Война сердец: рождённая в огне

Ирина Славина

Война сердец: рождённая в огне

ПРОЛОГ

Он стоял по колено в снегу, босой, с растрескавшейся кожей на руках, и смотрел, как уходит его клан. Тени растворялись среди деревьев, силуэты расплывались в белесом мареве – словно призраки, которых он никогда больше не назовёт семьёй. Никто из них и не обернулся. Последней уходила Кларисса. Смерив Алекса презрительным взглядом, она сказала:

– Ты выбрал слабость, а слабакам не место среди нас. Прощай!

Алекс смотрел на ту, с которой ещё совсем недавно строил планы на счастливое будущее. Хотя какое, к чёрту, будущее у того, кто не способен дышать, чувствовать, жить так, как живут миллионы людей вокруг? «Вот именно, – горько усмехнулся Алекс, – людей! А я кто?»

Алексей ничего не ответил Клариссе. Слова были бессмысленны, он уже сказал всё, что хотел сказать. Алекс отказался от охоты на людей, отказался пить кровь живых. Не потому, что стал добрее или жалостливее – нет. Просто каждый раз, когда он питался, умирал кто-то близкий, родной: родители, сестра, друзья… Весточки об этом доходили до него, где бы он ни был. И, выпивая очередную жертву, он не мог вспоминать об утраченном прошлом – светлом и когда-то живом. Алекс часто думал, почему так происходит. Что это? Проклятие? Совпадение? Или плата за бессмертие? Но разве он хотел этого? Разве его кто-нибудь спрашивал о том, чего он хочет? На самом деле, Алекс сделал свой выбор давно. Прежде чем сообщить о своём решении клану и Клариссе, он долго перестраивался, приспосабливался: научился замораживать кровь животных, научился воровать её из больниц, находил и подкупал доноров. Замороженная кровь не давала полной силы, не наполняла мёртвое тело жаром, но и не убивала никого. Она была под стать ему – мёртвой. А отсутствие сверхсилы давало возможность почувствовать себя прежним, таким, каким Алекс был при жизни.

Клан не принял его решения. Они назвали Алекса предателем, стали презирать. Совет щедро предоставил ему ровно одну ночь, чтобы покинуть эти земли. Так он и ушёл.

***

Прошло больше сотни лет. Алекс сменил множество имён, городов, профессий. Иногда много, до изнеможения, работал. Иногда – просто наблюдал, как умирает очередной век. Он был одинок, и это было спасением. До тех пор, пока не случилось то, чего он боялся больше всего на свете – Алекс почувствовал чужую боль.

Это была незнакомка. Она была слишком слаба, чтобы позвать на помощь или сопротивляться. Что-то страшное происходило с ней там, в переулке. Она кричала – не вслух, о нет! – молча, израненной душой. И Алекс пошёл туда. Не на запах свежей пьянящей крови, а по зову чего-то иного. Он даже не догадывался, что этот шаг изменит всю его (не) жизнь: то, от чего Алекс так долго бежал, настигнет его совсем скоро…

ГЛАВА 1. ГОРОД, ГДЕ НИКТО НЕ ЖДЁТ

Лея не любила позднюю весну. Слишком много ярких цветов, слишком много парочек в парке, слишком много жизни вокруг, которая будто нарочно напоминает, что ты теперь одна. Даже дождь казался каким-то демонстративно свежим – как будто хотел смыть то, что смыть в принципе невозможно.

С вокзала девушка вышла с одним небольшим чемоданом. В нём лежала пара рубашек, потёртые джинсы, курточка, старый жёлтый блокнот с вырванными страницами, аптечка и фотография – смятая, с заломами. На фото загорелый златоволосый красавчик улыбался ей, Леалоре. «Когда-то улыбался, – горько подумала Лея, едва сдерживая слёзы. – А теперь вообще не существует. Как всё глупо! Всего двадцать шесть лет и такая нелепость – погиб в аварии. Дождь, ночь, мокрая трасса, чужая невнимательность, сильный лобовой удар и… всё. Она выжила. Он – нет.

Родители, уставшие смотреть на угасающую дочь, настояли на смене обстановки.

– Поезжай к тёте Вале, – приказал отец, одним только взглядом отметая все возражения Леи. – Подышишь воздухом, отдохнёшь, забудешь. – Сказал, как отрезал.

«Будто можно вот так взять – забыть по приказу!» – подумала Леалора, чувствуя, как больно сдавило сердце. Тем не менее, противиться родительскому решению не стала. Чего им глаза мозолить своим кислым видом? Собралась, покидав в чемодан первое, что попалось под руку, и поехала.

***

Небольшой городок Лиховск притаился недалеко от быстрой реки Студёнки, где вода игриво заворачивалась в кудряшки-волны, заигрывая с солнечными лучами и дергая за косы нежные ивы. Это был город, в котором время не то чтобы остановилось, но текло как-то медленно, будто не повиновалось ни луне, ни солнцу, ни каким-либо другим законам природы.

Улочки здесь были не длинными и не широкими, дома – прочными, но старыми, а люди – не слишком любопытными. Лея шла по тротуару, сосредоточенно глядя под ноги, будто боялась упасть. Асфальт местами вздыбился и пророс травой, а центральная площадь, к которой вышла девушка, была выложена неровной брусчаткой. Там, где площадь перетекала в аккуратную аллейку, стоял памятник какому-то забытому герою – ржаво-бронзовый, с облупленной табличкой. И, пожалуй, никто из жителей Лиховска не припомнил бы сейчас, как и зачем здесь появилась эта несуразная фигура. Недалеко от площади располагалось уютное кафе «Заря». Здесь в любое время суток вкусно пахло кофе и пирожными. Сюда и забрела Леалора, прежде чем отправиться к тётке. Она сидела за столиком, вздыхая и так и не прикоснувшись к своему кофе. И лишь когда начало смеркаться, девушка нехотя поднялась и, подхватив чемодан, вышла на улицу.

Тётя Валя жила в панельной пятиэтажке. Двери подъезда распахнулись, пропуская Лею внутрь, и на неё пахнуло жареным луком. Вздохнув, Лея затопала наверх. Тётка встретила её крепкими объятиями, и, смахнув слезинку, потащила в кухню.

– Проголодалась, небось? – захлопотала она. – А я тебя еще к обеду ждала!

– Теть Валь, не надо ничего, – вяло улыбнулась гостья. – Я не голодна. Я спать хочу.

В ответ тётка лишь укоризненно качнула головой и снова смахнула слезинку.

Комната, приготовленная заботливой тётей Валей, оказалась очень уютной – с ковром на стене, старинными часами-ходиками и большим шкафом, от которого слегка попахивало нафталином. С потолка свисала люстра в виде цветка. В углу – кресло, обитое плюшевой тканью с совершенно немыслимым узором. «И здесь время остановилось, – грустно подумала Лея. – И живы все, а время – стоит».

Два дня она безвылазно просидела дома, отказываясь от приглашений тёти Вали «прогуляться до магазина» или сходить «посидеть в кафешке». И только увидев, как тётка тайком плачет, Лея натянула на лицо подобие улыбки, и целый час провела за беседой с тётей Валей. Вечером она сослалась на головную боль и пошла гулять. Тётушка с пониманием покивала и облегчённо вздохнула: «Кажется, девочка понемногу приходит в себя». Телефон Лея оставила дома – звонить всё равно некому, и слышать никого не хочется. Всё, что ей могли сказать, она уже слышала.

Ночной Лиховск был пуст и тих. Редкие фонари плевались жёлтым светом, будто нехотя отгоняя тени. Леалора шла по широкой аллее вдоль парка, полностью отдавшись печальным воспоминаниям. Душа болела и плакала.

Фары вспыхнули неожиданно – Лея не успела ничего понять. Чёрный джип с рёвом вывернул из-за поворота и плеснул в глаза ярким светом, ослепив её. Лея инстинктивно отпрыгнула в сторону и почувствовала сильный удар, отбросивший её назад. С трудом сев, девушка попыталась встать. Из машины вышли трое.

– Ну что, живая? – хмыкнул блондин с воспалёнными красными глазами. – Повезло тебе, девочка.

– Или нет, – загоготал второй – верзила с коротко остриженными волосами и татуировкой в виде когтистой лапы, сползающей по щеке к шее. Третий не говорил, только смотрел. Глаза его были страшны – будто присыпанные пеплом, без зрачков. Лея почувствовала, как от его взгляда по спине пробежали мурашки, а крик застрял в горле. Это были не просто пьяные отморозки. Что-то в них было неестественное, неправильное.

– Что, красотка? Пытаешься угадать, кто мы? – вкрадчиво спросил блондин, подступая ближе. – Мы охотники, детка, но мы добрые! Мы любим таких, как ты… живых, тёплых. – Блондин откровенно глумился над бедняжкой, а его приятели покатывались со смеху. Неожиданно блондин оказался рядом с Леей и схватил её за подбородок, больно сдавив крепкими пальцами. Леалора дёрнулась, но он лишь рассмеялся:

– О! Смотрите-ка, какая строптивая! Но так даже веселее!

Сердце Леи ухнуло и пустилось вскачь. В следующий момент её больно дёрнули за волосы, заставляя встать на колени. Лее было страшно и в то же время безразлично. В голове застряла и никак не уходила одна мысль: если её сейчас убьют, то всем мучениям придёт конец, она будет свободна от боли, от чувства вины, от одиночества… Лея почувствовала, как её куда-то тащат, и закрыла глаза, оглушённая пьяным хохотом.

Вдруг наступила тишина и девушка ощутила, что её больше никто не держит.

– Отпустите её и идите своей дорогой. – Голос был тихий, бархатный, но в нём слышалась сила. Лея приоткрыла глаза и повернулась на голос. Перед ней стоял высокий мужчина.

– Разве это твоя игрушка? – оскалился татуированный, сжимая кулаки и наступая на незнакомца. Тот смерил здоровяка безразличным взглядом и повторил:

– Уходите.

– Да-да, – усмехнулся блондин, – уже уходим, только девчонку заберём.

В следующее мгновение незнакомец оказался рядом с Леалорой – настолько близко, что она почувствовала холод, исходящий от него.

– Можешь встать? – тихо спросил незнакомец, не отрывая взгляда от врагов.

Лея кивнула и с трудом поднялась на ноги. Лицо нестерпимо жгло, бедро, куда ударила машина, саднило. Она охнула, когда попыталась стереть кровь с разбитой губы.

– Ты сильно ранена? – хмурясь, спросил незнакомец.

– Нет… думаю, нет, – шёпотом ответила Лея. – Спасибо.

В этот миг всё взорвалось. Блондин бросился на незнакомца, раздался дикий рёв, потом крик боли. Всё произошло слишком быстро, так быстро, что Лея ничего не успела ни разглядеть, ни понять. Только-только парень был рядом с ней, а сейчас… Блондин лежит с вывернутой шеей, татуированный бьётся в агонии, а того, со страшными глазами, и вовсе нет – исчез, словно и не было его.

Незнакомец протянул Лее белоснежный носовой платок.

– Здесь небезопасно, – произнёс он негромко, – особенно по ночам. Как ты тут очутилась?

В голосе его теперь слышалась усталость. «Так говорят люди, которые устали жить, но продолжают тянуть эту лямку», – подумала Лея. Голова её закружилась, и девушка провалилась в темноту. Незнакомец подхватил спасённую прежде, чем сознание покинуло её.

***

Когда Леалора пришла в себя, ночь уже стекала с крыш, уступая место рассвету. Всё вокруг стало вдруг слишком тихим. Она сидела на скамейке у своего подъезда, завернутая в длинный плащ – тёплый, пахнущий дымом от костра и мужским парфюмом. Вдалеке выла сирена, лаяли собаки. Улица была пуста, ни нападавших, ни спасителя.

«Кто это был? – подумала Лея, поднимаясь со скамьи, и застонала: ноги затекли, и теперь боль тысячью иголок пронзила их. А еще сильно болело лицо. Она осторожно потрогала щеку, ощупала языком зубы – вроде, все целы, а вот синяк, похоже, будет знатный. Девушка оглянулась, словно в надежде, что незнакомец всё ещё где-то рядом. Но улица по-прежнему была пуста. Она крепче укуталась в плащ и медленно побрела домой. Лее всё казалось, что за ней кто-то наблюдает, но страшно от этого не было, напротив – стало так спокойно, будто всё, что случилось вечером, ей просто приснилось.

К счастью, тётка крепко спала, и, по всей видимости, не заметила отсутствия племянницы. В комнате было душно, окно заперто, а на подоконнике – огромный пушистый серый кот. «Не знала, что у тёти Вали есть кот, – удивилась Лея и подошла ближе, – кис-кис, как тебя зовут?» Кот уставился на неё и фыркнул. Лея сняла плащ и бросила его на кресло. Коту это явно не понравилось – он чихнул, возмущённо мяукнул и, задрав хвост, важно направился к двери. «Ну и не надо», – обиженно подумала Леалора и выскользнула следом, направляясь в ванную. Там, разглядывая себя в зеркале, она горько усмехнулась: «Добро пожаловать!» На правой щеке расплывался багровым цветком синяк, на губе запеклась кровь, глаза опухли. «Вот что я скажу тёте Вале? – сокрушалась девушка. – Теперь и на улицу, поди, не выпустит». Выстояв добрых полчаса под прохладным душем и смыв с себя последствия неудачной прогулки, Лея отправилась спать.

***

Отсюда, с крыши пятиэтажки, он задумчиво смотрел на город, который выбрал сам. Ветер трепал его волосы, толкал в спину, будто хотел сбросить вниз, в рассвет, под ноги первым прохожим.

– Лея, – шелестел ветер. – Её зовут Леалора, Лея.

Имя спасённой девушки Алекс узнал сразу. Оно эхом отозвалось в крови – тонкое, хрупкое, другое ей бы и не подошло. Он не должен был вмешиваться, но что-то в её крике было такое… чистое и безнадёжное. Алекс чувствовал страдание людей каждый день – чьи-то слабее, чьи-то отчаянно громко. Но её боль была другой, она ударила наотмашь, заставила мчаться через весь город, боясь не успеть.

Алекс провёл пальцем по губам. Вкус крови всё ещё держался на языке. Он не убивал, не пил, только остановил и напугал. Но жажда проснулась и не отпускала. И именно это пугало сейчас Алекса. «Идиот! Ты не должен был приближаться», – мысленно ругал он себя. Но было уже поздно что-либо менять. Алекс впервые за десятки лет почувствовал себя живым, ощутил тепло рядом с ней – живое, искреннее. И опасное для них двоих. Он бесшумно спрыгнул с крыши и ушёл в тень. Алекс точно знал: это не была их последняя встреча.

ГЛАВА 2. ВСТРЕЧА

Лея проснулась поздно. Солнце резануло по глазам, и первое, что она почувствовала – запах. Плащ на стуле у кровати всё ещё пах дымом костра. Лея подошла, провела пальцами по ткани, развернула. Вещь показалась ей старинной и весьма необычной. «Интересно, где он достал эту древность? Наверное, в театре. Значит, он актёр?» – Леалора вспомнила, что видела нечто похожее, когда ходила на «Короля Лир». В голове всплывали образы – неясные тени, шаги, голоса. Неудивительно было бы, если бы это всё оказалось сном. Но синяки на лице и запястьях были настоящими. И этот плащ – тоже.

– Интересно… кто ты такой? – прошептала Лея, разглядывая плащ, как будто он мог ей ответить.

Кот, толкнув дверь, вошёл в комнату и уставился на гостью умным, пронзительным взглядом.

– Что, котик, пришёл-таки знакомиться? – Лея похлопала ладошкой по кровати рядом с собой, приглашая пушистого молчуна. Кот немного подумал и запрыгнул ей на колени, недовольно косясь на плащ.

– Похоже, тебе не нравится эта вещь, да? – девушка погладила кота и отбросила плащ обратно в кресло. – Наверное, это из-за того, что он пахнет дымом. Все коты не любят запах дыма. Ну, прячься не прячься, а пора показаться тёте Вале.

С тяжёлым вздохом Лея отправилась в кухню, где тётушка, судя по аромату, наполняющему квартиру, готовила что-то удивительно вкусное.

Тётя Валя, полноватая женщина с мягкими чертами лица и румяными щеками, что-то тихонько напевала, стоя у плиты и ловко помешивая в кастрюле густую подливу, от которой так аппетитно тянуло душистыми специями и жареным луком, что Лее на мгновение захотелось забыть обо всём – о страхе, боли и странном незнакомце, запавшем в память, словно заноза. На тётушке был её любимый передник с вышитым букетом полевых цветов – подарок Леи на прошлый день рождения, – а волосы, всегда собранные в пышный хвост, сегодня выбились и завивались у висков, придавая тёте Вале ещё более домашний и милый вид. Леин провожатый – серый мурлыка – ловко запрыгнул на табурет, привлекая внимание тётушки. Он лениво жмурился, следя за Леей одним глазом, а хвост его неспешно двигался из стороны в сторону.

– Леалора, ты как раз вовремя! – радостно воскликнула тётушка, даже не оборачиваясь. – Скоро будем обедать, посиди с нами, познакомься с Герцогом, видишь, какой он важный, пушистый…

Тётя Валя повернулась, и улыбка медленно сползла с её лица, большие карие глаза, обычно искрившиеся добродушием, теперь округлились, а брови взметнулись вверх.

– Господи, Лея, что у тебя с лицом?!

Та виновато посмотрела на тётю, чуть отступив назад, словно надеялась, что таким образом синяк, растекающийся от скулы к виску, станет менее страшным.

– Это… я просто неудачно упала, – пробормотала она, избегая взгляда тётушки.

Тётя Валя отложила ложку, подошла и бережно взяла племянницу за подбородок, поворачивая её лицо к свету. Пальцы у неё были тёплые и пахли тимьяном.

– Упала, говоришь? – медленно переспросила тётка, пристально глядя Лее в глаза. – Девочка моя, ты же понимаешь, мне не десять лет. И я знаю, что ТАК не падают. Ну, сознавайся, кто это тебя так?

Слова застряли у Леалоры в горле – она терпеть не могла вранья, а сейчас ей приходилось сочинять на ходу. И всё же девушка заставила себя улыбнуться:

– Я, правда, упала, тётя. Там… в соседнем дворе. Было темно, я споткнулась и упала, ударившись об какой-то мешок, стоящий на обочине. Ну, ничего, пройдёт.

– Ничего? – переспросила тётушка с горькой усмешкой, скрещивая руки на груди. – Ты уходишь погулять, возвращаешься с синяком в пол-лица, а говоришь – ничего. Да что ж это делается-то…

Герцог негромко мяукнул, будто тоже выражая своё недовольство, и, грациозно спрыгнув на пол, потёрся о Леины ноги.

– Всё хорошо, правда, – повторила Лея, на этот раз тише, глядя, как кот трётся об её ногу, будто понимая всё.

К счастью в это время сработал таймер, сообщая тёте Вале, что подливка готова. Тётушка бросилась к плите, Лея принялась накрывать на стол, и про неудачную прогулку больше не заговаривали.

***

У выхода на задний двор больницы с самым обыденным выражением лица – словно обычный покупатель в аптеке – показался молодой мужчина. В руке он держал пластиковый контейнер с медицинскими пакетами крови, пару минут назад купленными у незнакомого врача за совершенно сумасшедшую цену. Хорошо хоть, что врач попался неглупый – вопросов лишних не задавал, любопытства не проявлял, и вообще, вёл себя так, будто посетитель покупал у него не кровь, а аспирин…

Алекс почувствовал Леалору задолго до того, как увидел. Он знал, с какой стороны она появится, а потому старался не смотреть туда. Лея шла через площадь. Лицо её, обрамлённое длинными белокурыми волосами, было наполовину скрыто солнцезащитными очками, простенькая серая футболка, джинсы, переброшенный через руку плащ… Его плащ! Она шла медленно, поглядывая по сторонам, лёгкая, как весенний ветерок, и задумчивая, как осеннее небо. Лея… Она выглядела так беззащитно среди спешащих по своим делам прохожих. Кто-то проходил, не замечая её, кто-то приостанавливался, зачарованным взглядом провожая незнакомку. Это выглядело… опасно. «Она слишком заметна, слишком выделяется из толпы», – нервно подумал Алекс и нахмурился. Она что, бродит по улицам, чтобы отыскать его? «Глупая! Брось этот проклятый плащ и беги! – мысленно кричал Алекс. – Беги, пока я не подошёл к тебе!» В Лее было что-то притягательное, что-то, чему Алекс не мог противиться. Он знал, что не имеет права приближаться к ней. Но… всё уже началось. Он снова чувствовал привязанность, которая способна стать проклятием. И когда девушка остановилась у скамейки и оглянулась – будто почувствовала, что он где-то рядом, Алекс не сдержался.

– Добрый день.

Лея вздрогнула, обернулась – и узнала. Выдохнула, легко улыбнувшись:

– Это ты.

Он кивнул, любуясь её тёплой искренней улыбкой.

– Ты оставил свой плащ.

– Да. Ночь была прохладной.

– Ты всем спасённым девушкам даришь плащи?

Он слегка улыбнулся её простой шутке.

– Только если она собирается жить дальше.

Лея задумчиво посмотрела ему в глаза – тёмные, почти чёрные, бездонные и грустные. «Такие бывают только у тех, кто пережил тяжёлую утрату», – подумала Леалора и спросила:

– Кто ты?

Алекс молчал. Пауза была слишком долгой. Девушка почувствовала, себя неловко и хотела уже попрощаться и уйти, когда незнакомец тихо ответил:

– Тот, кто когда-то был человеком, но давно перестал им быть.

– Ты странный.

– Нет, – возразил он. – Я – старый.

Лея кивнула, нахмурившись, и присела на скамью, сложив плащ на коленях. Почему-то этот парень не казался ей опасным и чужим. Всё это было как во сне, когда можно говорить и думать всё, что хочешь, без страха и стеснения.

– Я Лея, – тихо сказала она. – А ты?

Он колебался, хотел назвать первое пришедшее на ум имя, но она заслуживала правды.

– Алексей.

– Алексей, – тихим эхом повторила она. – Тебе подходит.

Он слабо улыбнулся.

– Спасибо. Я не выбирал это имя, но за столько лет привык.

– За сколько?

Он не ответил, только смотрел на неё, будто пытался прочесть, о чём она думает. Лея почувствовала, как по коже пробежал холодок. Это не был страх, скорее предчувствие чего-то неизбежного. И когда она уже не ждала ответа, Алекс сказал:

– За слишком много лет, чтобы считать.

– Ты… так исчез. Почему?

– Потому что ты была в безопасности.

Леалора чуть улыбнулась. Они сидели рядом и молчали, не глядя друг на друга, не зная, о чём ещё говорить.

– Я должна идти, – сказала Лея, наконец. – Тётя будет волноваться.

Алекс кивнул, всей душой желая, чтобы она осталась, но не имея смелости просить об этом.

– Я рядом. Если что-то понадобится – просто позови.

– Позвать?

– Я услышу, обещаю.

Он исчез так же тихо, как появился – как сон, уходящий на рассвете.

***

Леалора вернулась домой, тихая и задумчивая.

– Тёть Валь! Я дома!

– Лея? – отозвалась из кухни тётушка. – Ну, наконец-то! Где ты была? Ушла, как лунатик. Поди сюда!

– Я в парке гуляла. Там красиво, – неловко соврала Лея, не желая говорить, что была не одна. Но тётя Валя, смерив племянницу внимательным взглядом, с напускной строгостью спросила:

– Надеюсь, он – приличный молодой человек?

Лея прыснула – уж больно забавно выглядела тётка с половником в руке и притворно нахмуренными бровями.

– Да, тётя, приличный и хороший. Он помог мне вчера, когда… я упала.

– О, помог? Ну-ну. А имя есть у "приличного человека"? Или он – как тот монах на кладбище: появился, помог, исчез?

– Его зовут Алексей, – ответила Лея и с любопытством спросила, беря со стола спелое яблоко, – а какой монах? Это что, местная страшилка?

Тётя Валя бросила на Лею ещё один притворно-строгий взгляд и заметила:

– Нет у нас никаких страшилок. Значит, Алексей…

Глаза её вдруг расширились и она с некоторым страхом оглянулась.

– Что? – встревожилась Леалора. – Что-то не так?

– Да нет… показалось. Сквозняк гуляет, надо бы окна прикрыть.

– Тётя, чем тебя смутило имя? – Лея была достаточно проницательна, чтобы не обратить внимания на странную тётину реакцию.

– Да нет, детка. Это я сама себя смутила. Вспомнила вдруг… Был у нас в городе один… странный Алексей. Давно, я тогда в школу только-только пошла. Очень странный был молодой человек. Весь город его знал, хотя он почти не выходил днём. Всё книги читал, ни с кем не общался. А потом исчез.

Леалора недоверчиво посмотрела на тётушку:

– Почему ты о нём вдруг вспомнила?

– Должно быть, имя навеяло воспоминания. Вот, поди ж ты…

И тётя Валя, поражаясь виражам памяти, пожала плечами. Ей и в голову не могло прийти, о каком именно Алексее рассказывала племянница.

Этой ночью Лея долго не могла заснуть, просто лежала в темноте, глядя в потолок и думала. Кто он – Алексей? Какой он на самом деле? И почему с ним рядом она впервые за долгие месяцы не чувствовала пустоты?

ГЛАВА 3. ПРЕДВЕСТНИКИ

Алекс шёл по узкой дорожке кладбища, заросшей по бокам дикой черемухой. Шёл бесшумно, медленно, не оставляя следов, будто скользил над землёй. Он не был здесь… сколько? Лет тридцать? Пятьдесят? Как всё забылось…

Однажды он уже пытался начать жить в этом городе. Не скрываться, не прятаться, не убивать, просто жить. Тогда ещё был жив Фёдор – аптекарь, дочь которого он, Алексей, спас от скарлатины. И старая бабушка Мария, всегда с теплом и сочувствием принимавшая его у себя дома. Они знали, кто он, но молчали, и вовсе не из страха. Теперь они здесь, под этими тяжёлыми камнями с полустёртыми, побитыми дождём и временем надписями.

Однажды в этом городе он даже чуть не влюбился. Но, к счастью, вовремя остановился – слишком хорошо знал, чем заканчиваются такие истории.

Алекс дошёл до семейного склепа. Это была маленькая часовенка, покосившаяся от времени, с тяжёлой проржавленной дверью и амбарным замком. Алекс снял его и вошёл внутрь.

– Простите, – сказал он вслух. – Простите, что я всё ещё среди живых.

Он вытащил из внутреннего кармана куртки маленький золотой медальон и аккуратно открыл его. С пожелтевшего от времени фото на Алексея смотрела очаровательная молодая женщина с густыми, цвета чёрного шоколада, волосами и светло-карими глазами. Женщина улыбалась, но глаза её были печальны, словно уже тогда она догадывалась об участи своего единственного сына и жалела его.