Фомич и К.

Надежда Школьник

Фомич и К.

Пётр Фомич привычным движением выключил будильник, потрепал по загривку пса, прицокавшего с кухни. Умылся, поставил чайник, оделся и ненадолго задержался у фотографии жены на стене. Она светло улыбалась, но глаза были грустные. «Доброе утро, Тасечка», – мысленно поздоровался Пётр Фомич. С кухни раздались одновременно свист чайника и нетерпеливый стук миски об пол. «Сейчас, – ухмыльнулся хозяин. – Научился своё требовать, умник». Ребята оперативники подарили Фомичу пса, когда он через год после смерти жены вышел на пенсию. Это был шустрый щенок немецкой овчарки, рыже-чёрного окраса. И имя «Атас» они придумали. Подарили, чтобы не так одиноко Фомичу было. Живое существо заботы требует, вот из депрессии потихоньку и выйдет.

Пётр Фомич Кузнецов закончил свою службу в следственном отделе местного отделения полиции в звании майора. Правда, если бы не горе, может до сих пор работал следователем. Но протянув год в глубокой депрессии, завалив несколько дел, решил уйти сам. Не дожидаясь решения начальства. Но и дома долго просидеть не смог. Стены давили. Сыновья далеко, выросли, разъехались по городам. Звонят, конечно, но у них своя жизнь. А у него одна забота – Атас. Покормить, погулять, обучить, да и поговорить есть с кем. Смотрит, как будто понимает, сочувствует.

Попросился Пётр Фомич обратно на службу, Только все должности, соответствующие его званию были заняты. А он в начальники и не стремился: «Возьмите меня простым участковым в свой микрорайон. Знаю, у вас текучка большая. Только у меня одна просьба: пса с собой брать буду». Ну не любил Атас дома один оставаться, выл с утра до вечера. И после жалоб соседей по подъезду пришлось взять его в напарники. Начальство дало добро, и на присутствие собаки глаза закрыли. Время летит быстро, шесть лет, как шесть месяцев пролетело. На своём участке Фомич и раньше знал всех, за кем пригляд нужен. «А его так каждая собака», – уверял бы Атас, если бы разговаривал.

Жители посёлка привыкли видеть эту пару: пожилого, седого, но ещё крепкого мужчину с твёрдой походкой и большую рыже-чёрную овчарку, идущую рядом. Они вместе ходили в выходные в магазины и на базар за мясом и костями. Фомич варил Атасу похлёбку, а себе, постоянные в его рационе, щи на неделю. И что удивительно, они ему не надоедали. Телевизор он практически не смотрел. Иногда новости, да фильм про «ментов» на НТВ, если заинтересует. Чаще всего хмыкал и вслух говорил: «А что так можно было?!» Большой гордостью Фомича была его картотека. В ней была история всего криминального мира города, начиная с восьмидесятых и девяностых годов и до настоящего времени. Чего только банда «чикуновских» стоила в девяностые! Или взять крёстного отца организованной преступности города по кличке «Хапуга». Да, были жёсткие времена, практически каждую неделю на разборки или на трупы выезжали. Не приведи, господи.

Пётр Фомич служил честно, дважды был ранен, имел наградное оружие. Но выше майора не поднялся, на квартиру престижную да машину не заработал. Семья Кузнецовых жила в двухкомнатной квартире в доме старой застройки, которую в народе прозвали «брежневка». Чем был богат Пётр Фомич, так это своей дружной семьёй, своим крепким «тылом»: любящая жена и двое пацанов, которые выросли «правильные». Вот только теперь в квартире – он и друг Атас. Других своих квартирантов Фомич не замечал, иногда только, если надоедали.

***

Фомич с Атасом ушли на службу. Только за ними захлопнулась дверь, на кухне собрался совет.

– У нас экстренное совещание. Поступила информация: Фомича собираются уволить.

– Как так? – зашумело сообщество.

– Даа, неприятная новость!

– А кто сообщил?

Старший махнул: «Докладывай!»

– Весточку от прописавшегося в кабинете начальника отдела с табличкой «Яковлев В.С.» принесли мои, рядом были. Он передал, что слышал, как Яковлев говорил пришедшему в кабинет: «Фомич уже мух не ловит».

Я сначала подумал, что хвалит, это же хорошо, когда не ловит. А потом понял, что его уволить собираются: «Пора, – говорит, – ему на отдых». Братцы, надо что-то делать!

– Да, будет сидеть дома, нам глаза мозолить, а мы ему, не дай бог!

– Не в этом только дело, – старший неодобрительно покачал головой. – Надо помочь Фомичу. Я ведь с ним год под одной крышей. У него весь смысл в работе. Жалко его. Итак, подвожу итог: информацию перепроверить! Давай, лети мухой в полицейское отделение! Завтра на том же месте.

На следующий день всё сообщество было в сборе. Старший взял слово: «Информация подтвердилась. Мы с вами поможем Фомичу поднять раскрываемость! Тогда его не уволят».

– А как Фома Петрович?

– Вы что-то придумали?

– Мы сможем?

– Тишина! Я, на правах старейшего, беру всю организацию на себя. Мы будем мини-отделом по раскрытию преступлений.

– А лучше сыскное агенство, а?! Давайте будем называться «Фомич и К». Мне уже так интересно! Вот ты мозг, Фома Петрович!

– Не надо комплиментов, Гриша.

– Кто? Я – Гриша? А почему?

– Шустрый больно, как Гриша Измайлов – старший опер в сериале «Полицейский с Рублёвки». Мы с Фомичем смотрели, обсмеялись.

– А я кто буду?

– А ты Мухич, следак из этого сериала. Потому что долгий, как он.

– Я не долгий, а задумчивый, – почесал затылок, – у меня вопрос: как мы будем дела расследовать, если не знаем какие?

– А опера у тебя на районе на что!

Старший спросил, обращаясь теперь к Грише: «А этот у тебя прописанный в кабинете начальника на что! Кстати, его Паша будут звать».

– Я понял, Фома Петрович, как Паша Семёнов из сериала «Невский». А ты у нас типа Фома, криминальный авторитет.

– Поговори мне, я у вас по другой части – руководитель отдела или сыскного бюро, как вам больше нравится. Мухич, опять задумался?

– А кто же у нас будет судмедэксперт? На кражи со взломом, на трупы выезжать.

– Мухич, тебя что, уже на трупы тянет, – прикалывался Гриша. – Хватит того, что по мусоркам придётся…

– Так, тишина в студии. Насмотрелись НТВ. В советское время добротный такой сериал снимали «Следствие ведут знатоки». В нём женщину медэксперта звали Зина Кибрит. – Фома Петрович повернулся к соседке. – Ты будешь Кибрит.

Гриша подавился от смеха.

– Почему?

– Потому, что сможешь отличить кровь от краски, шерсть от шёлка. И вообще, хватит домоседничать, будешь вылетать, если потребуется. Всё, за дело. Мухич, давай в участок, к Фомичу. Посмотри, послушай, что да как. Может, и первое дело наше нарисуется.

***

В дверь участкового пункта уверенно постучали и открыли без приглашения. Фомич поднял голову и мысленно охнул. В комнату царственно вплыла не женщина, а душистое сиреневое облако. Сентябрь выдался тёплый, и на ней, соответственно погоде, был летний длинный плащ, так называемый пыльник, очень яркого сиренево-розового цвета, в тон кружевные перчатки и большая широкополая шляпа. Лет шестидесяти, в ярком макияже. В одной руке она держала сумочку, в другой лысоватую собачонку, которая начинала скалить зубы.

Фомич опомнился: «Добрый день!»

– Наконец-то! Пауза затянулась. Здравствуйте! Стул даме предложите!

– Присаживайтесь. Чем обязан?

Как только Фомич начал говорить длинными фразами, а Атас всё громче рычать в углу напротив, собачонка стала входить в раж и зашлась в истерике.

– Фу, Цезарь, фу, – кричала хозяйка, еле удерживая в руке своё сокровище.

В это время Фомич оттаскивал за ошейник из кабинета Атаса, выражавшего своё негодование по поводу этого недоразумения мужского пола.