Куб

– Ты считаешь, что сообщник молчал так долго? И делаешь вывод только по шестеренкам в механизмах? – едва сдерживая недовольство, спросила Дормер.

– Видишь ли в чем дело…

Светофор упорно не хотел переключаться на зеленый. Кто-то позади автомобиля Палмера даже вышел из машины и закурил. Снова раздались сигналы и крики.

– Куб в своих убийствах всегда использовал шестеренки, на которых имелись одни и те же цифры. Вдобавок он их очень тщательно протирал. На механизмах не было никаких следов масла. Точно такие же шестеренки я увидел и вчера. Потому абсолютно уверен, что это не совпадение.

– Это важная деталь, Алан. Почему в отчетах нет никакой информации? – Джемма повернулась к Палмеру, следя за его реакцией.

– Большую часть отчетов писал Матиас. Я не знаю, что тебе ответить на твой вопрос. Уотсон вообще вел себя странно во время того расследования…

Красный сигнал светофора сменился на зеленый. Радостно загудели моторы машин. Палмер почти сразу свернул налево в переулок, который оказался свободным, пропуская машину Алана на следующую улицу. По ней до психотерапевта оставалось уже не так уж и долго ехать.

– В чем проявлялась странность? – Джемму заинтересовала информация от Алана.

– Слушай, эм-м-м… Ты же читала отчет. Кхм… Понятно, что он был на нервах. Еще бы он оставался спокойным!

– Читала…

Интонация Палмера совсем не нравилась Джемме. Алан говорил торопливо и сбивчиво. Девушке казалось, что детектив что-то недоговаривает. Но как вывести его на чистую воду – она не понимала.

– Ты подозреваешь Уотсона?

– Что за чушь? – Палмер резко крутанул руль вправо, на скорости входя в поворот. – Матиас мертв, как и Куб. Ты это прекрасно знаешь. Уотсон был отличным напарником и превосходным полицейским. Равных ему не сыскать. Даже сейчас.

Вот сейчас Палмер казался очень убедительным. Его голос не дрожал, а глаза не бегали по сторонам. Даже краска спала с лица. Джемме ничего не оставалось, как отодвинуть подальше свои сомнения. По крайней мере на время.

– Как ты пережил его смерть?

Алан усмехнулся. Примерно такой же вопрос он сам задавал себе каждый день. И не мог найти на него ответ.

– Нельзя держать в себе. От этого все проблемы. Тебе есть с кем общаться? – не переставала атаковать Палмера вопросами Джемма.

Алан припарковался напротив дома с черепичной крышей и яркой зеленой дверью, отстегнул ремень безопасности и посмотрел на Дормер. Взгляд Палмера был очень тяжелым, он прожигал Джемму насквозь. Девушка не выдержала и опустила глаза.

– А ты на досуге подрабатываешь психотерапевтом?

В вопросе Палмера не было злости. Скорее холод. Не отталкивающий, а плавно растекающийся по округе. От такого стынет кровь в жилах.

– Или, может быть, ты хочешь предложить свое общение, миссис Дормер? А муж против не будет?

На лице Джеммы за секунду вспыхнули десятки эмоций. Была тут и злость, и негодование, и растерянность, и удивление. И в конечном итоге все стерла пустота. Не такая глубокая, какую она видела вчера у Палмера на месте обнаружения трупа, но такая же черная. Джемма поправила непослушную челку и посмотрела на неспешно проезжающий мимо них желтый школьный автобус.

– Если ты хотел пошутить, то получилось не смешно и грубо.

Рукав на правом запястье Джеммы сполз и открыл новую гематому. Она была совсем свежей.

– А этот откуда?

Дормер торопливо поправила рукав, закрывая гематому.

– Вчера был еще. Ты просто не заметил.

– Ну-ну.

– Ты за моими синяками следить будешь? – попыталась пойти в атаку на Алана Джемма.

– Ни в коем случае. Твои синяки – это твои синяки, и тебе за них отвечать. Не скучай, скоро буду!

Алан выложил фляжку из заднего кармана и, громко хлопнув дверью, направился ко входу. На ступеньках он почему-то остановился и посмотрел на Джемму. Девушка достала из кармана телефон и прислонила его к уху. Какое-то время Алан наблюдал за ней. Дормер активно жестикулировала и устало прикрывала глаза. Но в процессе беседы, она все чаще хмурилась и в конечном итоге заплакала, закрыв лицо руками.

Решив, что дальше наблюдать за Джеммой будет совсем нетактично, Палмер вошел внутрь. За стойкой ресепшена, как и всегда, детектива встретила миловидная блондинка.

– Доктор Флетчер уже ждет вас, – смущенно пролепетала девушка.

Палмер поправил воротник, который неожиданно стал будто бы давить на горло, и зашел в кабинет к психотерапевту.

– Привет, Алан!

Доктор поднялся из-за стола, поправил очки и протянул руку детективу. Тот пожал ее и уселся в мягкое кресло. Психотерапевт взял со стола зеленую папку и погрузился в кресло напротив Алана. Вытянув ноги, Палмер запрокинул голову и положил руки на подлокотники.

– Я смотрю, ты свеж и бодр! Как прошли эти две недели, что мы с тобой не виделись?

– Хорошо, док. Я работаю над методикой релаксации и стараюсь отпустить то, что произошло три года назад. Контролирую дыхание в моменты особых приступов депрессии. Все, как вы мне говорили.

Палмер не смотрел на Флетчера и говорил достаточно убедительно. Он научился вести себя на приемах у психотерапевта, чтобы у того не возникало дополнительных вопросов. Алан уже несколько месяцев надеялся, что доктор отменит эти приемы и лекарства. Но Флетчер будто бы что-то чувствовал и понимал, а потому продлевал визиты Палмера к себе.

– Мог ли ты изменить ту ситуацию?

Доктор открыл папку и приготовился записывать.

– Не думаю, – Алан выдохнул, изображая мыслительный процесс. – У меня не было шансов. Все случилось так, как случилось.

– Угу, – доктор сделал несколько пометок на и так уже исписанном листе. – Как твои проблемы с алкоголем?

Алан дернулся, но тут же взял себя в руки. Хрустнув шеей и набрав в грудь побольше воздуха, Палмер впервые посмотрел на Флетчера.

– По выходным и в хорошей компании. В остальном никакого алкоголя.

Психотерапевт сделал еще две пометки, внимательно наблюдая за эмоциями на лице Палмера.

– Выглядишь ты действительно свежо. Терапия дает свои результаты. А как ситуация в отделе?

– Вчера труп нашли. Убийство в стиле Куба.

Когда только Палмер выдал эту информацию психотерапевту, то он в нее не вкладывал ничего такого, кроме самого факта. Флетчер и так знал про Куба и про его историю, ведь три года работал с детективом и раз за разом слушал пересказ хода расследования. Но сегодня доктор как-то чересчур встрепенулся и взбодрился. Его глаза загорелись, а рука с ручкой задрожала. Флетчер достал чистый листок и принялся писать.

– Картер поставил на дело тебя?

– Да. По его мнению, оно может вернуть меня прежнего.

Ручка скрипела по листу бумаги. Доктор поправлял очки и чесал затылок.

– У тебя уже есть какая-то версия? Куб мертв. Это подражатель?

– Конечно, подражатель, а кто еще?

– Когда ты увидел труп, то что именно ощутил? На какие детали больше всего обратил внимание?

Алан подался вперед. Интерес доктора казался ему подозрительным. Конечно, он и раньше расспрашивал о Кубе, но без каких-то подробностей. Это были вопросы ради вопросов. Алан сам открывал ему детали. И на них Флетчер не заострял слишком много внимания. Даже записывал не всегда.

– На схожие детали с предыдущими убийствами. Они имеются. Будто бы новый маньяк был знаком с Кубом при его жизни…

Флетчер дернул плечами и снова поправил очки. Лицо его стало бледным. Доктор откинулся на спинку своего кресла, не переставая записывать за Палмером.

– Кажется, что у Куба мог быть сообщник.

Ручка замерла. Психотерапевт поднял голову и сощурился, смотря на детектива.

– Сообщник?

– Сообщник.

– И есть версии?

– Док, я же не вправе полностью посвящать в ход расследования, – Палмер принял беззаботную позу и подмигнул Флетчеру. – Но могу заверить, что новое дело однозначно идет мне на пользу. И в плане алкоголя, и в плане депрессивных мыслей.

– Но сеансы пока отменять рано. Надо будет посмотреть за динамикой.

Доктор вскочил с кресла, подбежал к своему столу и взял с него небольшой листок бумаги. Сняв очки, он пробежался по нему глазами, проставил печать и протянул Палмеру.

– Рецепт на лекарства. Еще на месяц продлеваем. Через две недели жду тебя снова. Время то же. Надеюсь, что твое моральное состояние станет еще лучше и мы сможем отменить наши встречи.

– Очень надеюсь на это. До скорого, док.

– И удачи в расследовании! – крикнул Флетчер закрывающему дверь Палмеру.

Выйдя из кабинета психотерапевта, Алан вздохнул с облегчением. Ему не нравились эти навязанные сеансы. Они совершенно ему не помогали, если не сказать, что вредили. Таблетки не заглушали воспоминания, они лишь притупляли злость и боль в груди. Но образы как крутились в голове Алана, так и продолжали крутиться. Более того ему приходилось отвечать на глупые вопросы Флетчера. Врать и придумывать то, чего нет и не будет. И, если первое время, таблетки заглушали еще и раздражительность, то потом организм адаптировался и стал выпускать злость наружу.

Потому вот уже год, как Алан закончил пить лекарства. Алкоголь помогал ему куда лучше. Хотя бы вечером он мог отвлечься от мыслей и провалиться в сон. Однако не ходить на сеансы Алан не мог. Это было необходимо, чтобы остаться в отделе убийств. А ничего другого Палмер делать и не умел. Только расследовать и искать мелкие детали. Именно за это его всегда ценили. Заподозрить то, что осталось в стороне, раскопать то, что никто не заметил.

– Вы сегодня что-то быстрее обычного, – обратилась к Палмеру секретарша.

Алан тряхнул головой, прогоняя непрошенные мысли, и подошел к стойке ресепшена. Ответил, усмехнувшись:

– Возможно, скоро и вовсе перестану к вам приходить.

– Возможно, но пока мне надо записать вас на следующий сеанс.

Девушка зашуршала листками на столе. Выглядела она чересчур растерянной. Обычно на ее рабочем месте всегда был порядок, а теперь все валялось в каком-то хаосе.

– Тяжелое утро? – с сочувствием спросил Палмер.

– Это точно! Перекраиваю расписание. Несколько пациентов доктора Флетчера больше не будут ходить на сеансы. И много желающих поменять время посещения. Приходится обзванивать всех, – девушка с радостью вскинула один из листков и положила перед собой. – Вы же вроде бы тоже хотели не в десять к нам приезжать, а в одиннадцать?

– Да, было бы удобно. Я бы успевал больше сделать в участке.

Алан лукавил. В день посещения психотерапевта он никогда не ездил в участок с утра. Он подольше спал и приходил к доктору в притык. А тут все-таки лишний час. Палмер перегнулся через стойку и, понизив голос, прошептал:

– Флетчер дал им вольную?

– Да. Нет! Если бы!

Девушка взяла замазку и закрасила несколько фамилий. Одним из пациентов был Стивенс Р.

– Один переехал по службе в другой штат, а второго попросил утром убрать Коул.

– Стивенса?

– Ага. Коул с утра попросил вычеркнуть его. Причин не назвал. А вчерашний сеанс Рэй пропустил. Может быть, из-за этого. Коул очень не любит, когда пациенты не являются к нему без уважительной причины. А дозвониться я до Стивенса не могу. Телефон выключен.

Палмер с удивлением посмотрел на кабинет врача с табличкой К. Флетчер. В совпадения детектив не верил.

– Мелисса, скажи, а у тебя есть контакты этого Стивенса? Может, я чем-то помогу? Все-таки моя работа искать пропавших людей, – Алан подпер подбородок и подмигнул блондинке.

– Ой, сэр, – секретарша растерялась и отвела в сторону глаза. – Я должна спросить у Коула. Все-таки это медицинская тайна. Я не могу вот так…

– Раз тайна, то спрашивать не надо, – тут же перебил ее Палмер. – Думаю, найдется ваш пациент.

– Коул все равно его уже обратно не возьмет, – девушка вписала фамилию Алана поверх засохшей замазки на одиннадцать часов.

– И по делом ему.

Насвистывая беззаботную мелодию, Алан вышел на улицу. Джемма уже закончила свой эмоциональный разговор по телефону и теперь просто сидела, смотря в одну точку перед собой. Палмер подошел к машине и постучал по стеклу. Девушка вздрогнула и посмотрела на Алана. Ее глаза были красными.

– Что-то ты быстро, – сказала Палмеру Джемма, убирая телефон в карман.

– Не целый же день мне там заседать, – Алан вставил ключ в замок зажигания, но поворачивать его не спешил. – С кем говорила по телефону?

– А? – Джемма отвернулась. – Когда? – Палмер молчал. – Это личный разговор. К работе не имеет никакого отношения.

– Я вижу твое состояние. К работе он имеет самое прямое отношение, – Алан подался вперед, стараясь заглянуть в глаза Джемме. – Только с холодным разумом можно быть чутким к деталям.

– Не волнуйся, он у меня холодный.

Джемма привычно убрала челку со лба и повернулась к Алану. Несмотря на красные глаза, ее взгляд был твердым и полным решимости.

– Ага, – махнул рукой Палмер и завел двигатель. – Рэй Стивенс ходил к моему психотерапевту.

– Какой Рэй Стивенс? – задав вопрос, Джемма в ту же секунду поняла, кого имеет в виду ее напарник. – Ты уверен?

Алан посмотрел на входную дверь здания, в котором принимал Коул Флетчер. Прямо сейчас в нее заходила высокая девушка средних лет.

– Секретарша правит расписание и вычеркивает его из приема. С утра ее об этом попросил Коул. Якобы он пропустил посещение, и за это Флетчер убирает его из списка своих пациентов. А еще он как-то рьяно бросился интересоваться возможным подражателем Куба. Ты бы видела его глаза, когда я упомянул об этом. Записывал за мной каждое слово. Словно маньяк, довольный сделанным. Смотрит, смогут ли его поймать.

Палмер открыл фляжку, поднес ее ко рту, но не отхлебнул.

– То есть твой сообщник Куба – это психотерапевт Флетчер?

– Я не верю в совпадения, Джемма. Стивенс ходил на прием к психотерапевту и делился своими переживаниями. Тот решил проучить его за какие-то грехи. Очень удобно.

Палмер задумался и все же сделал небольшой глоток. Тут же поморщился и закрыл фляжку, убирая ее в задний карман брюк.

– Не очень клеится твоя версия, – с сомнением сказала Джемма. – В сообщении на диктофоне он говорит о правдивых фактах, которые должен назвать Стивенс. Зачем их перечислять, если доктор уже и так знает что-то такое? Если бы он наказывал за что-то конкретное, то и указывал бы сразу на это. А так какая-то фигня выходит.

Алан не перебивал напарницу, давая ей выговориться. И сказанное девушкой убедило детектива.

– Конечно, для очистки совести мы можем проверить его алиби за последние дни. Но я совсем не верю, что это психотерапевт.

– Тогда мы можем узнать что-то про Рэя Стивенса. Хотя бы даже то, что он мог говорить на сеансах у Флетчера.

– С ордером – узнаешь. Медицинскую тайну еще никто не отменял.

– Если откажется говорить просто так, то достану и ордер, – грозно пообещал Джемме Алан. – Тратить время на бумажную волокиту, когда прямо сейчас может идти новое испытание, совершенно не в моем духе.

Палмер выключил двигатель и хотел было идти обратно к психотерапевту, но Джемма схватила напарника за локоть.

– Ты не веришь в совпадения, а я не верю в то, когда что-то лежит совсем на поверхности.

– Иногда не нужно глубоко копать, чтобы что-то найти, – Алан сбросил руку Джеммы. – Достаточно лишь осмотреться по сторонам. Да и на поверхности тут ничего не лежит. Я случайно увидел Стивенса в списке пациентов Флетчера.

Джемма собиралась привести еще какой-то аргумент в пользу своей версии, но ее прервал телефонный звонок. Палмер принял вызов и на протяжении минуты отвечал очень коротко и без эмоций. Закончил он просьбой скинуть всю информацию ему на почту. Затем Алан потратил еще несколько минут, читая то, что ему прислали.

– Личность Рэя Стивенса установлена, – Палмер довольно сжал кулак. – Работал программистом в «Лимитлесс Эдишн», проживал на Оак-авеню четырнадцать. Женат. Супруга заявила о пропаже вчера. Тело сегодня опознала.

– И что мы решаем? Возвращаемся обратно к психотерапевту?

Палмер сердито посмотрел на напарницу. В ее вопросе чувствовалась подколка, и Алан не мог этого не заметить. Однако Джемма состроила невинные глазки, будто говорящие: «Я жду твоего решения». И Палмер не стал тратить время не ругань.

– Поедем к нему домой. Жена может рассказать то, что скрыто даже от психотерапевта.

– Когда ловили Куба, все тоже лежало на поверхности?

Палмер улыбнулся и опять завел двигатель. Он хотел сделать еще несколько глотков из фляги, но решил не глушить воспоминания, которые накатывали на него непрошенными образами.

– Планируешь поймать меня на моих же словах?

– Нет. Я только читала отчеты, а хочу услышать твой рассказ, – пожала плечами Джемма и включила кондиционер. – Или тебе есть, что скрывать?

– Скрывать нечего, – улыбка стерлась с лица Палмера. – Когда придет время, я тебе все расскажу.

– В отчетах есть нестыковки…

– Их писал Матиас, а с него уже ничего не спросить.

Палмер резко надавил на педаль тормоза, останавливалась на светофоре. Он отвлекся буквально на мгновение и чуть не въехал в грузовик. Стиснув руль так, что побелели костяшки пальцев, он повернулся к девушке.

– Не все отчеты писал Матиас. Последние – твоих рук дело, – заметила та.

– Если тебе есть что сказать – не томи, – вспылил Палмер. – Поэтому ты напросилась ко мне в напарницы? Проверка внутри отдела? Я на карандаше?

– Нет никакой проверки, – хмыкнула Джемма. – Это мой личный интерес.

– Думаешь, что я помогал Кубу в убийствах? – осенило Алана. – Ай да Джемма! Это вы с Картером вместе сообразили?

Алан по-приятельски похлопал Дормер по плечу, даже не пытаясь скрыть бурлящую злость.

– Я. Ничего. Не. Думаю, – отделила каждое слово от другого Джемма.

– Тогда зачем ты меня мучаешь этими вопросами? – крикнул на нее Палмер.

Он пропустил, когда красный стал зеленым. Позади стоящая машина тут же поспешила посигналить. Палмер стукнул по рулю и включил первую передачу, трогаясь с места вслед за грузовиком.

– Говори прямо, что тебе нужно!

– То, что не вошло в отчеты. Твоя история, как вы вышли на Куба.

– Хочешь правды?

Вопрос Алана прозвучал слишком грозно. Джемма даже поежилась и спросила саму себя: «Действительно ли она готова к тому, что может открыть ей напарник? Какие тайны он может скрывать? И как потом с этим жить?». Палмер тем временем проложил в телефоне маршрут до дома Стивенсона и прикрепил устройство к присоске на лобовом стекле.

– Конечно, хочу, – выдавила из себя Джемма.

– Знаешь… – чуть более спокойным тоном произнес Алан. – Я и сам иногда думаю, что стоило заносить в отчеты, а что нет. Так что тут я с тобой полностью согласен в сомнениях и желании докопаться до правды.

– Ты ходишь вокруг да около, – теперь злилась и сама Джемма.

– Хожу, – легко согласился Алан. – Но я точно знаю, что до конца не уверен, можно ли было в отчетах писать то, что в них по итогу не вошло.

– Не понимаю, – Джемма тряхнула головой, и челка упала ей на лоб. – Ты говоришь загадками.

– Придет время, я тебе расскажу. А пока давай сконцентрируемся на новом убийстве в стиле Куба.

И судя по выражению лица Палмера, выбора у Джеммы не было.

Глава 4. Ловушка. Испытания начинаются

Комната, в которой очнулся Вейл, была небольшой. Пять шагов в длину и пять шагов в ширину. Лампы под потолком горели ровным желтым светом. Дверь он не видел, зато видел надпись, сделанную то ли красной краской, то ли кровью:

«Можешь ли ты думать о ком-то кроме себя?»

– Что все это значит? – чертыхнулся Вейл.

Мужчина закашлялся, сплевывая кровью. Пальцы на его руках казались слегка распухшими и были синеватыми. Вейл вытер губы и попытался подняться. В коленях выстрелила пронзительная боль, изображение в глазах поплыло. Тут же он решил прекратить попытки встать и продолжил осматривать то место, в котором оказался. На полу Вейл увидел ржавую цепь. Она уходила куда-то в стену и была прикреплена к его шее.

– Проклятие!

Вейл нащупал на себе ошейник, который снять не удалось. Он с остервенением дернул за цепь раз, другой, третий. Пронзительно закричал и застучал кулаком по полу, но результата его действия не возымели.

– Кто бы ты ни был, ты ответишь за то, что делаешь со мной!

Вейл мстительно погрозил потолку и дальней стене с надписью. Пульс застучал бешеным набатом в его висках. Руки задрожали. Вейл облизнул губы и сглотнул. Какое-то время у него ушло, чтобы потушить в себе приступ гнева и снова собраться с мыслями. Преодолев боль в коленях, он все же поднялся на ноги и осмотрел свою одежду. Синие джинсы с грязными разводами на бедрах, белая рубашка с закатанными рукавами и следами крови на груди. Ребра Вейла болели, во рту саднило. Он расстегнул пуговицы и осмотрел себя. Ран нет, только синяки. Его били или он сам ударился? В памяти пустота. Никаких намеков на то, как он сюда попал.

Взяв цепь в руки, Вейл дошел до стены и заглянул в щель, в которую та уходила. В темноте ему показалось, что он различил нечто похожее на диск от пилы. Вейл собрал все силы в кулак и с кряхтением принялся тянуть цепь на себя. Вены на его шее надувались, лицо багровело, но механизм не поддавался.

– Что тебе надо от меня? – прокричал он в потолок. – Так и будешь молчать?

Внезапно тишину разорвало шипение, словно включилась какая-то запись. Звук шел сразу отовсюду, поэтому определить расположение колонки Вейл не мог.

– Приветствую. Вы попали сюда неслучайно. Сегодняшний день будет для вас самым большим откровением и уроком. Комната, в которой вы оказались, может стать вашей могилой, либо местом второго рождения, – заговорил измененный до неузнаваемости голос, слишком хриплый и слишком глухой. – Чтобы спастись, нужно ничего не делать и дать ситуации течь своим руслом. Вы не привыкли так поступать, но именно это от вас и требуется. Боль не должна вас пугать, как и возможные увечья. Главная ценность – сама жизнь.

– Урод, – пробурчал себе под нос Вейл, еще раз проверяя прочность цепи.

– Однако я должен предупредить. От вашего решения, как повести себя, может зависить судьба кого-то другого. Помните, из каждого положения есть несколько выходов. Правильный – слушаться меня и помнить все, о чем я говорю или какие подсказки даю.

– Можешь ли ты думать о ком-то другом, – еще раз вслух прочел слова на стене Вейл.

В этом момент пришли в движение невидимые шестерни. Они завращались, дергая цепь. Вейл не удержался и упал на пол, чудом успев подставить руки, чтобы не удариться лицом. С характерным скрежетом цепь начала наматываться на скрытый в стене механизм. Загудел диск пилы, который Вейл видел в узкой щели.

– Аргх, – прорычал он.

Вейл упирался ногами в пол, но механизм был в разы сильнее его, неумолимо подтягивая к стене. Диск гудел все громче, ускоряя частоту вращения. Мужчина ловким движением вскочил обратно на ноги и, намотав цепь на руку, снова ее дернул. Запястье взорвалось острой болью. Сухожилия затрещали. Шестерни хрустнули и остановились.

– Нет-нет!

Голос был очень тихим. Вейл с трудом различил его. Некто находился за стеной, и там сейчас тоже работал механизм. Мужчина прислушался к истошным крикам. Голос явно принадлежал мужчине.

– Помогите! – кричал он.

– Спасите!

Донесся со стороны второй стены еще один голос. Тоже мужской. Вейл сорвался с места и припал ухом к стене, желая расслышать что-то еще. Но помимо мольбы о помощи больше ничего не было.

– Тяни цепь! Тяни цепь! – заорал как можно громче Вейл и заколотил кулаками в стену.

Послышался щелчок, и механизм в его комнате снова пришел в движение. Цепь дернулась, резко притягивая Вейла к стене. Откинулась в сторону железная крышка, обнажая тот самый острый диск пилы. Вейл на мгновение потерял координацию, пошатнулся и порезался ладонью об острые зубцы. Брызнула в разные стороны кровь. Мужчина не удержался и упал на спину. Зарычал, отчаянно дергая цепь на себя, заскрипел зубами, упираясь ногами в стену, и в какой-то момент приложил такие усилия, что цепь не выдержала и оторвалась. Диск пилы практически сразу остановился, только скрытые шестерни еще какое-то время с хрустом продолжали вращаться.

Вейл сипло дышал, кашляя и сплевывая кровью. Лицо его было серым. Он продолжал лежать на спине, не в силах подняться. Где-то за стеной все еще раздавались истошные крики и работали невидимые механизмы. Но до них Вейлу уже не было дела. Он спасся – и это главное.

Когда же все окончательно стихло, послышался отдаленный хлопок. Стена по правую руку от Вейла с шумом отъехала в сторону. Мужчина приподнялся на локте, разглядывая новую комнату. Она была раза в две меньше той, в которой очутился Вейл. Зато в ней в самом центре на постаменте находился открытый сейф. Мужчина встал и с опаской заглянул внутрь. В комнате никого не было. Только тусклое желтое освещение, часто моргавшее, да нечто похожее на дверь в дальней стене.