Творец миров: воссоединение

***

– Итак, пацан, давай-ка проверим тебя. – говорит доктор. А если быть точнее, то проверяющий людей на наличие способностей контроля. – Присядь-ка на это кресло. – подзывает он к себе с доброжелательной улыбкой. Я, не мешкая, встаю и иду. Удобно усевшись, я развожу руки в сторону, пожав плечами, и невозмутимым взглядом показываю, что готов. Проверяющий обращается к родителям: «Какой у вас умный ребенок! Спокойный, не капризный!». Родителям понравилась такая похвала, отчего они сразу расположились к нему. «А он хорош! – подмечаю я. – Видно, профессионал своего дела». Доктор просит меня не двигаться, пока не возьмет кровь с моей шеи. Меня, как и моих родителей, удивила эта информация, но он убедил нас, что лучше всего брать оттуда. Желательно с вены в шее, ибо через нее проходит кровь, побывавшая в мозгу, отчего можно получить более точные результаты. Вдобавок, если у меня есть предрасположенности к контролю еще чему-то, то реакция на определенные реагенты будет более бурной и станет очевиднее, что я могу контролировать. Мы приняли это как факт. Для нас это неожиданная новость, ибо в нашем роду никогда не было людей со способностью контроля, и, соответственно, никто никогда не говорил нам, как это происходит. Да и никто не интересовался даже. Но мы доверились профессионалу, так что проверяющий подвел к шее тонкий (настолько, что он был тоньше человеческого волоса.), но прочный шприц, ну и забрал у меня кровь. Родители смотрели на мою реакцию. Их удивило мое спокойствие. Доктор сказал, чтоб я приложил пластырь, пропитанный энергией жизни, для быстрого заживления, что я, собственно, и сделал. Пока я возился с ним, он обратился к родителям: «Результаты будут сегодня через несколько часов. Я позвоню вам». Отец диктует свой номер, и проверяющий по завершении дела задает им вопрос, который по идее должны спрашивать сразу, но он отложил это на конец: «А почему вы, собственно говоря, решили проверить наличие у него способностей контроля? У него есть какие-то мутации?». Оба глядят на него с недопониманием, и он, заметив этот взгляд, начинает на вздохе объяснять: «Иногда могут проходить мутации… Извините, точнее отличия: у ребенка может появиться… ну, например, способность контроля энергией гравитации, а у родителей нет таких способностей. – Взглянув на отца, я вижу, как он пытается вникнуть в слова проверяющего. – Это может случиться благодаря генам, которые были у предков, но в какой-то момент «уснули» из-за доминирования гена другого рода. Благодаря или даже из-за этого у нас не появляются люди со способностью контроля энергии и материи предков. Но бывают случаи, когда гены сливаются во что-то новое (если говорить научными терминами, то происходит генетическая рекомбинация). Например, ген контроля энергии огня и ген контроля материи земли – их взаимодействие приводит к контролю энергии или материи (это зависит от устойчивости гена энергии или материи перед друг другом), лавы, ну или магмы». Родители слушают его внимательно, а проверяющий, заметив это, задает логичный вопрос: «Вот вы сказали, что он умеет контролировать энергией и материей воздуха, что уже джек-пот, ибо контролировать целой стихией в одиночку не каждому дано. Если бы это было обычное дело, и вы бы тоже контролировали, например, или энергию или материю воздуха каждый, то вы бы не пришли сюда, верно?». От них исходит только кивок головой. Доктор вздыхает и продолжает: «Тогда скажите мне: чем вы контролируете?». Мама пытается объяснить, но как-то издалека, расплывчато, отчего отец перехватывает инициативу на себя и полушепотом, подойдя к проверяющему ближе, с небольшой дрожью в голосе сказал: «Мы вообще ничего не контролируем!». В кабинете воцарилась тишина. Шумят лишь включенные приборы, и слышится гул за дверью. Наконец доктор с легким шоком, тихо, нервно смеясь, сказал: «Но такого ведь не может быть!». Отец посмотрел на него с пониманием, пожал плечами и одновременно цокнул. Врач посмотрел на меня расширенными глазами и приподнятыми бровями, посмотрел на родителей вопросительно, после снова на меня, а отец почти невозмутимо кивал ему. Далее он откинулся на спинку своего кресла, почесал лоб, нахмурился, пытался что-то вымолвить, но не мог подобрать нужных слов. Однако через несколько десятков секунд молчания и его просьб к родителям помолчать, он агрессивным полушепотом, с шоком и слегка усмехаясь, сказал: «Такого не было еще со времен появления первых людей со способностью контроля, а это, между прочим, как вы уже должны знать из курса истории, произошло тысячелетие назад!». Далее последовало долгое молчание. Более или менее успокоившись, врач в конце концов продолжил диалог: «Так-с, для начала хочу вам сказать, что этот феномен… Не знаю, как сказать, – он задумался немного и продолжил: – Он уникальный, так что, если вы хотите, чтоб детство у ребенка было хорошее, то категорически не советую разглашать о его способностях. Пусть это останется между нами. Я сам проведу анализы, передам вам результаты в руки, и тогда уже можем обсудить дальнейшие действия, если вы захотите». Родители внимательно слушали его, а я поинтересовался, почему нельзя никому рассказывать и показывать их, на что мне врач пытался по-детски объяснить: «Просто есть плохие дяденьки и тетеньки, которым может не понравиться, что ты у нас такой молодец и сильный, и могут навредить тебе и твоей семье». «Как же это странно звучит, когда ты сознательно взрослый, но в теле ребенка», – подумал я и понимающе, но максимально по-детски кивнул в ответ. Проверяющий улыбнулся, потрепал мою голову и похвалил за смышленость, и сразу после обратился к родителям вновь, повторив, что не будет разглашать эту информацию без согласия моих родителей, после он посмотрел на меня и добавил: «Ибо я не хочу портить жизнь пацану…». Наконец, глубоко вдохнув, он сказал, что даст знать, когда прибудут результаты и когда можно будет прийти за ними. Родители поблагодарили его и начали собираться, подозвав меня. Пока мы выходили из здания больницы, я подслушал разговор родителей: «Слушай, может у тебя в роду все же был какой-либо пропавший родственник с способностью контроля возд…» – недоговорила мама, как отец сразу опроверг такой вариант. Он также понял, что и у матери нет никого со способностями контроля, поэтому еще больше нахмурил брови, еще глубже погружаясь в свои размышления. «Слушай, а ты сама мне не хочешь признать кое в чем?» – вдруг спрашивает он. Мама, кажется, возмутилась и наехала на отца из-за этих слов: «Ты на что это намекаешь?! Думаешь, что я загуляла?». Он осматривает ее сканирующим взглядом, каким всегда смотрит на меня, когда из моего рта проскальзывает ложь. Чтобы разрядить обстановку, я спрашиваю у них: «Пап, а что, гулять плохо, что ли?». Он улыбается и треплет мои волосы: «Гулять не плохо, но есть у взрослых другое значение этого слова, о котором тебе еще рано знать». «Ну да, конечно», – мысленно усмехаюсь я. «Ладно, что-то я и вправду перегнул, золотце. Всё-таки и у меня, и у тебя были в роду темноволосые, да и не известно, как влияют гены контроля этих видов энергии и материи…». Мама сразу потеплела и с юмором ответила: «Я подумаю над вашим поведением, молодой человек». Отец усмехается. Я в этот момент совершенно забыл про слова проверяющего, но, как понял, что ситуация устаканилась, вспомнил, что могу контролировать энергию и материю воздуха, и подумал: «О, здорово! Значит, я смогу летать!.. По логике… Или это не так работает? Получается, я могу контролировать потоками воздуха? Но насколько сильный этот поток? Хотя, что за вопрос?! Я смог нейтрализовать падение на асфальт! Значит, смогу и летать! Стоп… А как это я контролирую потоками?.. Значит ли это, что я контролирую газами, которые находятся в составе воздуха?..». Мои размышления прервала мама своим окликом меня и отца, который, как оказалось, тоже резко призадумался вновь. Мы синхронно вопросительно оглянулись по сторонам, и только потом в сторону мамы. «Яблоко от яблони недалеко падает…» – сказала она, глядя на нас, слегка усмехнувшись. Мы пошли за ней. Выйдя из помещения, мама предложила сходить куда-нибудь прогуляться, пока не получат результаты, предварительно взяв с собой малого. «Что ж… идея неплохая! – согласился отец. – Предлагаю пойти куда дети захотят. Пусть порезвятся!». А после что-то нашептал ей на ухо, отчего она ехидно улыбнулась и кивнула головой. По дороге домой мы обсуждали, кем я хочу стать в будущем, что буду делать с моими способностями. Я же ответил (вернее сымпровизировал): «Супергероем! Буду воздухом сбивать врагов с ног и помогать нуждающимся перетаскивать тяжелые вещи…». Родители умилились моим амбициям, а также умилились с моего ответа, однако я в конце зачем-то добавил: «Но, естественно, не за бесплатно!», а после посмеялся с этого. По всей видимости, моих родителей сразило мое чувство юмора и то, что я набрался этого от кого-то, отчего они тоже впали в смех. С таким веселым расположением духа мы добрались до дома, позабыв обо всем плохом, взяли с собой малого, позвав с собой папину сестру, но она отказалась от предложения. Мы дождались, пока она соберется, а после попрощались с ней. Мы тоже, собравшись и закрыв двери, вышли. Все время, пока добирались до парка, семья веселилась: я с братом и отцом дурачились, а мама смеялась со всего этого. В общем, позабыли обо всем плохом и обо всех предостережениях. На улице стояла теплая погода с легким и прохладным ветерком, однако некоторые листья уже успели опасть, а некоторые изменились в окрасе: от желтого до красного и их оттенков. В общем, на улице стояло бабье лето. Дойдя до парка с детскими аттракционами, я с братом ринулись к ним. Там мы порезвились на качелях, каруселях, орбите и на многих других аттракционах, однако малой захотел к родителям, так что я отвел его, а сам пошел дальше веселиться (вернее, дальше размышлять о своем), но счастье длилось недолго…

Издалека слышатся крики людей. Оглянувшись, я вижу, как все выбегают с противоположной от меня части парка. После замечаю, как группа каких-то людей в коллективной спец одежде стреляют в мирных. Мне стало ясно одно: они явно не с добрыми намерениями. Каждый из них одет в полностью темные костюмы с переливающимися оттенками синего или красного света, которые еще и лица закрывают. У многих глаза сверкают синим, а у некоторых красным. Мои уши забиваются криками, мольбами о помощи, паникой. Я судорожно пытаюсь выяснить, где моя семья, но в этой толпе у меня не получается распознать никого. Вдруг я чувствую, как у меня внутри пробуждается страх и паника. Пришло осознание, что если я сделаю ошибочный и опрометчивый шаг, мне это обернется ужасными последствиями, поэтому я изо всех сил стараюсь не поддаваться панике и думать хладнокровно… Всё было тщетно, так как беспокойство за семью, крики людей, окружающая паника, трупы, валяющиеся на земле, сухие, у которых застыли последние эмоции – всё это выбивает меня из равновесия. Я не выдерживаю и поддаюсь атмосфере, прекрасно понимая, что мне нужно действовать, иначе сам стану таким же высушенным трупом, когда они доберутся до меня, но в такой потасовке сложно собраться с мыслями и легко поддаться эмоциям. Вдруг один из них бросил свой взгляд на меня. Один из красноглазых, у которого в руках было оружие, высушивающее людей и высасывающее из них что-то. Он резко стал направляться в мою сторону, и тут у меня в голове что-то щелкнуло. Я чувствую у себя в животе те же ощущения, что и в день, когда впервые обнаружил возможность контролировать энергию и материю, одновременно с тяжестью в руках. Не успел я оглянуться, как этот красноглазый уже лежит весь копченый, покрытый черной коркой, расплющенный огромными глыбами земли. Я не понимаю, как так случилось. Тут боковым зрением промелькает всполох огня в правой руке и кусочки земли с чувством тяжести в левой. До меня доходит, что это моих рук дело. В панике я пытаюсь разобраться с тем, как и почему так вышло. «Однако сейчас ситуация чрезвычайная, поэтому нет времени на размышления, нужно разобраться с этим здесь и сейчас! – думаю я и начинаю скоро рассуждать. – Если я испытываю сильный всплеск эмоций, а после те же ощущения в животе имитируются, значит нужна подпитка для сил. В моем случае это страх… Почему-то… Но, впрочем, об этом потом! Раз уж я его раздавил и поджарил, значит я могу контролировать еще и огонь с землей! Воздух, огонь и земля! Отлично!». Мои размышления прерывает крик знакомого голоса… «Мама!» – понимаю я. Мигом бросившись и прибыв к источнику звука, пред моими глазами предстала ужасающая картина: мама лежит иссушенная, безжизненная, из нее сыплется прах, а рядом плачет младший брат, умоляя ее подняться. Отец прикрывает собой его. В него было направлено то оружие. Меня охватила дикая ярость и растерянность. Мысли были в тумане, все вокруг тоже. Я перестал чувствовать свое тело, ощущать, как стою, как двигаюсь. В животе уже жжение, по телу пробегает жар, мир краснеет, эти гниды в костюмах кажутся реальными монстрами без лиц, со сверкающими глазами, с выделяющимися и переливающимися линиями на черном теле. Они для меня уже не воспринимаются людьми, поэтому мне было без разницы, что с ними будет, если я дам волю своей ярости. «Как странно… – пробегает мысль. – Впрочем…». Я решительно двигаюсь в их сторону, ускоряя шаг. «Что с тобой?! Куда ты прешь! Уходи отсюда! Быстро!» – кричит отец. Я никого уже не слушал, мне было все равно. Моя цель – отомстить красноглазым и синеглазым монстрам. Я представляю, как раздавливаю всех, и тут же ощущаю тяжесть в руках. Стоило мне поднять их, как передо мной тут же взлетают огромные глыбы земли, асфальта и прочего. «Не раздавлю, конечно, но тоже неплохо». Я складываю пальцы в жест, имитирующий пистолет, выставляю руки вперед и представляю, как выстреливаю этими кусками земли в них. Две глыбы полетели со скоростью пули прямо в монстра с оружием, нацеленным на отца, а шесть окружили оставшихся членов семьи для их защиты от снарядов… Все остальные монстры поблизости нацелились на меня. Последовали выстрелы со всех сторон, один за другим, по нескольку раз. Я без труда нейтрализовал все, перенаправив их в небо, в одну точку, контролируя потоками воздуха. Повезло, что я успел отреагировать на выстрелы и что воздухом можно перенаправить движение пуль, иначе я бы тут же копыта отбросил. Далее следовал мой ответный удар: я создал более десяти плотных комков воздуха, раскалил их огнем до нескольких тысяч градусов и швырнул прямо в монстров, сбив их с ног и спалив костюмы, оголив большую часть туловища, оставив сильные ожоги, а также вырубив всех. Совладав с собой, я стал видеть мир в прежних тонах, стал лучше ощущать себя в пространстве, мысли снова возвращались в строй, а на фоне слышались сирены скорой с нарядом солдат. Мои ноги стали ватными, когда я окончательно успокоился и переутомился – меня подкосило, отчего я и отключился, ударившись о чью-то руку, судя по ощущениям.

«Ну как тебе, мой юный и неопытный наследник, живется в этом мире?..» – слышался чей-то голос отовсюду. Он исходил эхом, довольно спокойно, даже немного опечалено. «Что ж, жаль, что ты лишился биологической матери… Но, надеюсь, ты из-за этого не сойдешь с верного пути… Зато это будет тебе уроком».

«Верного пути?.. Уроком?.. Что?.. Где я?.. Кто ты?.. – задаюсь вопросами я у этого голоса. Он ничего не говорит. Вспомнив недавнее происшествие, я агрессивно спрашиваю: «Это из-за тебя погибла мама?!» В ответ я получил грустный легкий смешок, а после долгой паузы тяжелый вздох. Но слов я так и не дождался. Меня взбесило это, так что я потребовал объяснений. Он лишь сказал: «Рано еще… Не готов ты… Да и история не закончена». Я хотел выругаться на него, но уже очутился на своей койке. Первая моя мысль: «Кто же это был?..» Изучив мою палату, я успокоился. Рядом лежит отец с Муслимом. Вот только еще одного человека не хватает. Я сразу же впал в уныние, так как осознал происходящее: «Только они… Значит, всё, что я помню, не было сном…». Как только я зашевелился, пытаясь подняться, отец моментально вышел ото сна и встретил меня с счастливым выражением лица, со слезами на глазах. «Живой!.. – полушепотом сказал он. – Напугал ты нас, однако…». «А что с Муслимом?» – спросил я. «Спит, с ним всё в порядке… наверное», – многообещающе сказал он. Однако понятно, в чём он сомневается – его психическое состояние. Хотя ему всего-то скоро второй год будет, поэтому он не должен запомнить этот момент… Опять-таки надеюсь. Я не стал ему что-либо говорить, вместо этого откинулся назад и смотрел в потолок… Вернее, в пустоту, в никуда. «Черт… Как странно: я чётко помню свои эмоции тогдашние, чётко помню её высушенный труп, а рядом Муслим звал её, плакал, и помню отца, который защищал их всех. А эти люди… Монстры. Но сейчас я словно выгорел. Словно выплеснул все эмоции через гнев и страх… Почему я сейчас спокоен? Без слёз, без противоречивых чувств. Может, потому что я взрослый?.. Сознательно взрослый. Бред какой-то. Ещё и тот голос во сне. Что всё это значит? Я точно обычный человек?» – впал я в раздумья. Воцарилась тишина, не полная, но никто ни о чём не говорил, ибо не было желания. Точнее, у меня не было, а вот отец всё же нашёл тему для разговора. «Спасибо, что спас нас двоих…» – поблагодарил он сначала. Я в ответ говорю: «Ага, обращайся…». Он всё-таки задал этот вопрос, ответ на который я и сам бы хотел знать: «Как ты это сделал? И ты ли вообще был тогда?». Я ответил как есть: «Не знаю… Просто поддался эмоциям, а потом всё как во сне». «Ясно… Но всё равно спасибо… – далее последовала долгая пауза, после которой он попытался подбодрить меня: «Тебя, кстати, на камерах видели. Ты теперь знаменитость, супергерой, спас многие жизни, как ты и хотел, выиграл время для солдат! Молодец!». «Пап, спасибо, что стараешься, но нет необходимости… Да и не хотел я популярности… Такой ценой». Грубо, но как есть ответил я. Он промолчал. В такой тишине мы пробыли ещё долгое время, за которое я чутьли не успел уснуть, однако к нам вошёл тот самый врач. В руке у него была бумажка с каким-то содержимым. Он осмотрел меня широкими глазами, а после посмотрел на бумагу. Отец спросил у него, чего надобно, а он в свою очередь попросил подождать немного, пока усядется. Усевшись, тяжело выдохнув, он сказал: «Я проверить состояние вашего сына и заодно вам передать результаты анализов». После он хотел протянуть их, но отец, опередив его, сказал: «Нет необходимости, я сам всё видел тогда», на что врач ответил, что видел только четыре вида энергии и материи. Папу это сильно удивило, ведь проявились всего три, так что он всё же глянул, что ему протянул мужчина. Он бегло зачитывал содержимое, ища самое главное, и спустя несколько секунд беглого чтения нашел: «Вот!» После он обратился ко мне: «Что ж, давай-ка узнаем, кому же мне придется платить за обучение контроля твоих способностей…» Я усмехнулся, но, заметив его уставший взгляд, полный тоски и скорби, я сам проникся этим настроем, и шутка уже моментально забылась. «Так-с, значит, энергия и материя четырех стихий, энергия негатив, светлая и темная…». Он немного помолчал и сострил: «Знать бы еще, что это за три последние оборванца…». Врач сразу объяснил: «Что ж, энергия и материя негатив усиливает другие виды энергии и материи, подпитываясь от негативных эмоций, а темная и светлая… Если честно, они плохо изучены». Отец лишь задумчиво поблагодарил его, глядя на листок. «Кстати, как поживает наш герой?» – поинтересовался он. «Живой, целый, только уставший и… впрочем, не важно». – ответил я. «Слушайте, я знаю, что у вас приключилось, понимаю, что вам сложно будет, а также прекрасно понимаю вас, сам был в таком положении, поэтому вот вам мой совет: постарайтесь как можно быстрее двигаться дальше, а младшему сыну в будущем сказать правду, чтобы потом не было бунтов и прочего в доме. Если соврете, то можете потерять сына, как я… – неожиданно, после долгого молчания и спокойного поведения, бодро и живо сказал врач. Правда, в конце он слегка приуныл, но ненадолго. – Но сейчас не обо мне! Вы главное не повт…». Но отец перебил его и, сдерживаясь, попросил не лезть со своими советами. Врача это не смутило, и он напоследок сказал: «Просто запомните эти слова на будущее…», а потом удалился со словами: «Раз уж сын здоров и только утомлен, то пусть еще денечек или пару у нас отсидится». Папа его задержал у порога вопросом: «А мне с младшим что делать?». «Можете с ним спокойно навещать его или же здесь остаться ночевать. Мы можем занести койку». Отец одобрительно и задумчиво кивнул ему. «Есть еще вопросы?» – спросил врач. «Да, есть: можно ли как-то изменить воспоминания детям? Я слышал, что есть люди, которые могут влиять на сознание». Доктор неодобрительно покачал головой, сказав: «Я же сказал вам, что не стоит врать». «Я и не собирался! – повышенным тоном и резко ответил папа, но вскоре так же резко, уже успокоившись, добавил: «Я ему рано или поздно скажу о смерти матери, но пока хочу, чтобы он забыл вчерашний инцидент, дабы не травмировать его еще не окрепшую психику». Мужчина задумался немного и согласился на это, и в конце концов все же удалился, сказав, что приведет коллегу, который поможет. Мы стали ждать. «А стоит ли менять мне воспоминания об этом?..» – задумался я и сразу на повышенных тонах обратился к отцу: «Я не хочу, чтобы мне меняли воспоминания!». Он удивленно посмотрел на меня, но не стал что-либо говорить. Я воспринял это за отказ, так что еще грубее и громче сказал: «Пап, я серьезно не хочу! Если ты беспокоишься о моем состоянии, то не надо! Я не хочу забывать этот день! Не хочу прятаться от реальности!». Снова тишина. «Если ты думаешь, что от этого мне станет лучше, то нет!». Так же ноль слов, лишь изменения в мимике лица: то удивление, то насмешка, то сдержанная злость, то еще что-то. Я хотел добавить, но он перебил меня громким согласием: «Хорошо!» Далее он, успокоившись, продолжает: «Я не стану менять тебе воспоминания. Но при одном условии: если тебя будет тревожить это или что-то другое, то не скрывай от меня. Я хочу и должен знать твое состояние, чтобы потом…» После он запнулся и промолчал. Я не стал допрашивать, что «потом», и просто согласился на его условие. На удивление, Муслим не просыпался от всех этих разговоров и шума. Казалось, он был в коме, но очевидно, что нет, просто его психика потерпела сильный удар, после которого требуется долгое время для восстановления. Я лежал, смотря в потолок, думая о своем более пятнадцати минут. Отец тем временем тоже был погружен в себя, время от времени поглядывая на нас. «Кто бы мог подумать, что обычная семейная прогулка может обернуться так?.. – задался вопросом я. – Что ж, если рассуждать здраво, то… Хотя какой там «здраво»? Нет, нужно просто смириться и отпустить уже… Не слишком ли я быстро мирюсь?». Будучи погруженным в мыслях, я не заметил даже, как к нам зашел тот самый доктор со своим коллегой, и они с отцом только начали обсуждать, на какое воспоминание будут менять. Я вмешался в разговор и предложил им просто стереть воспоминание о моменте ее смерти. Все трое посмотрели на меня, переглянулись и одобрительно кивнули, сказав, что это довольно просто и разумно. Тогда отец пустил другого врача к Муслиму, который лежал со мной рядом, и тот, прислонившись к нему, приложил ладонь ко лбу, закрыл глаза, сосредоточился. Поначалу ничего не происходило внешне, однако спустя несколько секунд из его руки стали проступать темно-синие полосы, которые у лба младшего приняли более фиолетовый оттенок, а после засветились. «Есть контакт.» – полушепотом, обращаясь к отцу, объяснил происходящее врач, наблюдающий с нами. Вскоре темно-фиолетовое свечение перелилось в красно-фиолетовое. Лицо лечащего врача слегка сморщилось, отчего свечение потемнело, но при этом не потускнело. Скорее наоборот, вся палата уже была в этом оттенке. Но это произошло лишь на мгновение, и оттенок начал быстро отступать, после чего в комнату вернулись прежние цвета. Наконец цвет свечения изменился на сине-фиолетовый (цвет индиго), после исчез сам свет, а в конце и полосы отступили. «Всё, я изменил его воспоминание. Надеюсь, это в будущем не аукнется вам.» – сказал врач отцу. Да и мне, в принципе.

Глава 2. Резкие премены

«Запись двести пятьдесят шестая: уже было проведено два сезонных турнира, в которых избирались сильнейшие среди участников и приверженцев наших взглядов, но никто так и не сумел завладеть ими. Складывается такое чувство, словно они не из мира сего, словно их мощь несравнима, бесконечна и с каждым турниром только растет. Думаю, их необходимо сначала ослабить, поэтому попутно с турнирами прибегнем ко второму плану: будем высасывать из них энергию и материю и использовать в дальнейшем как источник огромной мощи. Также исследования показали, что они могут подпитывать живых существ энергией и материей. Даже тех, кто, как нам раньше казалось, не может ими манипулировать, как те же приматы или крысы, что полностью переворачивает наше представление о сущности происхождения этих способностей контроля. Вот только есть одна загвоздка: объекты делают это то ли случайно и хаотично, то ли по своему усмотрению. Дальнейшие исследования помогут разобраться с данным вопросом. Также была замечена странная связь между происшествием в одном провинциальном городке КССДФ (Континентального Союза Социал-Демократических Федераций) и резким «бунтом» мечей. Мы продолжим расследования, и результат я сообщу после получения ответов. На этом запись окончена», – завершает аудиозапись генерал, ответственный за любителя нецензурных выражений.