины на нити для повторения имен бога.

Азан – призыв на обязательную молитву.

Чадра – накидка, которая закрывает тело женщины с головы до ног.

Джунам – моя милая, мой милый.

«Йа Аллах» – громким восклицанием оповещают о появлении мужчины в месте, педназначенном только для женщин.