Узнай, что ждёт тебя за поворотом: в разнообразии сердец – сила любви. Современная проза и поэзия

Гардероб Юлианны преобразился до неузнаваемости. Строгие чёрные юбки и тёмные блузки исчезли, уступив место платьям-миди из струящихся тканей, кашемировым свитерам пастельных оттенков и джинсам с высокой талией. Она отдала предпочтение удобной, но элегантной обуви: замшевым ботильонам на устойчивом каблуке, балеткам из мягкой кожи и кедам, украшенным вышивкой. В её шкафу поселились тренчи песочного цвета, уютные пальто oversize и шарфы из нежной шерсти.

Она научилась смело сочетать вещи разных стилей: классическое пальто с джинсами и кедами, шёлковую блузку с кожаной юбкой-карандашом, строгий жакет с романтичным платьем в цветочек. Мир аксессуаров распахнул перед ней свои двери: элегантные сумки-тоут, небольшие клатчи на цепочке, изящные браслеты и серьги-гвоздики. Яркие цвета и смелые сочетания больше не пугали, а помогали подчеркнуть индивидуальность.

Осень вдохновила её на эксперименты с тёплыми, насыщенными оттенками: бордовым, оливковым, горчичным, терракотовым. Она полюбила многослойность в одежде: уютный свитер под джинсовой курткой, лёгкое платье с кардиганом из крупной вязки, шёлковый платок, небрежно накинутый на шею. Она научилась создавать стильные и комфортные образы для любого случая, будь то прогулка по парку, встреча с друзьями или деловой обед.

Особое внимание она решила уделить нижнему белью. Больше никакого синтетического кружева, только настоящий хлопок и струящийся шёлк. И не вульгарные красные и чёрные цвета, а нежные нюдовые оттенки с пионовыми переливами. В эту минуту она ощущала себя кремовой розой, нежным лепестком сакуры.

Кружево, мягкое, почти невесомое, сотканное словно из лунного света, ласкало нежные изгибы. Никакой жесткости, никаких косточек, лишь деликатное прикосновение ткани, позволяющее коже дышать. Бюстгальтер – скорее изящный топ с тонкими бретельками, исчезающими под одеждой, с едва заметной поддержкой, лишь намекающей на естественные формы. Трусики-бразильяна – воплощение элегантности и удобства, с высокой посадкой, деликатно очерчивающей талию, и кружевными вставками по бокам, придающими образу игривость и чувственность.

Цвет – сложный, многогранный, подобный перламутру раковины. Не просто бежевый, а оттенок слоновой кости, с едва уловимым розоватым отливом, играющий со светом, словно драгоценный камень. Комплект словно создан для того, чтобы слиться с кожей, стать ее нежным продолжением, подарить ощущение абсолютного комфорта и уверенности в себе.

Несколько комплектов разных фасонов, выдержанных в единой цветовой гамме, бережно сложены в комоде. Здесь и классические слипы с кружевным поясом, и шортики из тончайшего шёлка, и даже боди, облегающее тело, словно вторая кожа, подчеркивающее достоинства и деликатно скрывающее недостатки. Каждый элемент этой коллекции – маленькое произведение искусства, созданное с любовью и вниманием к каждой детали.

Это не просто нижнее белье, это инвестиция в собственное хорошее самочувствие, в уверенность в своей неотразимости, в ощущение собственной женственности и привлекательности. Под тонким шёлком платья или строгой деловой одеждой, она знает, что носит нечто особенное, что придает ей сил и вдохновения, дарит ощущение собственной значимости.

Она чувствует себя королевой, укутанной в нежное облако роскоши, способной покорить мир своей красотой и уверенностью. И всё начинается с малого – с правильно подобранного нижнего белья, которое дарит ощущение гармонии и комфорта с самой собой.

И, конечно, она записалась на курс массажа, о котором давно мечтала. Каждое утро начиналось с чашки ароматного кофе и небольшого ритуала благодарности: за новый день, за своих близких, за возможность дышать и чувствовать.

Юли завела дневник, где находили приют её собственные мысли и созвучные душе цитаты. Пленившись прежде чужими словами, она почувствовала, что пришла пора запечатлеть и собственные откровения, рождающиеся в тишине её размышлений, доверяя их мерцающему экрану электронного дневника. Сегодня в саду её сознания уже распустились первые цветы мудрых мыслей.

Человек рождается в этот мир одиноким странником, и путь его – одинокое паломничество души. Он в одиночку бредёте сквозь тернии жизненных уроков, искупает карму, взращивая ростки мудрости в сердце. И когда пробьёт час ухода, он покинет сей мир, гордый, преображенный и просветлённый, всё так же один. И предъявить счёт он сможет лишь самому себе.

Какое счастье быть непонятым! Это верный знак – я иду своим путём, неизведанной тропой. Начинаю жизнь заново, с трепетом касаясь девственно чистого листа, словно рождаюсь в этот мир во второй раз. И верю, что в свой час повстречаю родственные души, чьи сердца, ныне сокрытые под покровом непонимания, воссияют подобно редким, драгоценным алмазам.

Возрождение

За десять месяцев она постигла таинство массажа, исцеляя не только тела, но и души. Теперь, исполненная решимости и внутренней гармонии, она шла в реабилитационный центр, чтобы дарить надежду израненным войной сердцам. Почему же, спросите вы, эта женщина, обретшая любовь к себе и изменившаяся, выбрала такой путь? Ответ прост: она изменилась, не предав себя. Почти восемнадцать лет Юлианну вела по жизни её младшая дочь, особенный ребёнок. Её Таня, её ангел, свет и радость, но и её жизненное испытание. Юли была опытной и заботливой медсестрой, и эти курсы профессионального лечебного массажа стали не просто новой страницей в её судьбе, но и билетом в будущее для её младшей дочери. Ведь взрослой девушке тоже необходимо найти своё призвание, пусть и отличное от общепринятого. Для матери она – самая лучшая, и ребёнок не должен быть обузой, как думают многие. Ребёнок – это личность, живущая в обществе и способная приносить пользу себе, своей семье и окружающим. Юлианна решила: если дочь плохо видит, но у неё чуткие руки, значит, она сможет стать прекрасным массажистом. Конечно, как и у любой молодой девушки, у Тани есть свои мечты, но реальность жизни – это и овладение профессией, и возможность заработка. О мечте можно будет подумать чуть позже. Юлианна мыслила как любая мать, желающая своему ребёнку только самого лучшего.

Реабилитационный центр «Возрождение» встретил Юлианну не умиротворяющей тишиной и призрачным спокойствием, воображаемым оазисом исцеления, а бурлящим потоком жизни. Здесь всё пульсировало в ритме отлаженного механизма, где место эмоциям – лишь в сердцах пациентов. Не просто больных – израненных защитников нашей страны, чьи жизни и здоровье стали платой за мир. В этих стенах, словно феникс из пепла, человек возрождался. Прежняя жизнь – молодость, красота, здоровье, востребованность – осталась в прошлом. Но и сейчас он необходим, он – другой, ему нужна надежда, осознание, что он не одинок, что есть те, кто готов протянуть руку помощи. Чтобы в новой жизни он не чувствовал себя изгоем. Новая профессия, возвращение к прежнему делу – умные головы нужны всегда. Главное – не сломаться. И именно здесь, в реабилитационном центре, нужны люди, способные услышать боль души, разделить её. Как же непросто в наше жестокое время понять другого, помочь ему, не осуждая, не поучая, не навязывая «лучший» путь. Но здесь это делают – чётко, отлаженно, с драгоценной каплей понимания чужой, истерзанной человеческой души.

Просторные, залитые мягким светом кабинеты, стены, украшенные живописными пейзажами, согревали теплом надежды. В холле звучала тихая, умиротворяющая мелодия, а легкий аромат эфирных масел настраивал на позитивный лад. Здесь не было гнетущей больничной атмосферы, лишь искренняя забота и стремление помочь каждому обрести утраченное равновесие. Центр был оснащён по последнему слову техники, но главным его сокровищем оставались люди – команда профессионалов: врачей, психологов, массажистов, объединенных единой целью – вернуть своим пациентам радость полноценной жизни.

Главным врачом центра оказался Максим Андреевич – молодой, но уже признанный специалист. Высокий, статный, с пронзительным взглядом серых глаз, смягченным тёплой улыбкой, он словно излучал незыблемое спокойствие и уверенность. Прядь тёмных волос небрежно выбивалась из прически, выдавая напряжённый ритм его работы, а почти незаметные следы то ли краски, то ли глины на белоснежном халате рассказывали о его увлечении – гончарном деле, в котором он находил отдохновение для души и восстановление сил. Он был не просто администратором, а чутким, отзывчивым врачом, знавшим каждого пациента по имени и сердцем болевшим за его судьбу. Особое впечатление производили его руки – сильные, умелые, они казались инструментом созидания. Глядя на них, каждый пациент и сотрудник невольно чувствовал, что здесь, в этом центре, из глины его жизни лепят новую надежду. Необычный подход к реабилитации, не правда ли? Полтора часа работы с податливой глиной в руках мастера – и вот уже гончар творит не только форму, но и новую жизнь для человека, нашедшего здесь приют и исцеление. В этом реабилитационном центре гончарное дело стало настоящей, глубоко проникающей терапией.

Юлианна сразу почувствовала его доброжелательное отношение и профессионализм. При первой же встрече Максим Андреевич подробно рассказал ей о работе центра, о методах реабилитации, которые они используют, и о важности индивидуального подхода к каждому пациенту. Он оценил её предыдущий опыт работы медсестрой и её стремление помочь людям, получившим психологические травмы в результате военных действий. Его слова поддержки и уверенность в её способностях придали Юлианне сил и уверенности в себе.

В первый же день Юлианна окунулась в работу, с головой погрузившись в мир чужих страданий и надежд. Она внимательно слушала рассказы пациентов, их боль и страх, стараясь понять и поддержать каждого. Её мягкие руки, прошедшие обучение техникам массажа, словно обладали целительной силой, снимая напряжение и возвращая телу ощущение легкости и свободы. Она вкладывала в свою работу всю душу, стараясь не только облегчить физическую боль, но и подарить пациентам надежду на будущее, веру в свои силы и возможность вернуться к полноценной жизни.

Вскоре Юлианна стала незаменимым членом команды «Возрождения», её профессионализм и чуткость были высоко оценены коллегами и пациентами. Она нашла здесь своё призвание, почувствовав себя нужной и полезной. Работа в реабилитационном центре не только дарила ей удовлетворение, но и позволяла воплотить в жизнь свою мечту о помощи особенной дочери Тане, открывая для неё новые горизонты профессиональной самореализации. И кто знает, быть может, именно в этом уголке, пропитанном надеждой и предчувствием исцеления, Юлианна не только откроет новую страницу своей профессиональной жизни, но и встретит ту самую, долгожданную любовь, что согреет её сердце тихим, но верным пламенем.

В короткие передышки между приёмами пациентов Юли находила утешение в зимнем саду реабилитационного центра. Там, в укромном уголке, под сенью раскидистого фикуса Бенджамина, стояло её любимое кресло. Она доставала из сумки изящный термос, украшенный изображением забавной уточки, и наслаждалась кофе, сваренным ею ранним утром. Неизменный спутник – планшет – покоился в её руках. Год. Ровно год она вела свой электронный дневник. «Как же неумолимо летит время», – промелькнуло в голове Юли. Год… Год с того самого дня, когда она покинула дом Оливии Романовны. Год, преобразивший её до неузнаваемости. И ей нестерпимо захотелось выразить сумбур чувств, выплеснуть на экран не то цитату, не то короткий стих. Много это – год? Или мало? В её распоряжении целых полчаса тишины.

Полчаса тишины – как вздох свободы,И в путь с мечтой, забыв про все невзгоды.Назад, в тот год, где странствия полны,Где я иная, и иные сны.Иная жизнь, и фикус, и мой кофе,Дневник хранит души моей эскизы.Я здесь другая, словно феникс новый,Из пепла чувств, из памяти суровой.Гончар, его движенья тают в танце,В руках рождается души созданье.Искусство – исцеленье для печали,Для сердца, что так долго здесь молчало.И новая душа, как свет в ночи,Находит путь, где можно стать другой, почти.Из ран и боли рождена картина,Где каждый штрих любовью освящён.А за окном – осенний листопад,Кружится вальс прощальных, тихих нот.И каждый лист, как промелькнувший взгляд,Уносит грусть, что так давно не ждёт.В камине пляшет пламя, словно бес,И тени на стенах ведут свой странный бой.Забытых слов неуловимый вес,Летит в окно холодною зимой.Я помню сад, в котором яблони цвели,Вдыхая аромат сирени колдовской.Там мы, наивные, беспечные, росли,И каждый день  восторг нам даровал.Но время – лекарь, время – и палач,Меняет всё, стирает старый след.И только память, словно верный страж,Хранит тепло ушедших лет, побед.И музыка, что льётся из души,Звучит, как эхо прошлых дней, как зов.И в этой тишине, в серебрянной глуши,Находит сердце новую любовь.Быть может, завтра солнце заблестит,И мир вокруг наполнится теплом.А может, дождь опять забарабанит,И тишина накроет всё кругом.И чашка кофе, дымясь, ладони греет,Как будто кто-то нежно обнимает.Вкус кофе горьких расставаний, прошлых бедствий,Но и надежда, что всегда спасает.В шкатулке старой – письма и цветы,Засушенные временем до пыли.Напоминания, как были счастливы они,Как верили, любили и творили.И в запахе бумаги старой, тленной,Я слышу отголоски лет ушедших.В мечтах, что были искренни, невинны,В мгновеньях, что казались нам навечно.Я закрываю книгу, гаснет свет,И в тишине рождается созвучье.Меж прошлым и сегодняшним ответ,Меж радостью и горьким предчувствием.И полночь, словно бархатный покров,Накроет мир, уставший от заботы.И старый дом, хранитель снов,Наполнится дыханием свободы.Быть может, завтра ветер переменРазгонит тучи, принесёт удачу.И новый день, как сказочный курень,Подарит шанс, надежду обозначит.

В последнее время Юли находила тихую радость в общении со своим дневником. В свободные минуты она доверяла ему сокровенные мысли, рожденные в глубине души, и это приносило ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Это были её собственные размышления, её личное понимание жизни, основанное на пережитом опыте, а не чужие истины, вырванные из контекста трактатов и книг.

Время – неумолимый лекарь и безжалостный палач, властно перекраивающий лик мира и стирающий в прах былое. Лишь память, подобно верному стражу у врат души, трепетно хранит тепло ушедших лет, эхо минувших триумфов, словно драгоценные искры, мерцающие в пепле забвения.

«Юлианна Ивановна, вернитесь же к нам, ради всего святого! Нам отчаянно нужна ваша помощь!» – вдруг прозвучал в тишине голос главного врача, Максима Андреевича. «Я, знаете ли, невольно наблюдаю за вами, проходя по коридорам нашего центра. Любопытно, что за волшебный настой вы пьёте из своего термоса, что он отключает вас от мира, от коллег, от страдающих пациентов? Вы нужны мне… нет, вы жизненно необходимы в гончарной мастерской. Ну же, прошу вас, живо туда!»

Юлианна вздрогнула от голоса доктора, чуть не выронив планшет. «Максим Андреевич, простите, я немного задумалась,» – пробормотала она, одарив его смущённой улыбкой. Её тихий мирок, сотканный из размышлений и уединения, был внезапно разрушен, но в голосе главврача звучала искренняя мольба, на которую невозможно было не откликнуться. Отложив термос и планшет, Юлианна последовала за Максимом Андреевичем вглубь центра, в сторону гончарной мастерской, где уже витал аромат творчества и надежды.

Мастерская встретила их тёплым, влажным дыханием, насыщенным запахом глины и красок. В самом сердце комнаты возвышался гончарный круг, а вдоль стен, словно стражи, выстроились полки, уставленные готовыми изделиями – вазами, чашками, причудливыми фигурками животных. За одним из кругов, с головой погруженный в работу, склонился военный, ловко усмиряя неподатливый глиняный шар. Максим Андреевич подвёл Юлианну к нему: «Познакомьтесь, это Андрей, один из наших самых старательных пациентов.» Андрей поднял глаза, озаряя лицо приветливой улыбкой, и снова вернулся к своему занятию. Он сидел в инвалидной коляске – красивый молодой человек, почти мальчик, ровесник, а может, и чуть старше детей Юлианны.

Не теряя времени, Максим Андреевич, словно опытный наставник, раскрыл Юлианне основы гончарного искусства, демонстрируя, как правильно разминать глину, как вдыхать в неё форму, как чувствовать податливый материал и передавать ему свои эмоции. Юлианна с энтузиазмом принялась за дело, и вскоре её руки, привыкшие к чутким прикосновениям массажа, уверенно заскользили по влажной глине. Она ощущала, как напряжение покидает её тело, словно растворяясь в терпком запахе земли, а мысли обретают ясность и безмятежность.

«Видите, Юлианна Ивановна, – произнес Максим Андреевич, наблюдая за её сосредоточенным лицом, – глина умеет исцелять не только души, но и умы. Она успокаивает, дарит ощущение гармонии и помогает обрести внутренний баланс. А это именно то, что необходимо нашим пациентам.» Юлианна кивнула, соглашаясь с каждым его словом. Гончарное дело и в самом деле оказалось волшебным таинством, способом бегства от боли и страха, возможностью найти в себе силы и вдохновение для новой, исцелённой жизни.

Вместе с Максимом Андреевичем и Андреем Юлианна погрузилась в целительный творческий процесс, помогая себе обрести покой и надежду через прикосновение к живой глине. Сердце её наполнялось теплом и любовью к этим людям, пережившим ад войны, но сохранившим веру в человечность. И, возможно, в этом оазисе исцеления и творчества Юлианна не только поможет другим обрести себя, но и откроет неведомые прежде грани собственной души.

Впервые за почти два месяца работы в реабилитационном центре главврач заговорил с ней по душам.

– Моя методика заключается в том, чтобы именно через творчество, через глину, человек словно переродился в своей непростой ситуации. И я думаю, вам, Юлианна Ивановна, необходим этот процесс погружения, а не чтение в планшете и кофе, наверное, растворимый пьёте, цвет лица себе портите.

– Доктор был разговорчив как никогда.

– Максим Андреевич, зовите меня Юли, – Юлианна протянула букву «и» так красиво и протяжно.

– Юлии-и-и… – вдруг пропел Андрей, пациент.

– Прошу прощения, доктор, что вмешиваюсь в ваш разговор.

– Ничего страшного, – покраснев, сказала Юли. Максим Андреевич сохранял тишину.

– Вам очень идет это, Юли… Гончарный круг крутится, разгоняя энергию, своего рода, в пространстве, в теле пациента, в совокупности с таким красивым доктором-массажистом как Юли, напоминает юлу, не правда ли?

– Верно, доктор, – сказал Андрей.

– Мы с ребятами вас так именно порой и называем – юлой, весь день туда-сюда, помогая нам.

– Это вам спасибо, Андрей, – ответила Юли.

– Вы наши защитники, вы наша гордость. Доктор улыбнулся.

– Юлианна Ивановна, живо руки мыть, вас ждут ваши пациенты. Очень рад нашему знакомству.

– Так знакомы же вроде, – не унимался Андрей.

– Точно, – ответила Юли и удалилась мыть руки, ведь её срочно ждали пациенты на сеанс лечебного массажа. В этот момент у Юли все внутри дрожало.

– Что происходит? – вдруг спросила она сама себя. А может, и не у себя. Просто доктор показал мастерскую, и она удалилась.

После ухода Юли в воздухе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь мерным шелестом гончарного круга. Андрей бросил на Максима Андреевича лукавый взгляд.

– Ну что, доктор, купидон не промахнулся? – с ухмылкой спросил он.

Максим Андреевич лишь отмахнулся, залившись краской. Он всегда держал субординацию с сотрудниками, но Юлианна… В ней таилось нечто неуловимо-притягательное. Её искреннее сочувствие, готовность прийти на помощь, трогательная мягкость и кажущаяся хрупкость. Она напоминала изящную фарфоровую статуэтку, требующую трепетного отношения. Он не признавался себе в симпатии к ней, но глаза говорили громче слов.

Весь день Юли словно в тумане плыла по течению. Слова Андрея, наивные и трогательные в своей взрослой искренности, преследовали её. Обрывки фраз кружились в голове, а на губах застыла полуулыбка. И взгляд Максима Андреевича… Внезапно ставший таким пристальным, словно оценивающим. Что он в ней разглядел? Уставшую женщину, с потухшим взглядом, отчаянно цепляющуюся за робкий росток новой жизни? Или нечто большее?

Вечером, в своей уютной комнате, Юли первым делом достала планшет. Но пальцы не спешили выстукивать слова. Она машинально открыла свою страницу в социальной сети, заброшенную больше года назад. Фотографии, лица, события – всё казалось таким далеким, чужим. Неужели это она? Прежняя, утопающая в заботах о семье и дочерях, мечтающая о тихом семейном счастье? Нет, теперь она другая – сильная, независимая, готовая к новым вызовам и, возможно, к новой любви.

Внезапный звонок, резкий, словно выстрел в тишине, заставил Юли вздрогнуть. Сердце встрепенулось испуганной птицей, бешено заколотилось в груди, грозя вырваться. На пороге, сотканный из полуденных воспоминаний, возник доктор Максим Андреевич. В руках он бережно, словно хрупкое сокровище, держал скромный букет хризантем – нежных, бело-розовых, словно первый рассвет, робко коснувшийся щёк юной девы.

– Юли, я понимаю, врываться в чужую жизнь без приглашения – дурной тон. Но я не мог удержаться. Хотел поблагодарить вас за сегодняшний день. Вы очень помогли Андрею, и я видел, как вам это нравится. И… – он запнулся, словно нащупывая в потёмках подходящий ключ, – и хотел принести свои извинения за утреннюю дерзость. Просто… я был очарован, увидев вас такой задумчивой, словно окутанной тайной, за вашим планшетом и чашкой кофе… и, раз уж завтра выходной, не соблаговолите ли составить мне компанию на прогулке в осеннем парке? Будем кормить уток… Вы ведь любите уточек, я заметил этот милый силуэт на вашем термосе.

Юли молча смотрела на него, словно онемев. Его слова, проникающие в самую душу, его взгляд, обнажающий её удивление и робкую надежду, лишили дара речи. Она приняла букет – нежный жест, и мимолетное касание их пальцев отозвалось едва уловимым разрядом, пробежавшим по всему телу. В этот краткий миг она почувствовала нечто большее – готовность довериться, открыться навстречу неизведанному. Готовность рискнуть и отважно начать новую главу.

– Добрый вечер, Максим Андреевич, проходите.

– Нет, Юли, до завтра. Ровно в одиннадцать утра я буду ждать у вашего подъезда. Уже поздно. До завтра.

– Юлиииии… – протянул Максим Андреевич, словно лаская её имя.

– Спокойной ночи вам.

И он вышел, оставив Юлианну в тишине квартиры.

– Да уж, – прошептала она, – ночь явно не будет спокойной.

Воодушевление захлестнуло её с головой. Она и позабыла, когда в последний раз испытывала подобное чувство – волнующее, трепетное, словно пробудившееся от долгого сна.

В ней проснулась та юная семнадцатилетняя девушка, полная грёз и надежд. Она – взрослая женщина, перешагнувшая сорокалетний рубеж, мать двух взрослых дочерей и счастливая тёща… И вот, она стоит с этим букетом в руках, как девчонка, которая, кажется, начинает влюбляться.

За этой трогательной сценой заворожённо наблюдали три пары глаз, в каждой из которых плескалось отражение любви, словно три огонька, поддерживающих тепло семейного очага: старшая дочь Ирина с мужем Алексеем и младшая дочь Таня, еще хранящая в сердце искренность детства.

– Мама, а кто этот человек? – с внезапной тревогой спросила Ирина. – Что происходит?

– Что происходит? – мечтательно повторила Таня. – Я хоть его и не разглядела толком, но мне кажется, это очень хороший человек.

Таня обладала слабым зрением – последствие давней болезни, – но она видела сердцем, чувствовала душой. Они обе были искренне рады за свою красивую и молодую маму.

А где же отец девочек, спросите вы? Он живёт в другом городе, у него другая семья. Бывает так в жизни, что дороги расходятся. Да, он навещает своих дочерей. И ничего страшного в этом нет. Раз человек ушёл – значит, непременно найдётся другой, тот, кто предназначен судьбой. Хотя Юли и посвятила много лет своим дочерям, забыв о себе, о своих женских желаниях и потребностях.

Нам в жизни выпадают редкие мгновенья рая,В которых, словно в омут, мы ныряем, утопая,В объятьях страсти, пламени любви, желаний,Пьянящих, как вино, исполненных признаний.Осенний вечер тих, как хризантем благоуханье,Но не хватает в нём лишь поцелуя, ожиданья.Прикосновений нежных, трепетных и странных,Что завтра расцветут, избавят от терзаний.Не сразу всё даётся, время учит нас терпеть,И сладок будет миг, когда любовь сумеет спеть.И пусть сейчас лишь тень надежды еле брезжит,Заря грядущего откроет то, что сердце нежит.Свиданье ждёт нас, шёпот листьев под ногами,Луны мерцанье в кружеве ветвей ночами,И тихий вздох, и робкое прикосновенье, рук сплетенье…Но это лишь мечта… А я иду бродить в осеннем городе ночном, как откровение.Иду один, вдыхая терпкий запах прелых листьев,В мечтах рисуя образ – нежный, светлый, чистый.Фонарь, дрожащим светом бросает отблеск на асфальт,Рисует силуэт, которого так мне не хватает.И сердце бьётся в такт шагам, надеждой наполняясь,Что где-то там, за поворотом, мечта моя реальна.Что этот город, спящий в тишине ночной,Соединит две жизни, связанные одной судьбой.И, может быть, в окне, лучащемся рассветом,Меня ты ждёшь, любовь моя, надежды ясный свет.И мысли вихрем вдаль летят, как листья по аллеям,Где нашей встречи миг судьбой давно уж начертан.Я продолжаю путь, не зная, что  ждёт меня за поворотом,Но верю, что любовь однажды в жизнь войдёт.И эта ночь, осенний город, с его печалью тихой,Становится свидетелем рождения любви великой.Один блуждаю в тишине осенней ночи,Ищу в фонарных бликах тень твою бесценную.Пусть грёзы в сердце робко расцветают,Любовь, как путеводная звезда, в конце пути меня встречает.

Юлианна прижала к себе букет, чувствуя, как трепещут хрупкие лепестки хризантем в унисон с её взволнованным сердцем. Она окинула взглядом своих дочерей, в глазах которых плясали и робкое волнение, и любопытство, и нескрываемая, искрящаяся радость. Улыбнувшись, она присела на краешек дивана, словно желая разделить с ними это внезапно вспыхнувшее, как заря, счастье.