Рафаэль

Ася Якубовская

Рафаэль

Глава 1

Поезд, громко вздохнув, замер у перрона. За окном была Москва – серая, предпраздничная и чужая. Вероника не была здесь полгода и пристально всматривалась в пейзаж, словно боялась упустить что-то новое – или, наоборот, найти знакомую примету. Кто-то кого-то ждал. Встречающие на перроне – машущие, высматривающие, просто пританцовывающие от холода и нетерпения. Её не встречал никто. Но её всё равно ждали, просто не здесь. И от этой мысли на душе становилось тепло.

Морозный воздух обжигал лёгкие. Быстрая сигарета у входа в метро – короткий ритуал перед погружением в подземные лабиринты. Повсюду – бездомные и полицейские. И тех, и других в канун праздника было неприлично много.

Девушка нырнула в поток людей, спешащих кто куда. Схема метро казалась неправдоподобно огромной. Не должны подземные поезда ходить в такое большое количество мест, – мелькнуло у нее в голове. Она нашла нужный маршрут. От «Комсомольской» до «Академической» – двадцать минут и одна пересадка.

Ника с трудом протиснулась в вагон, украшенный гирляндами. С тоской подумала о родном Санкт-Петербурге, где о празднике напоминают лишь скудные украшения Невского проспекта и огромная ёлка на Дворцовой. Надо бы одолжить у москвичей Собянина. Хотя бы на год, – улыбнулась она своей идее. Услышав объявление о «Академической», стала пробиваться ближе к выходу.

Выйдя из метро, девушка обнаружила, что пошёл снег. Он красиво переливался в свете уличных фонарей, и Ника, остановившись, засмотрелась на это зрелище. В эти мгновения она вернулась в детство, чувствуя себя внутри снежного шара. Появилась уверенность в близости новогоднего чуда.

Отписавшись подруге, сверилась с картой и продолжила путь, то и дело поднимая взгляд на фонари.

Пройдя ступеньки до третьего этажа, она постучала в дверь. Та распахнулась через пару секунд.

– Ника! – раздался радостный вопль миниатюрной девушки, которая каким-то чудом приподняла Веронику на пару сантиметров от земли. Объятия были крепкими и уютными, домашними.

– Анжелика, – Ника обняла подругу в ответ, чувствуя запах мандаринов и корицы. – Как я рада, что ты меня выручила.

– Это ты меня выручила! Рук не хватает, завтра будешь помогать мне готовить. – Анжелика помогла Веронике снять куртку.

Они прошли в просторную кухню, и девушкам помахал муж Анжелики, Стёпа.

– Здравствуй, Ника, – он улыбнулся, и гостья заметила, как в уголках его глаз собрались морщинки. – Рад, что ты смогла приехать.

– Привет, – на секунду у Ники свело живот. Они оба говорили так, будто она вырвалась к ним сквозь бурю и пламя, преодолев тысячу препятствий. Будто она не звонила Анжелике позапрошлой ночью в слезах с просьбой приютить её на Новый год просто потому, что в жизни наступил полный бардак.

Вероника почувствовала, как по щеке покатилась слеза. Усталость достигла своего предела, и только в тот момент девушка по-настоящему почувствовала себя защищенной. Она дома. Не у себя, конечно, но в месте, которое и правда чей-то дом.

Старшая подруга внимательно посмотрела на Веронику и чему-то кивнула. Затем приложила два пальца к губам, этим жестом позвав гостью курить.

Они накинули куртки и вышли на балкон.– Ты как? – поинтересовалась Анжелика спустя пару затяжек.– Сойдёт, – Ника почувствовала, что почти не врёт. – Обидно, даже больно, но я рада, что сейчас тут с вами. Я очень скучала, правда.

– Андрей звонил? – Подруга посмотрела с опаской, словно Вероника – хрустальная ваза, которая может разбиться от простого вопроса.– Нет. И не писал, – Ника стряхнула пепел и вздохнула. – Пошёл он куда подальше…

Анжелика положила голову Веронике на плечо и потерлась об него словно кошка,. На душе стало легче.

Докурив, они вернулись на кухню и приступили к готовке. Стёпа пел, девушки подпевали. Чистка картошки показалась практически медитацией. Стёпа ругался на Анжелику, которая подъедала крабовые палочки для салата, а она со смехом засунула в рот ещё одну. Мужчина поцеловал свою жену, и Ника радовалась, глядя на них. Оба не были идеальными, но любили друг друга всем сердцем. Прощали ошибки и недостатки. Девушка считала, что такими и должны быть пары. Идеально неидеальными.

Вечером они смотрели «Чародеев» по настоянию Стёпы. Вероника с Анжеликой, устроившись по обе стороны от мужчины, подтрунивали над ним, вспоминая давнюю дразнилку про «старую душу» Стёпы, которая тянется ко всему такому же старому. Но песню «Три белых коня» все пели одинаково громко, вне зависимости от возраста душ. Ника доверительно положила голову на плечо Стёпы и окончательно расслабилась. Хоть один мужчина в моей жизни точно не предаст, – с благодарностью подумала она.

Усталость взяла своё ближе к полуночи. Стёпа и Анжелика, пожелав гостье спокойной ночи, удалились в спальню. Вероника, устроившись на диване, ещё какое-то время слышала сквозь стену их приглушённые голоса. Этот уютный шелест стал лучшим лекарством. Под него она и уснула, чувствуя, как затягиваются самые свежие раны в её душе.

31 декабря

Глава 2

– А кто ещё придёт? – спросила Ника, поправляя платье.

– Человек десять, может пятнадцать. Несколько парочек, но в основном одиночки, – Анжелика слегка подтолкнула подругу бедром. – Может, и ты себе кого-нибудь присмотришь для утешения.

– Обязательно, – рассмеялась Вероника и стёрла помаду с губ. Контур никак не выходил ровным, и она решила обойтись прозрачным блеском.

– Красавица, – сказала Анжелика, поправляя прядь в Никиной причёске. Не как комплимент, а как констатацию факта, и Ника покраснела.

– Нет, ты, – улыбнулась Ника, пытаясь перевести всё в шутку.

Анжелика смотрела на Нику всего секунду. В этом взгляде была и мудрость, и зависть, и ещё что-то. Смесь снисхождения, усталости и любви.

Их прервал Стёпа, объявив, что во Владивостоке уже наступил Новый год и это надо отметить. По-свойски подхватив Веронику на руки, он понёс гостью на кухню, напевая какую-то новогоднюю песенку.

Девушка взвизгнула, но побоялась вырываться. Вдруг ещё уронит? Её охватило неприятное душное смущение – её раньше никто, кроме отца, не носил на руках. От Стёпы пахло кондиционером и алкоголем. Краем глаза она успела заметить, как улыбка Анжелики на миг застыла, став напряжённой и неестественной, будто маска.

Лишь коснувшись ногами пола на кухне, Ника отшатнулась на шаг, машинательно поправляя сбившееся платье.

«А если бы ты спину сорвал, дедуль?» – фыркнула она, стараясь, чтобы в голосе звучала только шутка. Но внутри, под ребрами, остался неприятный осадок.

К девяти часам вечера дом был полон гостей. Ника постаралась со всеми познакомиться, следила за наполненностью стола и вскоре была выжата как лимон. Желая дать себе передышку, Вероника скрылась на балконе, где её накрыла благостная тишина. Во дворе никого не было, и лишь вдалеке был слышен шум машин.

Докуривая уже вторую сигарету, она с разочарованием смотрела в окно. Вчерашний снег растаял без следа, и улица выглядела по-осеннему печально. Лишь в паре луж уже валялись конфетти, приукрашивая хмурую действительность.

– Праздничная грязь, – раздался над ухом чей-то голос, и Вероника вздрогнула.

– Те же мысли, – ответила она парню, которого ещё не видела здесь.

– Рафаэль, – представился он.

– Вероника, – она протянула ему руку.

Ника часто так делала, знакомясь с мужчинами. Это был тест и одновременно провокация. Некоторые игнорировали руку, кто-то аккуратно пожимал её пальцы. Были и те, кто старался сделать больно, сжав посильнее. И самый последний тип, который сразу вызывал симпатию: те, что жали ей руку, как равной.

Рафаэль аккуратно взял её пальцы и вместо того, чтобы пожать их, поцеловал тыльную сторону ладони. Ника смутилась, но руку не отдернула. Этот парень открыл новый типаж в классификации Вероники. Осталось только понять – это позёрство, вежливость или флирт.

Она предложила ему сигарету и сама закурила третью, не желая уходить. Девушка мёрзла, выйдя в одном платье, но это бодрило. Чтобы не показаться слабой, она расправила плечи и сдержала дрожь. Парень окинул Нику взглядом с ног до головы, а затем пристально посмотрел в глаза. На губах его заиграла легкая улыбка. Девушка слегка вскинула подбородок и стала рассматривать молодого человека в ответ, словно оценщик в ломбарде или художница.

Рафаэль был привлекателен. Чёрные, слегка вьющиеся волосы, такие же тёмные глаза и бледная кожа, которая делала внешность парня контрастной. Острые скулы, прямой нос и пухлые губы. Что-то от скульптур прошлых веков сквозило в его внешности.

Красивый, – заключила Вероника.

Первым взгляд отвёл он. Ника не сдержала чуть озорной, победной улыбки. Почему-то этого парня было приятно дразнить. И в то же время хотелось ему понравиться.

Увлекшись своими мыслями, Ника не заметила, как сигарета истлела, хотя она не затянулась и трёх раз.

Выйдя с балкона, молодые люди шли очень близко, касаясь локтями и ладонями. На секунду их пальцы переплелись, чтобы тут же разжаться. Щеки Ники вспыхнули на секунду, и она хотела что-нибудь сказать. В голову ничего не пришло.

В коридоре их окружили другие гости.

– Раф! А я и не заметила, когда ты пришёл. Пойдём на кухню, поможешь мне размешать оливье, – Анжелика улыбнулась Рафаэлю и, взяв его за ту же руку, которой он несколько секунд назад держал Никину ладонь, увела с собой.

Глава 3

– Любимый композитор? – спросила у всех присутствующих Анжелика.

– Ханс Циммер, – ответил Стёпа.

– Баста, – сказал парень, который уже успел набраться и радостно заржал над своим остроумным ответом.

– Вивальди.

– Чайковский.

– Сметана, – сказал Рафаэль, и Ника медленно перевела на него удивлённый взгляд. Кто-то хихикнул.

– Ника? – Анжелика кивнула ей, приглашая продолжить.

– Бедржих Сметана, – ответила Вероника, не отводя взгляда от Рафаэля.

– Скучно! – объявил пьяный парень и хлопнул себя по коленке. – Вот уже люди кисломолочку слушают. Лучше спроси, кто в чём спит.

– И в чём же ты спишь? – спросила Анжелика. Она сложила руки на груди и очень выразительно подняла бровь. Нику на секунду кольнула зависть. Она не умела так потрясающе поднимать ни одну из своих бровей.

– Ни в чём! – ответил он самодовольно и посмотрел на Веронику. – А ты, красотка?

– Теперь буду просыпаться в холодном поту от ужаса, вспоминая твоё лицо и эти вопросы, – Ника самодовольно улыбнулась, услышав тихий шуршащий смех Рафаэля.

Парень никак не обиделся и принялся рассказывать о пользе сна нагишом. В то же время Анжелика поманила Нику на кухню за помощью. Кончились тарталетки с красной рыбой, и девушки ловко возобновляли запасы, при этом попивая шампанское и подшучивая.

– Ну что, нашла себе мальчика для утешения? – подруга слегка толкнула Веронику бедром, – Интеллектуал, не женат, вполне себе красив.

Анжелика загибала пальцы, а Ника пахнула на неё полотенцем.

– Ох, отстань, ты мне ещё его семейное древо предоставь и выписку из банка.

– Кстати, он, вроде бы, сейчас работает в банке, – Анжелика улыбнулась во все тридцать два, – Он веб-дизайнер, поэтому поработал у нас, вот сейчас в банке и ещё Бог знает где.

– Я отказываюсь тебя слушать, доморощенная сводница, – с этими словами Ника запихнула себе в рот остатки начинки и продолжила с набитым ртом, – Всё, пойдем, у нас всё кончилось.

Они налили ещё по бокалу, быстро чокнулись и пошли обратно в гостиную. Ника увидела, что её место было занято. Там сидела девушка, и она с Рафаэлем что-то увлеченно обсуждали. Нетрезвый разум Ники ревниво отметил, что девушка была очень красива. Она обладала цельной, выразительной внешностью, где всё дополняло друг друга. Но больше всего взгляд притягивали рыжие кудрявые волосы, которые контрастировали с зеленым платьем и персиковой кожей.

Из мыслей Нику вывел голос любителя спать голым. Кажется, его звали Игорь.

– Современное искусство – это дерьмо в чистом виде. Буквально. Они выставляют своё говно, а потом говорят, что это концепция.

Спорить с такими, как Игорь, было делом безнадёжным – Ника знала это по опыту. Чтобы скрыть улыбку, она сделала глоток шампанского, а потом увлеклась разглядыванием розовых пушистых тапочек на своих ногах. Выдержав минутную паузу, она наконец позволила себе поднять взгляд. На неё уже смотрел Рафаэль.

Нике показалось, что в шумной гостиной остались только они с Рафаэлем. Не было рыжей красавицы, шумного Игоря, Анжелики, Стёпы, всей чёртовой Москвы.

Рафаэль, как недавно на балконе, медленно оглядел Веронику с ног до головы. Но на сей раз он смотрел будто глубже, видя больше, чем ткани платья и белья. Девушка ответила тем же открытым, даже наглым осмотром. Отметила родинку на шее и спортивную фигуру под тканью рубашки. Медленно убрала волосы на одну сторону, обнажив шею. Заметив, как парень резко вздохнул, закусила губу, чтобы не выдать улыбку. Ей было жарко от этой игры. От того, что она ему точно нравилась.

– …вот именно! Поэтому я считаю, что вся эта ваша современщина – полный бред! – Игорь хлопнул себя по коленке, закончив тираду и выжидающе посмотрел на собравшихся.

Резкий звук вернул Нику в реальность. Она моргнула, словно выходя из транса, и машинально улыбнулась Игорю, делая вид, что слушала.

Когда она снова рискнула посмотреть на Рафа, он уже обратил внимание на свою собеседницу с вежливым, ничего не выражающим лицом. Но уголок его рта всё так же был подёрнут лёгкой, знающей улыбкой. Лишь на миг он всё же взглянул на Нику, и девушка заметила всё, что хотела. Озорство, заинтересованность и, как ей хотелось верить, желание.

Глава 4

Тем временем приближалась полночь. Кто-то включил телевизор, началась оживленная суета. Игорь пролил на платье рыжей девушки шампанское, и разразился целый скандал. Её быстро переодели в платье Анжелики.

Стёпа раздавал бенгальские огни, а некурящим заодно – спички и зажигалки. Анжелика предложила написать желания на листочках. Ника и Рафаэль отказались.

– Моё желание и так сбудется, – заверила подругу девушка.

– А мне нечего желать, я и так счастлив, – сказал Раф, лёгким касанием проведя между лопатками Вероники.

Анжелика махнула на них рукой с притворной досадой. Девушка и парень заговорчески переглянулись. Оба пытались сделать чересчур серьезные лица, но через секунду прыснули.

За десять минут до курантов захотелось курить, и под недовольные причитания Стёпы девушка и парень побежали на балкон, хихикая, как малые дети.

Ника взяла сигарету у Рафаэля, запах вишни и табака укутал её уютом.

– Не боишься встретить Новый год на балконе, Вероника? – спросил Раф, выдыхая дым.

– Нет, меня устраивает твоя компания, Рафаэль, – девушка склонила голову набок, улыбнулась и отметила, что сердце застучало чуть сильнее.

– Зови меня Рафом, – парень слегка нахмурился, но улыбнулся ей в ответ.

– Тогда зови меня Никой, – откликнулась девушка.

– Ника?

– Что?

Он наклонился и поцеловал Нику. От него пахло одеколоном, вином и вишней. Девушка замерла на мгновение, а затем, поддавшись порыву, подалась вперёд. Пространство сузилось до его объятий, а в голове зашумело, как от всего шампанского мира. Ника почувствовала, как живот сводит от восторга, а ноги подкашиваются. Она никого так не желала в своей жизни, как Рафаэля в эту минуту. Желала парня, которого знала всего один вечер, но, казалось, знала всю жизнь.

Неожиданно в небе взорвался салют. С неохотой Вероника отстранилась, а Раф взглянул на свои часы. Полночь.

– С Новым годом, – поздравил он. – Ника.

– С Новым годом, Раф, – губы растянулись в довольную улыбку.

Хотелось вновь встать на цыпочки и поцеловать этого красивого парня, почувствовать на губах вкус вина и сигарет. Хотелось смеяться – громко и бесстыдно, выплёскивая наружу клокочущую внутри радость. Хотелось говорить обо всём и ни о чём сразу – выложить перед ним всю свою жизнь, как карты на стол, и узнать каждую мелочь о нём, начиная с первого воспоминания из детства. А ещё хотелось с необузданной, прямотой снять с него всю эту изящно сидящую одежду, чтобы ладонями, губами, кончиками пальцев исследовать каждый сантиметр его кожи, отыскивая новые, неведомые ранее места для поцелуев.

Этот вихрь желаний, пронесшийся в голове с безумной скоростью, заставил её кровь гудеть в висках. Ника открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать – любое, самое нелепое слово, лишь бы разорвать это сладкое, давящее молчание, – но увидела, что Раф делает то же самое. Его губы тоже приоткрылись для невысказанной фразы, и он замер.

Они оба застыли, глупо, но трепетно. И так же одновременно на их лицах проступила одна и та же неуверенная, смущённая улыбка. Они неловко рассмеялись – не друг над другом, а над этой абсурдной и прекрасной ситуацией, над синхронностью их порывов, над неловкостью, в которой было столько искренности.

Смех растаял так же быстро, как и возник. И снова – только взгляды. Только он и она в ледяном воздухе балкона, за спиной у которых остался шумный, праздничный мир. Ника ловила взгляды его почти чёрных глаз и видела в них не просто влечение, а какое-то ошеломлённое узнавание. Словно он, как и она, с изумлением обнаружил, что их внезапная близость – не случайность, а логичное продолжение какого-то давно начавшегося разговора. Они просто забыли о нём и теперь вспоминали. И в этой тишине, под аккомпанемент затихающих вдали салютов, воспоминания накатывали с новой силой.

Ника медленно потянула руку и коснулась пальцами запястья Рафаэля. Они медленно взялись за руки, и только когда Раф сжал её ладонь, Ника поняла, что всё это время не дышала. С шумом втянув в себя воздух, она удивлённо взглянула на Рафа. Что с ними такое? Почему она так счастлива?

Их прервал стук в балконную дверь.

– А я вам говорил, что вы всё пропустите, – это был Стёпа. – Пойдёмте. Там все на улицу собираются, смотреть на фейерверк.

Глава 5

– С Новым годом! – раздавалось со всех сторон.

Ника танцевала вокруг ёлки с незнакомками и незнакомцами, чувствуя себя пьяной от детской радости. Её обняла маленькая девочка в смешной оранжевой шапочке, а пожилой мужчина после пожелания счастья и здоровья расцеловал Веронику в обе щёки. Новый год не зря был любимым праздником Ники с самого детства. Она обожала атмосферу общей радости, сказки, которой не было ни в один другой день.

В момент, когда компания веселых школьников предлагала Веронике глинтвейн из термоса, но её перехватила Анжелика. Взяв Нику под руку, она увлекла её за собой чуть в сторону от общего веселья.

– Итак? – спросила подруга, и Ника радостно улыбнулась.

– Ну, я очень рада, что приехала к вам, – ответила она, краснея.

– Ну, так я и подумала, раз ты уже на нашем балконе целуешься с парнями, – Анжелика подняла глаза к небу и ухмыльнулась.

– Не с парнями, а с парнем, – лениво оправдывалась Вероника, ни капли не чувствуя себя виноватой.

– Ну да, – согласилась Анжелика и устало вздохнула, признавшись – Мне тошно от мысли, что утром придётся убираться.

Наслаждаясь единственным днём в году, когда можно шуметь круглосуточно, гости громко включили музыку и принялись танцевать. Никакой модной музыки, только старая добрая новогодняя попса.

Вероника большую часть времени танцевала либо одна, либо с Рафом, не скрываясь и не стесняясь своего влечения. Рафаэль ещё раз украдкой поцеловал её на кухне, когда они пошли за шампанским. Во время редких медленных танцев шептались, обнявшись. Они пытались рассказать о себе друг другу как можно больше. Музыка, книги, художники, философия. Их взгляды совпадали почти в любом вопросе. А редкие разногласия лишь дополняли ощущение Ники, что они знакомы давно, но забыли об этом.

Как это часто бывает, вечеринка стала заканчиваться сама по себе. В три часа ночи начались первые зевки, и за первым человеком сразу потянулся второй. И вот уже прихожую заполнили люди, куртки и пакеты с салатами. Игорь пытался засунуть бутылку шампанского в карман пуховика, а парочка долго одевалась, в попытке позаботиться друг о друге.

Ника встала неподалёку от них, оперевшись о стену. Она чувствовала лёгкое опустошение от того, что эта ночь закончилась так быстро.

Когда Раф коснулся её плеча, девушка не вздрогнула. Обойдя её, он протянул руку в приглашающем жесте:

– Пойдём со мной?

Не раздумывая, Вероника вложила свою ладонь в его и кивнула.

Рафаэль сложил её вещи в рюкзак, а Ника тем временем пошла объясниться с Анжеликой и Стёпой.

– Ну, зато я не буду вас теснить, – девушка неловко покачивалась с пятки на носок, не в силах сдержать дурацкую улыбку.

– Ник, – голос Стёпы прозвучал непривычно жёстко. Он сделал шаг вперёд. – Это опасно. Ты хотя бы знаешь, где он живёт?

Анжелика мягко, но решительно коснулась его предплечья, заставляя замолчать.

– Иди, милая. Ты всегда делаешь, что сердце велит, – она ободряюще улыбнулась и поцеловала Веронику в щёку. Её губы были сухими и холодными.

Ника рассмеялась, и смех прозвучал чуть громче, чем нужно. Обняв их обоих, она на секунду уткнулась носом в плечо Стёпы, пахнущее домашним уютом, и почувствовала острое, колющее чувство вины. Но тут же из прихожей донёсся лёгкий кашель Рафа, и вина сменилась ликующим, нетерпеливым азартом.

– Спасибо, – выдохнула она, вырываясь из объятий. – За всё.

Уходили они с Рафом, взявшись за руки.

Они оба были в перчатках, и это мешало чувствовать тепло кожи. Тем не менее, Вероника переплела их пальцы. Быть рядом с Рафаэлем казалось девушке самым естественным в мире.

Наступило уютное молчание. Ника могла бы спросить, где он живёт, но слишком плохо ориентировалась в Москве. Могла бы спросить, сколько им идти, но что это изменит? Поэтому она просто позволила вести её в неизвестность. Тишину нарушали салюты.

Они гуляли среди типовых пятиэтажек, Веронике здания казались очень красивыми. Она разглядывала гирлянды в окнах, представляя себе праздник в каждой из квартир. Где-то ещё были видны силуэты людей, где-то уже наступила уютная темнота. Отвернувшись от очередного дома, Ника заметила, что на неё внимательно смотрит Раф.

– Мне кажется, что мы родственные души, – сказал он.

– Это алкоголь, – поспорила Ника. – Утром ты передумаешь.

– Нет.

– Ну и дурак, – фразу смягчила улыбка.

Дошли минут через сорок. Дом был похож на все окружающие, и Ника на секунду задалась вопросом, как же ей отсюда потом добираться обратно. Беспокойство отмёл Раф, привлёкший её к поцелую. Его рука по-свойски легла на её талию, а вторая перебирала волосы Ники. Хотелось снять дурацкий пуховик прямо здесь, стянуть с Рафаэля пальто и найти пристанище где-нибудь за домом на промёрзшей земле.

Всё окружающее казалось таким нереальным, что в голову приходили совсем несвойственные Нике идеи. Парень первым прервал поцелуй, и девушка прерывисто вздохнула. Если я позволю всему случиться сегодня, то завтра могу перестать его интересовать вовсе – этим выводом Ника дала себе установку не идти на поводу у своего желания.

Раф помог ей снять куртку в маленькой прихожей его квартиры. Это была уютная однушка в тёплых тонах.

– Может, чаю выпьем? Я немного замёрзла, – предложила девушка.

Раф кивнул с улыбкой и провёл её на кухню.

– Чёрный или зелёный? – спросил он, поставив чайник на плиту.

– Чёрный, крепкий, с двумя ложками сахара, – сказала девушка.

– О, как и мне, – Рафаэль достал две белые кружки и принялся за маленькую чайную церемонию.

Поставив дымящиеся кружки на стол, он достал с полки над Никиной головой пепельницу и пачку вишнёвых сигарет.

– Может, посмотрим что-нибудь? – предложил он, прикуривая ей сигарету. – Совсем не хочется спать.

– У тебя есть любимый фильм? – спросила Вероника, беря у него сигарету.

– Да. «Американский пирог», – парень старался выглядеть предельно серьёзным.

– Ты врёшь, – Ника скорчила недоверчивую гримасу.

– Вру, – согласился Рафаэль и улыбнулся.

– Хорошо, тогда будем смотреть мой любимый фильм, – сказала Вероника.

– Давай, – кивнул парень.

Они пошли в комнату, которая совмещала в себе функции гостиной, спальни и кабинета. Вероника направилась к кровати, напротив которой стоял телевизор, но Раф удержал её.

– Я немного, – он пожевал нижнюю губу, подбирая слова, – брезглив. Не люблю, когда на кровать в уличной одежде ложатся. Давай мы оба переоденемся, и тогда посмотрим кино.

Кивнув, Ника достала домашнее платье из рюкзака и мимоходом заметила, что забыла крем для лица и тапочки. А затем застыла в нерешительности. Где переодеваться? Тут? Или пойти в ванную? Рафаэль внимательно наблюдал за ней, словно читая мысли.